 Увеличить |
РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ
ИДЕЯ (DIE IDEE)
Идея
есть адекватное понятие, объективно истинное (Wahre) или истинное, как таковое.
Если что-либо имеет истину, оно ее имеет через свою идею, иначе говоря, нечто
имеет истину, лишь поскольку оно идея. - Выражение "идея" вообще-то
часто употребляется в философии, как и в обычной жизни, и для [обозначения]
понятия и даже для [обозначения] простого представления: "У меня еще нет
никакой идеи об этой тяжбе, об этом здании, об этой местности" - означает
только, что у меня нет о них представления. Кант реабилитировал выражение
"идея" как понятие разума. - Понятие же разума есть, согласно Канту,
понятие о безусловном, а в отношении явлений оно трансцендентно, т. е. оно не
может иметь адекватного ему эмпирического применения. Понятия разума, по Канту,
служат для понятийного постижения (Begreifen), а понятия рассудка - для
понимания (Verstehen) восприятии. - На самом же деле, если понятия рассудка
действительно понятия, то они понятия (Begriffe) посредством их постигают (wird
begriffen), и понимание восприятии посредством понятий рассудка будет
постижением. Если же понимание есть только акт определения восприятии
посредством таких определений, как, например, целое и части, сила, причина и
тому подобное, то оно означает лишь акт определения посредством рефлексии, так
же как и под пониманием можно подразумевать всего лишь определенный акт
представления совершенно определенного чувственного содержания; так, если,
описывая человеку дорогу, говорят, что она в конце леса поворачивает налево, и
он, скажем, отвечает: "понимаю", то это "понимание" не
означает ничего другого, кроме схватывания [сказанного] представлением и
памятью. - "Понятие разума" тоже несколько нескладное выражение; ведь
понятие - это вообще нечто относящееся к разуму; а поскольку разум отличают от
рассудка и от понятия, как такового, он тотальность понятия и объективности. -
В этом смысле идея есть разумное; она необусловленное потому, что лишь то имеет
условия, что существенно соотносится с объективностью, но не с такой
объективностью, которая определена им самим, а с такой, которая еще имеется по
отношению к нему в форме внешности и безразличия, как это еще имело место во
внешней цели.
Так как
выражение "идея" сохраняется для [обозначения]
объективного
или реального понятия и его отличают от самого понятия а тем более от простого
представления, то следует, далее еще в большей мере отвергнуть ту оценку идеи,
согласно которой ее принимают за нечто лишь недействительное, и об истинных
мыслях говорят, что они только идеи. Если мысли суть нечто чисто субъективное и
случайное, то они, разумеется, не имеют никакой иной ценности, но в этом
отношении они стоят не ниже преходящих и случайных действительностей
(Wirklichkeiten), которые равным образом не имеют никакой другой ценности,
кроме ценности случайностей и явлений. Если же полагают, что идея, наоборот, не
имеет ценности истины потому что она в отношении явлений трансцендентна, что в
чувственном мире ей не может быть дан совпадающий с ней предмет 61, то это -
странное недоразумение, ибо идее отказывают в объективной значимости потому,
что ей недостает-де того, чтб составляет явление, неистинное бытие объективного
мира. В отношении практических идей Кант признает, что "нет ничего более
вредного и менее достойного философа, чем невежественные ссылки на мнимо
противоречащий идее опыт. Самого опыта вовсе не было бы, если бы, например,
государственные учреждения были созданы в свое время согласно идеям и если бы
вместо них грубые понятия не сделали тщетными все благие намерения именно
потому, что они были заимствованы из опыта" . Кант считает идею чем-то
необходимым, целью, которую следует ставить себе как прообраз для некоего
максимума, стремясь как можно больше приблизить к ней состояние
действительности.
