 Увеличить |
Примечание [Формальный
способ объяснения из основания, отличного от основанного]
Формальное
отношение основания имеет лишь одно содержание для основания и основанного; в
этом тождестве заключается необходимость отношения основания, но в то же время
и его тавтологичность. Реальное основание имеет разное содержание, но тем самым
отношение основания приобретает случайный и внешний характер. С одной стороны,
то, что рассматривается как существенное и потому как определение основания, не
есть основание для других, связанных с ним определений. С другой стороны,
остается также неопределенным, какое из многих определений содержания
конкретной вещи должно быть принято за существенное и за основание; поэтому
выбор между ними свободен. Так, в первом отношении, например, основанием дома
служит его фундамент; то, что делает фундамент основанием, есть присущая
чувственной материи тяжесть, которая совершенно тождественна и в основании, и в
основанном [на нем] доме. То обстоятельство, что в наделенной тяжестью материи
имеется такое различие, как различие между фундаментом и отличной от него
модификацией, благодаря которой эта материя образует жилище, совершенно
безразлично для самой тяжести; соотношение тяжести с другими определениями
содержания - с целью, устройством дома и т. д. - ей внешне; поэтому тяжесть
есть, правда, их основа, но не их основание. Тяжесть есть в такой же мере
основание того, что дом стоит, в какой она основание того, что камень падает;
камень имеет это основание, тяжесть, внутри себя; но то, что он имеет еще и
другое определение содержания, благодаря которому он не только нечто тяжелое,
но и камень, - это внешне для тяжести; далее, то, что камень сначала был
отдален от того тела, на которое он падает, - это положено чем-то иным, равно
как время и пространство и их соотношение - движение суть другое содержание,
чем тяжесть, и их можно (как обычно говорят) представлять себе без нее;
следовательно, они по своему существу не положены ею. - Тяжесть есть также
основание того, что брошенное вверх тело совершает движение, противоположное
падению. - Из разности определений, основанием которых служит тяжесть,
явствует, что требуется вместе с тем нечто иное, делающее ее основанием того
или другого определения.
Когда о
природе говорят, что она основание мира, тогда то, что называется природой,
есть, с одной стороны, то же, что и мир, и мир не что иное, как сама природа.
Но они также различны, так что природа есть в большей мере неопределенное или
по крайней мере сущность мира, определенная лишь во всеобщих различиях - в
законах - и тождественная с собой; и, для того чтобы природа стала миром, к ней
извне присоединяется еще многообразие определений. Но эти определения имеют
свое основание не в природе, как таковой; она скорее безразлична к ним как к
случайностям. - Так же обстоит дело, когда Бога определяют как основание
природы. Как основание он ее сущность, природа содержит ее в себе и
тождественна с ней; но природа имеет еще и другое отличающееся от самого
основания многообразие: оно то третье, в котором связаны оба эти разные;
указанное основание не есть основание не отличающегося от него многообразия, ни
своей связи с ним. Поэтому природа не познается из Бога как из основания, ибо
иначе Бог был бы лишь ее всеобщей сущностью, между тем как Он не содержит ее
как определенную сущность и природу.
Из-за
этой разности содержания основания, или, собственно говоря, основы и того, что
связано с основанием в основанном, указание реальных оснований становится,
следовательно, таким же формализмом, как и само формальное основание. В
формальном основании тождественное с собой содержание безразлично к форме; то
же имеет место в реальном основании. Из-за этого получается, далее, так, что в
нем самом не содержится указание, какое из многообразных определений должно
считаться существенным. Нечто - это что-то конкретное, состоящие из таких
многообразных определений, которые оказываются в нем одинаково постоянными и
сохраняющимися. Поэтому можно одно из них определить как основание с таким же
правом, как и другое, а именно как существенное определение, сравнительно с
которым прочие суть в таком случае лишь нечто положенное. С этим можно связать
упомянутое выше, а именно, что если имеется определение, которое в одном случае
рассматривается как основание другого, то отсюда не следует, что в другом
случае (или вообще) это другое положено вместе с первым. - Наказание, например,
имеет многообразные определения: оно возмездие, оно, далее, устрашающий пример,
оно провозглашенная законом угроза для острастки, а также нечто, заставляющее
преступника образумиться и исправиться. Каждое из этих разных определений рассматривалось
как основание наказания, ибо каждое есть существенное определение, и тем самым
прочие как отличные от него определяются по сравнению с ним лишь как случайные.
