|
Люси Савицкой
Нежнее, чем польская панна,
И значит нежнее всего.
Бальмонт
1
Лесной ручей поет, не
зная почему,
Но он светло журчит и нарушает
тьму.
А в трепете лучей поет еще
звончей,
Как будто говоря, что он
ничей, ничей.
Так ты всегда светла, не
зная почему,
И быть такой должна, наперекор
всему.
Твоя душа — напев звенящего
ручья,
Который говорит, что ты ничья,
ничья.
2
Смотри, как звезды в
вышине
Светло горят тебе и мне.
Они не думают о нас,
Но светят нам в полночный час.
Прекрасен ими небосклон,
В них вечен свет, и вечен сон.
И кто их видит — жизни рад,
Чужою жизнию богат.
Моя любовь, моя звезда,
Такой как звезды будь всегда.
Горя не думай обо мне.
Но дай побыть мне в звездном
сне.
3
Нет, ты не поняла, что в
бездне пустоты
Я не обрыв, не тьма, а вольный
сон мечты,
Такой же радостный и
вкрадчивый, как ты.
Я пропасти люблю, но так
же, как леса,
Молчанье, и за ним — земные голоса,
И все подземное, и свет, и
небеса
Я, бесконечное в
конечном ощутив,
Люблю и высоту, влюбляюсь и в
обрыв,
И я в чудовищном свободен и
красив
Свободен, потому, что
только миг я в нем,
И сладко сплю в тени, сказавши
тьме. «Уснем».
Но вот уж я восстал, я весь
огонь с огнем.
Мы всюду встретимся, где
чары красоты,
Где в самом хаосе завершены
черты,
Где свет гармонии, где
счастие, где ты.
4
Люси, моя весна! Люси,
моя любовь!
Как сладко снова жить, и
видеть солнце вновь.
Я был в глубокой тьме, моя
душа спала,
Но задрожала мгла, когда весна
пришла.
Восторгом стала боль,
ответом стал вопрос,
От смеха губ твоих, и золота
волос.
И тонкий стан ко мне прильнул
в воздушном сне,
И предал я свой дух чарующей
весне.
О, стройная мечта, не
разлучусь я с ней!
Кто в мире может быть моей
Люси нежней?
Кто лучше всех? Люси, спроси
ручей, цветы:
Лучи, ручей, цветы мне
говорят, что — ты!
5
Кто полюбив — не сразу
полюбил?
В глубокой тьме — горят огни
светил.
И кто устав — свою покинул тьму,
Его звезда — светло горит ему.
К тебе прильнув — я вижу
бездну вод.
В моих зрачках — твой гордый
блеск живет.
Зеркален лик — прозрачной
глубины,
Там два стебля — влюбленно
сплетены.
В одном цветке — как
бархатная ночь,
В другом цветке — огонь, что
рвется прочь.
И мы горим — прекрасней нет
светил,
И в первый раз — я сразу
полюбил.
6
Когда сейчас передо мною
Ты в сладострастьи замерла,
Одною схвачены волною,
Мы отдались любви и зною,
Но в наших взорах пеленою
Возникла трепетная мгла.
И мы глаза свои закрыли,
Чтоб видеть лишь себя во сне,
И в блеске сна, в цветочной
пыли,
Мы жизнью слитно-разной жили,
Как два виденья той же были,
Как два луча в одной волне.
И все слова одной
страницы
Соединить нас не могли,
Сверкнув друг Другу как
зарницы,
Тонули мы как в небе птицы,
И ты, полуоткрыв ресницы,
Была вблизи — но как вдали!
7
«Зачем ты хочешь слов?
Ужели ты не видишь,
Как сладко мне с тобой, цветок
мой голубой?
Ни друга, ни врага ты взглядом
не обидишь,
Цветешь, всегда цветешь,
взлелеянный Судьбой.
Зачем тебе слова? Я как
и ты безгласна.
Я сны истомные лелею как и ты.
Смотри, как дышим мы,
тревожно, нежно, страстно…
О, милый, милый мой! Ведь мы с
тобой — цветы!»
«Влага только на мгновенье…»
Влага только на
мгновенье
Может к лотосу прильнуть,
Даст ему свое забвенье,
И опять стремится в путь.
Лотос только на
мгновенье
Принимает поцелуй
И восторг прикосновенья
Переменно-быстрых струй.
Миг блаженства, легкость
ласки,
Вольно-слитные сердца,
Прелесть призрачной завязки
И мгновенного конца.
Лотос после быстрой
ласки
Весь блестит легко дрожа,
И вода в подвижной сказке
Обновленна и свежа.
Три цвета
Черный, желтый, и
красный,
Три испанские цвета.
Слиянье триады согласной
Разгадано сердцем поэта.
Черный цвет подозренья
Страшен душам неверным,
Обманчивый миг утоленья
К возмездьям приводит
примерным.
Желтый — дикая ревность,
Жгучесть раненой чести,
До времени скрытая гневность,
Злорадство рассчитанной мести.
Всех отчетливей —
красный,
Полный жизни и смерти.
Доверьтесь триаде согласной,
Любите, но страсти не верьте!
Серенада
Я сомкнул глаза усталые,
Мира больше нет.
Плачьте, плачьте, запоздалые,
Светит вам лишь поздний свет.
Дышат сумерки неясные,
Смотрят звезды с высоты.
Плачьте, страстные,
подвластные
Тайнам темноты.
Я закрыл глаза усталые,
Стройный мир погас.
Кровь слагает сказки алые,
И обманывает нас.
Дышат шелесты неясные,
Дымно спит речная гладь.
Плачьте, страстные,
безгласные,
Вам недолго спать.
Крестоносец
(сонет)
Ни ревности, ни скуке,
ни злословью,
Моей души живой я не предам.
Блуждая по несчестным городам,
Одним я услажден всегда —
любовью.
Мой ум увлек меня к
Средневековью,
Ко дням служенья тающим
мечтам.
И, крестоносец, годы я отдам,
Чтоб розы снов зарделись алой
кровью.
Моей! Моей! Неверных
больше нет
В пустыне — все смешавших —
долгих лет
Сравнялись все молитвы и
проклятья.
И в верность дней не
верю я один.
Во имя жертвы, счастья без
объятья,
Я сумрачный, я гордый паладин.
|
