Увеличить |
Сугрива
вновь воцаряется в Кишкиндхе
Прощальные
ласковые речи Валина и безграничное горе Тары потрясли душу Сугривы. Он подошел
к старшему сыну Дашаратхи и сказал ему печально: «О великий Рама, ты выполнил
свое обещание, но я лишился всех радостей в жизни. Царица Тара убивается от
горя, доблестный и могучий Валин оставил сына сиротою, и ни к чему мне царство;
какая мне теперь от него радость? Прежде я желал смерти Валина. И вот мечта моя
стала явью, а сердце мое разрывается от печали. Лучше мне уйти и жить на горе
Ришьямука, не нужно мне власти и богатства, добытых такой дорогой ценой. Брат
сказал мне перед своей кончиной: «Я не искал твоей смерти, Сугрива». И Валин
говорил правду. Всякий раз, когда мы вступали в схватку, он наносил мне
жестокие удары, но всегда сохранял мне жизнь. А я дал волю страсти, злобе и
чувству мести. И вот теперь великий грех лежит на мне, и нет оправдания моему
поступку, не найти мне утешения в этом мире. Ангада еще малый ребенок, ему не
отец, а мать сейчас нужнее. А я взойду на костер вместе с братом, и на небе
возродятся наша дружба и братство». Так говорил благородный Сугрива Раме, и сын
Дашаратхи удивлялся доброте младшего брата Валина.
А потом и
Тара подошла к Раме и попросила убить ее той же стрелою, от которой погиб ее
супруг, могучий Валин: «Я не смогу жить на земле без мужа, и Валину без меня на
небесах будет одиноко, а других женщин он не захочет. Горе разлуки со мною
будет там терзать и мучить его душу».
«Если ты
убьешь, меня, великий Рама, – говорила прекрасная Тара сыну Дашаратхи, – греха
на твоей душе не будет. Ты сделаешь доброе дело, ты соединишь на небесах жену с
мужем, и боги тебя за это не осудят».
Раму
растрогали речи Тары, но он ей ответил сурово: «Все совершается на земле по
воле богов – и рождение, и расцвет, и кончина. Мы, смертные люди, над своею жизнью
не властны. А ты, Тара, молода и красива, и жизнь твоя Ангаде нужнее. Валин
умер, и теперь ему не нужны твои слезы. Тебе надлежит думать о погребальном
обряде. Государя Кишкиндхи надо проводить в последний путь с почетом. И не
следует тебе с этим медлить. Необратимое время – первопричина всего в этом
мире, оно – источник свершения действий. Движению времени даже вечность
противостоять не может. Оно конца не имеет, и никто не в силах остановить его
течение. Оно не владеет державой, нет у него друзей, могучих и верных, нету
племени, нету рода, а никто не может с ним совладать. Время даже себе не
подвластно. Только мудрый может постигнуть сокровенный смысл его течения. Но на
земле все в его державной воле – и любовь, и труд, и богатство.
Повелитель
Кишкиндхи – Валин получил то, чего добивался Он пожинает плоды своих деяний. И
когда тело его будет предано огню, душа его вступит в небесные пределы. Он был
прежде благочестивым и мудрым государем и, несомненно, заслуживает неба. Я
говорю тебе, Тара, еще раз, совершайте погребальный обряд». Но Тара не могла
остановить рыданий. Тогда Лакшмана сказал Сугриве: «Не медли, государь, с
погребением Валина. Ты сам, царица Тара и сын Валина – Ангада должны обо всем
распорядиться. Но сначала пусть успокоится Ангада, он совсем потерял голову от
горя. Прикажи, Сугрива, сложить погребальный костер, и пусть слуги положат в
него куски благовонного сандала. Поручи Ангаде приготовить цветы, гирлянды,
благовонные масла и драгоценные ткани. Пусть Тара пошлет слуг за носилками для Валина.
Отберите могучих и крепких обезьян, оденьте их в белые одежды, они будут нести
погребальные носилки. Приготовьте деньги для раздачи народу. Ты, Сугрива,
сейчас государь в Кишкиндхе и сам должен обо всем подумать».
Носилки для
погребения Валина были подобны небесному трону, украшенному изображениями птиц
и деревьев. Они были убраны дорогими тканями и цветами, и решетчатые окошки на
носилках блистали серебром и золотом. Сугрива и Ангада положили на них мертвое
тело Валина, и могучие обезьяны в белых одеждах понесли умершего государя к
погребальному костру.
