Глава XXXVII
ЧЕЛОВЕК ПРОПАЛ
Колокол
Каса-дель-Корво уже дважды прозвонил, созывая людей к завтраку.
Невольники,
работавшие вблизи гасиенды, расположились на траве и не без удовольствия
принялись за еду.
Семья
плантатора, собравшись в столовой, уже готова была сесть за стол, но оказалось,
что не все еще в сборе: одного члена семьи не хватало – не было Генри.
Сначала
этому не придали никакого значения, и все ждали, что он вот-вот появится в столовой.
Но несколько минут прошло, а Генри все не появлялся. Плантатор выразил свое
удивление по этому поводу, не зная, чем объяснить отсутствие сына.
На
юго-западе Америки принято, чтобы к утреннему завтраку вся семья собиралась одновременно
к определенному часу. Поэтому удивление плантатора было вполне естественно.
– Где
же это мальчик пропадает? – спросил отец уже в четвертый раз.
Ни
Кольхаун, ни Луиза ничего не ответили.
С тех
пор как Кольхаун вошел в комнату, он сохранял полное молчание. Его глаза в это
утро не поднимались на Луизу.
Он
сильно нервничал, сидя за столом, и один или два раза при входе слуги даже
вздрогнул. Не оставалось сомнений, что капитан был чем-то сильно взволнован.
– Очень
странно, что Генри, нет за столом, – чуть ли не в десятый раз повторил
плантатор. – Неужели он все еще спит? Нет, нет, Генри никогда так поздно не
встает. Но если он даже куда-нибудь ушел, то должен же он слышать рожок, если
не слыхал колокола. Может быть, он в своей комнате?.. Плуто!
– Я
здесь, мистер Вудли!
На Плуто
вместе с обязанностями кучера были возложены также обязанности прислуживающего
за столом лакея.
– Пойди
в спальню Генри и, если он там, скажи ему, что мы уже кончаем завтракать.
– Его
там нет, мистер Вудли.
– Ты
разве был у него в комнате?
– Да…
то есть я хотел сказать – нет. Я не был у него в комнате, но я был в конюшне –
хотел накормить его лошадь. Лошади его я там не нашел, и седла нет, и уздечки
нет, и массы Генри нет. Он выехал, наверно, уже давно.
– Ты
в этом уверен? – спросил плантатор, серьезно взволнованный этим сообщением.
– Конечно,
уверен, мистер Вудли. Там, в конюшне, стоит только одна лошадь массы Кольхауна.
Крапчатая бегает в загоне. А лошади массы Генри нет.
– Это
еще не означает, что мастера Генри нет в его комнате. Иди сейчас же и посмотри.
– Я
иду туда сию же минуту, мистер, но вы увидите, что Плуто говорит правду.
Молодого господина там нет. Я знаю, что мастер Генри там, где его лошадь.
– Ничего
не могу понять, – сказал плантатор, когда Плуто вышел из комнаты. – Генри уехал
из дому, да еще ночью. Куда же он поехал? Я не могу себе представить, чтобы он
мог к кому-нибудь поехать в такое позднее время. Надеюсь, не в таверну…
– О
нет, он, конечно, туда не поедет, – вмешался Кольхаун, как будто бы не меньше
озадаченный, чем сам плантатор.
Капитан
ни слова не сказал о сцене, разыгравшейся в саду.
«Надо
надеяться, что Кассий ничего об этом не знает, – подумала Луиза. – Если так, то
это должно остаться тайной между мной и братом. Мне кажется, мы сговоримся с
Генри. Но почему же его нет до сих пор? Я просидела всю ночь, ожидая его. Он,
наверно, догнал Мориса, и они помирились. Я надеюсь, что это так».
В этот
момент в дверях показался Плуто. Вид у него был настолько мрачный, что его можно
было бы и не спрашивать.
– Ну
что же, – закричал плантатор, не дожидаясь доклада слуги, – там он?
– Нет,
мистер Вудли, – ответил негр тоном, который обнаруживал большое волнение. – Его
там нет, массы Генри нет. Но, но… – Плуто колебался. Плуто должен сказать
что-то… Его лошадь там.
– Его
лошадь там? Надеюсь, не в его комнате?
– Нет,
сэр. Но она и не в конюшне. Она около ворот.
– Его
лошадь у ворот? Но почему же ты этим опечален?
– Потому
что, мистер Вудли, потому что… лошадь эта массы Генри… потому что животное…
– Ну,
говори же, черномазый, как следует! Что «потому что»? Надеюсь, что у лошади голова
цела? Или у нее, может быть, хвоста не хватает?
– О,
мистер Вудли, ваш негр не этого боится! Пусть бы лошадь потеряла и голову и
хвост. Плуто боится, что она потеряла своего всадника.
– Что?
Лошадь сбросила Генри? Чепуха, Плуто! Невозможно, чтобы лошадь сбросила такого
наездника, как мой сын. Невозможно!
– Я
и не говорю, что она его сбросила. О дорогой господин, я больше ничего не
скажу. Выйдите сами к воротам и посмотрите.
Голос и
жесты Плуто становились все более тревожными.
Все с
большой поспешностью направились к воротам гасиенды. Негр их сопровождал.
То, что
им пришлось увидеть, могло возбудить лишь самые мрачные предположения. Один из
негров-невольников стоял, держа за уздечку оседланную лошадь. Животное было
совсем мокрым от ночной росы. Лошадь била копытом, храпела и вся была обрызгана
и замазана чем-то темнее росы, темнее ее гнедой шерсти. Весь корпус, ноги,
седло – все было в темных пятнах запекшейся крови.
Откуда
примчалась лошадь?
Из
прерии. Негр поймал ее на равнине. Она инстинктивно направлялась к гасиенде.
Поводья волочились у нее между ног.
Кому она
принадлежала? Этого вопроса никто не задал. Все присутствовавшие знали, что это
была лошадь Генри Пойндекстера.
Никто не
спросил, чьей кровью была запачкана лошадь. Отец, сестра и двоюродный брат не
сомневались в том, что темные пятна, на которые они смотрели растерянным
взглядом, были пятнами крови Генри Пойндекстера.
|
