ГЛАВА XV. КАПИ
СТАНОВИТСЯ ВОРОМ
Мы вернулись домой только с наступлением ночи. Весь день мы
провели в парке, купив себе на завтрак кусок хлеба.
Отец был дома, а мать уже крепко держалась на ногах.
Ни он, ни она не сделали никаких замечаний по поводу нашей
продолжительной отлучки.
– После ужина отец сказал, что ему нужно поговорить с
нами обоими, и для этого пригласил нас к очагу, что вызвало недовольное
ворчание дедушки, свирепо охранявшего свое место у огня.
– Расскажите мне, как вы зарабатывали деньги во Франции, –
попросил меня отец.
Я ответил на заинтересовавший его вопрос.
– Значит, вы никогда не боялись умереть с голоду?
– Никогда. Нам не только хватало на нашу жизнь, но мы
смогли даже купить корову, – прибавил Маттиа и рассказал ему о покупке
коровы для матушки Барберен.
– Вы, верно очень талантливы. Покажите-ка мне, что вы
умеете делать.
Я взял арфу и сыграл одну пьесу, только, конечно, не свою
любимую неаполитанскую песенку.
– Хорошо, хорошо, – сказал отец. – А что
умеет делать Маттиа?
Маттиа также сыграл одну пьесу на скрипке и другую на
корнет-а-пистоне. Последняя вызвала шумные аплодисменты детей, которые слушал
и, окружив нас.
– А Капи? – спросил отец. – Что умеет делать
Капи? Не думаю, чтобы вы ради собственного удовольствия таскали за собой
собаку. Он, вероятно, тоже может прокормить себя?
Я очень гордился талантами Капи и с удовольствием заставил
его показать несколько фокусов. Он имел, как обычно, большой успех у детей.
– Умная собака, настоящий клад, – заявил отец. Но
Капи, по-видимому, ничуть не возгордился от его похвалы.
– Раз дело обстоит таким образом, – продолжал
отец, – то вот что я предлагаю… Но прежде всего Маттиа должен решить,
согласен ли он остаться в Англии и хочет ли он жить с нами.
– Я хочу остаться с Реми. – ответил Маттиа. –
и последую за ним повсюду.
Отец, конечно, не догадался, что Маттиа подразумевал под
этими словами, и остался доволен его ответом.
– Тогда возвращаюсь к своему предложению. Мы небогаты,
и нам всем приходится работать. Летом мы разъезжаем по Англии, и дети предлагают
мои товары тем, кто ленив и сам не желает ходить за покупками. Зимой у нас
обычно почти нет работы. Пока мы живем в Лондоне, Реми и Маттиа могут играть на
улицах, и я не сомневаюсь, что они будут иметь хорошую выручку, особенно когда
наступят рождественские праздники. Но будет гораздо выгоднее, если Капи станет
давать свои представления с Аленом и Недом.
– Капи привык выступать только со мной, – живо
возразил я, так как ни за что не хотел расставаться с ним.
– Не беспокойся, он выучится работать с Аленом и Недом,
а разделившись таким образом, вы больше выручите.
– Уверяю вас, что без меня он ничего не может, а паши
выручки с Маттиа уменьшатся. С Капи мы заработаем гораздо больше.
– Замолчи, – перебил меня отец. – Мои слова –
закон для всех. Таково правило нашего дома. Ты должен с этим считаться, как и
все прочие.
Я понял, что возражать бесполезно, и замолчал. Но про себя
подумал, что и для Капи действительность оказалась не лучше, чем для меня. Нас
разлучат! Какое горе для нас обоих!
Мы снова отправились спать в повозку. Но в этот вечер отец
нас уже не запирал.
На следующий день пришлось с утра заняться Капи. Я взял его
на руки; нежно поглаживая и целуя его в нос, я объяснил ему, что от него
требовалось. Бедный песик, как он смотрел на меня и как внимательно слушал!
Передавая поводок Капи в руки Алена, я снова прочел ему наставление, но он был
настолько умен и послушен, что хотя с грустью, но без сопротивления последовал
за моими братьями.
Отец сам захотел проводить нас с Маттиа в такой квартал, где
мы могли бы хорошо заработать. Пройдя через весь Лондон, мы очутились в такой
части города, где находились широкие улицы и богатые, красивые дома, окруженные
садами.
