Глава LXIV
СЕРИЯ ИНТЕРМЕДИЙ[49]
«Скоро
Морис Джеральд расстанется с жизнью» – так думал каждый из участников этой
трагедии, разыгрывавшейся на лоне природы, под тенью настоящих деревьев.
Но тут
произошел неожиданный перерыв в действии: трагедия вдруг сменилась фарсом. И
героем этого фарса был Фелим.
После
«вдохновляющей» речи Кольхауна, еще более усилившей жажду мести, внимание
регуляторов было всецело занято Морисом. О слуге они забыли. Полные злобы
взгляды были направлены только на мустангера. Фелиму представилась возможность
бежать, и он не преминул этим воспользоваться.
Катаясь
по траве, он ослабил стягивавшую его веревку, освободился от нее и потихоньку
прополз под ногами у толпы. Никто не заметил его маневра. Обезумевшие от
возбуждающего зрелища люди толкали друг друга, не отрывая глаз от смоковницы,
исполнявшей роль виселицы.
У Фелима
вовсе не было намерения оставить на произвол судьбы своего хозяина. Наоборот,
он снова попытался помочь Морису Джеральду. Все надежды возлагал он теперь на
Зеба Стумпа и потому решил вызвать его как можно скорее уже известным нам
способом.
Выскользнув
из толпы, Фелим тихонько стал пробираться к тому месту, где паслась старая
кобыла. На опушке леса были привязаны лошади приехавших. Они стояли вереницей,
образуя сплошную стену. Под ее защитой Фелиму удалось добраться до намеченной
цели.
Но здесь
он обнаружил, что не захватил с собой необходимых приспособлений. Он выронил
ветку кактуса на том месте, где его впервые задержали. Ножа у него не было –
срезать кактус было нечем.
В
печальной задумчивости остановился гальвеец, не зная, что предпринять.
Необходимо было действовать, не теряя времени. Каждая минута промедления могла
стать роковой для жизни его хозяина. Но не было той жертвы, на которую не
решился бы верный слуга. Фелим бросился к колючему растению и голыми руками
оторвал от него ветку.
Его руки
были изодраны в кровь. Но можно ли было обращать внимание на такие пустяки,
когда решалась судьба человека! Ирландец помчался к кобыле и без всяких
предосторожностей подсунул ей под хвост орудие пытки.
А тем
временем на поляне действие шло своим порядком. Петля была готова; другой конец
веревки, переброшенный через ветку смоковницы, был уже в руках добровольных
палачей. Они ждали последнего приказания. Толпа замерла. Люди стояли молчаливо
и неподвижно, как стволы окружающих деревьев. Но никто не решался дать роковой
сигнал. Даже Кольхаун уклонился от этой обязанности.
В этот
напряженный момент старая кобыла – все знали, что она принадлежит Зебу Стумпу, –
вдруг словно взбесилась. Она начала плясать по траве, высоко подбрасывая задние
ноги, и оглашать поляну неистовым ржаньем. Стоявшие рядом лошади стали ей
вторить и подражать ее бешеной пляске.
Настроение
толпы резко изменилось. На лицах отразилась тревога, раздались испуганные
крики.
Регуляторы
бросились к оружию и к лошадям:
– Индейцы!
Только
нашествие команчей могло вызвать такое смятение.
Волнение
длилось до тех пор, пока хозяева не подошли к своим лошадям. Лошади успокоились,
и только кобыла Зеба продолжала неистовствовать.
Тогда
только толпа узнала настоящую причину тревоги. Кстати, тут же обнаружили, что
гальвеец исчез.
Фелим
предусмотрительно спрятался за кустами, и это его спасло, иначе жизнь слуги оказалась
бы в не меньшей опасности, чем жизнь его хозяина.
Человек
двадцать схватились за ружья и прицелились в виновницу скандала. Но раньше чем
они успели спустить курки, кто-то из стоявших вблизи набросил лассо на шею лошади
и этим заставил ее замолчать.
