История вторая МАЛЬЧИК И ДЕВОЧКА
В большом городе, где столько домов и людей, что не всем
хватает места хотя бы на маленький садик, а потому большинству жителей
приходится довольствоваться комнатными цветами в горшках, жили двое бедных
детей, и садик у них был чуть побольше цветочного горшка. Они не были
братом и сестрой, но любили друг друга, как брат и сестра.
Родители их жили в каморках под крышей в двух соседних
домах. Кровли домов сходились, и между ними тянулся водосточный желоб.
Здесь-то и смотрели друг на друга чердачные окошки от каждого дома. Стоило
лишь перешагнуть через желоб, и можно было попасть из одного окошка в другое.
У родителей было по большому деревянному ящику, в них
росла зелень для приправ и небольшие розовые кусты - по одному в каждом
ящике, пышно разросшиеся. Родителям пришло в голову поставить эти ящики
поперек желоба, так что от одного окна к другому тянулись словно две цветочные
грядки. Зелеными гирляндами спускался из ящиков горох, розовые кусты заглядывали
в окна и сплетались ветвями. Родители позволяли мальчику и девочке ходить друг
к другу в гости по крыше и сидеть на скамеечке под розами. Как чудесно им тут
игралось!
Зима клала конец этой радости. Окна зачастую совсем
замерзали, но дети нагревали на печи медные монеты, прикладывали их к замерзшим
стеклам, и сейчас же оттаивало чудесное круглое отверстие, а в него
выглядывал веселый ласковый глазок - это смотрели, каждый из своего окна,
мальчик и девочка, Кай и Герда. Летом они одним прыжком могли очутиться в
гостях друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много
ступеней вниз, а потом подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал
снежок.
- Это роятся белые пчелки! - говорила старая бабушка.
- А у них тоже есть королева? - спрашивал мальчик. Он
знал, что у настоящих пчел есть такая.
- Есть! - отвечала бабушка. - Снежинки окружают ее
густым роем, но она больше их всех и никогда не присаживается на землю,
вечно носится в черном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским
улицам и заглядывает в окошки, вот оттого-то и покрываются они морозными
узорами, словно цветами.
- Видели, видели! - говорили дети и верили, что все это
сущая правда.
- А сюда Снежная королева не может войти? - спрашивала
девочка.
- Пусть только попробует! - отвечал мальчик. - Я посажу
ее на теплую печку, вот она и растает.
Но бабушка погладила его по голове и завела разговор о
другом.
Вечером, когда Кай был дома и почти совсем разделся,
собираясь лечь спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в оттаявший
на оконном стекле кружочек. За окном порхали Снежинки. Одна из них, побольше,
упала на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не
превратилась в женщину, закутанную в тончайший белый тюль, сотканный,
казалось, из миллионов снежных звездочек. Она была так прелестна и нежна, но
изо льда, из ослепительно сверкающего льда, и все же живая! Глаза ее сияли, как
две ясных звезды, но не было в них ни теплоты, ни покоя. Она кивнула
мальчику и поманила его рукой. Кай испугался и спрыгнул со стула. А мимо окна
промелькнуло что-то похожее на большую птицу.
На другой день было ясно и морозно, но потом настала
оттепель, а там и весна пришла. Заблистало солнце, проглянула зелень,
строили гнезда ласточки. Окна растворили, и дети опять могли сидеть в своем
садике в водосточном желобе над всеми этажами.
Розы в то лето цвели пышно, как никогда. Дети пели,
взявшись за руки, целовали розы и радовались солнцу. Ах, какое чудесное
стояло лето, как хорошо было под розовыми кустами, которым, казалось,
цвести и цвести вечно!
Как-то раз Кай и Горда сидели и рассматривали книжку с
картинками зверями и птицами. На больших башенных часах пробило пять.
- Ай! - вскрикнул вдруг Кай. - Меня кольнуло прямо в
сердце, и что-то попало в глаз!
Девочка обвила ручонкой его шею, он часто-часто моргал,
но в глазу как будто ничего не было.
- Должно быть, выскочило, - сказал он.
Но это было не так. Это были как раз осколки того
дьявольского зеркала, о котором мы говорили вначале.
Бедняжка Кай! Теперь его сердце должно было стать как
кусок льда. Боль прошла, но осколки остались.
