 Увеличить |
Примечание
Рефлексия
обычно понимается в субъективном смысле, как движение способности суждения, выходящей
за пределы данного непосредственного представления и ищущей для него или
сравнивающей с ним всеобщие определения.
Кант
противополагает рефлектирующую силу суждения определяющей силе (Kritik der
Urteilskraft. Введение, стр. XXIII и ел.) . Он дает дефиницию силе суждения
вообще как способности мыслить особенное как подчиненное всеобщему. Если дано
всеобщее (правило, принцип, закон), то сила суждения, которая подводит под него
особенное, - определяющая. Если же дано лишь особенное, для которого она должна
найти всеобщее, то сила суждения - лишь рефлектирующая. - Рефлексия, стало
быть, есть здесь равным образом выхождение за пределы непосредственного к
всеобщему. С одной стороны, непосредственное определяется как особенное только
благодаря этому своему соотношению со своим всеобщим; само по себе оно лишь
нечто единичное или нечто непосредственно сущее. С другой же стороны, то, с чем
его соотносят, есть его всеобщее, его правило, принцип, закон, вообще
рефлектированное в себя, соотносящееся с самим собой, сущность или
существенное.
Но здесь
идет речь не о рефлексии сознания и не о более определенной рефлексии рассудка,
имеющей своими определениями особенное и всеобщее, а о рефлексии вообще. Та
рефлексия, которой Кант приписывает нахождение всеобщего для данного
особенного, есть, как явствует, равным образом только внешняя рефлексия,
соотносящаяся с непосредственным как с данным. - Но в ней заключено также
понятие абсолютной рефлексии, ибо то общее, принцип или правило и закон, к
которому она затем, определяя, переходит, признается сущностью того
непосредственного, с которого начинают, тем самым непосредственное признается
ничтожным, и только возвращение из него, процесс определения, совершаемый
рефлексией, признается полаганием непосредственного по его истинному бытию;
следовательно, то, что рефлексия делает с ним, и определения, которые исходят
от нее, признаются не чем-то внешним этому непосредственному, а его собственным
бытием.
Именно
внешнюю рефлексию имели в виду, когда рефлексии (как это некоторое время было
принято в новейшей философии) приписывалось вообще все дурное и она со своим
способом определения (ihrem Bestimmen) считалась антиподом и заклятым врагом
абсолютного метода рассмотрения8. И в самом деле, мыслящая рефлексия, поскольку
она действует как внешняя, также всецело исходит из данного, чуждого ей
непосредственного и рассматривает себя как чисто формальное действие, которое
получает содержание и материю извне, а само по себе есть лишь обусловленное ими
движение. - Далее, как мы в этом тотчас убедимся при более тщательном
рассмотрении определяющей рефлексии, рефлектированные определения - это
определения другого рода, чем чисто непосредственные определения бытия.
Последние легче признать преходящими, только относительными, находящимися в соотношении
с иным; рефлектированные же определения имеют форму в-себе-и-для-себя-бытия;
поэтому они выступают как существенные, и, вместо того чтобы быть переходящими
в свою противоположность, они являют себя, наоборот, как абсолютные, свободные
и безразличные друг к другу. Поэтому они упорно противятся своему движению; их
бытие есть их тождество с собой в их определенности, сообразно с которой они
хотя и предполагают друг друга, но сохраняются в этом соотношении совершенно
раздельными.
3.
Определяющая рефлексия (Die setzende Reflexion)
Определяющая
рефлексия есть вообще единство полагающей и внешней рефлексии. Это следует
рассмотреть подробнее.
1.
Внешняя рефлексия начинает с непосредственного бытия, полагающая же-с ничто.
Внешняя рефлексия, которая становится определяющей, полагает нечто иное, но это
иное есть сущность, а не снятое бытие; полагание полагает свое определение не
вместо иного; оно не имеет никакого предположения. Но это не означает, что оно
завершенная, определяющая рефлексия; определение, которое оно полагает, есть
поэтому только нечто положенное; оно непосредственное, но не как равное самому
себе, а как отрицающее себя; оно находится в абсолютном соотношении с
возвращением в себя; оно только в рефлексии в себя, но оно не сама эта
рефлексия.
Положенное
есть поэтому нечто иное, но так, что равенство рефлексии с собой безусловно
сохраняется, ибо положенное дано лишь-как снятое, как соотношение с
возвращением в само себя. - В сфере бытия наличное бытие было бытием, имевшим
отрицание в самом себе, и бытие было непосредственной почвой и стихией этого
отрицания, которое поэтому само было непосредственным. В сфере сущности
наличному бытию соответствует положенность. Она также наличное бытие, но ее
почва - бытие как сущность или как чистая отрицательность; она определенность
или отрицание не как сущая, а непосредственно как снятая. Наличное бытие есть
лишь положенность, таково положение сущности о наличном бытии. Положенность
противостоит, с одной стороны, наличному бытию, а с другой - сущности, и ее следует
рассматривать как середину, связывающую наличное бытие с сущностью и, наоборот,
сущность с наличным бытием. - Поэтому, когда говорят, что то или другое
определение есть только положенность, это может иметь двоякий смысл: оно таково
или в противоположность наличному бытию, или в противоположность сущности. В
первом смысле наличное бытие принимается за нечто высшее, чем положенность, и
последняя приписывается внешней рефлексии, субъективному. На самом же деле
положенность есть нечто высшее, ибо как положенность наличное бытие (как то,
что оно есть в себе, как отрицательное) есть нечто всецело соотнесенное только
с возвращением в себя. Поэтому положенность есть положенность только по
отношению к сущности, как отрицание возвращенности в самое себя.
