Глава IX
ПОГРАНИЧНЫЙ ФОРТ
На
высоком флагштоке форта Индж развевается флаг, усеянный звездами; он
отбрасывает колеблющиеся тени на своеобразную и необычайную панораму.
Это
картина настоящей пограничной жизни – полувоенной, полугражданской, наполовину
дикой, наполовину цивилизованной.
Здесь
можно видеть и разнообразные костюмы и белых и цветнокожих людей, людей разных
профессий, занимающих различное положение в обществе.
И самый
форт имеет какой-то необычайный вид. Здесь нет ни казематов, ни потайных ходов,
ни рвов, ни гласисов[25]
– почти ничего, что напоминало бы крепость. Навес-конюшня для двухсот лошадей
обнесена простым частоколом из стволов тропической алгорабии. За пределами его –
десяток построек незатейливой архитектуры, с плетеными стенами, обмазанными глиной.
Сзади расположены госпиталь, склады; с одной стороны – гауптвахта, с другой –
столовая и офицерские квартиры.
Все
чрезвычайно скромно, но чисто и опрятно. Простые оштукатуренные стены выбелены
известью. Таков форт Индж.
На
небольшом расстоянии – другая группа домов, не больше той, которая называется
фортом. Они тоже находятся под покровительством американского флага; хотя
непосредственно над ними он не развевается, но ему они обязаны своим появлением
и существованием.
Это
зародыш одного из тех поселков, которые обычно появляются вблизи американского
военного пункта, и затем быстро развиваются и становятся большими городами.
В
настоящее время население поселка состоит из: маркитанта, на складе которого
имеются спиртные напитки, не зачисленные в военный паек; хозяина гостиницы, при
которой находится бар-кабачок с чистыми земляными полами и привлекательными полочками,
уставленными бутылками для соблазна приходящих пьяниц; кучки профессиональных
игроков, очищающих карманы местного гарнизона; двух десятков охотников,
погонщиков, мустангеров и вообще людей, не поддающихся определению, которые во
всех странах составляют необходимую принадлежность каждого военного поселения.
Дома
этого небольшого сеттльмента расположены в некотором порядке. По-видимому, все
они – собственность одного предпринимателя. Они стоят вокруг сквера, где вместо
фонарей и статуй торчат над вытоптанной травой засыхающий ствол кипариса и
несколько кустарников.
Леона в
этом месте суживается до размера маленького ручья и течет позади форта и поселка.
Перед ней расстилается равнина, покрытая яркой изумрудной зеленью и вдали
очерченная более темной полосой леса. Здесь могучие дубы, ореховые деревья,
вязы борются за свое существование с колючими порослями кактуса и со множеством
вьющихся и ползучих растений-паразитов, почти неизвестных ботанику. К югу и
востоку на берегу речки разбросаны дома-усадьбы при плантациях. Некоторые из
них более примитивной и новой стройки, другие более утонченного стиля и, повидимому,
уже солидного возраста.
Один из
этих домов особенно обращает на себя внимание – это большая постройка с плоской
крышей, с зубчатыми брустверами; белые стены резко выделяются на зеленом фоне
леса, окружающего дом с трех сторон. Это гасиенда[26] Каса-дель-Корво.
Но вот
вы повернулись к северу, и перед вами неожиданно вырастает одиноко стоящая гора
конусообразной формы. Она поднимается в высоту на несколько сот футов. Позади
нее в туманной дали вырисовывается ломаная линия Гвадалупских гор.
Посмотрите
выше, и вы увидите небо – полусапфировое, полубирюзовое. Днем оно совершенно чистое
и безоблачное, и видно на нем только золотое сияние солнца. Ночью оно усеяно
звездами, как будто выкованными из чистой стали, а четко очерченный диск луны
кажется здесь совсем серебряным.
Посмотрите
вниз в тот час, когда уже исчезли луна и звезды, когда ветерок, наполненный
ароматами цветов, дует с залива Матагорда, – посмотрите, и вы увидите картину
настолько пеструю и яркую, настолько изобилующую разнообразными очертаниями,
красками, костюмами, что описать ее почти невозможно.
Вы
увидите голубую форму пехоты Соединенных Штатов, синие мундиры драгун, светло-зеленые
– стрелков. В полном обмундировании вы встретите только нескольких дежурных офицеров.
Их товарищи, пользуясь свободным временем, бродят около бараков или же под
навесом конюшни в красных фланелевых рубашках, в мягких шляпах и нечищеных
сапогах.
Офицеры
болтают с людьми, одетыми совсем не по-военному. Это охотники – в свободной
одежде из оленьей шкуры и таких же крагах; пастухи, мустангеры – в мексиканских
костюмах: в широких шароварах, с серапэ на плечах и в небрежно заломленной
набекрень черной глянцевой шляпе – сомбреро. Офицеры разговаривают с индейцами,
которые пришли в форт либо по делам торговли, либо для мирных переговоров: их
палатки виднеются невдалеке. Фигуры индейцев, задрапированных в свои
домотканные красные, зеленые и голубые шали, кажутся необычайно красочными и
почти классически красивыми. Даже нелепая разрисовка, которой они изуродовали
свою кожу, и слипшиеся от грязи черные длинные волосы, удлиненные еще прядями
конских волос, не могут испортить их строгую красоту.
Вообразите
себе эту пеструю толпу людей в разнообразных национальных костюмах, в военной
форме; добавьте еще чернокожих негров – офицерских грумов или же посыльных
плантатора из соседнего сеттльмента; представьте себе, как они стоят небольшими
группками и болтают между собой или же гуляют по равнине между фургонами; пару
тяжелых орудий на тележке; одну или две белые палатки, занятые офицерами,
предпочитающими из оригинальности спать под прикрытием парусины; несколько
винтовок со штыками, – представьте себе все это, и перед вашими глазами встанет
правдивая картина военного форта, находящегося на границе Техаса, на окраине
цивилизации.
