Увеличить |
РАКШАСИ
УГРОЖАЮТ СИТЕ
Тогда
свирепые ракшаси придвинулись к царевне Видехи и обратились к ней со злобными
речами: «Или ты не хочешь стать избранной женою великого Раваны, десятиглавого
внука Пуластьи?» Одна из них, с кровавыми глазами, сказала Сите: «Пуластья был
четвертым из шести владык живущих, первых, сотворенных мыслью Брахмы. Вишравас
был его сыном, Равана же – сын Вишраваса. О красавица, тебе подобает стать
женою повелителя ракшасов; не пренебрегай моей речью!» Другая, с глазами, как у
кошки, сказала: «Ты отказываешь Раване, прославленному своим могуществом и
отвагой, победителю тридцати трех богов. Он отверг ради тебя своих любимых жен;
он желает тебя и будет любить тебя больше всего на свете». Третья сказала: «О
неразумная, ты не хочешь стать женою царя, победителя гандхарвов и нагов,
обладателя великих богатств и сокровищ!» Четвертая сказала: «Ты бежишь от любви
того, кому повинуются все, по чьей воле цветут деревья и облака проливают
дождь. Почему ты не хочешь стать его женою? Мы говорим с тобою ради твоего же
блага. Покорись, дерзкая, воле Раваны, или ты умрешь!» И они все набросились на
Ситу с упреками, жестокими и злыми: «Почему не хочешь ты жить во дворце, в
царских покоях, наслаждаясь сокровищами трех миров? Ты предпочитаешь быть женою
человека. Но ты никогда не добьешься своего! О Сита, забудь о Раме, смертном,
лишенном царства, бедствующем, чьи надежды погибли!»
Сита с
глазами, полными слез, отвечала им: «Убейте меня, если хотите, но я никогда не
последую вашим советам, противным естеству человека. Бедный или лишенный
царства, Рама – мой муж, и я всегда буду верна ему, как верна была Шачи –
Индре, Арундхати – Васиштхе, а Дамаянти, дочь Бхимы, – царю Нале». Вне себя от
гнева, ракшаси окружили трепещущую Ситу и, вращая глазами, облизываясь и
потрясая оружием, угрожали ей, говоря: «Она не достойна стать женою Раваны,
владыки ракшасов!» Одна из них сказала: «О Сита, ты довольно выказала любовь
свою к супругу. Но чрезмерность ни в чем не приводит к добру. Забудь о бедняке
Раме и стань женою великого царя ракшасов. Послушайся меня; если же ты не
последуешь нашим советам, мы съедим тебя». Другая сказала: «О неразумная дочь
царя Митхилы, мы терпели речи твои из сострадания; но не доводи до крайности
свое упорство. Ты – во власти повелителя Ланки, унесенная им за океан, и сам
Индра не вызволит тебя отсюда. Послушайся меня, о царевна! Зачем ты проливаешь
слезы? Забудь свое горе и насладись счастьем с владыкой ракшасов. Молодость
женщин быстротечна. Пока не ушла твоя молодость, вкуси радости, которые
принесет тебе супружество с царем ракшасов. Если же ты не послушаешься меня, я
вырву и съем твое сердце!» Третья сказала, потрясая копьем: «Когда я гляжу на
ее глаза, подобные глазам лани, и на ее трепещущую грудь, меня снедает желание
отведать ее мяса, ее глаз, ее печени, ее сердца и головы!»
Четвертая
сказала: «Я жажду перегрызть горло этой жестокой женщине. Что вы сидите вокруг
нее? Мы скажем царю, что женщина мертва, и, несомненно, он разрешит нам съесть
ее». Пятая сказала: «Я не люблю ссор. Разделим ее на равные части. Принесите
сюда вина, мы славно попируем!»
Слыша эти
речи ужасных ракшаси, Сита, испуганная, начала плакать. Дрожащим голосом она
сказала: «Съешьте меня, если хотите, я не последую вашим советам. Женщина не
может быть женою ракшаса». И, приникнув к стволу ашоки, она воскликнула,
заливаясь слезами: «О Рама, я гибну в пучине бед, словно корабль во власти бури
посреди океана. О я несчастная, это смерть моя в образе оленя явилась тогда
соблазнить меня, и, безумная, я потеряла Раму и Лакшману по собственной вине.