Как великого
и знатного владыку, хоронили царя Кишкиндхи. Тара сидела с ним на носилках, и
голова его покоилась у нее на коленях. Впереди бежали слуги и бросали деньги
жителям Кишкиндхи, а позади шли несметной толпой обезьяны. Тара громко и
горестно рыдала, с нею вместе плакали все жители столицы; сотрясались от
рыданий плечи воинов, несших носилки.
«О повелитель
обезьян, – причитала Тара, – о мой господин, о милый, взгляни на меня. Ты
лежишь как живой, и на лице твоем улыбка. Сама Смерть в облике Рамы пришла в
Кишкиндху, и от удара одной стрелы мы все осиротели. О царь, вокруг тебя твои
друзья, твои советники, твои вдовы, и все они рыдают. О сокрушитель врагов, о
любимый, отошли всех обратно в город, а мы останемся здесь в лесу с тобою и
будем любить друг друга». Так горестно причитала Тара, и все жены обезьяньих
вождей вторили ей.
У высокой
поленницы носилки с телом Валина остановились, и сошла с них на землю скорбная
царица Тара. Вскоре слуги разожгли погребальный костер, на него поставили
носилки с телом Валина, и владыка Кишкиндхи, казненный Рамой, отправился в
благое путешествие на небо.
Жители
Кишкиндхи в последний раз простились с Валином, омыли свои тела в речных водах
и с печалью воротились в свои жилища.
После
совершения обряда Хануман низко поклонился сыну Дашаратхи и обратился к нему с
почтительной речью: «Войди, великий Рама, в гостеприимную Кишкиндху и возведи
на престол своего союзника и друга Сугриву». Просьба Ханумана и Сугривы была
приятна непобедимому Раме, но он отказался. Пока длились четырнадцать лет его
изгнания, Рама не мог вступить ни в одно селение, ни в один город. Только в
лесу он мог остановиться. И потому Рама ответил Хануману: «Вы сами посадите на
престол Сугриву и вручите ему державную власть и богатство. Доблестный Сугрива
пусть правит могучей Кишкиндхой, а наследником престола провозгласите Ангаду.
Этого хотел сам Валин, и так будет справедливо. Скоро наступит дождливое время,
четыре месяца оно продлится – для поисков Ситы не годится это время года. Вы
ступайте себе в Кишкиндху, займитесь делами государства, а я и Лакшмана будем
жить пока в горной пещере. Здесь кругом воздух свежий и чистый, есть вода,
плоды и коренья, и жить нам здесь будет приятно».
Рама и
Лакшмана простились с Сугривой и Хануманом и ушли в горную пещеру, а обезьяны
направились в Кишкиндху.
Торжественно
вступил Сугрива в свою столицу, полновластным властелином вошел в дворцовые
покои и сел на престол государя Кишкиндхи. В руке он держал золотой жезл, над головой
его был золотой зонт – царское отличие, а перед ним лежали дорогие подарки.
Жители Кишкиндхи пришли поздравить нового государя и принесли ему лекарственные
травы, воду в золотых кувшинах, плоды, коренья, зерно и масло, цветы, дорогие
ткани и тигровые шкуры. Шестнадцать молодых и красивых дев поднесли довольному
Сугриве подарки, брахманы прочли священные молитвы, и Сугрива был признан всеми
законным государем. Советники Сугривы объявили Ангаду наследником престола, и
начались в Кишкиндхе великое ликование и радость. Рума с любовью и восторгом
вернулась к прежнему супругу, и снова стал радоваться жизни благородный
Сугрива. Хануман послал гонцов к великому Раме, и они доложили обо всем
происшедшем доблестным сыновьям Дашаратхи.
Долгих четыре
месяца надо было ждать Раме и Лакшмане, когда закончится дождливое время и
наступит желанная осень. Осенью сыновья Дашаратхи решили продолжать поиски
прекрасной Ситы. Рама и Лакшмана выбрали себе сухую и светлую пещеру и
поселились в ней. Густой лес расстилался вокруг. Леса и зеленые поляны тянулись
чередою, и в лесах обитали львы, слоны и тигры. Кругом было много птицы и
зверя, в водоемах водилась вкусная рыба, а в лесных плодах и кореньях не было
недостатка. Здесь решили братья дожидаться осени.
|