* * *
Неделю
спустя после того, как плантатор из Луизианы приехал в новый дом, на
плац-параде перед фортом Индж стояли три офицера и смотрели в сторону гасиенды
Каса-дель-Корво.
Они все
были молоды – старшему из них было не больше тридцати лет. Погоны с двумя
прямоугольниками указывали на капитанский чин одного; второй, с одним
прямоугольником, был старшим лейтенантом; третий, судя по его пустым погонам,
был, повидимому, младшим лейтенантом.
Они были
свободны от службы и разговаривали между собой о вновь прибывших обитателях
Каса-дель-Корво.
– Предполагается
что-то вроде новоселья, – сказал капитан пехоты, имея в виду приглашение, полученное
всем офицерским составом гарнизона. – Сначала обед, а потом танцы. Настоящее
событие! И мы, должно быть, встретим там всю нашу аристократию и всех красавиц
сеттльмента.
– Аристократию?
– смеясь, отозвался лейтенант драгунского полка. – Нельзя сказать, чтобы у нас
было много аристократов, а красавиц и того меньше.
– Вы
ошибаетесь, Генкок. На берегах Леоны можно найти и тех и других. Некоторые из
знатных семей Соединенных Штатов перекочевали сюда. Мы встретим их на празднике
у Пойндекстера, в этом я не сомневаюсь. Что же касается аристократизма, то сам
хозяин наделен им в таком количестве, что одно лишь его присутствие будет
действовать вроде прививки, которой хватит на всех гостей. А относительно красавиц
– бьюсь об заклад, что его дочка лучше всех девиц по эту сторону Сабины. Племяннице
комиссара придется уступить ей свое место первой красавицы.
– Вот
как! – выразительно протянул лейтенант стрелковых войск. – Значит, мисс Пойндекстер
должна быть чертовски хороша.
– Она
необыкновенно хороша, говорю я вам, если только она не подурнела с той поры,
как я ее видел в последний раз на балу у Лофурша. Там было несколько молодых
креолов, которые добивались ее внимания, и дело чуть не дошло до дуэли.
– Кокетка,
должно быть? – заметил стрелок.
– Ни
капли, Кроссман. Наоборот, уверяю вас. Она умная девушка и не любит излишней
фамильярности. Она унаследовала гордость своего отца. Это фамильная черта
Пойндекстеров.
– Девушка
как раз в моем вкусе, – шутливо заметил молодой драгун, – и если она так хороша
собой, как вы говорите, капитан Сломан, то я наверное влюблюсь в нее. Мое
сердце свободно, не то что у Кроссмана.
– Послушайте,
Генкок, – ответил сдержанно капитан, – я не люблю держать пари, но уверяю вас,
что после того, как вы увидите Луизу Пойндекстер, вы перестанете говорить о ней
в таком тоне.
– Не
беспокойтесь, пожалуйста, обо мне, Сломан. Я слишком часто бывал под огнем красивых
глаз и потому не очень-то этого боюсь.
– Но
не таких прекрасных.
– Чорт
побери! Вы заставите человека влюбиться в женщину, даже не взглянув на нее. Судя
по вашим словам, она обаятельна.
– Да,
вы не ошиблись. Но я должен предупредить вас, прежде чем вы окончательно влюбитесь,
что в семье есть человек, который может причинить вам неприятности.
– Брат,
наверно? Братья обычно мешают.
– У
нее есть брат, но не в нем дело. Это прекрасный юноша, единственный из
Пойндекстеров, которого не гложет червь гордости.
– Тогда
ее аристократический папаша?
– Нет,
не старик Пойндекстер.
– Кто
же еще?
– Ее
двоюродный брат – Кассий Кольхаун. Очень странный субъект.
– Я,
кажется, слыхал это имя.
– И
я тоже, – сказал младший лейтенант.
– О
нем слыхал каждый, кто так или иначе был причастен к мексиканской войне, то
есть кто участвовал в походе Скотта. Надо сказать, что Кольхаун оставил по себе
нехорошую память. Как уроженец штата Миссисипи он был капитаном в полку
миссисипских волонтеров. Только его чаще встречали в тылу за карточным столом,
чем в штабе полка. Было у него одно или два дела, которые составили ему
репутацию бретёра[27].
Но эту славу он приобрел еще до мексиканской войны. В Новом Орлеане он слыл за
опасного человека.
– Ну,
и что же? – спросил молодой драгун с некоторым недоверием в голосе. – Кому какое
дело, опасный человек мистер Кассий Кольхаун или безобидный! Мне, по правде
сказать, это безразлично. Ведь вы же говорите, что он ей всего лишь двоюродный
брат.
– Не
совсем так. Мне кажется, что он к ней неравнодушен.
– И
пользуется взаимностью?
– Этого
я не знаю. Повидимому, он любимец ее отца. И мне даже объяснили, правда под
большим секретом, причину этой симпатии. Это обычная история – все построено на
денежной зависимости. Пойндекстер уже не тот богач, каким он был раньше, иначе
мы никогда не увидели бы его здесь…
В этот
момент рожок протрубил сбор к утреннему смотру – церемонии, которая соблюдалась
в маленьком форту так же строго, как если бы налицо был армейский корпус.
И три
офицера разошлись, каждый к своей части, чтобы приготовить ее к смотру, который
производил майор, командир форта.
|