Любопытный
– Что ж нового? «Ей-богу,
ничего».
– Эй, не хитри: ты верно что-то
знаешь,
Не стыдно ли, от друга своего,
Как от врага, ты вечно всё скрываешь.
Иль ты сердит: помилуй, брат, за что?
Не будь упрям: скажи ты мне хоть
слово
"Ох! отвяжись, я знаю только то,
Что ты дурак, да это уж не
ново".
К Каверину
Забудь, любезный мой Каверин,
Минутной резвости нескромные стихи.
Люблю я первый, будь уверен,
Твои счастливые грехи.
Всё чередой идет определенной,
Всему пора, всему свой миг:
Смешон и ветреный старик,
Смешон и юноша степенный.
Пока живется нам, живи,
Гуляй в мое воспоминанье;
Молись и Вакху и любви
И черни презирай ревнивое роптанье:
Она не ведает, что дружно можно жить
С Киферой, с портиком, и с книгой, и
с бокалом,
Что ум высокий можно скрыть
Безумной шалости под легким
покрывалом.
Дельвигу
Любовью, дружеством и ленью
Укрытый от забот и бед,
Живи под их надежной сенью:
В уединении ты счастлив: ты поэт.
Наперснику богов не страшны бури
злые:
Над ним их промысел высокий и святой;
Его баюкают камены молодые
И с перстом на устах хранят его
покой.
О милый друг, и мне богини песнопенья
Еще в младенческую грудь
Влияли искру вдохновенья
И тайный указали путь:
Я лирных звуков наслажденья
Младенцем чувствовать умел,
И лира стала мой удел.
Но где же вы, минуты упоенья,
Неизъяснимый сердца жар,
Одушевленный труд и слезы
вдохновенья!
Как дым исчез мой легкой дар.
Как рано зависти привлек я взор
кровавый
И злобной клеветы невидимый кинжал!
Нет, нет, ни счастием, ни славой,
Ни гордой жаждою похвал
Не буду увлечен! В бездействии
счастливом
Забуду милых муз, мучительниц моих;
Но может быть вздохну в восторге
молчаливом,
Внимая звуку струн твоих.
|
