Глава XXXIII
МУЧИТЕЛЬНАЯ ПРАВДА
Пустая
случайность помогла Кольхауну обнаружить мучительную для него правду.
Была
полночь, когда капитан поднялся на крышу гасиенды и спокойно курил там сигару.
В этот момент у него, повидимому, не было особенного повода для беспокойства.
Раны, нанесенные ему мустангером, уже зажили; правда, воспоминания о поражении
все еще мучили его, но горечь этих воспоминаний за последнее время несколько
сглаживалась мыслью о скорой мести.
Кассий
Кольхаун, так же как и отец Луизы, чувствовал большое удовлетворение от того,
что Луиза отказалась от своих далеких прогулок верхом, – он-то и был
инициатором этого запрета. Так же как и отец Луизы, он не подозревал, чем было
вызвано увлечение Луизы новым спортом – стрельбой из лука, и смотрел на это как
на невинную забаву.
Он даже
стал льстить себя надеждой, что, в конце концов, равнодушие к нему Луизы могло
быть лишь притворством с ее стороны. За последнее время она была менее резка в
обращении с ним. И он уже готов был усомниться в своих ревнивых предположениях.
Итак, он
спокойно курил сигару, повернувшись в сторону реки. Появление всадника на дороге
почти не удивило его. Для него было понятно желание человека путешествовать
ночью, пользуясь прохладой, вместо того чтобы томиться в дороге под знойными
лучами солнца.
При
лунном свете он не узнал всадника, да особенно в него и не всматривался. Он
просто машинально следил за ним взглядом. Только когда всадник въехал в рощу,
Кольхауну показалось это странным.
«Что это
может означать? – подумал он. – Сошел с лошади и направляется сюда, к изгибу
реки. Спустился с обрыва. Повидимому, с местом он хорошо знаком… Что ему надо?
Неужели же он думает пробраться в сад? Но как? Вплавь? Не вор ли это?»
Это была
первая догадка, которая пришла ему в голову, но он тут же почувствовал необоснованность
этого предположения.
«Всплески
весел… Он перетянул лодку и переправляется на ней. Что же, наконец, ему понадобилось
здесь?»
Кольхаун
уже решил было потихоньку спуститься вниз, разбудить мужчин и пойти всем вместе
на облаву. Он уже собрался идти, когда другой звук, долетевший до него, изменил
его решение. Послышался скрип не то двери, не то открываемого окна. Звук
раздался внизу, почти под тем местом, где он стоял.
Капитан
перегнулся через перила и посмотрел вниз, чтобы узнать, в чем дело. И вдруг
смертельная бледность покрыла его лицо: окно было открыто в комнате кузины. А
сама Луиза, вся в белом, стояла на лестнице, ведущей в сад.
Кольхаун
сразу понял, что ее появление как-то связано с приближением человека в лодке.
Он понял также, что переправлялся не кто иной, как Морис-мустангер.
Ошеломленный,
стоял Кольхаун, не в силах двинуться с места. Только после того, как белая
фигура исчезла и в саду послышались голоса, у него созрел новый план.
Он
решил, что сейчас будить никого не надо: он один должен стать свидетелем позора
Луизы. И Кассий Кольхаун поспешил по ее следам, дрожа от негодования.
Он
слышал их клятвы, их любовные признания, решение мустангера уехать завтра на рассвете,
его обещание скоро вернуться. Он был свидетелем их страстных объятий.
И тут у
него загорелось желание вонзить нож в своего соперника и повергнуть его безжизненным
к ногам возлюбленной. Но он не решился на это. Не оттого ли, что при свете луны
он заметил, как блестел за поясом мустангера шестизарядный револьвер Кольта?
Капитан
поспешил удалиться, оставив влюбленных наедине.
|
