|
Марусе С***
О, птичка нежная, ты не
поймешь меня,
Пока в твоих глазах сверкает
утро Мая
Твой голос чуть дрожит, как
серебро звеня,
С улыбкой на тебя взирает мать
родная.
О, птичка нежная, ты не поймешь
меня!
Везде нас ждет печаль
Мрачна юдоль земная
Мне страшно за тебя Я плачу Я
скорблю
Из темного угла, твоим словам
внимая,
Смотрю я на тебя и Господа молю
—
Пусть будет для нее легка стезя
земная!
Увы, и предо мной блистали
краски дня
Мой день давно погас. Со мною
тьма ночная
И я когда-то пел, чужую скорбь
гоня,
Когда-то и ко мне склонялась
мать родная…
О, птичка нежная, ты не поймешь
меня!
Памяти И.С.
Тургенева[1]
Уходят дни И вот уж десять
лет
Прошло с тех пор, как смерть к
тебе склонилась.
Но смерти для твоих созданий
нет,
Толпа твоих видений, о, поэт,
Бессмертием навеки озарилась.
В немом гробу ты спишь
глубоким сном
Родной страны суровые метели
Рыдают скорбно в сумраке
ночном,
Баюкают тебя в твоей постели,
И шепчут о блаженстве неземном.
Ты заслужил его Во тьме
невзгоды,
Когда, под тяжким гнетом, край
родной,
Томясь напрасной жаждою
свободы,
Переживал мучительные годы,
Ты был исполнен думою одной: —
Кумир неволи сбросит с
пьедестала,
Живой волной ударит в берега,
Сломить ту силу, что умы
сковала, —
И ты поклялся клятвой
Ганнибала,
Жить лишь затем, чтоб
растоптать врага.
И ты спустился в темные
пучины
Народной жизни, горькой и
простой,
Пленяющей печальной красотой,
И подсмотрел цветы средь
грязной тины,
Средь грубости — любви порыв
святой.
И слился ты с той светлою
плеядой,
Пред чьим огнем рассеялася
тьма,
Пред чьим теплом растаяла зима;
Нахлынули борцы живой громадой,
—
И пала крепостничества тюрьма.
Но в этот миг,
зиждительный и чудный,
Ты не хотел душою отдохнуть,
Святым огнем твоя горела грудь,
И вот опять — далекий,
многотрудный,
Перед тобой открылся новый
путь.
Дворянских гнезд заветные
аллеи.
Забытый сад. Полузаросший пруд.
Как хорошо, как все знакомо
тут!
Сирень, и резеда, и эпомеи,
И георгины гордые цветут.
Затмилась ночь. Чуть
слышен листьев ропот.
За рощей чуть горит Луны эмаль.
И в сердце молодом встает
печаль.
И слышен чей-то странный,
грустный шепот.
Кому-то в этот час чего-то
жаль.
И там вдали, где роща так
туманна,
Где луч едва трепещет над
тропой, —
Елена, Маша, Лиза, Марианна,
И Ася, и несчастная Сусанна —
Собралися воздушною толпой.
Знакомые причудливые тени,
Создания любви и красоты,
И девственной, и женственной
мечты,
Их вызвал к жизни чистый нежный
гений,
Он дал им форму, краски, и
черты.
Не будь его, мы долго бы
не знали
Страданий женской любящей души,
Ее заветных дум, немой печали,
Лишь с ним для нас впервые
прозвучали
Те песни, что таилися в тиши.
Он возмутил стоячих вод
молчанье,
Запросам тайным громкий дал
ответ,
Из тьмы он вывел женщину на
свет,
В широкий мир стремлений и
сознанья,
На путь живых восторгов, битв и
бед.
Вот почему, с любовью вспоминая
О том, кто удалился в мир иной,
Пред кем зажегся светоч
неземной,
Здесь собралась толпа ему
родная,
С ним слившаяся мыслию одной: —
Пусть мы с тобой разлучены
судьбою
Уж десять невозвратных долгих
лет,
Но ты, наш друг, учитель, и
поэт,
Средь нас живешь! Сверкает над
тобою
Бессмертия нетленный чистый
свет!
|
