ЧЕГО ТОЛЬКО НЕ ПРИДУМАЮТ...
Жил-был молодой человек. Он учился на поэта и хотел
стать поэтом к пасхе, а потом жениться и зажить доходом от своих сочинений.
Сочинять значит придумывать что-то новое, это он знал, вот только придумывать
не умел.
Слишком поздно он родился, все уже было разобрано до
того, как он появился на свет, все воспето, обо всем написано.
- Как счастливы были те, что родились тысячу лет назад! -
говорил он. - Им не трудно было стяжать бессмертие! Даже тех, кто родился
сто лет назад, можно считать счастливыми: все-таки тогда еще оставалось
много такого, о чем можно было писать. А теперь все сюжеты для поэзии
исчерпаны - о чем же я стану писать?
И до того он доучился, бедняга, что извел себя вконец и
заболел. Ни один врач не мог ему помочь, разве что знахарка. Жила она в
маленьком домике у шлагбаума, который должна была поднимать перед
всадниками и экипажами. Но она умела открывать не только шлагбаум и была
умнее самого доктора, ездившего в собственном экипаже и платившего налог за
звание.
- Надо пойти к ней! - решил молодой человек.
Жила знахарка в маленьком, чистеньком домике без затей:
ни дерева рядом, ни цветов. У дверей только улей - вещь очень полезная! И
маленькое картофельное поле - вещь тоже очень полезная! А еще была тут канава,
поросшая терновником. Терновник уже отцвел и был усыпан ягодами, от которых
сводит рот, если отведать их до того, как их прихватит морозом.
"Вот воплощение нашего лишенного поэзии века!"
- подумал молодой человек, и это уже была мысль, золотое зерно, найденное
на пороге дома знахарки.
- Запиши ее! - сказала она. - И крошки тоже хлеб! Я
знаю, зачем ты пришел: ты не умеешь ничего придумывать, а хочешь стать к
пасхе поэтом!
- Обо всем уже написано! - сказал он. - Наше время не то,
что доброе старое время!
- Конечно, нет! - отвечала знахарка. - В старые времена
знахарок сжигали, а поэты ходили голодные, с продранными локтями. Наше время
лучше, самое лучшее. Но у тебя нет правильного взгляда на вещи, нет
острого слуха. Есть о чем петь и рассказывать и в наше время, надо только уметь
рассказать. А мысли можно черпать где хочешь - в злаках и травах земных, в
текучих и стоячих водах, надо только уметь, надо уметь поймать солнечный луч.
На вот попробуйка мои очки, приставь к уху мой слуховой рожок и перестань
думать только о самом себе.
Не думать о самом себе было трудненько, удивительно, как
такая умная женщина могла даже потребовать этого.
Он взял очки и рожок и вышел на середину картофельного
поля. Старуха дала ему большую картофелину. В картофелине звенело. Затем
послышалась песня со словами - история картофелин, очень интересная будничная
история в десяти строках; десяти строк было достаточно.
О чем же пела картофелина?
Она пела о себе и своей семье, о тем, как картофель
впервые появился в Европе, и о том презрении, какое ей довелось испытать,
пока ее не признали за дар, более драгоценный, чем золотые самородки.
- По повелению короля нас раздавали в ратушах всех
городов, всем было объявлено о нашем великом значении, но этому никто не
верил, не знали даже, как нас сажать. Одни рыли яму и бросали в нее целую
меру картофеля. Другие совали в землю одну картофелину здесь, другую там и
ждали, что из каждой вырастет целое дерево, с которого можно будет
стряхивать плоды. Появлялись отдельные кусты, цветы, водянистые плоды,
остальное же погибало. Никому не приходило в голову порыться в земле,
поискать там настоящие картофелины... Да, мы много вынесли и выстрадали, то
есть не мы, а наши предки, но ведь это все едино.
- Вот так история! - сказал молодой человек.
- Ну, хватит, пожалуй. Теперь посмотри на терновник!
- У нас тоже есть близкие родственники на родине
картофеля, но только севернее, - рассказывал терновник. - Туда явились
норманны из Норвегии, они направились на запад сквозь туманы и бури в
неведомую страну и там, за льдами и снегами, нашли травы и зеленые луга,
кусты с темно-синими винными ягодами - терновник. Его ягоды созревали на
морозе, как созреваем и мы. А та страна получила название Винланд -
"Винная страна", или Гренландия - "Зеленая страна".
- В высшей степени романтическое повествование! - сказал
молодой человек.
- Да, а теперь поднимись на насыпь, что возле канавы, -
сказала старуха, - да погляди на дорогу, ты увидишь там людей.
- Вот так толпа! - сказал молодой человек. - Да тут
историям конца не будет. Шум, гам! У меня просто в глазах рябит. Я лучше
отойду назад.
- Нет, шагай вперед! - сказала старуха. - Шагай прямо в
людскую толчею, пусть твои глаза и уши будут открыты и сердце тоже, тогда ты
скоро что-нибудь да придумаешь. Только прежде чем идти, давай-ка сюда мои
очки и слуховой рожок!
И она отняла у него то и другое.
- Теперь я ровно ничего не вижу! - сказал молодой
человек. - И ничего не слышу.
- Ну, тогда не сделаться тебе к пасхе поэтом.
- А когда же?
- Ни к пасхе, ни к троице! Тебе никогда ничего не
придумать!
- Так за что же мне взяться, если я хочу зарабатывать на
поэзии?
- Ну, этого-то ты можешь добиться хоть к масленице! -
сказала старуха. - Трави поэтов! Рази их творения, это все равно что разить их
самих. Главное, не дрейфь! Бей сплеча и тогда сколотишь деньжонок, чтобы
прокормить себя и жену.
- Чего только не придумают! - сказал молодой человек и
ну колотить поэтов направо и налево, раз уж сам не мог заделаться поэтом.
Все это нам поведала знахарка; кому же, как не ей, знать,
чего только не придумают.
|