На этих великолепных улицах не видно было голодных бедняков,
одетых в лохмотья; здесь гуляли дамы в ярких туалетах, катились блестевшие, как
зеркало, экипажи, запряженные чудесными лошадьми, которыми управляли толстые
кучера с напудренными волосами.
Мы поздно вернулись на Двор Красного Льва, и я обрадовался,
увидев Капи, грязного, но веселого. Обтерев его хорошенько сухой соломой и
завернув в баранью шкуру, я уложил его спать вместе с собой. Кто из нас двоих
был более счастлив, сказать трудно.
Так продолжалось некоторое время. Мы уходили рано утром и
возвращались поздно вечером, играя то в одном, то в другом квартале. Капи в это
время давал представления под руководством Алена и Неда.
Но однажды вечером отец объявил, что завтра я могу взять
Капи с собой, так как Ален и Нед останутся дома.
Мы с Маттиа были очень довольны и решили заработать как
можно больше, для того чтобы отныне нам давали Капи постоянно. Нам хотелось
отвоевать себе Капи, и ради этого мы готовы были на всевозможные жертвы.
К несчастью, успеху нашего предприятия мешал туман, который
не рассеивался в продолжение двух дней. Небо, или то, что в Лондоне называется
небом, представляло собой сплошное облако оранжевого пара, а на улицах стоял
серый туман, не позволявший ничего различить на расстоянии нескольких шагов.
Прохожих было мало, а слушавшие нас из окон не могли видеть Капи. Это были плохие
условия для хорошего сбора, и Маттиа проклинал туман, не предполагая того,
какую услугу окажет он нам троим несколькими минутами позже.
Мы шли быстро, Капи бежал за нами. По временам я окликал
его, что для Капи было равносильно тому, как если бы я вел его на цепочке.
Скоро мы дошли до Холборна, – одной из самых людных
торговых улиц Лондона. Вдруг я заметил, что Капи исчез. Куда он девался? Я
остановился в одной из аллей и тихо засвистел, боясь, что он издали меня не
увидит. Я уже подумал, что его украли, как вдруг Капи подбежал ко мне, виляя
хвостом и держа в зубах пару шерстяных чулок. Положив на меня передние лапы, он
подал мне чулки. У него был такой торжествующий вид, словно он удачно проделал
один из самых трудных своих фокусов и теперь требовал моего одобрения. Все это
произошло в течение нескольких секунд, и я стоял в изумлении. Вдруг Маттиа
выхватил у меня чулки и потащил в аллею.
– Пойдем быстрее, но бежать не будем.
Через несколько минут он объяснил мне, в чем дело.
– Я тоже был поражен и недоумевал, откуда взялись
чулки, как вдруг услышал слова какого-то человека: «Где он, этот вор?» А вор-то
– наш Капи, и не будь тумана, нас обоих арестовали бы сейчас за кражу.
Я все прекрасно понял и задыхался от негодования. Они
сделали вором нашего доброго, честного Капи!
– Вернемся домой, – сказал я Маттиа. – Держи
Капи на поводке.
Маттиа ничего не ответил, и мы быстро зашагали ко Двору
Красного Льва.
Отец, мать и дети сидели за столом и складывали куски
материи. Я швырнул чулки на стол, чем вызвал смех Алена и Неда.
– Вот чулки. Их украл Капи, потому что его научили
воровать. Думаю, что это сделано ради шутки.
Я весь дрожал, произнося эти слова, но твердо решил
высказаться.
– А если это не шутка, – спросил отец, – что
ты сделаешь тогда, скажи на милость?
– Привяжу ему веревку на шею и утоплю его в Темзе, хотя
я его очень люблю. Я не желаю, чтобы Капи был вором, точно так же и сам не хочу
им стать. Если б я знал, что это может произойти, то предпочел бы утопиться с
ним вместе.
Отец посмотрел мне прямо в лицо и сделал такое движение,
словно хотел меня убить; глаза его горели гневом. Однако я не опустил глаза.
Постепенно его искаженное злобой лицо приняло обычное выражение.
– Ты прав, это глупая шутка, – сказал он, – и
для того чтобы она больше не повторялась, Капи отныне будет выходить только с
тобой.
|