Наверное, Рама и Лакшмана не знают, где я, иначе давно уже они явились бы сюда
и освободили меня из плена, истребив ракшасов и разрушив Ланку дотла. Или Рама
забыл обо мне? Или оба могучих воина были убиты тогда коварным Раваной? Но если
так, я не хочу больше жить, я жажду смерти; пусть убьют меня ракшаси, или я
сама покончу с собою».
Так жалуясь и
сетуя, Сита отошла от ашоки и приблизилась к дереву сисса, мысля о том, чтобы
покончить с собою, повесившись на ветвях его на собственных волосах.
Свидание
Ханумана с Ситой
Между тем
Хануман, сидя на ветвях дерева сисса, слышал все – и речи Раваны, и угрозы
ракшаси, и сетования Ситы. Он подумал: «Наконец мои глаза видели ее, ту,
которую тщетно искали по всему свету тысячи обезьян. Я тщательно осмотрел город
ракшасов и узнал силы Раваны. Теперь я должен утешить ее, верную и любящую
супругу доброго Рамы. Если я покину Ланку, не сделав этого, я не исполню своего
долга. Если я так уйду, царевна, потеряв надежду, лишит себя жизни. Тогда
тщетными окажутся все усилия и труды Рамы, и царя Сугривы, и мои. Но как я
заговорю с нею? Как обезьяна высокого и благородного рода, я обращусь к ней на
санскрите. Но если я заговорю как брахман на санскрите, она примет меня за
Равану и испугается. Лучше я употреблю язык простонародья. Но и тогда она может
меня испугаться, приняв за Равану-оборотня. Она закричит – сбегутся ракшаси и,
увидев меня, поднимут на ноги всю окрестность. Они постараются убить меня или
взять в плен. Если же мне и удастся от них отбиться, я обессилею и уже не смогу
перескочить через океан. А если меня убьют или пленят, я не знаю, кто тогда
поможет Раме, – никто, кроме меня, не сможет пролететь сто йоджан над океаном.
Но все-таки я должен заговорить с нею, иначе она умрет. Как же мне поступить,
чтобы не загубить плоды моих усилий? Как заговорить с нею и не испугать ее?» И,
поразмыслив, Хануман решил: «Я назову сразу имя Рамы, и она поверит мне».
Когда Сита
приблизилась к дереву сисса, Хануман, став на ветке, заговорил голосом приятным
и негромким, так чтобы только она могла услышать его: «Был добрый и
благочестивый царь Дашаратха из славного рода Икшваку, властитель колесниц,
коней и слонов. Его любимым сыном был прекрасный Рама, лучший из познавших
науки и сгибавших лук в бою. Изгнанный по велению своего старого отца, он поселился
в лесу с женою и братом. Охотясь в лесах, он убил многих храбрых ракшасов. И,
мстя за избиение ракшасов, Равана-оборотень обманом похитил его супругу.
Скитаясь по свету в поисках Ситы, Рама нашел себе друга в Сугриве, царе
обезьян. По приказу Сугривы тысячи обезьян отправились во все страны на розыски
Ситы. И, следуя совету Сампати, я перепрыгнул через океан и наконец нашел ее.
Это она. Я вижу все черты и приметы, о которых говорил мне Рама».
Сказав это,
Хануман умолк. И Сита, слышавшая его слова, в великом удивлении подняла взор и
стала оглядываться по сторонам. И, увидев сына Ветра, сидящего смиренно среди
ветвей, она, пораженная, подумала: «Эта ужаснейшая обликом обезьяна устрашает
взор». Испуганная, она воскликнула жалобно: «О Рама! О Лакшмана!» – и заплакала
беззвучно. И, глядя на лучшего из обезьян, смиренно приближающегося к ней, Сита
подумала: «Не сон ли я вижу?» – и едва не лишилась сознания от страха. Она
сказала себе: «Дурной сон приснился мне сегодня; увидеть обезьяну во сне,
говорят, недобрая примета. Но это не сон. Это призрак, созданный моей
истомившейся душою. Думая все время о Раме, я всюду слышу его слова. О
всемогущий Брахма, сделай так, чтобы это не был призрак».
Сойдя с
дерева, Хануман предстал перед Ситой и, смиренно сложив ладони, обратился к ней
с такими словами: «Кто ты, о прекрасная, с глазами, подобными лотосам, одетая в
рубище? Кого оплакиваешь ты так жалобно? Ты подобна небесной деве, дочери из
рода бессмертных; но ты ступаешь по земле, на глазах твоих слезы – значит, ты
смертная женщина. Не Сита ли ты, похищенная Раваной из Джанастханы? По твоему
печальному облику и несравненной красоте твоей я узнаю в тебе супругу Рамы».
