Увеличить |
Встреча
с ястребом Сампати
Прошел месяц,
а обезьяны войска Ангады так и не нашли нигде прекрасной Ситы. Они обошли всю
землю у океана, обыскали каждый клочок земли от высоких гор Виндхья до
глубокого моря, но нигде не было супруги Рамы.
Обезьяны
Ангады и Ханумана сидели печальные на склоне холма и смотрели на сверкающие
воды океана. Они сидели и не знали, что им делать дальше. Сугрива уже ждал от
них ответа, но нечего им было сказать своему государю. Они не смели
возвращаться без Ситы, Сугрива их отпустил только на месяц, и они нарушили
повеление царя Кишкиндхи. Обезьяны боялись гнева Сугривы, и страшно им было
возвращаться в Кишкиндху.
Ангада
говорил своему войску: «Я боюсь, что Сугрива предаст меня лютой казни. Наш
государь неискренен и вероломен, он привык говорить неправду. Однажды он
обманул своего царственного брата, а второй раз обманул Раму – он выполнил свое
обещание, данное сыну Дашаратхи, только потому, что боялся смерти. Если бы не
страшны ему были неотвратимые стрелы Рамы, Сугрива не сдержал бы своего слова.
Нет у него в душе благодарности к другу, нет у него милосердия к сыну Валина.
Сугрива будет рад избавиться от неугодного ему наследника престола. Поэтому
государь Кишкиндхи не простит Ангаде даже малого проступка. Я не сдвинусь с
места отсюда, лучше я буду здесь сидеть, страдая от голода и жажды, и
дожидаться смерти, но не вернусь в Кишкиндху».
Слова Ангады
разжалобили его войско, с плачем окружили обезьяны своего вождя и сказали, что
они его не оставят. Напрасно Хануман старался уверить Ангаду, что государь
Кишкиндхи милостив к сыну Тары, что несправедливо он обвиняет в жестокости
Сугриву, Ангада ему не поверил и решил остаться на берегу океана.
Усталые и
голодные, отчаявшиеся обезьяны сидели на траве вокруг Ангады и тихо между собой
говорили. В беседе они упомянули имя царя ястребов Джатаю, и слова их услыхал
родной брат друга царя Дашаратхи могучий ястреб Сампати. Он уже давно видел
обезьян, сидевших у моря, его уже давно мучил голод, и он намерен был съесть
всех обезьян до единой, но рассказ о гибели его мудрого брата смягчил его
свирепую душу. Сампати подошел, раскинув крылья, к испуганным обезьянам и
сказал им: «Скажите мне, кто вы такие? Откуда вы пришли к океану? Что вам
известно о моем брате Джатаю? Мой брат любимый дороже мне, чем жизнь. Мой брат
обитал в лесу Джанастхана, и я ничего не знаю о его смерти. Расскажите мне все
об этом и ничего не таите».
И Ангада
рассказал могучему Сампати, как Равана похитил Ситу, как нес ее в золотой
колеснице, как Джатаю за Ситу вступился и как Равана, кровожадный ракшас, убил
Джатаю в жестокой схватке. А потом Ангада сказал Сампати, что в поисках Ситы
сыновья Дашаратхи встретили в лесу умиравшего Джатаю. «Благородный сын
Дашаратхи, могучий Рама вступил в союз с нашим государем, – продолжал Ангада, –
и царь Кишкиндхи послал нас искать похищенную Ситу. Сроку нам дал Сугрива
только месяц. Но мы так и не отыскали Ситу и опоздали возвратиться в Кишкиндху.
Мы устали от голода и жажды, нас страшит гнев царя Сугривы, и мы решили домой
не возвращаться. Вот мы и сидим здесь на берегу великого океана и ожидаем
прихода смерти».
