Мобильная версия
   

Александр Дюма «Граф Монте-Кристо»


Александр Дюма Граф Монте-Кристо
УвеличитьУвеличить

IX. БРАЧНЫЕ ПЛАНЫ 

   На следующий день после этой сцены, в тот час, когда Дебрэ по  дороге в министерство обычно заезжал к г-же Данглар, его карета не  въехала  во двор.

   В этот самый час, а именно в половине первого, г-жа Данглар приказала подать экипаж и выехала из дому.

   Данглар, спрятавшись за занавеской, следил за этим отъездом, которого он ожидал. Он распорядился, чтобы ему доложили, как только г-жа  Данглар вернется, но и к двум часам она еще не вернулась.

   В два часа он потребовал лошадей, поехал в Палату и записался в число ораторов, собиравшихся возражать против бюджета.

   От двенадцати до двух Данглар безвыходно сидел у себя в кабинете, все более хмурясь, читал депеши, подсчитывал бесконечные  цифры  и  принимал посетителей, в том числе майора Кавальканти, который, как всегда, багровый, чопорный и пунктуальный, явился в условленный накануне  час,  чтобы покончить свои дела с банкиром.

   Выйдя из Палаты, Данглар, во время заседания чрезвычайно волновавшийся и резче, чем когда-либо, нападавший на министерство, сел в свой  экипаж и велел кучеру ехать на авеню Елисейских Полей, N 30.

   Монте-Кристо был дома, но у него кто-то сидел, и он попросил Данглара подождать несколько минут в гостиной.

   Пока банкир сидел в ожидании, дверь  отворилась  и  вошел  человек  в одежде аббата; будучи, по-видимому, короче знаком с хозяином, он не  остался ждать, как Данглар, а поклонился ему, прошел во внутренние комнаты и скрылся.

   Почти сейчас же та дверь, за которой исчез священник, открылась  снова, и появился Монте-Кристо.

   - Простите, дорогой барон, - сказал он. - Видите ли, в  Париж  только что прибыл один из моих добрых друзей, аббат Бузони; вы, вероятно, заметили его, он здесь проходил. Мы давно не видались, и у меня  не  хватило духу сразу же с ним расстаться. Надеюсь, вы меня поймете и извините, что я заставил вас ждать.

   - Помилуйте, - сказал Данглар, - это так естественно; я попал не вовремя и сейчас же удалюсь.

   - Ничего подобного, напротив, присаживайтесь,  пожалуйста.  Но,  боже правый, что это с вами? У вас такой озабоченный вид; вы меня просто  пугаете. Опечаленный капиталист подобен комете, он тоже всегда  предвещает миру несчастье.

   - Дело в том, дорогой граф, что меня уже  несколько  дней  преследуют неудачи, и я все время получаю дурные вести.

   - Ужасно! - сказал Монте-Кристо. - Вы опять проиграли на бирже.

   - Нет, это я бросил, по крайней мере на некоторое время; на этот  раз просто одно банкротство в Триесте.

   - Вот как? Вы, вероятно, говорите о банкротстве Джакопо Манфреди?

   - Совершенно верно. Представьте себе, человек, который, не помню уж с каких пор, ведет со мной дела на восемьсот  -  девятьсот  тысяч  франков ежегодно. Ни разу ни одной задержки, ни одного недочета, человек расплачивался, как князь... который платит. Я авансирую ему миллион,  и  вдруг этот чертов Джакопо Манфреди приостанавливает платежи!

   - В самом деле?

   - Неслыханное несчастье.  Я  выдаю  на  него  переводный  вексель  на шестьсот тысяч ливров, который возвращается неоплаченным, да кроме того, у меня лежит на четыреста тысяч франков его  векселей  сроком  на  конец этого месяца, которые должен оплатить его парижский  корреспондент.  Сегодня тридцатое, я посылаю за деньгами; не  тут-то  было,  корреспондент скрылся. Считая еще испанскую историю, я славно заканчиваю этот месяц.

   - Но разве вы так много потеряли на этой испанской истории?

   - Разумеется, у меня вылетело семьсот тысяч  франков,  ни  больше  ни меньше.

   - Как же вы, черт возьми, так попались? Ведь вы матерый волк.

   - Это все жена. Ей приснилось, что Дон Карлос вернулся в  Испанию,  а она верит снам. Она говорит, что это магнетизм, и когда видит что-нибудь во сне, то уверяет, что все непременно так и будет. Я позволил  ей  сыграть, как она считает нужным; у нее свои  средства  и  свой  собственный маклер. Она сыграла и проиграла Правда, она играла не на мои  деньги,  а на свои. Но вы понимаете, когда жена проигрывает семьсот тысяч  франков, это немного отзывается и на муже Как, вы этого не знали? Это было злобой дня.

   - Я слышал об этом, но не знал подробностей; к тому же я  совершенный профан в биржевых делах.

