 Увеличить |
1. ФАЛЕС
Итак, Фалес (по согласному утверждению и Геродота,[24] и Дурида, и Демокрита) был
сын Эксамия и Клеобулины из рода Фелидов , а род этот финикийский,
знатнейший среди потомков Кадма и Агенора.[25] [Он
был одним из семи мудрецов], что подтверждает и Платон;[26] и когда при афинском архонте Дамасии эти
семеро получили именование мудрецов, он получил такое имя первым (так говорит
Деметрий Фалерский в "Перечне архонтов"). В Милете он был записан в
число граждан, когда явился туда вместе с Нелеем, изгнанным из Финикии.
Впрочем, большинство утверждает, что он был коренным жителем Милета, и притом
из знатного рода.
Отойдя от государственных дел, он обратился к умозрению
природы. По одному мнению, от него не осталось ни единого сочинения, — ибо
приписываемая ему "Судоводная астрономия" принадлежит, говорят, Фоку
Самосскому. (А Каллимаху он был известен как открыватель Малой Медведицы, что
видно из таких стихов в «Ямбах»:
В небесной колеснице он открыл звезды, По коим финикийцы
правят путь в море.[27])
По другому же мнению, он написал только две книги: "О
солнцестоянии" и "О равноденствии", считая остальное
непостижимым.
Некоторые полагают, что он первый стал заниматься
астрономией, предсказывая затмения и солнцестояния (так утверждает Евдем в
"Истории астрономии", и за это им восторгаются Ксенофан и Геродот;[28] о том же свидетельствуют
Гераклит и Демокрит). Некоторые же утверждают также, что он первый объявил душу
бессмертной (в их числе поэт Херил). Он первый нашел путь солнца от
солнцестояния до солнцестояния; он первый (по мнению некоторых) объявил, что
размер солнца составляет одну семьсот двадцатую часть [солнечного кругового
пути, а размер луны — такую же часть][29] лунного
пути. Он первый назвал последний день месяца «тридесятым». Он первый, как
говорят иные. стал вести беседы о природе.
Аристотель[30] и
Гиппий утверждают, что он приписывал душу даже неодушевленным телам, ссылаясь
на магнит и на янтарь. Памфила говорит, что он, научившись у египтян геометрии,
первый вписал прямоугольный треугольник в круг и за это принес в жертву быка.
Впрочем, иные, в том числе Аполлодор Исчислитель, приписывают это[31] Пифагору; Пифагор же ввел
в употребление по большей части и то, что Каллимах в «Ямбах» считает открытием
Евфорба Фригийского, — например, разносторонние фигуры, треугольники и
все, что относится к науке о линиях.
Можно думать, что и в государственных делах он был наилучшим
советчиком. Так, когда Крез пригласил милетян к союзу, Фалес этому воспротивился
и тем самым спас город после победы Кира.[32] Впрочем,
в повествовании Гераклида он сам говорит,[33] что
жил в уединении простым гражданином. Некоторые полагают, что он был женат и
имел сына Кибисфа, некоторые же — что он оставался неженатым, а усыновил сына
своей сестры; когда его спросили, почему он не заводит детей, он ответил:
"Потому что люблю их"; когда мать заставляла его жениться, он,
говорят, ответил: "Слишком рано!", а когда она подступила к нему
повзрослевшему, то ответил: "Слишком поздно!" А Иероним Родосский (во
II книге "Разрозненных заметок") сообщает, будто, желая показать, что
разбогатеть совсем не трудно, он однажды в предвиденьи большого урожая оливок
взял в наем все маслодавильни и этим нажил много денег.[34]
Началом всего он полагал воду, а мир считал одушевленным и
полным божеств. Говорят, он открыл продолжительность года и разделил его на
триста шестьдесят пять дней.
Учителей он не имел, если не считать того, что он ездил в
Египет и жил там у жрецов. Иероним говорит, будто он измерил высоту пирамид по
их тени, дождавшись часа, когда наша тень одной длины с нами. Жил он и у
Фрасибула, милетского тирана (как сообщает Миний).
