 Увеличить |
МУЖ
ПАРИЖ
Я насчитал двадцать ударов и уже близился к сороковому, как
неожиданно вошедший из задней комнаты муж немного сбил меня со счета. –
Ничего, это только ее муж, сказала она, – так что я начал новый
десяток. – Мосье так добр, сказала она мужу, когда тот проходил мимо
нас, – что взял на себя труд послушать мой пульс. – Муж снял шляпу и,
поклонившись мне, сказал, что я делаю ему слишком много чести, – сказав
это, он надел шляпу и вышел.
Праведный боже, – сказал я себе, когда он вышел, –
и может же такой человек быть мужем такой женщины!
Пусть не посетуют на меня немногие, которым понятны причины
моего восклицания, если я объясню его тем, кому они непонятны.
В Лондоне жена лавочника кажется плотью от плоти и костью от
кости своего мужа; в отношении различных природных способностей, как душевных,
так и телесных, преимущество принадлежит иногда мужу, иногда жене, но в общем
они бывают ровней и соответствуют друг другу в той степени, в какой это нужно
для мужа и жены.
В Париже, напротив, едва ли найдется два разряда более
различных существ: ведь, поскольку законодательная и исполнительная власть в
лавке зиждется не на муже, он редко там показывается – где‑нибудь в темной и
унылой задней комнате сидит он, ни с кем не знаясь, в ночном колпаке с
кисточкой, такой же неотесанный сын Природы, каким Природа произвела его.
Так как гений народа, у которого только монархия основана на
салическом законе, предоставил эту отрасль, наряду с разными другими, в
полновластное распоряжение женщин, – то в непрерывном торге с покупателями
всех званий и положений с утра до ночи они, подобно грубым камушкам, долго
перетряхиваемым в мешке, стирают в дружеских препирательствах все свои
шероховатости и острые углы и не только становятся круглыми и гладкими, но иные
из них приобретают еще и блеск, как бриллианты, – между тем как мосье le
Mari [55] немногим лучше булыжника,
на который вы ступаете –
– Право же – право, человек! не добро тебе сидеть
одному – ты создан был для общительности и дружественных приветствий, в
доказательство чего я ссылаюсь на последовавшее от них улучшение природных
наших качеств.
– Ну, как он бьется, мосье? – спросила она. –
Со всей благоприятностью, – отвечал я, спокойно глядя ей в глаза, –
которой я ожидал. – Она собиралась сказать в ответ какую‑то любезность, но
в лавку вошел мальчик с перчатками. – A propos [56], – сказал я, – мне самому нужны
две пары.
ПЕРЧАТКИ
ПАРИЖ
Когда я это сказал, прекрасная гризетка поднялась, прошла за
прилавок, достала пакет и развязала его; я подошел к противоположной стороне
прилавка: все перчатки были велики. Прекрасная гризетка прикидывала их, пару за
парой, к моей руке – размеры их от этого не менялись. – Она попросила меня
надеть одну пару, с виду наименьшую. – Она расстегнула одну перчатку и
подставила мне – моя рука в один миг проскользнула в нее. – Не
подойдет, – сказал я, покачав головой. – Нет, не подойдет, –
сказала она, тоже покачав головой.
Бывают такие встречные взгляды, исполненные невинного
лукавства – где прихоть, рассудительность, серьезность и плутовство так
перемешаны, что все языки вавилонского столпотворения, вместе взятые, не могли
бы их выразить – они передаются и схватываются столь молниеносно, что вы почти
не в состоянии сказать, которая из сторон является источником заразы.
Предоставляю людям, которые за словом в карман не лезут, исписывать на эту тему
страницы, – сейчас довольно будет снова сказать, что перчатки не желали
подходить; скрестив руки, мы оба облокотились о прилавок – он был узенький, так
что между нами мог поместиться только сверток перчаток.
Прекрасная гризетка по временам бросала взгляд на перчатки,
потом в сторону, на окно, потом на перчатки – и потом на меня. Я был не
расположен нарушать молчание – я последовал ее примеру: взглянул на перчатки,
потом на окно, потом на перчатки и потом на нее – и так далее, попеременно.
Я заметил, что при каждой атаке несу значительный урон – у
нее были живые черные глаза, и она стреляла ими сквозь длинные шелковые ресницы
с таким проникновением, что взоры ее западали мне в самое сердце, в самое
нутро. – Может показаться странным, но у меня действительно было такое
ощущение –
– Нужды нет, – сказал я, взяв лежавшие возле меня
две пары и сунув их в карман.
Я был убежден, что прекрасная гризетка запросила с меня не
больше одного ливра сверх положенной цены, – мне захотелось, чтобы она
спросила еще ливр, и я ломал голову, как бы это устроить. – Неужели вы
думаете, милостивый государь, – сказала она, неверно истолковав мое
замешательство, – что я способна запросить лишнее су с иностранца – и
притом с иностранца, который больше из вежливости, чем нуждаясь в перчатках,
сделал мне честь, доверившись мне? M'en croyez capable? [57] – Клянусь вам, нет! – сказал я. –
Но если бы вы и были на это способны, вы бы только доставили мне
удовольствие. – С этими словами, отсчитав ей денег в руку и поклонившись
ниже, чем принято кланяться женам лавочников, я удалился, и ее мальчик с
пакетом последовал за мной.
|