   - Вы совсем не играете?

   - Я? Когда же мне играть? Я и так едва справляюсь  с  подсчетом  моих доходов. Мне пришлось бы, кроме управляющего, завести еще  конторщика  и кассира. Но, кстати, об Испании, мне кажется, баронесса могла не  только во сне видеть возвращение Дон Карлоса. Разве об этом не говорилось в газетах?

   - Ни на грош.

   - Но этот честный "Вестник", кажется, исключение из правила и сообщает только достоверные сведения, телеграфные сообщения.

   - Вот это и непонятно, - возразил Данглар. - Ведь известие о  возвращении Дон Карлоса было действительно получено по телеграфу.

   - Так что за этот месяц, - сказал Монте-Кристо, - вы потеряли примерно миллион семьсот тысяч франков?

   - И не примерно, а в точности.

   - Черт возьми! Для третьестепенного состояния это  жестокий  удар,  сочувственно заметил Монте-Кристо.

   - То есть как это третьестепенного? - сказал Данглар, несколько  обиженный.

   - Да конечно, - продолжал Монте-Кристо, - на мой взгляд, есть три категории богатства: первостепенные состояния, второстепенные и третьестепенные. Я называю первостепенным состоянием такое, которое слагается  из ценностей, находящихся под рукой: земли, рудники, государственные бумаги таких держав, как Франция, Австрия и Англия, если только  эти  ценности, рудники и бумаги составляют в общем сумму в сто миллионов.  Второстепенным состоянием я называю промышленные предприятия, акционерные компании, наместничества и княжества, дающие не более полутора  миллиона  годового дохода, при капитале не свыше пятидесяти миллионов. Наконец,  третьестепенное состояние - это капиталы, пущенные в оборот, доходы, зависящие от чужой воли или игры случая, которым чье-нибудь банкротство может нанести ущерб, которые может поколебать телеграфное сообщение, случайные  спекуляции, - словом, дела, зависящие от удачи, которую можно назвать  низшей силой, если ее сравнивать с высшей силой - силой природы; они составляют в общем фиктивный или действительный  капитал  миллионов  в  пятнадцать. Ведь ваше положение именно таково, правда?

   - Верно, - ответил Данглар.

   - Из этого следует, - невозмутимо продолжал МонтеКристо, - что,  если шесть месяцев кряду будут заканчиваться так же, как и  этот,  третьестепенная фирма окажется при последнем издыхании.

   - Ну, уж вы скажете! - протянул Данглар, невесело улыбаясь.

   - Скажем, семь месяцев, - продолжал тем же тоном Монте-Кристо. - Скажите, вы когда-нибудь задумывались над тем, что семь раз миллион семьсот тысяч франков - это почти двенадцать миллионов?.. Нет, никогда? И хорошо делали, потому что после таких размышлений уже не станешь рисковать своими капиталами, которые для финансиста все равно, что кожа для цивилизованного человека. Мы носим более или менее пышные одежды, и они  придают нам вес; но когда человек умирает, у него остается только его кожа.  Так и вы, бросив дела, останетесь при  вашем  действительном  состоянии,  то есть самое большее при пяти или  шести  миллионах;  ибо  третьестепенные состояния представляют в сущности только треть или четверть своей  видимости, как железнодорожный  локомотив  -  всего  лишь  более  или  менее сильная машина, хоть он и кажется огромным в клубах дыма. Ну так вот, из вашего действительного актива в пять миллионов вы  только  что  лишились почти двух; соответственно уменьшилось и ваше фиктивное  состояние,  ваш кредит; другими словами, дорогой господин Данглар, вам было сделано кровопускание, которое, если его повторить  четыре  раза,  вызовет  смерть. Смотрите, дорогой друг, будьте осторожней! Может быть, вам нужны деньги? Хотите, я вас ссужу?

   - Вы все же плохо считаете! - воскликнул Данглар, призывая на  помощь всю свою выдержку. - В эту самую минуту моя касса уже наполнена благодаря другим, более удачным спекуляциям. Потеря крови возмещена питанием. Я проиграл битву в Испании, я побит в Триесте, но мой индийский флот, быть может, захватил несколько судов; мои пионеры в Мексике гденибудь наткнулись на руду.

   - Прекрасно, прекрасно! Но шрам остался, и при первой же потере  начнет кровоточить.

   - Нет, потому что я действую наверняка, - продолжал Данглар с  пошлым хвастовством шарлатана, у которого вошло в привычку превозносить себя, чтобы свалить меня, потребовалось бы свержение трех правительств.

   - Что ж! Это бывало.

   - Гибель всех урожаев.

   - Вспомните о семи тучных и семи тощих коровах.

   - Или чтобы море ушло от берегов, как во времена Фараона; да ведь морей много, а корабли заменили бы караваны, только и всего.