Общеизвестен рассказ о том треножнике, который был выловлен
рыбаками и который граждане Милета посылали от мудреца к мудрецу. Рассказывают,
что несколько ионийских юношей сторговались купить у милетских рыбаков то, что
вытащит их сеть. Сеть вытащила треножник, и о нем возник спор; наконец,
милетяне послали в Дельфы,[35] и
бог дал такое вещание:
Отпрыск Милета, меня ты спросил о треножнике Феба? Вот мой
ответ: треножник — тому, кто в мудрости первый!
Треножник поднесли Фалесу; он передал его другому мудрецу,
тот — третьему и так далее, до Солона; а тот заявил, что первый в мудрости —
бог, и отослал треножник в Дельфы.
Но Каллимах в «Ямбах» повествует иначе, взяв свой рассказ у
Меандрия Милетского. Некий аркадянин Бафикл оставил чашу, завещав:
Отдать ее тому, кто в мудрецах лучший.
Ее поднесли Фалесу, она обошла всех и вернулась к Фалесу, а
он отослал ее Аполлону Дидимейскому, написав при этом, по словам Каллимаха,
так:
Принес царю Нелеевых мужей, Фебу, Меня Фалес, по чести
заслужив дважды;
в прозе же так: "Фалес Милетский, сын Эксамия, —
Аполлону Дельфинийскому[36] свою
дважды заслуженную меж эллинов награду". А носил эту чашу от мудреца к
мудрецу Фирион, сын Бафикла (об этом пишут Элевсий в книге "Об
Ахилле" и Алексон Миндский в IX книге "О мифах").
А Евдокс Книдский и Еванф Милетский утверждают, что это Крез
дал одному из своих ближних золотой кубок, чтобы вручить его мудрейшему из
эллинов, а тот вручил его Фалесу. Кубок обошел всех до Хилона; Хилон спросил
пифию, кто выше его мудростью, и бог назвал Мисона (о Мисоне речь будет далее;
последователи Евдокса включают его в перечень вместо Клеобула, Платон[37] — вместо Периандра). Вот что
сказал о нем пифийский бог:
Есть, говорю я, Мисон, рожденный в Хене на Эте, Лучше,
нежели ты, снаряженный пронзительной мыслью, -
а с вопросом к богу приходил Анахарсис.
А Клеарх и платоник Даимах утверждают, что чаша Креза была
послана Питтаку и уже от него пошла по мудрецам.
А в сочинении «Треножник» Андрон говорит, что жители Аргоса
объявили треножник наградой мудрейшему из эллинов; он был присужден Аристодаму
Спартанскому, но тот уступил его Хилону. Этот Аристодам упоминается и у Алкея
вот каким образом:
Так молвил Аристодам разумное в Спарте слово: В богатстве —
весь человек,[38] кто
добр, но убог, — ничтожен.
А некоторые сообщают, что это Периандр отправил груженый
корабль к Фрасибулу, милетскому тирану, и, после того как этот корабль потерпел
крушение в косских водах, рыбаки вытащили из моря треножник. Впрочем. Фанодик
говорит, что треножник был найден в аттических водах, доставлен в город и по
решению народного собрания послан Бианту; а почему Бианту — об этом будет
сказано в его жизнеописании.
А иные говорят, что треножник был выкован Гефестом в подарок
Пелопу к его свадьбе; от Пелопа он перешел к Менелаю, вместе с Еленою был
похищен Александром, и лаконянка бросила его в Косское море, сказав: "Быть
за него борьбе!" Прошло время, и несколько жителей Лебедоса в этих местах
купили у рыбаков их улов, и вместе с уловом к ним в руки попал треножник; они
стали за него ссориться с рыбаками, ссорились до самого Коса, но ничего не
добились и обратились в Милет, свою метрополию. Милетское посольство было отвергнуто,
милетяне пошли на Кос войною, много народу пало с обеих сторон, и наконец
оракул велел отдать треножник мудрейшему;[39] тогда
и те и другие согласились, что это Фалес. А после того как треножник обошел всех,
Фалес посвятил его Дидимейскому Аполлону. Вещание, полученное жителями Коса,
было таково:
Не суждено перестать ионийцев с мероцами[40] битве, Прежде чем брошенный в море
треножник, изделье Гефеста, Не устранится отселе, доверенный оному мужу, Коему
ведомо все, что было, что есть и что будет.
А вещание жителям Милета таково:
Отпрыск Милета, меня ты спросил о треножнике Феба?
и так далее, как сказано выше.[41] Вот что рассказывается о треножнике.
