 Увеличить |
КНИГА ВТОРАЯ
1. АНАКСИМАНДР
Анаксимандр Милетский, сын Праксиада . Он учил, что
первоначалом и основой является беспредельное (apeiron), и не определял его ни
как воздух, ни как воду, ни как что-либо иное. Он учил, что части изменяются,
целое же остается неизменным. Земля покоится посередине, занимая место
средоточия, и она шарообразна. Луна светит не своим светом, а заимствует его от
солнца. Солнце величиною не менее Земли и представляет собою чистейший огонь.[117]
Он же первый изобрел гномон, указывающий солнцестояния и
равноденствия, и поставил его в Лакедемоне на таком месте, где хорошо ложилась
тень (так пишет Фаворин в "Разнообразном повествовании"), а также
соорудил солнечные часы.[118] Он
первый нарисовал очертания земли и моря и, кроме того, соорудил небесный
глобус.
Суждения свои он изложил по пунктам в сочинении, которое
было еще в руках Аполлодора Афинского. Этот последний сообщает в своей
«Хронологии», что на втором году 58-й олимпиады Анаксимандру было 64 года, и
вскоре после этого он умер; (расцвет же его в основном приходится на время
тирании Поликрата Самосского[119]).
Говорят, что однажды, когда он пел, дети стали над ним
смеяться. Узнав об этом, он сказал: "Что ж, ради детей придется мне
научиться петь получше".
Был и другой Анаксимандр — историк, тоже из Милета, писавший
на ионийском наречии.
2. АНАКСИМЕН
Лнаксимен Милетский, сын Евристрата , был учеником
Анаксимандра; некоторые же пишут, будто он учился и у Парменида. Он говорил,
что первоначалом являются воздух и беспредельное и что светила движутся не над
землей, а вокруг земли. Языком он пользовался ионийским, простым и
безыскусственным. Жил он, по словам Аполлодора, около времени взятия Сард,
скончался же в 63-ю олимпиаду.
Были и другие два Анаксимена, оба из Лампсака: один оратор,
другой — историк, приходившийся оратору племянником от сестры; оратору этому
принадлежит описание деяний Александра.
Философу же Анаксимену принадлежит такое письмо:
Анаксимен — Пифагору . "Фалес, сын Эксамия,
достигнув преклонных лет, несчастным образом скончался. Ночью он по своему
обыкновению вышел со служанкою из дома, чтобы посмотреть на звезды, и, созерцая
их, свалился в колодец, о котором совсем запамятовал.[120] Вот каков, по словам милетских жителей, был
конец этого небоведца. Мы же, его собеседователи, и сами, и дети наши, и
товарищи наши по занятиям, сохранили память об этом муже и блюдем его заветы.
Пусть же всякая наша речь начинается именем Фалеса".
И другое письмо:
Анаксимен — Пифагору . "Ты оказался гораздо
разумнее нас, потому что ты переселился из Самоса в Кротон и живешь там
спокойно. А здесь Эакиды творят несчетные злодейства; милетян не выпускают
из-под власти их тираны; и мидийский царь[121] грозит
нам бедой, если мы не пожелаем платить ему дань. Ионяне собираются подняться на
мидийцев войною за общую свою свободу; и когда это произойдет, у нас не
останется никакой надежды на спасение. Как же помышлять Анаксимену о делах небесных,
когда приходится страшиться гибели или рабства? Ты же с радостью встречен и
кротонцами, и остальными италийцами, а ученики стекаются к тебе даже из
Сицилии".
3. АНАКСАГОР
Анаксагор, сын Гегесибула (или Евбула), из Клазомен .
Он был слушателем Анаксимена. Он первый поставил Ум (noys) выше вещества
(hyle), следующим образом начав свое сочинение, написанное слогом приятным и
возвышенным: "Все, что имеется, было совокупно, затем пришел Ум и
установил в нем распорядок". За это его даже прозвали Умом: Тимон в
«Силлах» говорит о нем так:
Был, говорят, и Анаксагор, сей Ум многомощный: Впрямь, не
его ли умом, от сна пробужденным внезапно, Все, что разлажено было дотоль,
вдруг сладилось вместе?
Он отличался не только знатностью и богатством, но и
великодушием. Так, свое наследство он уступил родственникам; они попрекали его,
что он не заботится о своем добре, а он ответил: "Почему бы тогда вам о
нем не позаботиться?" И в конце концов, отказавшись от всего, он занялся
умозрением природы, не тревожась ни о каких делах государственных. Его
спросили: "И тебе дела нет до отечества?" Он ответил: "Отнюдь
нет; мне очень даже есть дело до отечества!" — и указал на небо.
Говорят, при переправе Ксеркса ему было 20 лет, а всего он
прожил 72 года. Аполлодор в «Хронологии» утверждает, что он родился в 70-й
олимпиаде, а умер на первом году 88-й олимпиады. Заниматься философией он начал
в Афинах при архонте Каллии[122] в
20 лет (так пишет Деметрий Фалерский в "Перечне архонтов") и прожил
там, говорят, целых тридцать лет.
