Увеличить |
НОЧНОЙ
ПРИСТУП
Ракшасы,
вернувшись в Ланку, поведали Раване о гибели Кумбхакарны: «Истребив и пожрав
несметное множество обезьян, он пал от руки Рамы и лежит теперь,
обезглавленный, с отсеченными руками и ногами, наполовину погрузившись в море,
наполовину возвышаясь как гора, загородив ворота Ланки». Услышав эти слова,
Равана упал без чувств на землю. Преисполнился скорби Индраджит, узнав о гибели
дяди; возрыдали Маходара и Махапаршва, проведав о смерти брата.
Придя в себя,
Равана возопил: «О герой! О сокрушитель вражеских ратей! О могучий Кумбхакарна,
ты покинул меня, по воле судьбы удалившись в обитель Ямы. С тобою не страшны
мне были ни боги, ни демоны. Как удалось Раме сразить тебя, непобедимого? То-то
ликуют теперь обезьяны! Но без тебя не нужны мне ни царство, ни Сита, ни жизнь!
Если я не убью в битве убийцу моего брата, боги будут смеяться надо мной,
победившим их когда-то, и смерть будет мне желанным уделом!»
Сетуя так,
Равана снова опустился на землю. Тогда Индраджит приблизился к нему и сказал: «О,
ты не должен предаваться отчаянию, отец, пока дышит сын твой Индражит. Завтра
же ты увидишь Раму и Лакшману, пронзенных моими стрелами насмерть. Клянусь
тебе, они не уйдут от моего мщения!»
Между тем
день угас и ночь опустилась на землю. И в эту ночь обезьяны,
предводительствуемые Сугривой и другими вождями, приблизились к стенам Ланки и
забросали город пылающими головнями. Они подожгли стены, ворота и строения
Ланки, и великое смятение поднялось в столице ракшасов.
Рушились
дома, рушились и гибли в огне роскошные чертоги, полные богатств, драгоценных
тканей, утвари и оружия; при свете пожара толпами метались по улицам ракшасы и
ракшаси с отчаянными воплями, спасая жизни свои и имущество; кони и слоны,
сорвавшиеся с привязи, обезумев от страха, давили людей и умножали смятение –
Ланка подобна была бушующему в океане водовороту в день кончины мира. Далеко
разносились крики жителей, ржание коней, вопли слонов и треск пламени, и воды
океана на много йоджан вокруг побагровели, озаренные пожаром Ланки.
А обезьяны
при свете пламени пошли на приступ городских ворот. Ракшасы, посланные Раваной
на защиту крепости, встретили их копьями, мечами и топорами, и у входа в город
завязалась ожесточенная битва.
Как безумные
ринулись обезьяны и ракшасы друг на друга, разя мечами и камнями, палицами и
дубинами; и, напирая с обеих сторон, они кусались и царапались, рубили и рвали,
пронзали друг друга в бою. В этой кровопролитной и страшной резне Ангада,
сражающийся в первых рядах обезьяньего войска, встретился с храбрым Кампаной и
поверг его на землю, бездыханного, ударом каменной глыбы. Узрев падение
Кампаны, могучий Шонитакша на боевой колеснице бесстрашно устремился на
грозного сына Валина. И он осыпал Ангаду в мгновение ока сотнями стрел с
наконечниками как лезвия ножей, и с крестообразными наконечниками, и с остриями
как перья павлина и как телячьи зубы, и коваными железными стрелами. Но, не
дрогнув под ударами, Ангада сокрушил каменной глыбой колесницу Шонитакши, его
лук и стрелы.
И Шонитакша с
палицей в руках соскочил с колесницы. Тогда, видя, что Ангада одолевает Шонитакшу,
могучие ракшасы Праджангха и Юпакша пришли своему соратнику на помощь, и Ангада
меж Пранджангхой и Шонитакшей подобен был месяцу между двумя созвездиями. Тут
Майнда и Двивида поспешили на выручку Ангаде.
И ужасной
была битва между тремя обезьяньими вождями и тремя прославленными ракшасами у
врат Ланки, и у тех, кто видел ее, волосы встали дыбом на голове.
Тяжкие удары
могучих древесных стволов обрушили обезьяны на ракшасов; но Праджангха отразил
их натиск своим мечом. Тогда град огромных камней обрушили Ангада, Майнда и
Двивида на вражеские колесницы; но Юпакша отразил те камни в полете своими
стрелами. А Шонитакша палицей отбил все камни и бревна, пущенные в него
обезьянами.
Праджангха
бросился на сына Валина, подняв меч над головою; Ангада же ударил по мечу
стволом ашвакарны и выбил его из рук Праджангхи. Тогда обезоруженный Праджангха
сжал руку в кулак и нанес им сокрушительный удар по голове Ангады. Ангада
пошатнулся, но, мгновенно придя в себя, с такою силой ударил Праджангху, что
голова у того отделилась от тела, и рухнул он на землю мертвый.
