История третья ЦВЕТНИК ЖЕНЩИНЫ, КОТОРАЯ УМЕЛА КОЛДОВАТЬ
А что же было с Гордой, когда Кай не вернулся? Куда он
девался? Никто этого не знал, никто не мог дать ответ.
Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал
свои санки к большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и
выехали за городские ворота.
Много было пролито по нему слез, горько и долго плакала
Герда. Наконец решили, что Кай умер, утонул в реке, протекавшей за городом.
Долго тянулись мрачные зимние дни.
Но вот настала весна, выглянуло солнце.
- Кай умер и больше не вернется! - сказала Герда.
- Не верю! - отвечал солнечный свет.
- Он умер и больше не вернется! - повторила она
ласточкам.
- Не верим! - отвечали они.
Под конец и сама Герда перестала этому верить.
- Надену-ка я свои новые красные башмачки (Кай ни разу
еще не видел их), - сказала она как-то утром, - да пойду спрошу про него у
реки.
Было еще очень рано. Она поцеловала спящую бабушку,
надела красные башмачки и побежала одна-одинешенька за город, прямо к реке.
- Правда, что ты взяла моего названого братца? - спросила
Герда. - Я подарю тебе свои красные башмачки, если ты вернешь мне его!
И девочке почудилось, что волны как-то странно кивают
ей. Тогда она сняла свои красные башмачки - самое драгоценное, что у нее
было, - и бросила в реку. Но они упали у самого берега, и волны сейчас же
вынесли их обратно - река словно бы не хотела брать у девочки ее
драгоценность, так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же подумала, что
бросила башмачки недостаточно далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике,
стала на самый краешек кормы и опять бросила башмачки в воду. Лодка не
была привязана и от ее толчка отошла от берега. Девочка хотела поскорее
выпрыгнуть на берег, но, пока пробиралась с кормы на нос, лодка уже совсем
отплыла и быстро неслась по течению.
Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но
никто, кроме воробьев, не слышал ее. Воробьи же не могли перенести ее на
сушу и только летели за ней вдоль берега и щебетали, словно желая ее утешить:
- Мы здесь! Мы здесь!
Лодку уносило все дальше. Герда сидела смирно, в одних
чулках: красные башмачки ее плыли за лодкой, но не могли догнать ее.
"Может быть, река несет меня к Каю?" -
подумала Герда, повеселела, встала на ноги и долго-долго любовалась
красивыми зелеными берегами.
Но вот она приплыла к большому вишневому саду, в котором
ютился домик под соломенной крышей, с красными и синими стеклами в окошках. У
дверей стояли два деревянных солдата и отдавали честь всем, кто проплывал
мимо. Герда закричала им - она приняла их за живых, но они, понятно, не
ответили ей. Вот она подплыла к ним еще ближе, лодка подошла чуть не к самому берегу,
и девочка закричала еще громче. Из домика вышла старая-престарая старушка с
клюкой, в большой соломенной шляпе, расписанной чудесными цветами.
- Ах ты бедное дитятко! - сказала старушка. - И как это
ты попала на такую большую быструю реку да забралась так далеко?
С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку
клюкой, притянула к берегу и высадила Герду.
Герда была рада-радешенька, что очутилась наконец на
суше, хоть и побаивалась незнакомой старухи.
- Ну, пойдем, да расскажи мне, кто ты и как сюда
попала, - сказала старушка.
Герда стала рассказывать ей обо всем, а старушка
покачивала головой и повторяла: "Гм! Гм!" Когда девочка кончила,
она спросила старушку, не видала ли она Кая. Та ответила, что он еще не
проходил тут, но, верно, пройдет, так что горевать пока не о чем, пусть
Герда лучше отведает вишен да полюбуется цветами, что растут в саду: они
красивее, чем в любой книжке с картинками, и все умеют рассказывать сказки.
Тут старушка взяла Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на
ключ.
Окна были высоко от пола и все из разноцветных -
красных, синих и желтых - стеклышек; от этого и сама комната была освещена
каким-то удивительным радужным светом. На столе стояла корзинка с чудесными
вишнями, и Герда могла есть их сколько угодно. А пока она ела, старушка
расчесывала ей волосы золотым гребешком. Волосы вились кудрями и золотым
сиянием окружали милое, приветливое, круглое, словно роза, личико девочки.
- Давно мне хотелось иметь такую миленькую девочку! -
сказала старушка. - Вот увидишь, как ладно мы с тобой заживем!
И она продолжала расчесывать кудри девочки и чем дольше
чесала, тем больше забывала Герда своего названого братца Кая - старушка
умела колдовать. Только она была не злою колдуньей и колдовала лишь изредка,
для своего удовольствия; теперь же ей очень захотелось оставить у себя Герду.