Но то из определений, которое принимается за основание, еще не есть все
наказание, как таковое; это конкретное содержит также те другие [определения ],
которые лишь соединены с первым, не имея в нем своего основания. - Или возьмем
другой пример: какое-то должностное лицо обладает служебной сноровкой, состоит
как индивид в родстве, имеет те или иные знакомства, у него свой особый
характер, он имел какие-то возможности или случаи отличиться и т. д. Каждое из
этих свойств может быть или считаться основанием того, что он занимает эту
должность;
это
различное содержание, соединенное в чем-то третьем; форма, согласно которой
одно определено как существенное, а другие - как положенные, внешняя этому
третьему. Каждое из названных свойств существенно для данного должностного
лица, так как они делают его данным определенным индивидом; поскольку должность
можно рассматривать как внешнее положенное определение, каждое из этих свойств
можно определять по отношению к ней как [ее] основание, но и, наоборот, можно
смотреть на эти свойства как на положенные, а на должность - как на их
основание. Как они относятся между собой в действительности, т. е. в отдельном
случае, это - определение, внешнее для отношения основания и для самого
содержания; форму основания и основанного сообщает им нечто третье.
Вообще
говоря, каждое наличное бытие может таким образом иметь разнообразные
основания; каждое из определений его содержания как тождественное с собой
проникает собой конкретное целое и может поэтому рассматриваться как
существенное; тем разнообразным отношениям (Rucksichten), т. е. определениям,
которые находятся вне самой сути дела, открыт бесконечный простор ввиду
случайности способа сочетания. - Поэтому случайно также и то, имеет ли данное
основание то или иное следствие. Например, моральные мотивы - это существенные
определения нравственной природы, но то, что из них проистекает, есть в то же
время нечто отличное от них внешнее, и проистекающее, и не проистекающее из
них; лишь через нечто третье оно прибавляется к ним. Точнее говоря, это следует
понимать так, что для морального определения, если оно основание, не случайно
то, что оно имеет какое-то следствие или основанное, однако для него вообще
случайно, делают ли его или не делают основанием. Но так как содержание,
составляющее следствие морального определения, если последнее сделано
основанием, опять-таки имеет внешний характер, то это содержание может быть
непосредственно снято чем-то другим внешним. Таким образом, из морального
мотива поступок может и следовать, и не следовать. И наоборот, один поступок
может иметь разные основания; как нечто конкретное он содержит многообразные
существенные определения, каждое из которых можно поэтому выдавать за
основание. Отыскивание и указание оснований, в чем главным образом состоит
резонирование, есть поэтому бесконечное шараханье из стороны в сторону, не
приводящее ни к какому окончательному определению; относительно всего и каждого
можно указать одно или несколько надлежащих оснований, равно как и относительно
противоположного этому, и возможно множество оснований, из которых ничего не
следует. То, что Сократ и Платон называют софистикой, есть не что иное, как
резонирование из оснований; Платон противопоставляет ему рассмотрение идеи, т.
е. сути дела в себе и для себя самой или в ее понятии. Основания черпаются лишь
из существенных определений содержания, отношений и сторон (Rucksichten),
которые в любом случае (jede Sache) многочисленны, равно как и в ее
противоположности; каждое из этих определений в своей форме существенности
значимо столько же, сколько и другое; так как оно не объемлет всей сути дела,
то оно одностороннее основание, причем другие особые стороны [ее ] имеют в свою
очередь особые основания, ни одно из которых не исчерпывает сути дела,
составляющей их сочетание и содержащей их все вместе; ни одно из них не есть
достаточное основание, т. е. понятие.
с) Полное
основание (Der vollstandige Grund)
1. В
реальном основании основание как содержание и основание как отношение суть лишь
основы. Первое лишь положено как существенное и как основание; отношение же
есть то нечто, которое составляет основанное как неопределенный субстрат
разного содержания, его связь, которая есть не его собственная рефлексия, а
внешняя и, стало быть, только положенная рефлексия. Реальное отношение
основания есть поэтому скорее основание как снятое основание; оно, стало быть,
составляет скорее сторону основанного или положенности. Но как положенность
само основание возвратилось теперь в свое основание; оно теперь нечто
основанное, имеющее другое основание. Последнее определяет себя тем самым так,
что оно, во-первых, тождественно с реальным основанием как со своим основанным;
обе стороны имеют сообразно с этим определением одно и то же содержание; оба
определения содержания и их связь в [данном] нечто также находятся в новом
основании. Но во-вторых, новое основание, в которое перешла, сняв себя,
указанная лишь положенная внешняя связь, есть как ее рефлексия в себя
абсолютное соотношение обоих определений содержания.
Возвращение
самого реального основания в свое основание приводит к восстановлению в нем
тождества основания и основанного или к восстановлению формального основания.
Возникшее [вновь] отношение основания есть поэтому полное отношение, содержащее
в себе вместе и формальное, и реальное основание и опосредствующее те
определения содержания, которые в реальном основании непосредственны по
отношению друг к другу.