Но так
как выяснилось, что идея есть единство понятия и объективности, [т. е. ]
истинное, то ее следует рассматривать не только как цель, к которой надлежит
приближаться, но которая сама всегда остается чем-то потусторонним, а так, что
все действительное есть лишь постольку, поскольку оно имеет внутри себя идею и
выражает ее. Предмет, объективный и субъективный мир не только должны вообще
совпадать с идеей, но сами суть совпадение понятия и реальности; реальность, не
соответствующая понятию есть просто явление, нечто субъективное, случайное,
произвольное, что не есть истина. Когда говорят, что в опыте нет ни одного
предмета, который всецело совпадал бы с идеей , то идея противопоставляется
действительному как некий субъективный масштаб. Но чем поистине должно было бы
быть нечто действительное, если в нем нет его понятия и его объективность вовсе
не соответствует этому понятию, - этого никто не скажет, ибо такое
действительное было бы ничто. Механический и химический объект, равно как и
субъект, лишенный духа, и дух, сознающий лишь конечное, а не свою сущность,
имеют, правда, в самих себе каждый сообразно своей природе - свое понятие
существующим не в своей собственной свободной форме. Но они вообще могут быть
чем-то истинным, лишь поскольку они суть соединение их понятия и реальности, их
души и их тела. Такие целостности, как государство, церковь, перестают
существовать, когда разрушается единство их понятия и их реальности; человек (и
живое вообще) мертв, когда в нем отделяются друг от друга душа и тело. Мертвая
природа механический и химический мир (если под мертвым понимают именно
неорганический мир, иначе оно не имело бы никакого положительного значения),
мертвая природа, если ее разделяют на ее понятие и ее реальность, есть не более
как субъективная абстракция мыслимой формы и бесформенной материи. Дух, который
не был бы идеей, единством самого понятия с собой, понятием, имеющим своей
реальностью само понятие, был бы мертвым духом, лишенным духа, материальным
объектом.
Бытие
достигло значения истины, поскольку идея есть единство понятия и реальности;
бытием обладает теперь, следовательно, лишь то, что есть идея. Поэтому конечные
вещи конечны, поскольку они в самих себе имеют реальность своего понятия не
полностью, а нуждаются для этого в других, - или, наоборот, поскольку они
предполагаются как объекты и тем самым имеют в самих себе понятие как внешнее
определение. Самое высшее, чего они достигают со стороны этой конечности, - это
внешняя целесообразность. В том, что действительные вещи не совпадают с идеей,
выражается их конечность, неистинность, в соответствии с чем объекты определены
механически, химически или внешней целью каждый сообразно своей сфере и в
присущих объективности отношениях. Возможность того, что идея не вполне выработала
свою реальность, не полностью подчинила ее понятию, основывается на том, что у
нее самой ограниченное содержание, что так же как она по существу своему есть
единство понятия и реальности, точно так же она по существу своему и их
различие, ведь только объект есть непосредственное, т. е. лишь в-себе-сущее,
единство. А если бы какой-нибудь предмет, например государство, вовсе не
соответствовал своей идее, т. е., вернее, если бы оно вовсе не было идеей
государства, если бы его реальность - наделенные самосознанием индивиды
совершенно не соответствовала понятию, то это означало бы, что отделились друг
от друга его душа и его тело; душа отлетела бы в отдаленные сферы мысли, а тело
распалось бы на отдельные индивидуальности. Но, составляя по существу своему их
природу, понятие государства есть в них столь могущественный импульс, что они
вынуждены придавать ему реальность (хотя бы лишь в форме внешней
целесообразности) и принимать его таким, какое оно есть, иначе они должны были
бы погибнуть. Самое плохое
государство,
реальность которого менее всего соответствует понятию, поскольку оно еще
существует, все еще есть идея;
индивиды
еще повинуются властвующему понятию.
Но идея
имеет не только более всеобщий смысл истинного бытия единства понятия и
реальности, но и более определенный смысл единства субъективного понятия и
объективности. Ведь понятие как таковое, само уже есть тождество себя и
реальности;
ибо
неопределенное выражение "реальность" не означает вообще ничего
другого, кроме определенного бытия; а таким бытием понятие обладает в своей
особенности и единичности. Далее, объективность равным образом есть тотальное
понятие, перешедшее из своей определенности в тождество и слившееся с самим
собой В указанной выше субъективности определенность или различие понятия есть
видимость, которая непосредственно снята и возвращена в для-себя-бытие или в
отрицательное единство есть приписываемый предикат. А в этой объективности
определенность положена как непосредственная тотальность, как внешнее целое
Идея теперь оказалась понятием, снова освободившимся от непосредственности, в
которую оно было погружено в объекте, освободившимся, чтобы обрести свою
субъективность и отличающим себя от своей объективности, которая, однако в
равной мере определяется этим понятием и лишь в нем имеет свою
субстанциальность. Это тождество было поэтому правильно определено как
субъект-объект б4; оно столь же формальное или субъективное понятие, сколь и
объект как таковой. Но это следует понять более определенно. Понятие, достигнув
поистине своей реальности, есть абсолютное суждение, субъект которого как
соотносящееся с собой отрицательное единство отличает себя от своей
объективности и есть ее в-себе-и-для-се-бя-бытие, но по существу своему
соотносится с ней через само себя и есть поэтому самоцель и импульс; именно в
силу этого субъект не имеет объективности непосредственно в самом себе, иначе
субъект был бы лишь утраченной в ней тотальностью объекта как такового; нет,
его объективность есть реализация цели объективность, которая положена деятельностью
цели и как положенность имеет свою устойчивость и свою форму лишь как
проникнутые ее субъектом. Как объективность она имеет в самой себе момент
внешности понятия и есть поэтому вообще сторона конечности, изменчивости и
являемое исчезающая оттого, что возвращается в отрицательное единство понятия;
отрицательность, в силу которой ее безразличная вне положность обнаруживает
себя чем-то несущественным и положенностью, есть само понятие. Поэтому идея,
несмотря на эту объективность, совершенно проста и имматериальна, ибо внеш
ность лишь определена понятием и принята в его отрицательное единство;
поскольку идея наличествует (besteht) как безразличная внешность, она не только
вообще подвержена механизму, имеется лишь как преходящее и неистинное. -
Следовательно, хотя идея имеет свою реальность в той или иной материальности,
однако последняя не абстрактное, в противоположность понятию для себя устойчиво
наличествующее (bestehendes) бытие, а выступает только как становление, через
отрицательность безразличного бытия, как простая определенность понятия.
