 Увеличить |
11. СТИЛЬПОН
Стильпон из Мегар, что в Элладе , был слушателем
кого-то из учеников Евклида; некоторые говорят, будто он слушал даже самого
Евклида, а также Фрасимаха Коринфского, который, по словам Гераклида, был
другом Ихтию. Он настолько превосходил всех изобретательностью и софистикой,
что едва не увлек в свою мегарскую школу всю Элладу. Филипп Мегарский пишет об
этом дословно так: "У Феофраста он отбил Метродора Теоретика и Тимагора из
Гелы, у Аристотеля Киренского — Клитарха и Симмия, и даже среди самих
диалектиков он сманил Пеония из Аристидовой школы, а Дифила Боспорского, сына
Евфанта, и Мирмека, сына Эксенета, вышедших спорить против него, сделал своими
страстными приверженцами". Кроме них увлек он и перипатетика Фрасидема,
опытного физика, и ритора Алкима, первого из всех эллинских ораторов, и Кратета
уловил он в свои сети, и многих иных, и даже Зенона Финикийского. На редкость
искушен был он и в политике.
Он был женат и жил с гетерой по имени Никарета (об этом
где-то пишет и Онетор). У него была беспутная дочь, которую взял в жены один
его друг, Симмий Сиракузский. Так как жила она не по-хорошему, то кто-то сказал
Стильпону: "Она тебя позорит!" — "Нет, — отвечал
Стильпон, — ни она мне в позор, ни я ей не в честь".
К нему благоволил, говорят, даже Птолемей Сотер: завладев
Мегарами, он предлагал ему денег и приглашал с собою в Египет. Но Стильпон из
денег взял лишь малую часть, от поездки отказался и удалился на Эгину до тех
пор, пока царь не отплыл прочь. Точно так же и Деметрий, сын Антигона, захватив
Мегары, распорядился охранять дом Стильпона и возвратить ему разграбленное
добро; но когда он спросил у него перечень его убытков, Стильпон заявил, что
убытков не было: воспитания у него никто не отнял и знания его и разум остались
при нем.[225] А рассуждая с царем о
благодеяниях, он так пленил его, что сделал своим приверженцем.
Говорят, однажды он так спросил об Афине Фидия:
"Неправда ли, Афина, дочь Зевса, — это бог?" Ему ответили:
«Правда». — "Но ведь эта Афина создана не Зевсом, а Фидием?" Согласились
и с этим. — "Стало быть, она — не бог!" За это его привлекли к
суду Ареопага; он не отпирался, а утверждал, что рассуждение его правильно:
Афина действительно не бог, а богиня, потому что она женского пола. Тем не
менее судьи приказали ему немедля покинуть город. А Феодор по прозвищу Бог
сказал в насмешку: "Откуда он это знает? Что он ей, подол поднимал?"
Ибо поистине Феодор был всех грубее, а Стильпон всех тоньше.
Кратет спросил его: чувствуют ли боги радость от наших
поклонений и молитв? — а он, говорят, ответил: "Глупый ты человек,
такие вопросы задают не на улице, а с глазу на глаз!" Точно так же и Бион
на вопрос, есть ли боги, отвечал:
Эту толпу от меня отгони, многоопытный старец!
Нрава Стильпон был открытого, чужд притворства и умел
разговаривать даже с простыми людьми. Однажды, когда киник Кратет не смог
ответить на вопрос и начал отругиваться, он сказал: "Конечно, тебе легче
сказать все что угодно, чем то, что нужно!" А когда Кратет задал ему
как-то вопрос, стоя с сушеной смоквой в руке, он выхватил ее и съел.
"Пропала смоква!" — воскликнул Кратет. "И пропал вопрос
твой, — отозвался Стильпон, — потому что смоква была платой вперед за
мой ответ". В другой раз, зимою, увидев продрогшего Кратета, он сказал: "Как
видно, Кратет, нужно не просто носить плащ, а с умом!"[226] Недаром кто-то задетый высмеял его так:
Видел я и Стильпона, трудом угнетенного тяжким: В славной
Мегаре, где древнего одр указуют Тифона, Там он отспаривал споры, друзей
окружаемый сонмом, — Время они расточали, по букве ловя добродетель.
В Афинах, говорят, он так привлекал к себе внимание, что
люди сбегались из мастерских поглядеть на него. Кто-то сказал ему: "Тебе,
Стильпон, дивятся, как редкому зверю!" "Не зверю, — ответил
он, — а как настоящему человеку".
Великий искусник в словопрениях, он отвергал общие понятия
(ta eide). По его словам, кто говорит «человек», говорит «никто»: ведь это ни
тот человек, ни этот человек (ибо чем тот предпочтительнее этого?) — а
стало быть, никакой человек. Или так: «овощ» — это не то, что перед нами,
потому что «овощ» существовал и за тысячу лет до нас, — а стало быть, овощ
перед нами — не овощ. Впрочем, однажды среди спора с Кратетом он вдруг поспешил
прочь, чтобы купить себе рыбу; Кратет, удерживая его, сказал: "Ты теряешь
свой довод!" — "Нет, — отвечал Стильпон, — я теряю
только тебя, а не довод: довод мой при мне, а вот рыбку того и гляди
перехватят!"
Диалогов его известно девять, и все довольно вялые: «Мосх»,
"Аристипп или Каллий", «Птолемей», «Херекрат», «Метрокл»,
«Анаксимен», «Эпиген», "К своей дочери", «Аристотель». Гераклит
говорит, что учеником его был даже Зенон, основатель стоической школы.
Скончался он, по словам Гермиппа, в глубокой старости, а
чтобы ускорить смерть, выпил вина. О нем тоже есть наша эпиграмма:
Ты знаешь, как Стильпон Мегарский кончился: Старость и с нею
болезнь вдвоем его повергнули. Но злым коням умелым стал возницею Выпитый кубок
вина: испивший ускользнул от них.[227]
А комический поэт Софил в драме «Свадьба» шутит над ними
так:
И стал Харин Стильпоновой затычкою.
|