2. Положенность
еще не есть определение рефлексии; она лишь определенность как отрицание
вообще. Но полагание достигло теперь единства с внешней рефлексией; последняя
есть в этом единстве абсолютное предполагание, т. е. отталкивание рефлексии от
самой себя, иначе говоря, полагание определенности как ее самой. Поэтому
положенность, как таковая, есть отрицание; но, как предположенное, отрицание
рефлектировано в себя. Таким образом, положенность есть рефлективное
определение.
Рефлективное
определение отлично от определенности бытия, от качества; качество - это
непосредственное соотношение с иным вообще; положенность также есть соотношение
с иным, но с рефлектированностью в себя. Отрицание как качество есть отрицание
как сущее; бытие составляет его основание и стихию. Рефлективное же определение
имеет этим основанием реф-лектированность в самое себя. Положенность
фиксируется как определение именно потому, что рефлексия, будучи подвергнута
отрицанию, есть равенство с самой собой; поэтому ее подверг-нутость отрицанию сама
есть рефлексия в себя. Определение удерживается (besteht) здесь не через бытие,
а через свое равенство с собой. Так как бытие, как носитель качества, неравно
отрицанию, то качество внутренне неравно и потому есть преходящий момент,
исчезающий в ином. Рефлективное же определение есть положенность как отрицание,
отрицание, имеющее своим основанием подвергнутость отрицанию, стало быть, не
есть внутренне неравное себе, тем самым оно существенная, а не преходящая
определенность. Равенство рефлексии самой себе, в которой отрицательное
содержится только как отрицательное, как снятое или положенное, как раз и
сообщает этому отрицательному устойчивое наличие (Bestehen).
В силу
этой рефлексии в себя рефлективные определения являют себя свободными,
витающими в пустоте сущностностями (Wesenheiten), не притягивающими и не
отталкивающими друг друга. В них определенность укрепилась и бесконечно
фиксировалась через соотношение с собой. Именно определенное подчинило себе
свой переход и свою чистую положенность, иначе говоря, свою рефлексию в иное
превратило (umgebogen hat) в рефлексию в себя. Эти определения образуют тем
самым определенную видимость, какова она в сущности, - существенную видимость.
Поэтому определяющая рефлексия есть рефлексия, перешедшая вовне себя; равенство
сущности с самой собой исчезло в отрицании, которое теперь господствует.
В
рефлективном определении имеются, следовательно, две стороны, которые вначале
различаются между собой. Во-первых, оно положенность, отрицание, как таковое;
во-вторых, оно рефлексия в себя. Как положенность оно отрицание как отрицание;
это, стало быть, уже есть его единство с самим собой. Но оно таково лишь в
себе; иначе говоря, оно непосредственное как снимающее себя в самом себе, как
иное самого себя. - Постольку рефлексия есть остающийся внутри себя процесс
определения. В ней сущность не выходит вовне себя; различия всецело положены,
приняты обратно в сущность. Но с другой стороны, они не положенные, а
рефлектированные в самих себя; отрицание как отрицание рефлектировано в равенство
с самим собой, а не в свое иное, не в свое небытие.
3. Если
же рефлективное определение есть и соотношение, рефлектированное в само себя, и
положенность, то непосредственно отсюда природа его уясняется больше. А именно,
как положенность рефлективное определение есть отрицание, как таковое, небытие,
противостоящее иному, а именно противостоящее абсолютной рефлексии в себя или
противостоящее сущности. Но как соотношение с собой оно рефлектировано в себя.
- Эта его рефлексия и та его положенность различны; его положенность, наоборот,
есть его снятость; его же рефлектированность в себя - его устойчивость.
Следовательно, поскольку именно положенность и есть в то же время рефлексия в
самое себя, определенность рефлексии есть соотношение со своим инобытием в
самой себе. Она дана не как сущая, покоящаяся определенность, которую
соотносили бы с иным, так что соотнесенное и его соотношение оказались бы
отличными друг от друга, причем первое было бы внутри-себя-сущим, некоторым
нечто, исключающим из себя свое иное и свое соотношение с этим иным. Дело
обстоит так, что рефлективное определение есть в самом себе определенная
сторона и соотношение этой определенной стороны как определенной, т. е.
соотношение с ее отрицанием. - Благодаря своему соотношению качество переходит
в иное; в его соотношении начинается его изменение. Рефлективное же определение
приняло свое инобытие обратно в себя. Оно положенность, отрицание, которое,
однако, повертывает соотношение с иным внутрь себя; и отрицание, которое равно
самому себе, есть единство его самого и его иного и только поэтому сущностность
(Wesenheit). Следовательно, рефлективное определение есть положенность,
отрицание, но как рефлексия в себя оно в то же время снятость этой положенное,
бесконечное соотношение с собой.
|
