СЕРЕБРЯНАЯ МОНЕТКА
Жила-была монетка. Она только что вышла из чеканки -
чистенькая, светленькая, - покатилась и зазвенела:
- Ура! Теперь пойду гулять по белу свету!
И пошла.
Ребенок крепко сжимал ее в своем тепленьком кулачке,
скряга тискал холодными липкими пальцами, люди постарше вертели и
поворачивали много раз, а у молодых она не задерживалась и живо катилась
дальше.
Монетка была серебряная, меди в ней было очень мало, и
вот она целый год гуляла по белу свету, то есть в той стране, где была
отчеканена. Потом она отправилась за границу и оказалась последней родной
монеткой в кошельке путешественника. Но он и не подозревал о ее
существовании, пока она сама не попала к нему в пальцы.
- Вот как! У меня еще осталась одна наша родная монетка!
- сказал он. - Ну, пусть едет со мною путешествовать!
И монетка подпрыгнула от радости и зазвенела, когда ее
сунули обратно в кошелек. Тут ей пришлось лежать со своими иностранными
сородичами, которые все сменялись - одна уступала место другой, ну а она все
оставалась в кошельке. Это уже было своего рода отличие!
Прошло много недель. Монетка заехала далеко-далеко от
родины, сама не знала куда. Она лишь слышала от соседок, что они
француженки или итальянки, что они теперь в такомто и таком-то городе, но
сама она ни о чем и представления не имела: не много увидишь, сидя в
кошельке, как она! Но вот однажды монетка заметила, что кошелек не закрыт.
Ей вздумалось хоть одним глазком поглядеть на мир, и она проскользнула в
щелочку. Не следовало бы ей этого делать, да она была любопытна, ну, и это
не прошло ей даром. Она попала в карман брюк. Вечером кошелек из кармана
вынули, а монетка осталась лежать, как лежала. Брюки вынесли для чистки в
коридор, и тут монетка вывалилась из кармана на пол. Никто этого не слыхал,
никто этого не видал.
Утром платье опять забрали в комнату, путешественник
оделся и уехал, а монетка осталась. Вскоре ее нашли на полу, и она вновь
должна была пойти в ход вместе с тремя другими монетами.
"Вот хорошо-то! Опять пойду гулять по свету, увижу
новых людей, новые нравы!" - подумала монетка.
- А это что за монета? - послышалось в ту же минуту. -
Это не наша монета. Фальшивая! Не годится!
С этого и началась история, которую она сама потом
рассказывала.
- "Фальшивая! Не годится!" Я вся так и
задрожала! - рассказывала она. - Я же знала, что я серебряная, чистого звона и
настоящей чеканки. Верно, ошиблись, думаю, не могут люди так отзываться обо
мне. Однако они говорили именно про меня! Это меня называли фальшивой, это
я никуда не годилась! "Ну, сбуду ее с рук в сумерках!" -
сказал мой хозяин и сбыл-таки. Но при дневном свете меня опять принялись
бранить: "Фальшивая!", "Не годится!", "Надо поскорее
сбыть ее с рук!"
И монетка дрожала от страха и стыда всякий раз, как ее
подсовывали кому-нибудь вместо монеты той страны.
- Ах я горемычная! Что мне мое серебро, мое достоинство,
моя чеканка, когда все это ничего не значит! В глазах людей остаешься тем,
за кого они тебя принимают! Как же ужасно и вправду иметь нечистую совесть,
пробиваться в жизни нечистыми путями, если мне, ни в чем не повинной, так
тяжело только потому, что я кажусь виновной!.. Всякий раз, как я перехожу в
новые руки, я трепещу взгляда, который на меня упадет: я знаю, что меня
сейчас же швырнут обратно на стол, словно я какая-нибудь обманщица!
Раз я попала к одной бедной женщине: она получила меня
в уплату за тяжелую поденную работу. Ей никак не удавалось сбыть меня с
рук, никто не хотел меня брать. Я была для бедняги сущей напастью.
"Право, поневоле придется обмануть кого-нибудь! -
сказала женщина. Где мне, при моей бедности, держать фальшивую монету!
Отдам-ка ее богатому булочнику, он-то не разорится от этого, хоть и нехорошо
это, сама знаю, нехорошо!"
"Ну вот, теперь я буду лежать на совести у бедной
женщины! - вздохнула я. - Неужто я и впрямь так изменилась под старость?"