* * *
Спокойствие
восстановилось. Внимание опять сосредоточилось на осужденном. Регуляторы попрежнему
были озлоблены. Шумный инцидент не только не развеселил их, а, наоборот, усилил
раздражение. Снова раздались возгласы, требующие казни.
Снова
толпа жаждущих мести людей сомкнулась кольцом вокруг осужденного.
Снова
бандиты схватились за веревку, снова у каждого из присутствующих мелькнула
мысль: «Скоро Морис Джеральд расстанется с жизнью».
И снова
перерыв.
Из-за
деревьев на яркий солнечный свет выбежала красавица-девушка.
Как
метеор, влетела Луиза в толпу и наклонилась над осужденным, безмолвно распростертым
на траве. Схватившись обеими руками за веревку, она пыталась вырвать ее из рук
палачей.
– Техасцы!
Подлецы! – закричала она в негодовании. – Позор! Позор!
Удивленные
палачи уронили веревку.
– Суд!
Это называется суд! Обвиняемый осужден без защитника, не получив возможности
сказать ни одного слова в свое оправдание. И это вы называете справедливостью?
Техасская справедливость! Стыдитесь! Вы не люди, а звери! Убийцы!
– Что
это означает? – крикнул Пойндекстер, бросаясь вперед и хватая дочь за руку. –
Ты лишилась рассудка, Лу! Ты совсем обезумела! Как ты попала сюда? Разве я не
сказал тебе, чтобы ты отправилась домой? Уходи сию же минуту и не вмешивайся в
то, что тебя не касается!
– Отец,
это меня касается!
– Тебя
касается? Ах, правда, ты сестра. Этот человек – убийца твоего брата.
– Я
этому никогда не поверю. Никогда! О люди, если вы действительно люди, то не
поступайте, как звери! Нужен справедливый суд, а тогда… тогда…
– Над
ним был справедливый суд! – крикнул кто-то из толпы. – Никто не сомневается в
его виновности. Он убил вашего брата, и никто другой. И это очень некрасиво с
вашей стороны – простите, что я говорю так, – нехорошо, что вы стараетесь
избавить мустангера от того, что он заслужил.
– Правильно!
– присоединилось несколько голосов.
– Он
должен быть наказан по заслугам! – крикнули из толпы.
– Должен,
должен! – эхом повторил целый хор.
– Нам
очень жаль, что не можем удовлетворить ваше требование, но мы должны просить
вас удалиться отсюда… Мистер Пойндекстер, было бы хорошо, если бы вы увели вашу
дочь.
– Пойдем,
Лу! Здесь не место для тебя. Надо уйти… Ты отказываешься? Что это? Ты отказываешься
повиноваться мне?. Кассий, возьми ее за руки и уведи прочь… Если ты, Луиза, не
уйдешь добровольно, мы силой заставим тебя это сделать! Ну, будь же умницей.
Сделай то, о чем я тебя прошу. Уйди!
– Нет,
отец! Я не уйду до тех пор, пока ты мне не пообещаешь, пока все не пообещают…
– Мы
ничего не можем обещать вам, мисс, как бы нам этого ни хотелось. Да и вообще
это не женское дело. Совершено преступление, убийство, вы это сами знаете.
Нельзя насиловать мнение судей. Убийце нет пощады!
– Нет
пощады! – эхом откликнулось несколько десятков озлобленных голосов.
– Повесить
его! Повесить!
Регуляторов
больше не смущает присутствие очаровательной девушки. Кассий Кольхаун грубо, совершенно
забыв о вежливости, тащит Луизу прочь с поляны. Она вырывается из его рук,
заливается слезами и громко протестует против бесчеловечной расправы.
– Изверги!
Убийцы! – кричит Луиза.
Но
девушка уже за пределами толпы и лишена возможности помочь человеку, за
которого готова отдать жизнь.
|
