XII
Когда последние ноты дрогнули смутным недовольством и
жалобой, Анна Михайловна, взглянув в лицо сына, увидала на нем выражение,
которое показалось ей знакомым: в ее памяти встал солнечный день давней весны,
когда ее ребенок лежал на берегу реки, подавленный слишком яркими впечатлениями
от возбуждающей весенней природы.
Но это выражение заметила только она. В гостиной поднялся
шумный говор, Ставрученко-отец что-то громко кричал Максиму, молодые люди, еще
взволнованные и возбужденные, пожимали руки музыканта, предсказывали ему
широкую известность артиста.
— Да, это верно! — подтвердил старший брат. —
Вам удалось усвоить самый характер народной мелодии. Вы сжились о нею и
овладели ею в совершенстве. Но скажите, пожалуйста, какую это пьесу играли вы
вначале?
Петр назвал итальянскую пьесу.
— Я так и думал, — ответил молодой человек. —
Мне она несколько знакома… У вас удивительно своеобразная манера. Многие играют
лучше вашего, но так, как вы, ее не исполнял еще никто. Это… как будто перевод
с итальянского музыкального языка на малорусский, Вам нужна серьезная школа, и
тогда…
Слепой слушал внимательно. Впервые еще он стал центром
оживленных разговоров, и в его душе зарождалось гордое сознание своей силы.
Неужели эти звуки, доставившие ему на этот раз столько неудовлетворенности и
страдания, как еще никогда в жизни, могут производить на других такое действие?
Итак, он может тоже что-нибудь сделать в жизни. Он сидел на своем стуле, с
рукой, еще вытянутой на клавиатуре, и под шум разговоров внезапно почувствовал
на этой руке чье-то горячее прикосновение. Это Эвелина подошла к нему и,
незаметно сжимая его пальцы, прошептала с радостным возбуждением:
— Ты слышал? У тебя тоже будет своя работа. Если бы ты
видел, если бы ты знал, что ты можешь сделать со всеми нами…
Слепой вздрогнул и выпрямился.
Никто не заметил этой короткой сцены, кроме матери. Ее лицо
вспыхнуло, как будто это ей был дан первый поцелуй молодой любви.
Слепой все сидел на том же месте. Он боролся с нахлынувшими
на него впечатлениями нового счастья, а может быть, ощущал также приближение
грозы, которая вставала уже бесформенною и тяжелою тучей откуда-то из глубины
мозга.
|
