VII. ИЗЛИШЕСТВО
Единое,
истинное благо человека в любви. Лишается же человек этого блага, когда он, вместо
того чтобы увеличивать в себе любовь, увеличивает в себе потребности тела,
потакая им.
ВСЁ ЛИШНЕЕ ДЛЯ ТЕЛА
ВРЕДНО И ТЕЛУ И ДУШЕ
1
Служить
телу надо только тогда, когда оно требует этого. Употреблять же свой разум на
то, чтобы придумывать удовольствия телу, – значит жить навыворот: не
тело заставлять служить душе, а душу телу.
2
Чем
меньше потребностей, тем счастливее жизнь, но далеко не признанная всеми людьми
старая истина.
3
Чем
больше ты приучаешь себя к роскоши, тем больше подвергаешься рабству: потому
что чем в большем ты будешь нуждаться, тем больше сократишь свою свободу.
Совершенная свобода в том, чтобы вовсе ни в чем не нуждаться, а следующая за
нею – нуждаться в немногом.
Иоанн
Златоуст
4
Есть
грехи против людей и есть грехи против себя. Грехи против людей бывают оттого,
что человек не уважает дух Божий в другом человеке. Грехи против себя – оттого,
что человек не уважает дух Божий в самом себе.
5
Хочешь
жить спокойно и свободно – отучай себя от того, без чего можешь обойтись.
6
Все, что
точно нужно для тела, легко добывается. Трудно добывается только то, что не
нужно.
7
Хорошо
иметь то, чего желаешь, но еще лучше ничего не желать, кроме того, что имеешь.
Менедем
8
Если ты
здоров да поработал до усталости, то хлеб с водой тебе слаще покажется, чем богачу
все его приправы, солома для постели мягче всяких пружинных кроватей и кафтан
рабочий приятнее на теле всяких бархатных и меховых одежд.
9
Будешь
слишком угождать телу, – ослабишь его; будешь слишком утруждать
его, – тоже ослабишь. Если уж выбирать одно из двух, то лучше
изнурять, чем нежить, тело, – потому лучше, что, если не доел, не
доспал, переработал, тело сейчас же покажет тебе ошибку. Если же слишком
изнежил тело, то оно, не сейчас, но гораздо позже, покажет тебе твою ошибку
тем, что будет слабое и больное.
10
Сократ
сам воздерживался от всего того, что едят не для утоления голода, а для вкуса,
и уговаривал своих учеников делать так же. Он говорил, что не только для тела,
но и для души большой вред от лишней еды или питья, и советовал выходить из-за стола,
пока еще есть хочется. Он напоминал своим ученикам сказку о мудром Улиссе: как
волшебница Цирцея не могла заколдовать Улисса оттого только, что он не стал
объедаться, а товарищей его, как только они набросились на ее сладкие кушанья,
всех обратила в свиней.
11
Казалось
бы, ученым, богатым людям, тем, кто называет себя просвещенными, надо бы
понимать, что в обжорстве, в пьянстве, в нарядах нет ничего хорошего; а именно
эти-то люди и придумывают сладкие кушанья, пьяные напитки и всякие наряды и,
кроме того, что этим сами себя портят, развращают своим примером и рабочих
людей.
«Если
ученые люди находят радость в роскошной жизни, то значит, что так и
надо», – говорят рабочие люди, и портят свою жизнь, подражая богатым.
12
В наше
время большая часть людей думает, что благо жизни в служении телу. Это видно из
того, что самое распространенное в наше время учение это учение социалистов. По
этому учению, жизнь с малыми потребностями есть жизнь скотская, и увеличение
потребностей это первый признак образованного человека, признак сознания им
своего человеческого достоинства. Люди нашего времени так верят этому ложному
учению, что только глумятся над теми мудрецами, которые в уменьшении
потребностей видели благо человека.
13
Посмотрите
на то, как хочет жить раб. Прежде всего он хочет, чтобы его отпустили на волю.
Он думает, что без этого он не может быть ни свободным, ни счастливым. Он
говорит так: если бы меня отпустили на волю, я сейчас бы был вполне счастлив, я
не был бы принужден угождать и прислуживаться моему хозяину, я мог бы говорить
с кем угодно, как с равным себе, мог бы идти, куда хочу, не спрашиваясь ни у
кого.
А как
только отпустят его на волю, он сейчас же разыскивает, к кому бы подольститься,
чтобы получше пообедать. Для этого он готов идти на всякие мерзости. А
пристроившись к какому-нибудь богатому человеку, он попадает опять в то
рабство, из которого так хотел выйти.
Если
такой человек начнет богатеть, то он заводит себе любовницу и попадает к ней, к
этой любовнице, в еще худшее рабство. Если он разбогатеет, то у него еще меньше
свободы. И вот он начинает страдать и плакать. Когда же ему приходится особенно
трудно, он вспоминает о прежнем своем рабстве и говорит:
А ведь
мне недурно было у своего хозяина! Не я о себе заботился, а меня одевали, обували,
кормили; и когда я болен бывал, заботились обо мне. Да и служба была нетрудная.
А теперь сколько дел! Был у меня один хозяин, а теперь сколько их стало у меня!
Скольким людям должен я угождать!
Эпиктет
|
