Фиал Анакреона
Когда на поклоненье
Ходил я в древний Пафос,
Поверьте мне, я видел
В уборной у Венеры
Фиал Анакреона.
Он Вакхом был наполнен
Светлеющею влагой —
Кругом висели розы,
Зеленый плющ и мирты,
Сплетенные рукою
Царицы наслаждений.
На краюшке я видел
Коварного Амура —
Смотрел он пригорюнясь
На пенистую влагу.
"Что смотришь ты, проказник,
На пенистую влагу? —
Спросил я Купидона, —
Скажи, что так утихнул?
Иль хочется зачерпнуть
Тебе вина златого,
Да ручка не достанет?"
"Нет, – отвечал
малютка, —
Резвясь, я в это море
Колчан, и лук, и стрелы
Все бросил не нарочно,
А плавать не умею:
Вон, вон на дне блистают;
Ох, жалко мне – послушай,
Достань мне их оттуда!"
"О, нет, – сказал я
богу, —
Спасибо, что упали;
Пускай там остаются".
К Шишкову
Шалун, увенчанный Эратой и Венерой,
Ты ль узника манишь в владения свои,
В поместье мирное меж Пиндом и
Цитерой,
Где нежился Шолье с Мелецким и Парни?
Тебе, балованный питомец Аполлона,
С их пеньем соглашать игривую
свирель:
Веселье резвое и Нимфы Геликона
Твою счастливую качали колыбель.
И ныне, в юности прекрасной,
С тобою верные сопутницы твои.
Бряцай, о Трубадур, на арфе
сладострастной
Мечтанье раннее любви,
Пой сердца юного кипящее желанье,
Красавицы твоей упорство, трепетанье,
Со груди сорванный завистливый
покров,
Стыдливости последнее роптанье
И страсти торжество на ложе из
цветов, —
Пой. в неге устремив на деву томны
очи.
Ее волшебные красы,
В объятиях любви утраченные
ночи —
Блаженства быстрые часы…
Мой друг, она – твоя, она
твоя награда.
Таинственной любви бесценная отрада!
Дерзну ль тебя я воспевать,
Когда гнетет меня страданье,
Когда на каждое мечтанье
Унынье черную кладет свою печать.
Нет, нет! Друзей любить открытою
душою,
В молчаньи чувствовать, пленяться
красотою —
Вот жребий мой: ему я следовать
готов,
Покорствую судьбам, но сжалься надо
мною,
Не требуй от меня стихов.
Не вечно нежиться в прелестном
ослепленьи,
Уж хладной истинны докучный вижу
свет.
По доброте души я верил в упоеньи
Волшебнице-Мечте, шепнувшей: ты
поэт, —
И, презря мудрости угрозы и советы,
С небрежной легкостью нанизывал
куплеты,
Игрушкою себя невинной веселил;
Угодник Бахуса, с веселыми друзьями
Бывало пел вино водяными стихами,
В дурных стихах дурных писателей
бранил,
Иль Дружбе плел венок – и дружество
зевало
И сонные стихи впросонках величало,
И даже, – каюсь я, –
пустынник согрешил, —
Я первой пел любви невинное начало,
Но так таинственно, с таким разбором
слов,
С такою скромностью стыдливой,
Что, не краснея боязливо,
Меня бы выслушал и девственный
К<озлов>.
Но скрылись от меня парнасские
забавы!..
Не долго был я усыплен,
Не долго снились мне мечтанья Муз и
Славы:
Я строгим опытом невольно пробужден.
Уснув меж розами, на тернах я
проснулся,
Увидел, что еще не гения
печать —
Охота смертная на рифмах лепетать.
Сравнив стихи твои с моими,
улыбнулся —
И полно мне писать.
|