Гермипп в «Жизнеописаниях» приписывает Фалесу то, что иные
говорят о Сократе: будто бы он утверждал, что за три вещи благодарен судьбе:
во-первых, что он человек, а не животное; во-вторых, что он мужчина, а не
женщина; в-третьих, что он эллин, а не варвар. Говорят также, будто однажды
старуха вывела его наблюдать звезды, а он свалился в яму и стал кричать о
помощи, и старуха ему сказала: "Что же, Фалес? ты не видишь того, что под
ногами, а надеешься познать то, что в небесах?"[42] Как астроном он известен и Тимону, который в
«Силлах» хвалит его так:
Между семью мудрецами Фалес — мудрец-звездоведец.
В писаниях его (по словам Лобона Аргосского) не менее 200
стихотворных строк. А на статуе его надпись такая:
Град ионийский Милет воскормил и воздвигнул Фалеев, В
мудрости старшего всех, в звезды вперяющих ум.[43]
Из песенных присловий[44] ему
принадлежат такие:
Многая речь на устах — еще не залог разуменья. Мудрость
единую знай, единого блага ищи. Только этим ты и свяжешь празднословиев языки.
А изречения его известны такие:
Древнее всего сущего — бог, ибо он не рожден. Прекраснее
всего — мир, ибо он творение бога. Больше всего — пространство, ибо оно
объемлет все. Быстрее всего — ум, ибо он обегает все. Сильнее всего —
неизбежность, ибо она властвует всем. Мудрее всего — время, ибо оно раскрывает
все.
Он сказал, что между жизнью и смертью нет разницы. —
"Почему же ты не умрешь?" — спросили его. "Именно
поэтому", — сказал Фалес. На вопрос, что возникло раньше, ночь или
день, он ответил: "Ночь — раньше на один день".[45] Кто-то его спросил, можно ли скрыть от богов
дурное дело. "Ни даже дурное помышление!" — сказал Фалес.
Один прелюбодей спросил его: "Не поклясться ли мне, что
я никогда не блудил?" Фалес ответил: "Прелюбодеяние не лучше
клятвопреступления".
Его спросили, что на свете трудно? — "Познать
себя". Что легко? — "Советовать другому". Что приятнее
всего? — «Удача». Что божественно? — "То, что не имеет ни
начала, ни конца". Что он видел небывалого? — "Тирана в
старости". Когда легче всего сносить несчастье? — "Когда видишь,
что врагам еще хуже". Какая жизнь самая лучшая и справедливая? — "Когда
мы не делаем сами того, что осуждаем в других". Кто счастлив? —
"Тот, кто здоров телом, восприимчив душою и податлив на воспитание".
Он говорил, что о друзьях нужно памятовать очно и заочно;
что надобно не с виду быть пригожим, а с норову хорошим. "Не богатей
дурными средствами, — говорил он, — и пусть никакие толки не отвратят
тебя от тех, кто тебе доверился". "Чем поддержал ты своих
родителей, — говорил он, — такой поддержки жди и от детей". А
разливы Нила, сказал он, бывают оттого, что пассатные ветры встречным напором
преграждают ему течение.
Аполлодор в «Хронологии» пишет, что родился Фалес в 1-й год
39-й олимпиады,[46] прожил
семьдесят восемь лет (или, по словам Сосикрата, девяносто) и скончался в 58-ю
олимпиаду. Таким образом, жил он при Крезе, для которого отклонил течение
Галиса, чтобы перейти реку без мостов.[47]
Были и другие мужи по имени Фалес, как о том сообщает
Деметрий Магнесийский в «Соименниках», и было их пять: первый — ритор из
Каллатиса, весьма вычурный; второй — живописец из Сикиона, большого дарования;
третий — из древнего времени, живший при Гомере, Гесиоде и Ликурге; четвертый —
о котором упоминает Дурид в книге "О живописи"; пятый — из недавнего
времени, малоизвестный, о нем упоминает Дионисий в «Критике».
Умер Фалес, глядя на гимнастические состязания, от жары,
жажды и старческой слабости. На гробнице его написано:
Эта гробница мала, но слава над ней необъятна: В ней пред
тобою сокрыт многоразумный Фалес.