И вот она пошла в сад, дотронулась клюкой до всех розовых кустов, и те как
стояли в полном цвету, так все и ушли глубоко-глубоко в землю, и следа от них
не осталось. Старушка боялась, что Герда при виде этих роз вспомнит о своих,
а там и о Кае да и убежит от нее.
Потом старушка повела Герду в цветник. Ах, какой аромат
тут был, какая красота: самые разные цветы, и на каждое время года! Во всем
свете не нашлось бы книжки с картинками пестрее, красивее этого цветника.
Герда прыгала от радости и играла среди цветов, пока солнце не село за
высокими вишневыми деревьями. Тогда ее уложили в чудесную постель с красными
шелковыми перинками, набитыми голубыми фиалками. Девочка заснула, и ей снились
сны, какие видит разве королева в день своей свадьбы.
На другой день Герде опять позволили играть в чудесном
цветнике на солнце. Так прошло много дней. Герда знала теперь каждый цветок
в саду, но как ни много их было, ей все же казалось, что какого-то
недостает, только какого? И вот раз она сидела и рассматривала соломенную
шляпу старушки, расписанную цветами, и самым красивым из них была роза -
старушка забыла ее стереть, когда спровадила живые розы под землю. Вот что
значит рассеянность!
- Как! Тут нет роз? - сказала Герда и сейчас же побежала
в сад, искала их, искала, да так и не нашла.
Тогда девочка опустилась на землю и заплакала. Теплые
слезы падали как раз на то место, где стоял прежде один из розовых
кустов, и как только они увлажнили землю, куст мгновенно вырос из нее, такой
же цветущий, как прежде.
Обвила его ручонками Герда, принялась целовать розы и
вспомнила о тех чудных розах, что цвели у нее дома, а вместе с тем и о Кае.
- Как же я замешкалась! - сказала девочка. - Мне ведь
надо искать Кая!.. Вы не знаете, где он? - спросила она у роз. - Правда ли,
что он умер и не вернется больше?
- Он не умер! - отвечали розы. - Мы ведь были под
землей, где лежат все умершие, но Кая меж ними не было.
- Спасибо вам! - сказала Герда и пошла к другим цветам,
заглядывала в их чашечки и спрашивала: - Вы не знаете, где Кай?
Но каждый цветок грелся на солнышке и думал только о
своей собственной сказке или истории. Много их наслушалась Герда, но ни один
не сказал ни слова о Кае.
Тогда Герда пошла к одуванчику, сиявшему в блестящей
зеленой траве.
- Ты, маленькое ясное солнышко! - сказала ему Герда. -
Скажи, не знаешь ли ты, где мне искать моего названого братца?
Одуванчик засиял еще ярче и взглянул на девочку. Какую
же песенку спел он ей? Увы! И в этой песенке ни слова не говорилось о Кае!
- Был первый весенний день, солнце грело и так приветливо
светило на маленький дворик. Лучи его скользили по белой стене соседнего
дома, и возле самой стены проглянул первый желтенький цветок, он сверкал
на солнце, словно золотой. Во двор вышла посидеть старая бабушка. Вот пришла
из гостей ее внучка, бедная служанка, и поцеловала старушку. Поцелуй девушки
дороже золота - он идет прямо от сердца. Золото на ее губах, золото в сердце,
золото и на небе в утренний час! Вот и все! - сказал одуванчик.
- Бедная моя бабушка! - вздохнула Герда. - Верно, она
скучает обо мне и горюет, как горевала о Кае. Но я скоро вернусь и его приведу
с собой. Нечего больше и расспрашивать цветы - толку от них не добьешься,
они знай твердят свое! - И она побежала в конец сада.
Дверь была заперта, но Герда так долго шатала ржавый
засов, что он поддался, дверь отворилась, и девочка так, босоножкой, и
пустилась бежать по дороге. Раза три оглядывалась она назад, но никто не
гнался за нею.
Наконец она устала, присела на камень и осмотрелась: лето
уже прошло, на дворе стояла поздняя осень. Только в чудесном саду старушки,
где вечно сияло солнышко и цвели цветы всех времен года, этого не было заметно.
- Господи! Как же я замешкалась! Ведь уж осень на дворе!
Тут не до отдыха! - сказала Герда и опять пустилась в путь.
Ах, как ныли ее бедные усталые ножки! Как холодно, сыро
было вокруг! Длинные листья на ивах совсем пожелтели, туман оседал на них
крупными каплями и стекал на землю; листья так и сыпались. Один только
терновник стоял весь покрытый вяжущими, терпкими ягодами. Каким серым, унылым
казался весь мир!
|