Видя гибель
родича своего, Юпакша, с глазами, полными слез, соскочил с мечом в руке с
колесницы. Двивида бросился к нему навстречу и, оглушив его ударом кулака,
своими могучими руками обхватил ракшаса. Тогда Шонитакша, выручая Юпакшу,
приблизился и палицею нанес удар Двивиде. Пошатнулся обезьяний вождь под тем
ударом, но оправился тотчас и обратился против нового врага, и вырвал он палицу
из рук Шонитакши. Майнда подоспел тем временем и сцепился с Юпакшей. А Двивида
разодрал когтями лицо Шонитакши, повалил его и придавил к земле; и ракшас,
корчась, испустил дух. А Майнда тогда же задушил Юпакшу в своих неодолимых
объятиях.
Ангада между
тем устремился дальше, рассеивая и обращая в бегство защитников Ланки. Но на
пути победоносного обезьяньего войска стал тогда Кумбха, сын Кумбхакарны, и
остановил его натиск. Сгибая до отказа свой могучий лук, он сверкающими
стрелами своими, подобными молниям, преградил дорогу обезьянам. Оперенной
стрелою, украшенной золотом, Кумбха поразил в грудь Двивиду, и отважный вождь
лесных племен распростерся на земле без сознания, раскинув в стороны руки и
ноги. Майнда бросился на сына Кумбхакарны и метнул в него громадный утес; но,
стрелами отразив его удар, Кумбха пронзил Майнду своим оружием, и тот упал без
чувств на землю рядом с братом.
Видя братьев
своей матери поверженными в бою, Ангада ринулся в ярости на Кумбху. И сотнями
стрел поразил Кумбха царевича обезьян, но не мог остановить его – Ангада
приблизился к ракшасу и обрушил на него ствол огромного дерева, подобного стягу
Индры, повелителя молний. Но и этот удар отразил Кумбха; Ангада же, пронзенный
многократно его стрелами, рухнул на землю и, не в силах вынести боли, лишился
чувств.
Рама, услышав
о поражении Ангады, послал против Кумбхи Джамбавана и Сушену с медведями и
обезьяну Вегадаршина. Но и их яростный натиск отразил сын Кумбхакарны, стоя
неколебимо у ворот Ланки со смертоносным луком в руке. Тогда Сугрива, Царь
обезьян, выступил против Кумбхи и напал на него, как могучий лев на слона.
Невзирая на
убийственный ливень стрел, которыми осыпал его Кумбха, Сугрива приблизился к
ракшасу, вырвал из рук его грозный лук, сияющий словно радуга, – небесный лук
Индры – и обратился к Кумбхе, подобному боевому слону, у которого вырвали бивни,
с такими словами: «О сын Кумбхакарны, велика твоя доблесть и удивительно
могущество твое! Славный подвиг совершил ты ныне, отразив нападение нашего
войска. Я не хочу подвергнуться порицанию, убив тебя сейчас, утомленного
битвой. Отдохни и сразись тогда со мною!»
Но Кумбха,
возгоревшись гневом, бросился на Сугриву и обхватил его обеими руками.
Сотряслась земля под ногами обоих могучих воинов и извергла из себя потоки
воды, когда они, словно разъяренные слоны, сошедшиеся в поединке из-за слонихи,
кружились, тяжело вздыхая, обхватив друг друга руками, и каждый тщился
сокрушить противника своею мощью.
Наконец
Сугрива оторвал сына Кумбхакарны от земли и, подняв его над головою, швырнул в
море. И воды взметнулись в небо горою в том месте, где упал Кумбха, и вновь
опустились.
Вслед за
Кумбхой преградил обезьянам дорогу Никумбха, второй сын Кумбхакарны. Но и он
был сражен в жестокой схватке – Хануман свернул ему шею своими руками.
Узнав о
гибели своих вождей, Равана заскрежетал зубами от ярости. И, стремясь воспрепятствовать
врагу ворваться в город, он послал на защиту Ланки Индраджита. Совершив
жертвоприношение богу огня и закляв оружие Индраджита, царь ракшасов
благословил сына на битву.
Явившись на
поле боя, Индраджит ободрил ракшасов; и, прибегнув к чарам, сражаясь
невидимкой, он тучами стрел своих заставил отступать обезьян. Сугриву, и Нилу,
и Налу, и Ришабху, могучих вождей обезьяньего войска, поразил он своим оружием.
Испытали на себе его удары и оба сына Дашаратхи.
Не в силах
победить Индраджита, сражающегося невидимым, обезьяны, утомленные боем,
отступили в ту ночь от стен Ланки.
|