Жалобный
рассказ Ангады о поисках Ситы, о гибели Джатаю и беды измученных подданных
Сугривы тронули душу свирепого царя ястребов Сампати, и он рассказал им про
свою жизнь: «Сто лет тому назад мы были молоды еще и сильны с моим братом, и
казалось нам, что нет для нас никаких преград в этом мире. Мы думали, что весь
мир воздушный нам подвластен, да и на земле с нами никто соперничать не может.
И обуяла нас великая гордыня. И тогда решили мы полететь к самому солнцу и
покрасоваться в небе рядом с могучим светилом. Стали мы лететь с Джатаю к
солнцу, а лучи его жгли нас немилосердно и не позволяли нам подниматься выше. И
тогда я пожалел Джатаю, не хотел я, чтобы солнце его сгубило, и прикрыл его
своими крылами. И солнце сожгло мои крылья наполовину. И не стало у меня сил
держаться на воздухе в поднебесье, и с большой высоты я упал в горы Виндхья и с
тех пор не могу подняться в воздух. И вот однажды встретился мне на пути
великий подвижник, прославленный мудростью и святостью. Отшельник почувствовал
жалость к моим бедам и сказал мне: «Ты не теряй надежды, Сампати, еще будет в
твоей жизни радость, ты еще будешь резвиться в небе и летать над землей. Живи
здесь на берегу океана и дожидайся лучшего часа. Настанет день, когда к берегу
моря придут друзья и союзники лучезарного Рамы, сына великого Дашаратхи. Они
придут сюда на край земли к океану искать прекрасную супругу Рамы, и, если ты
им, Сампати, чем-либо поможешь, у тебя снова отрастут твои крылья». Наконец-то
я дождался своего счастья – я встретил вас, друзья и помощники Рамы, и теперь я
смогу взлететь в небо. Я могу вам помочь, я могу вам сказать, куда унес ракшас
Ситу. Как-то сидел я на берегу океана и видел, как Равана летел по небу, держа
в руках Ситу, а дочь Джанаки горестно кричала: «О Рама! О Лакшмана! Где вы?
Спасите Ситу!» Прекрасная супруга Рамы в великом горе срывала с себя золотые
браслеты и бросала их на землю, в плену украшения ей были не нужны.
Десятиголовый Равана унес Ситу в свою столицу, в большой и богатый город Ланку,
окруженный крепкими стенами. Тысячи свирепых ракшасов стерегут его столицу и
никого к ней близко не подпускают. Ни один зверь, ни одна птица не могут
пробраться на Ланку, злые ракшасы пожирают всех пришельцев. Этот город стоит на
острове далеко в море, и окружают его воды морские. Со всего мира тащили
ракшасы богатства на Ланку. Дворцы у Раваны золотые, они окружены дивными
садами, на крепостных стенах стоят дозорные башни, и в них на страже сидят
ракшасы днем и ночью. И есть на Ланке у Раваны прекрасный ашоковый лес. Там в
неволе, охраняемая ужасными ракшаси, тоскует и томится прекрасная Сита. В тот
лес нет никому прохода, ракшасы никого не подпускают близко, и слуги Раваны
мучают там супругу Рамы, истязая ее жестокостью и бранью. Сита же не берет у
Раваны ни питья, ни пищи и ни с кем не молвит ни слова».
И пока
Сампати рассказывал Хануману и Ангаде и другим обезьянам из их войска, где
живет Равана, похититель супруги Рамы, где находится его царство, которое
ракшасы зовут Ланкой, у царя ястребов отрастали новые крылья. Они росли у него
и крепли и наливались могучей силой. Вот Сампати взмахнул крыльями, поднялся в
воздух и улетел далеко в небо, пожелав обезьянам удачи.
Со вниманием
и радостью слушали обезьяны могучего Сампати, и ликованию их не было предела.
