VI
Когда через две недели молодые люди опять вернулись вместе с
отцом, Эвелина встретила их с холодною сдержанностью. Однако ей было трудно
устоять против обаятельного молодого оживления. Целые дни молодежь шаталась по
деревне, охотилась, записывала в полях песни жниц и жнецов, а вечером вся
компания собиралась на завалинке усадьбы, в саду.
В один из таких вечеров Эвелина не успела спохватиться, как
разговор опять перешел на щекотливые темы [100].
Как это случилось, кто начал первый, — ни она, да и никто не мог бы
сказать. Это вышло так же незаметно, как незаметно потухла заря и по саду
расползлись вечерние тени, как незаметно завел соловей в кустах свою вечернюю
песню.
Студент говорил пылко, с тою особенною юношескою страстью,
которая кидается навстречу неизвестному будущему безрасчетно и безрассудно.
Выла в этой вере в будущее с его чудесами какая-то особенная чарующая сила,
почти неодолимая сила привычки…
Молодая девушка вспыхнула, поняв" что этот вызов, быть
может, без сознательного расчета, был обращен теперь прямо к ней.
Она слушала, низко наклонясь над работой. Ее глаза заискрились,
щеки загорелись румянцем, сердце стучало… Потом блеск глаз потух, губы сжались,
а сердце застучало еще сильнее, и на побледневшем лице появилось выражение
испуга.
Она испугалась оттого, что перед ее глазами будто
раздвинулась темная стена, и в этот просвет блеснули далекие перспективы
обширного, кипучего и деятельного мира.
Да, он манит ее уже давно. Она не сознавала этого ранее, но
в тени старого сада, на уединенной скамейке, она нередко просиживала целые
часы, отдаваясь небывалым мечтам. Воображение рисовало ей яркие далекие
картины, и в них не было места слепому…
Теперь этот мир приблизился к ней; он не только манит ее, он
предъявляет на нее какое-то право.
Она кинула быстрый взгляд в сторону Петра, и что-то кольнуло
ей сердце. Он сидел неподвижный, задумчивый; вся его фигура казалась
отяжелевшей и осталась в ее памяти мрачным пятном. «Он понимает… все», —
мелькнула у нее мысль, быстрая, как молния, и девушка почувствовала какой-то
холод. Кровь отлила к сердцу, а на лице она сама ощутила внезапную бледность.
Ей представилось на мгновение, что она уже там, в этом далеком мире, а он сидит
вот здесь один, с опущенною головой, или нет… Он там, на холмике, над речкой,
этот слепой мальчик, над которым она плакала в тот вечер…
И ей стало страшно. Ей показалось, что кто-то готовится
вынуть нож из ее давнишней раны.
Она вспомнила долгие взгляды Максима. Так вот что значили
эти молчаливые взгляды! Он лучше ее самой знал ее настроение, он угадал, что в
ее сердце возможна еще борьба и выбор, что она в себе не уверена… Но нет, он
ошибается! Она знает свой первый шаг, а там она посмотрит, что можно будет
взять у жизни еще…
Она вздохнула трудно и тяжело, как бы переводя дыхание после
тяжелой работы, и оглянулась кругом. Она не могла бы сказать, долго ли длилось
молчание, давно ли смолк студент, говорил ли он еще что-нибудь… Она посмотрела
туда, где за минуту сидел Петр…
Его не было на прежнем месте.
|