Женщина отправилась к богатому булочнику, но он слишком
хорошо разбирался в монетах, и мне не пришлось долго лежать там, куда меня
положили: он швырнул меня в лицо бедной женщине. Ей не дали за меня хлеба, и
мне было так горько, так горько сознавать, что я отчеканена на горе Другим!
Это я-то, некогда такая смелая, уверенная в себе, в своей чеканке, в хорошем
звоне! И я так пала духом, как только может пасть монетка, которую никто не
хочет брать. Но женщина принесла меня обратно домой, поглядела на меня
добродушно и ласково и сказала:
"Не хочу я никого обманывать! Я пробью в тебе
дырку, пусть каждый знает, что ты фальшивая... А впрочем... Постой, мне
пришло на ум - быть может, ты монетка счастливая? Наверно, так! Я пробью в
тебе дырочку, продерну шнурок и повешу тебя на шею соседкиной девочке - пусть
носит на счастье!"
И она пробила во мне дырочку. Не особенно-то приятно,
когда тебя пробивают, но ради доброго намерения многое можно перенести. Через
дырочку продернули шнурок, и я стала похожа на медаль. Меня повесили на шею
малютке, и она улыбалась мне, целовала меня, и я всю ночь провела на
тепленькой невинной детской груди.
Утром мать девочки взяла меня в руки, поглядела и что-то
задумала... Я сейчас же догадалась! Потом взяла ножницы и перерезала шнурок.
"Счастливая монетка! - сказала она. - А ну
посмотрим!" И она положила меня в кислоту, так что я вся позеленела:
потом затерла дырку, немножко почистила меня и в сумерках пошла к продавцу
лотерейных билетов купить билетик на счастье.
Ах, как мне было тяжело! Меня точно в тисках сжимали,
ломали пополам! Я ведь знала, что меня обзовут фальшивой, осрамят перед
всеми другими монетами, что лежат и гордятся своими надписями и чеканкой.
Но нет! Я избежала позора! В лавке была такая толпа, продавец был так
занят, что не глядя бросил меня в выручку, к другим монетам. Выиграл ли
купленный на меня билет, не знаю, знаю только, что на другой же день меня
признали фальшивой, отложили в сторону и опять отправили обманывать - все
обманывать! Ведь это просто невыносимо для честной натуры - ее-то уж у меня не
отнимут! Так переходила я из рук в руки, из дома в дом больше года, и
всюду-то меня бранили, всюду-то на меня сердились. Никто не верил в меня, и я
сама разуверилась и в себе и в людях. Тяжелое выдалось для меня время!
Но вот однажды явился путешественник; ему, конечно,
сейчас же подсунули меня, и он был так прост, что взял меня за тамошнюю
монету. Но когда он, в свою очередь, хотел расплатиться мною, я опять
услышала крик: "Фальшивая! Не годится!"
"Мне дали ее за настоящую! - сказал путешественник и
вгляделся в меня пристальнее. И вдруг на лице его появилась улыбка. А ведь,
глядя на меня, давно уже никто не улыбался. - Нет, что же это! - сказал он. -
Ведь это наша родная монетка, хорошая, честная монетка моей родины, а в ней
пробили дырку и называют ее фальшивой! Вот забавно! Надо припрятать тебя и
взять с собою домой".
То-то я обрадовалась! Меня опять называют доброй,
честной монетой, хотят взять домой, где все и каждый узнают меня, будут
знать, что я серебряная, настоящей чеканки! Я бы засверкала от радости
искрами, да это не в моей натуре, искры испускает сталь, а не серебро.
Меня завернули в тонкую белую бумажку, чтобы не смешать с
другими монетами и не затерять. Вынимали меня только в торжественных случаях,
при встречах с земляками, и тогда обо мне отзывались необыкновенно хорошо.
Все говорили, что я очень интересна. Забавно, что можно быть интересной, не
говоря ни слова.
И вот я попала домой. Миновали мои мытарства,
потекла счастливая жизнь. Я ведь была серебряная, настоящей чеканки, и мне
совсем не вредило, что во мне пробита дыра, как в фальшивой: что за беда, если
на самом-то деле ты не фальшивая! Да, надо иметь терпение: пройдет время, и
все станет на свои места. Уж в это я твердо верю! - заключила свой рассказ
монетка.
|