Сита, обрадованная именем Рамы, отвечала: «Да, я дочь Джанаки, благочестивого
царя Видехи, имя мое – Сита, я – супруга благородного Рамы. Коварный и злобный
Равана похитил меня в лесу и унес сюда, на Ланку; он назначил мне два месяца
сроку; когда они истекут, я должна умереть».
Хануман
отвечал Сите, убитой горем: «О благородная, я пришел сюда по велению Рамы как
его посланец. Он жив и здоров, о царевна Видехи, и спрашивает о твоем
благополучии. И Лакшмана, преданный спутник твоего супруга, удрученный горем,
склоняет голову перед тобою». Сита, объятая восторгом так, словно уже видела
Раму и Лакшману перед собой, отвечала: «Теперь я знаю, что правду говорят: раз
в сто лет истинная радость посещает человека!»
Но когда
Хануман подошел ближе, подозрение опять охватило Ситу: «Увы! Увы! Зачем я
говорила с ним? Это Равана, обернувшийся обезьяной, опять приближается ко мне».
И она опустилась на землю, потупив взор, чтобы не видеть Ханумана. Когда же он
поклонился ей, она сказала ему, вздыхая: «Если ты Равана, колдовством меняющий
свой облик, и снова хочешь мучить меня – не подобает тебе такая низость. Да, ты
– Равана, я узнаю тебя, явившегося ко мне когда-то в образе нищего странника. О
ты, оборотень, о бродящий в ночи, довольно тебе терзать меня! Но если ты враг,
откуда та радость, которую даровал мне твой приход? Если же ты вестник Рамы, я
благословляю тебя. О лучший из обезьян, расскажи мне о Раме! Мне кажется, я
вижу сон. Или я одержима бесом? Или сошла с ума? Или это призрак, рождаемый
песками пустыни? Нет, я в своем уме, я вижу ясно себя и обезьяну?» И Сита опять
умолкла, терзаемая страхом.
Тогда Хануман
сказал ей слова радостные, ласкающие ее слух. «Лучезарный, как солнце,
озаряющее небо, восхищающий взоры, как месяц, он щедр к подданным своим, как
сам Кубера, бог богатства. Он отважен, как Индра, правдив и красноречив, как
Вачаспати, прекрасен, как Кама, бог любви. Весь мир прибегает к его защите.
Скоро ты увидишь, как гнев его поразит твоего похитителя. Я послан к тебе
Рамой. Он томится в разлуке с тобою, он спрашивает о твоем благополучии. И
Лакшмана тоже. И друг Рамы, царь обезьян Сугрива, спрашивает о твоем благополучии,
о благородная. Рама, Лакшмана и Сугрива все время думают о тебе. Скоро ты
увидишь их здесь вместе с несметным войском обезьян. Я – советник царя Сугривы,
имя мое – Хануман. Я пересек океан и проник в Ланку; я обманул бдительность
моих врагов и пришел сюда увидеть тебя. Я не тот, за кого ты меня принимаешь.
Оставь подозрения и поверь мне».
Сита сказала
тогда Хануману голосом нежным и тихим: «Где встретил ты Раму, как узнал ты
Лакшману? Как побратались люди и обезьяны? Расскажи мне о царственных знаках,
коими отмечены Рама и Лакшмана, – и я забуду свою печаль». И Хануман рассказал
ей обо всем: о царственных приметах и достоинствах Рамы и Лакшманы, о встрече
их с Сугривой, об убиении Валина, о поисках, которые вели обезьяны по всему
свету, о себе и о своем происхождении.
И Сита
поверила ему, и слезы радости пролились из ее очей; прекрасный лик ее
просветлел, как лик луны, освободившийся из плена Раху, демона затмения.
Хануман сказал: «Я поведал тебе обо всем. Взгляни, вот драгоценный перстень с
именем Рамы, вырезанным на нем. Он дал мне его как знак, которому ты поверишь.
Утешься, скоро наступит конец твоим бедам».