2. Тем
самым отношение основания определилось точнее следующим образом. Во-первых,
нечто имеет некоторое основание;
оно
содержит то определение содержания, которое есть основание, и еще второе
определение как положенное основанием. Но как безразличное содержание первое
есть основание не в самом себе; его соотношение снято и положено в
непосредственности содержания и, как таковое, имеет свое основание в другом
соотношении. Это второе соотношение как различенное лишь по форме имеет то же
содержание, что и первое, а именно оба определения содержания, но есть их
непосредственная связь.
Однако
так как связываемое имеет вообще разное содержание и стало быть, есть
безразличное к себе определение, то эта связь не есть их поистине абсолютное
соотношение, в силу которого одно из определений было бы чем-то тождественным с
собой в положенности, а другое-лишь этой положенностью этого же тождественного.
Нет, одно нечто служит их носителем и составляет их не рефлектированное, а лишь
непосредственное соотношение которое есть поэтому лишь относительное основание
сравнительно с их связью в другом нечто. Оба нечто оказались, таким образом,
двумя различенными отношениями содержания. Они находятся между собой в
тождественном формальном отношении основания; они одно и то же содержание в
целом, а именно оба определения содержания и их соотношение; они различаются
лишь способом этого соотношения, которое в одном есть непосредственное
отношение, а в другом-положенное, вследствие чего одно отличается от другого
лишь по форме как основание и основанное. Во-вторых, это отношение основания не
только формально, но и реально. Формальное основание, как оказалось, переходит
в реальное; моменты формы рефлектируют себя в самих себя; они самостоятельное
содержание, и отношение основания также имеет особое (eigentumlichen)
содержание как основание и особое содержание как основанное. Содержание
составляет прежде всего непосредственное тождество обеих сторон формального
основания; как таковые, они имеют одно и то же содержание. Но содержание имеет
также форму в самом себе и есть таким образом, двоякое содержание, относящееся
как основание и как основанное. Одно из указанных двух определении содержания
обоих нечто определено поэтому не только как общее им согласно внешнему
сравнению, но как их тождественный субстрат и основа их соотношения. В
противоположность другому определению содержания оно существенное определение и
основание этого другого определения как положенного, а именно положенного в том
нечто, соотношение которого есть основанное соотношение. В первом нечто,
которое есть отношение основания, это второе определение содержания также
непосредственно и в себе связано с первым определением содержания. Второе же
нечто содержит лишь одно определение в себе как то, в чем оно непосредственно
тождественно с первым нечто, другое же определение оно содержит как положенное
в нем. Первое определение содержания есть основание этого положенного
определения, так как оно в первом нечто первоначально связано с другим определением
содержания.
Отношение
основания в определениях содержания второго нечто опосредствовано таким образом
первым в себе сущим отношением первого нечто. Умозаключение [здесь] таково: так
как в одном нечто определение В связано в себе с определением А, то во втором
нечто, которому присуще непосредственно лишь определение А, с последним связано
также В. Во втором нечто опосредствовано не только это второе определение, но и
то, что его непосредственное [определение] есть основание, а именно через
первоначальное соотношение этого определения с В в первом нечто. Это
соотношение есть тем самым основание основания А, и все отношение основания
дано во втором нечто как то, что положено или имеет основание.
3.
Реальное основание проявляется как внешняя себе рефлексия основания; полное
опосредствование его есть восстановление его тождества с собой. Но так как это
тождество тем самым приобрело также внешний характер реального основания, то
формальное отношение основания есть в своем единстве с реальным основанием
столь же полагающее себя, сколь и снимающее себя основание; отношение основания
опосредствует себя с собой своим отрицанием. Во-первых, как первоначальное
отношение основание есть отношение непосредственных определений содержания.
Отношение основания как существенная форма имеет своими сторонами такие
[определения], которые суть снятые [определения] или моменты. Поэтому как форма
непосредственных определений оно тождественное с собой отношение также и как
отношение своего отрицания; тем самым оно основание не в себе и для себя
самого, а как соотношение со снятым отношением основания. - Во-вторых, снятое
отношение или то непосредственное, которое и в первоначальном, и в положенном
соотношении есть тождественная основа, есть реальное основание также не в себе
и для себя самого, а есть основание, поскольку это положено через указанную
первоначальную связь.
Отношение
основания в своей тотальности есть тем самым по существу своему предполагающая
рефлексия; формальное основание предполагает непосредственное определение содержания,
а это определение как реальное основание предполагает форму. Следовательно,
основание - это форма как непосредственная связь, но так, что она отталкивает
себя от себя самой и скорее предполагает непосредственность, соотносится в ней
с собой как с чем-то иным. Это непосредственное есть определение содержания,
простое основание; но последнее, как таковое, т. е. как основание, равным
образом оттолкнуло от себя и соотносится с собой точно так же, как с чем-то
иным. Таким образом, тотальное отношение основания определило себя как
обусловливающее опосредствование.
|