Есть и у нас о нем такие стихи в I книге сборника
"Эпиграммы, или Все размеры":
Солнечный Зевс, ты унес премудрого мужа Фалеса В час, когда
он взирал на состязанья борцов. Благо, что ты его принял к себе: очам
престарелым Трудно было с земли видеть движенье светил.[48]
Ему же принадлежит пословица "Познай себя", хотя
Антисфен в «Преемствах» говорит, будто сказано это было Фемоноей, а присвоено
Хилоном.
А обо всех семи мудрецах — именно здесь уместнее
всего упомянуть о них — имеются вот какие известия. Дамон Киренский в сочинении
"О философах" обличает всех, но этих семерых в особенности. Анаксимен
сообщает, что все они занимались и стихотворством. Дикеарх полагает, что они не
были ни мудрецами, ни философами, а просто умными людьми и законодателями.
Архетим Сиракузский записал их беседу у Кипсела, при которой ему самому
случилось быть; Эфор говорит о беседе у Креза, при которой не было, однако,
Фалеса; а некоторые относят эту встречу к Всеионийскому празднику,[49] или в Коринф, или в
Дельфы. Высказывания их также передаются разноречиво и приписываются разным
по-разному, например:
Лакедемонский Хилон промолвил мудрое слово: "Лишку — ни
в чем!" Хорошо то, что блюдет свой предел.
Спорят даже о том, сколько их было. Так, Меандрий вместо
Клеобула и Мисона включает в перечень Леофанта Лебедосского (или Эфесского),
сына Горгия, а также Эпименида Критского; Платон в "Протагоре"[50] включает Мисона вместо
Периандра; Эфор — Анахарсиса вместо Мисона; иные добавляют еще и Пифагора.
Дикеарх сообщает, что нет разногласий только о четверых — это Фалес, Биант,
Питтак, Солон; а троих оставшихся нужно выбрать из — шестерых, перечисляемых
далее, — это Аристодем, Памфил, Хилон Лакедемонский, Клеобул, Анахарсис,
Периандр; кое-кто добавляет еще Акусилая Аргосского, сына Каба или Скабра.
Наконец, Гермипп в книге "О мудрецах" называет семнадцать человек, из
которых по-разному выбирают семерых: это Солон, Фалес, Питтак, Биант, Хилон,
Мисон, Клеобул, Периандр, Анахарсис, Акусилай, Эпиме-нид, Леофант, Ферекид,
Аристодем, Пифагор, Лас Гермионский, сын Хармантида или Сисимбрина (или
Хабрина, как пишет Аристоксен), и Анаксагор. А у Гиппобота в "Перечне
философов" перечисляются: Орфей, Лин, Солон, Периандр, Анахарсис, Клеобул,
Мисон, Фалес, Биант, Питтак, Эпихарм, Пифагор.
Письма Фалеса известны такие.[51]
Фалес — Ферекиду . "Дошло до меня, что ты первым
среди ионян вознамерился явить эллинам сочинение твое о божественных предметах.
Пожалуй, ты и прав, что думаешь сделать писанное тобою общим достоянием, а не
обращаешь его без всякой пользы к избранным лицам. Но если тебе угодно, то и я
хочу стать твоим
собеседником в том, о чем ты пишешь; и если ты скажешь, я
буду к тебе на Сирое. После того как мы с Солоном Афинским плавали на Крит ради
наших там изысканий и плавали в Египет ради бесед с египетскими жрецами и
звездочетами, право, мы были бы безумцами, если бы не поплыли и к тебе; говорю
«мы», ибо и Солон приедет, если ты на то согласишься. Ты ведь домосед, в Ионии
бываешь редко, новых людей видеть не любишь, и одна у тебя, как я полагаю,
забота — о том, что ты пишешь. Мы же не пишем ничего, но зато странствуем по
всей Элладе и Азии".
Фалес — Солому. "Покинувши Афины, лучше всего тебе
обосноваться в Милете, вашем же афинском поселении: здесь тебе ничего не
грозит. И если даже тебе будет не по нраву, что нами, милетянами, правит тиран
— ты ведь враг всем властодержцам, — то пусть тебя утешит, что ты будешь
жить среди нас, твоих друзей. К тебе посылал и Биант, приглашая в Приену; и
если ты предпочтешь жить в городе приенян, то и мы готовы переселиться к
тебе".
|