И когда Сита
увидела перстень Рамы и взяла его в руки, ей показалось, что она уже обрела
своего супруга. Исполненная радости, она воздала хвалу Хануману. «О лучший из
обезьян, – сказала она, – поистине, ты отважен, могуч и мудр, поистине ты –
необыкновенная обезьяна, если, не страшась Раваны, достиг Ланки, перепрыгнув
через океан. Прими привет мой и мою благодарность, о посланец Рамы!» И она принялась
расспрашивать его о Раме: «Грустит ли он? Очень ли он страдает? Не забросил ли
он все дела, томимый печалью и страхом? Окружают ли его друзья? Помогают ли ему
боги? Не забыл ли он меня в разлуке? Хочет ли он спасти меня? Не пошлет ли
Бхарата, брат его, ему войска для моего освобождения? Помогут ли ему Сугрива и
Лакшмана? Не исхудал ли он в разлуке со мною? Помнит ли он меня? Почему он
медлит и не приходит мне на помощь? О посланец, поведай мне о моем любимом!»
И Хануман
рассказал ей о том, как страдает в разлуке Рама; он утешил Ситу, предсказав ей
скорый конец ее невзгод,
«О лучший из
обезьян, – сказала Сита, – скажи Раме, чтобы он приходил, пока не кончился год
моего пребывания здесь, иначе он не застанет меня в живых. Десять месяцев
минуло, остается еще два. Этот срок назначил мне безжалостный Равана». Хануман
сказал: «О Сита, едва Рама услышит из уст моих весть о тебе, он явится сюда для
твоего освобождения. Но я могу освободить тебя из плена уже сегодня. Садись на
мою спину, и я перенесу тебя через океан. Уже сегодня ты увидишь Раму и
Лакшману на горе Прасравана, готовых к походу». Слыша эти удивительные речи,
Сита улыбнулась и сказала: «Как ты отваживаешься, такой маленький, нести меня
так далеко?» Хануман подумал: «Она обижает меня, не ведая моего могущества». И
он увеличился в размерах у нее на глазах, уподобившись холму, и сказал: «Я мог
бы унести всю Ланку вместе с ее горами, лесами и строениями и ее повелителем.
Доверься моей силе, о благородная, и отбрось сомнения». Сита сказала: «О
великий вождь обезьян, я знаю твою отвагу и твою удивительную силу. Но я боюсь
потерять сознание в быстром полете по воздуху и упасть в море с твоей спины. И
ракшасы, хватившись меня, погонятся за тобою, и, когда они настигнут тебя в
воздухе, ты будешь безоружен, и как сможешь ты сражаться и защищать меня в одно
и то же время? Тогда в страхе я непременно упаду с твоей спины. Поэтому я не
полечу с тобою, о лучший из обезьян. О могучий, приведи сюда скорее
непобедимого Раму с отважным Лакшманой и утешь меня, истомленную разлукой!»
И она
сказала: «Напомни моему любимому о том, что случилось с нами однажды, когда мы
жили на Читракуте. Повтори ему этот мой рассказ.
Однажды на
берегу реки Мандакини в цветущем лесу ты, мой супруг, уснул, положив голову мне
на колени. Злая ворона прилетела и клюнула меня в грудь. Ты пробудился и,
увидев меня, испуганно прикрывающую грудь, на которой порвалось платье,
рассмеялся. Но, увидев кровь на моей груди, ты воспламенился гневом. Ты взял
стрелу Брахмы, привязал к ней лист священной травы куша и пустил ее в ворону,
сидевшую поодаль. То был сын Индры, обернувшийся вороной. Он полетел по небу,
по всему миру, но всюду следовала за ним твоя стрела. Устрашенный, он прибег к
твоей защите. Лишив его правого глаза, ты отпустил его, сохранив ему жизнь. О
Рама, ты обратил оружие Брахмы против обидевшей меня вороны; почему же ты
медлишь и щадишь моего похитителя? Скажи это Раме и отдай ему этот драгоценный
камень, который носила я в волосах». И Сита вынула драгоценный камень, который
был спрятан у нее в одежде, и подала его Хануману. «Этот камень Рама хорошо
знает, – сказала она. – Увидев его, он вспомнит о троих – о своей матери, обо
мне и о царе Дашаратхе. Ступай, о Хануман, и да послужит твоя отвага и твоя
мудрость моему избавлению».
«Да будет
так!» – отвечал Хануман и, напутствуемый заклинаниями и благословениями
плачущей Ситы, приготовился покинуть Ланку. Он простился с Ситой, ободрив ее и
обещав ей снова и снова скорую встречу с Рамой. А затем оставил он священную
рощу ракшасов, взошел на гору Аришта и, устремив свой взор на морскую пучину,
мысленно измерил предстоящий ему путь над океаном. Затем, издав ужасный крик,
потрясший леса и горы, он распростер руки и прыгнул в небо. И от могучего
толчка его ног гора Аришта со своими лесами и скалами провалилась под землю.
|