Отсюда
вытекают следующие более точные определения идеи. - Она, во-первых, простая
истина, тождество понятия и объективности как всеобщее, в котором отношение
противоположности и устойчивое наличие особенного разрешены в его тождественную
с собой отрицательность и выступают как равенство с самим собой. Во-вторых,
идея есть соотношение для-себя-сущей субъективности простого понятия и его
отличенной от нее объективности: субъективность эта есть существенно импульс (Trieb)
к снятию этого разделения, а объективность - безразличная положенность, нечто в
себе и для себя маловажное (das an und fur sich nichtige Bestehen). В качестве
этого соотношения идея есть процесс, в котором она расщепляется на
индивидуальность и на ее неорганическую природу, вновь приводит эту
неорганическую природу под власть (Gewalt) субъекта и возвращается к первой
простой всеобщности. Тождество идеи с самой собой составляет одно с процессом;
мысль, освобождающая действительность от видимости бесцельной изменчивости и
преображающая ее в идею, не должна представлять эту истину действительности как
мертвый покой, как простой образ, тусклый, без импульса и движения, как гения,
или число, или абстрактную мысль; идея, ввиду свободы, которой понятие достигает
в ней, имеет внутри себя и самую острую противоположность; ее покой состоит
(besteht) в твердости и уверенности, с которыми она вечно порождает эту
противоположность и вечно ее преодолевает и в ней сливается с самой собой.
Однако
вначале идея опять-таки еще только непосредственна, иначе говоря, находится
лишь в своем понятии; объективная реальность, правда, соответствует понятию, но
еще не освобождена как понятие, и понятие не существует для себя как понятие.
Таким образом, понятие, правда, есть душа, но душа в виде (in der Weise)
непосредственного, т. е. ее определенность еще не есть она сама; она не
постигла себя как душу, не постигла внутри самой себя своей объективной
реальности; понятие дано как душа, еще не исполненная души.
Таким
образом, идея есть, во-первых, жизнь - понятие, которое, отличенное от своей
объективности, простое внутри себя, проникает свою объективность и как самоцель
имеет в ней свое средство и полагает ее как свое средство, но имманентно в этом
средстве и есть в нем реализованная, тождественная с собой цель. Ввиду своей
непосредственности эта идея имеет формой своего существования единичность. Но
рефлексия ее абсолютного процесса в самого себя есть снятие этой
непосредственной единичности; тем самым понятие, которое как всеобщность есть в
ней внутреннее, делает внешность всеобщностью, иначе говоря, полагает свою
объективность как равенство с самим собой. Таким образом, идея есть, во-вторых,
идея истинного и благого как познание и воля. Вначале она конечное познание и
конечная воля, в которых истинное и благое еще отличаются друг от друга и оба
выступают еще только как цель. Понятие вначале освободило себя в качестве
самого себя и дало себе в реальность еще только абстрактную объективность. Но
процесс этого конечного познавания и действования превращает вначале
абстрактную всеобщность в тотальность, благодаря чему она становится
совершенной объективностью. - Или, если рассматривать это с другой стороны,
можно сказать, что конечный, т. е. субъективный, дух создает себе предпосылку некоторого
объективного мира, подобно тому как жизнь имеет такую предпосылку; но
деятельность духа заключается в том, чтобы снять эту предпосылку и сделать ее
чем-то положенным. Таким образом реальность духа есть для него объективный мир,
или, наоборот, объективный мир есть идеальность, в которой дух познает сам
себя.
В-третьих,
дух познает идею как свою абсолютную истину, как истину сущую в себе и для
себя, - бесконечную идею, в которой процесс познания (Erkennen) и действование
(Тип) уравнялись друг с другом и которая есть абсолютное знание самой
себя.
|