- О чем ты плачешь? - спросил он Герду. - Мне совсем не
больно! Фу, какая ты некрасивая! - вдруг крикнул он. - Вон ту розу точит
червь. А та совсем кривая. Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых
торчат.
И он пнул ящик ногою и сорвал обе розы.
- Кай, что ты делаешь! - закричала Герда, а он, видя ее испуг,
сорвал еще одну розу и убежал от милой маленькой Герды в свое окно.
Принесет ли теперь ему Герда книжку с картинками, он
скажет, что эти картинки хороши только для грудных ребят; расскажет ли
что-нибудь старая бабушка - придерется к ее словам. А то дойдет даже до того,
что начнет передразнивать ее походку, надевать ее очки, говорить ее голосом.
Выходило очень похоже, и люди смеялись. Скоро Кай научился передразнивать и
всех соседей. Он отлично умел выставлять напоказ все их странности и недостатки,
и люди говорили:
- Удивительно способный мальчуган!
А причиной всему были осколки, что попали ему в глаз и в
сердце. Потому-то он и передразнивал даже милую маленькую Герду, а ведь она
любила его всем сердцем.
И забавы его стали теперь совсем иными, такими мудреными.
Раз зимою, когда шел снег, он явился с большим увеличительным стеклом и
подставил под снег полу своей синей куртки.
- Погляди в стекло, Герда, - сказал он.
Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем
была на самом деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную
звезду. Это было так красиво!
- Видишь, как хитро сделано! - сказал Кай. - Гораздо
интереснее настоящих цветов! И какая точность! Ни единой неправильной линии!
Ах, если б только они не таяли!
Немного спустя Кай явился в больших рукавицах, с санками
за спиною, крикнул Герде в самое ухо: "Мне позволили покататься на
большой площади с другими мальчиками!" - и убежал.
На площади каталось множество детей. Кто посмелее,
привязывал свои санки к крестьянским саням и катился далекодалеко. Это было
куда как занятно. В самый разгар веселья на площади появились большие сани,
выкрашенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и
в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Кай живо привязал к
ним свои санки и покатил. Большие сани понеслись быстрее, затем свернули с
площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и приветливо кивнул Каю,
точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвязать свои санки, но человек
в шубе все кивал ему, и он продолжал ехать за ним.
Вот они выбрались за городские ворота. Снег повалил вдруг
хлопьями, и стало темно, хоть глаз выколи. Мальчик поспешно отпустил веревку,
которою зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и
продолжали нестись вихрем. Кай громко закричал - никто не услышал его. Снег
валил, санки мчались, ныряя в сугробы, перескакивая через изгороди и канавы.
Кай весь дрожал.
Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших
белых кур. Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и
сидевший в них человек встал. Это была высокая, стройная, ослепительно белая
женщина - Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.
- Славно проехались! - сказала она. - Но ты совсем
замерз - полезай ко мне в шубу!
Посадила она мальчика в сани, завернула в свою
медвежью шубу. Кай словно в снежный сугроб опустился.
- Все еще мерзнешь? - спросила она и поцеловала его в
лоб.
У! Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал его насквозь
и дошел до самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Каю
показалось, что еще немного - и он умрет... Но только на минуту, а потом,
напротив, ему стало так хорошо, что он даже совсем перестал зябнуть.
- Мои санки! Не забудь мои санки! - спохватился он.
Санки привязали на спину одной из белых кур, и она
полетела с ними за большими санями. Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и
он позабыл и Герду, и бабушку, и всех домашних.
- Больше не буду целовать тебя, - сказала она. - Не то
зацелую до смерти.
Кай взглянул на нее. Как она была хороша! Лица умней а
прелестней он не мог себе и представить. Теперь она не казалась ему ледяною,
как в тот раз, когда сидела за окном и кивала ему.
Он совсем не боялся ее и рассказал ей, что знает все
четыре действия арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране
квадратных миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему
показалось, что на самом-то деле он знает совсем мало.
В тот же миг Снежная королева взвилась с ним на черное
облако. Буря выла и стонала, словно распевала старинные песни; они летели
над лесами и озерами, над морями и сушей; студеные ветры дули под ними, выли
волки, искрился снег, летали с криком черные вороны, а над ними сиял
большой ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, а
днем заснул у ног Снежной королевы.
|
