XII
Вот каким образом произошло то, что Полозова познакомилась с
Верой Павловною; она отправилась к ней на другой же день поутру; и Бьюмонт
был так заинтересован, что вечером приехал узнать, как понравилось Катерине
Васильевне новое знакомство и новое дело.
Катерина Васильевна была очень одушевлена. Грусти – никаких
следов; задумчивость заменилась восторгом. Она с энтузиазмом рассказывала
Бьюмонту, – а ведь уж рассказывала отцу, но от одного раза не унялась, о
том, что видела поутру, и не было конца ее рассказу; да, теперь ее сердце было
полно: живое дело найдено! Бьюмонт слушал внимательно; но разве можно слушать
так? и она чуть не с гневом сказала:
– M‑r Бьюмонт, я разочаровываюсь в вас: неужели это так
мало действует на вас, что вам только интересно, – не больше?
– Катерина Васильевна, вы забываете, что я все это
видел у нас, в Америке; для меня занимательны некоторые подробности; но само
дело слишком знакомо мне. Интерес новизны тут могут иметь для меня только
личности, которым обязано своим успехом это дело, новое у вас. Например, что вы
можете рассказать мне о m‑me Кирсановой?
– Ах, боже мой: разумеется, она мне чрезвычайно
понравилась; она с такою любовью объясняла мне все.
– Это вы уж говорили.
– Чего ж вам больше? Что я могу сказать вам больше?
Неужели ж мне было до того, чтобы думать о ней, когда у меня перед глазами было
такое дело?
– Так, – сказал Бьюмонт, – я понимаю, что
совершенно забываешь о лицах, когда заинтересован делом; однако, что ж вы
можете сказать мне еще о m‑me Кирсановой?
Катерина Васильевна стала собирать все свои воспоминания о
Вере Павловне, но в них только и нашлось первое впечатление, которое сделала на
нее Вера Павловна; она очень живо описала ее наружность, манеру говорить, все
что бросается в глаза в минуту встречи с новым человеком; но дальше, дальше у
нее в воспоминаниях уже, действительно, не было почти ничего, относящегося к
Вере Павловне: мастерская, мастерская, мастерская, – и объяснения Веры
Павловны о мастерской; эти объяснения она все понимала, но самой Веры Павловны
во все следующее время, после первых слов встречи, она уж не понимала.
– Итак, на этот раз я обманулся в ожидании много узнать
от вас о m‑me Кирсановой; но я не отстану от вас; через несколько дней я опять
стану расспрашивать вас о ней.
– Но почему ж вам самому не познакомиться с нею, если
она так интересует вас?
– Мне хочется сделать это; может быть, я и сделаю,
когда‑нибудь. Но прежде я должен узнать о ней больше. – Бьмонт остановился
на минуту. – Я думал, лучше ли просить вас, или не просить, кажется, лучше
попросить; когда вам случится упоминать мою фамилию в разговорах с ними, не
говорите, что я расспрашивал вас о ней или хочу когда‑нибудь познакомиться с
ними.
– Но это начинает походить на загадку, m‑r
Бьюмонт, – серьезным тоном сказала Катерина Васильевна. – Вы хотите
через меня разузнавать о них, а сам хотите скрываться.
– Да, Катерина Васильевна; как вам объяснить
это? – я опасаюсь знакомиться с ними.
– Все это странно, m‑r Бьюмонт.
– Правда. Скажу прямее: я опасаюсь, что им будет это
неприятно. Они не слышали моей фамилии. Но у меня могли быть какие‑нибудь
столкновении с кем‑нибудь из людей, близких к мим, или с ними, это все равно.
Словом, я должен удостовериться, приятно ли было бы им познакомиться со мною.
– Все это странно, m‑r Бьюмонт.
– Я честный человек, Катерина Васильевна; смею вас
уверить, что я никогда не захотел бы компрометировать вас; мы с вами видимся
только во второй раз, но я уж очень уважаю вас.
– Я также вижу, m‑r Бьюмонт, что вы порядочный человек,
но…
– Если вы считаете меня порядочным человеком, вы
позволите мне бывать у вас, чтобы тогда, когда вы достаточно уверитесь во мне,
я мог опять спросить вас о Кирсановых. Или, лучше, вы сами заговорите о них,
когда вам покажется, что вы можете исполнить эту мою просьбу, которую я сделаю
теперь, и не буду возобновлять. Вы позволяете?
– Извольте, m‑r Бьюмонт, – сказала Катерина
Васильевна, слегка пожав плечами. – Но согласитесь, что …
Она опять не хотела договорить.
– …что я теперь должен внушать вам некоторое недоверие?
Правда. Но я буду ждать, пока оно пройдет.
XIII
Бьюмонт стал очень часто бывать у Полозовых. «Почему
ж? – думал старик: – подходящая партия. Конечно, Катя прежде могла бы
иметь не такого жениха. Но ведь она и тогда была не интересантка и не
честолюбивая. А теперь лучше и желать нельзя».
Действительно, Бьюмонт был подходящая партия. Он говорил,
что думает навсегда остаться в России, потому что считает ее своею родиною. Он
человек основательный: в 30 лет, вышедши из ничего, имеет хорошее место. Если б
он был русский, Полозову было бы приятно, чтоб он был дворянин, но к
иностранцам это не прилагается, особенно к французам; а к американцам еще
меньше: у них в Америке человек – ныне работник у сапожника или пахарь, завтра
генерал, послезавтра президент, а там опять конторщик или адвокат. Это совсем
особый народ, у них спрашивают о человеке только по деньгам и по уму. «Это и
правильнее, – продолжал думать Полозов; – я сам такой человек.
Занялся торговлею, женился на купчихе. Деньги главное; и ум, потому что
без ума не наживешь денег. А он может нажить: стал на такую дорогу. Купит
взвод, станет управляющим; потом фирма возьмет его в долю. А у них фирмы не
такие, как у нас. Тоже и он будет ворочать миллионами…»
Очень возможно, что не суждено сбыться мечтам Полозова о
том, что его зять будет миллионером по коммерческой части, как не суждено было
сбыться мечтам Марьи Алексевны о том, что ее первый зять пойдет по откупной
части. Но все‑таки Бьюмонт был хорошая партия для Катерины Васильевны.
Однако ж не ошибался ли Полозов, предусматривая себе зятя в
Бьюмонте? Если у старика было еще какое‑нибудь сомнение в этом, оно исчезло,
когда Бьюмонт, недели через две после того как начал бывать у них, сказал ему,
что, может быть, покупка завода задержится на несколько дней; впрочем, едва ли
от этого будет задержка: вероятно, они и, не дожидаясь мистера Лотера, не
составили бы окончательных условий раньше недели, а мистер Лотер будет в
Петербурге через четыре дня.
– Прежде, когда я не был в личном знакомстве с
вами, – сказал Бьюмонт, – я хотел кончить дело сам. Теперь это
неловко, потому что мы так хорошо знакомы. Чтобы не могло возникнуть потом
никаких недоразумений, я писал об этом фирме, то есть о том, что я во время
торговых переговоров познакомился с управляющим, у которого почти весь капитал
в акциях завода, я требовал, чтобы фирма прислала кого‑нибудь заключить вместо
меня это дело, и вот, как видите, приедет мистер Лотер.
Осторожно и умно. А с тем вместе ясно показывает в Бьюмонте
намерение жениться на Кате: простое знакомство не было бы достаточною причиною
принимать такую предосторожность.
|