Он утверждал, что солнце есть глыба, огненная насквозь, а величиной
оно больше Пелопоннеса (впрочем, иные приписывают этот взгляд Танталу), что на
луне есть дома и даже холмы и долины. Первоначала же суть гомеомерии[123] ["подобные
частицы"]: как золото состоит из так называемой золотой пыли, так и все
представляет собой связь подобочастных маленьких телец. А первоначало движения
есть Ум. Такие тяжелые тела, как земля, занимают нижнее место; легкие, как
огонь, — верхнее; а вода и воздух — среднее. Ибо именно так поверх плоской
земли отстаивается море и влага превращается в пары под солнцем.
Звезды первоначально двигались куполом, так что полюс был
виден над самой вершиной земли и лишь потом получил отклонение. Млечный путь
есть отражение звезд, не освещенных солнцем; кометы — скопище планет,
испускающих пламя; падающие звезды — подобие искр, выбрасываемых воздухом.
Ветры возникают оттого, что солнце разрежает воздух; гром — это столкновение
туч; молнии — трение туч; землетрясение есть обратное проникновение воздуха в
недра земли. Живые существа рождаются от влаги, тепла и земнообразности, а
потом уже друг от друга, самцы — от правой стороны [матки], а самки — от левой.[124]
Говорят, он предсказал падение небесного камня при
Эгоспотамах — по его словам, камень этот упал с солнца.[125] (Оттого н Еврипид, ученик его, в своем
"Фаэтоне"[126] называет
солнце золотой глыбой.) А придя однажды в Олимпию, он сидел в кожухе, словно
ждал дождя, — и дождь пошел. Человеку, спросившему, станут ли когда-нибудь
морем лампсакийские холмы, он будто бы ответил: "Да — хватило бы только
времени".
На вопрос, для чего он родился на свет, он ответил:
"Для наблюдения солнца, луны и неба". Ему сказали: "Ты лишился
общества афинян". Он ответил: "Нет, это они лишились моего
общества".[127] При
виде Мавсоловой гробницы он сказал: "Дорогостоящая гробница[128] — это образ состояния,
обращенного в камень". Кто-то сокрушался, что умирает на чужбине;
Анаксагор сказал ему: "Спуск в Аид отовсюду одинаков".
По-видимому (говорит Фаворин в "Разнообразном
повествовании"), он первый утверждал, что поэмы Гомера гласят о
добродетели и справедливости, а друг его Метродор Лампсакский обосновывал это
еще подробнее, впервые занявшись высказываниями Гомера о природе.[129] Анаксагор был также
первым, кто издал книгу с чертежами.
Падение небесного камня произошло в архонтство Демила[130] (говорит Силен в I книге
"Истории"); и Анаксагор сказал, что из камней состоит все небо, что
держатся они только быстрым вращением, а когда вращение ослабеет, то небо
рухнет.
О суде над Анаксагором рассказывают по-разному. Сотион в
"Преемстве философов" утверждает, что обвинял его Клеон, и обвинял в
нечестии — за то, что он называл солнце глыбой, огненной насквозь, — но
так как защитником у него был ученик его Перикл, то наказан он был пеней в пять
талантов и изгнанием. Сатир в «Жизнеописаниях» говорит, что к суду его привлек
Фукидид, противник Перикла, и не только за нечестие, но и за персидскую измену,[131] а осужден он был заочно и
на смерть. Вести об этом приговоре и о смерти его сыновей пришли к нему
одновременно; о приговоре он сказал: "Но ведь и мне и им давно уже вынесла
свой смертный приговор природа!" — а о сыновьях: "Я знал. что
они родились смертными". Впрочем, некоторые приписывают эти слова Солону,
а некоторые — Ксенофонту.[132] Деметрий
Фалерский в сочинении "О старости" добавляет, что даже похоронил он
их собственными руками. Гермипп в «Жизнеописаниях» рассказывает, что в ожидании
казни его бросили в тюрьму; но выступил Перикл и спросил народ: дает ли его,
Перикла, жизнь какой-нибудь повод к нареканиям? И услышав, что нет, сказал:
"А между тем, я ученик этого человека. Так не поддавайтесь клевете и не
казните его, а послушайтесь меня и отпустите". Его отпустили, но он не
вынес такой обиды и сам лишил себя жизни. Иероним во II книге
"Разрозненных заметок" пишет, что Перикл привел его в суд таким
обессиленным и исхудалым от болезни, что его оправдали более из жалости, чем по
разбору дела. Вот сколько есть рассказов о суде над Анаксагором.
Считалось, что он и к Демокриту относился враждебно. так как
не добился собеседования с ним.[133]
Наконец, он удалился в Лампсак и там умер. Когда правители
города спросили, что они могут для него сделать, он ответил: "Пусть на тот
месяц, когда я умру, школьников каждый год освобождают от занятий". (Этот
обычай соблюдается и по сей день.) А когда он умер, граждане Лампсака погребли
его с почестями и над могилой написали:
Тот, кто здесь погребен, перешел пределы познанья — Истину
строя небес ведавший Анаксагор.
А вот и наша о нем эпиграмма:
Анаксагор говорил, что солнце — огнистая глыба, И оттого-то
ждала мудрого смертная казнь. Вызволил друга Перикл; но гот, но слабости духа,
Сам себя жизни лишил — мудрость его не спасла.[134]
Были еще и три других Анаксагора, (из которых ни в одном не
сочеталось всё): первый — оратор Исократовой школы; второй — скульптор,
упоминаемый Антигоном: третий грамматик из школы Зенодота.
|