Наконец-то они узнали, куда спрятал Равана Ситу, где находится его богатое
царство. Теперь Хануман и Ангада знали, где томится несчастная Сита, теперь они
могли порадовать великого Раму и царя Сугриву, теперь смерть им более не
грозила. И обезьяны забыли про жажду, про голод, про усталость, и в сердцах у
них воцарилась радость. Но возвращаться в Кишкиндху было еще рано, надо было
еще проверить, правду ли им сказал Сампати, надо было побывать на Ланке и
постараться увидеть Ситу, надо было передать ей драгоценное кольцо ее супруга.
Но обезьяны не ведали, как это сделать, как им добраться через море на Ланку, как
пройти мимо крепких стен и дозорных башен, как отыскать на Ланке Ситу. С берега
остров Раваны не был виден, он стоял далеко-далеко в море, а по морю до острова
обезьянам было не добраться. Только один путь – по небу – мог привести обезьян
на Ланку, но так далеко обезьяны летать не умели.
И тогда
спросили обезьяны друг друга, кто из них мог бы прыгнуть на Ланку. Одна
обезьяна сказала, что может прыгнуть всего на десять йоджан, а другая сказала,
что дальше двадцати ей не прыгнуть, третья сказала, что может прыгнуть на
тридцать йоджан, но до Ланки было еще дальше. И тогда Ангада сказал своим
воинам, что при его искусстве, при его мощи он может прыгнуть вперед на сто
йоджан, но для прыжка обратно у него, наверное, сил не хватит. И снова
пригорюнились обезьяны. Видно, не судьба им помочь великому Раме, не обрадовать
им своего любимого государя.
Долго
обезьяны сидели молча, склонив головы, у берега океана, и наконец одна из них
обратилась к Хануману с такими словами: «О Хануман, ты среди нас самый мудрый,
ты могучий и отважный воин, ты среди нас самый сильный. Твой отец, бог Ветра,
великий Вайю не знает преград своим желаниям. Он мчится над землей, как молния
Индры, но и ты, его сын, не уступаешь Ветру силой. Ты своего великого родителя
вполне достоин. Никто из нас не может с тобой сравниться всемогуществом и
умением прыгать. Только ты, великий Хануман, можешь совершить этот подвиг –
прыгнуть на Ланку и вернуться благополучно обратно».
Радовалось
сердце Ханумана, когда слушал он хвалебные речи. Лестные слова приятны были
сыну Ветра, и, воистину, он был достоин этих восхвалений. Обезьяна говорила
правду о Ханумане, он не знал среди своих сородичей себе равных.
Некогда
прекрасная небесная дева, обезьяна по имени Анджана, гуляла на вершине горы,
приняв человеческий облик и украсив себя цветами и шелковой одеждой. Внезапно
на вершине горы подул ветер, и платье прекрасной Анджаны приподнялось. Пленила
красота небесной девы могучего Вайю – воспылал он к ней неодолимой страстью.
Вайю обнял прекрасную деву могучими руками и сказал ей, испуганной: «Ты не
бойся меня, красавица, я бог Ветра, я полюбил тебя, прелестная, пылко и хочу
подарить тебе сына, который будет равен мне по силе и умению летать по небу».
Небесная дева
Анджана уступила великому богу и вскоре родила могучую обезьяну, сына Вайю, и
звали его Хануманом. Он был еще детенышем, совсем малым, когда взвился однажды,
играя, в небо и пролетел там три тысячи йоджан. И в небе его увидел великий
Индра, царь небесный, рассердился на него и молнией ударил его в челюсть. Хануман
упал с неба на горную вершину и долго потом залечивал ушибы. Тогда-то и
прозвали его Хануманом, то есть тем, у кого сломана челюсть.
И вот
обезьяны сказали Хануману: «Ты держишь, великий сын Ветра, в своих руках нашу
жизнь. Только ты можешь прыгнуть на Ланку, и мы обращаемся к тебе с мольбой:
сделай это ради Ситы, ради великого сына Дашаратхи, ради спасения наших жизней».
И Хануман дал
обезьянам свое согласие.
|