   - Тем лучше, тем лучше,  дорогой  господин  Данглар,  -  сказал  Монте-Кристо, - я вижу, что ошибался и что вы принадлежите  к  капиталистам второй степени.

   - Смею думать, что я могу претендовать на эту честь, - сказал Данглар со своей стереотипной улыбкой, напоминавшей Монте-Кристо маслянистую луну, которую малюют плохие художники, изображая развалины. - Но раз уж мы заговорили о делах, - прибавил он, радуясь поводу переменить разговор, скажите мне, что, по-вашему, я мог бы сделать для господина Кавальканти?

   - Дать ему денег, если он аккредитован на вас и если вы этому кредиту доверяете.

   - Еще бы, вполне! Он явился ко мне сегодня утром с чеком на сорок тысяч франков, подписанным Бузони и адресованным  на  ваше  имя,  с  вашим бланком на обороте. Вы понимаете, что я ему  немедленно  отсчитал  сорок бумажек.

   Монте-Кристо кивнул в знак полного одобрения.

   - Но это еще не все, - продолжал Данглар, - он открыл у  меня  кредит своему сыну.

   - Разрешите нескромный вопрос: а сколько он дает сыну?

   - Пять тысяч франков в месяц.

   - Шестьдесят тысяч в год! Я так и думал, - сказал Монте-Кристо, пожимая плечами. - Все Кавальканти ужасные скряги. Что  такое  для  молодого человека пять тысяч франков в месяц?

   - Но вы понимаете, что если молодому человеку понадобится лишних несколько тысяч...

   - Не давайте ему, отец и не подумает вам их  зачесть;  вы  не  знаете итальянских миллионеров: это сущие Гарпагоны. А кто открыл ему этот кредит?

   - Банк Фенци, одна из лучших фирм Флоренции.

   - Я не хочу сказать, что вам грозят убытки, отнюдь; но все же не  выходите из пределов кредита.

   - Вы, значит, не слишком доверяете этому Кавальканти?

   - Я? Я дам ему под его подпись десять миллионов. Это, по моему  распределению, состояние второй степени, дорогой барон.

   - А как он прост! Я принял бы его за обыкновенного майора.

   - И сделали бы ему честь; вы правы, вид у него не очень внушительный. Когда я его увидел в первый раз, я решил, что  эго  какой-нибудь  старый поручик, заплесневевший в своем мундире. Но таковы  все  итальянцы;  они похожи на старых евреев, если не поражают своим великолепием,  как  восточные маги.

   - Сын выглядит лучше, - сказал Данглар.

   - Немного робок, пожалуй, но в общем вполне приличен. Я за него слегка опасался.

   - Почему?

   - Потому что, когда вы его у меня видели, это был чуть ли  не  первый его выезд в свет; по крайней мере мне так говорили. Он  путешествовал  с очень строгим воспитателем и никогда не был в Париже.

   - Говорят, все эти знатные итальянцы женятся обыкновенно в своем кругу? - небрежно спросил Данглар. - Они любят объединять свои богатства.

   - Обыкновенно - да; но Кавальканти  большой  оригинал  и  все  делает по-своему. Он, несомненно, привез сына во Францию, чтобы здесь  его  женить.

   - Вы так полагаете?

   - Уверен в этом.

   - И здесь знают о его состоянии?

   - Об этом очень много говорят; только одни приписывают ему  миллионы, а другие утверждают, что у него нет ни гроша.

   - А ваше мнение?

   - Мое мнение субъективно, с ним не стоит считаться.

   - Но, все-таки...

   - Видите ли, ведь эти Кавальканти когда-то командовали  армиями,  управляли провинциями. Я считаю, что у всех этих старых  подеста  и  былых кондотьеров есть миллионы, зарытые по  разным  углам,  о  которых  знают только старшие в роде, передавая это знание по наследству из поколения в поколение. Поэтому все они желтые и жесткие, как флорины времен  Республики, которые они так давно созерцают, что отблеск этого золота  лег  на их лица.

   - Вот именно, - сказал Данглар, - и это тем более верно, что ни у кого из них пет ни клочка земли.

   - Или во всяком случае очень мало; сам  я  видел  только  дворец  Кавальканти в Лукке.

   - А, у него есть  дворец?  -  сказал,  смеясь,  Данглар.  -  Это  уже кое-что!

   - Да и то он его сдал министру финансов, а сам живет в маленьком  домике. Я же сказал вам, что он человек прижимистый.

   - Не очень-то вы ему льстите!

   - Послушайте, я ведь его почти не знаю; я встречался с ним раза  три. Все, что мне о нем известно, я слышал от аббата Бузони и от него самого. Он говорил мне сегодня о своих планах относительно сына и намекнул,  что ему надоело держать свои капиталы в Италии, мертвой стране, и что он  не прочь пустить свои миллионы в оборот либо во Франции, либо в Англии.  Но имейте в виду, что, хотя я отношусь с величайшим доверием к самому аббату Бузони, я все же ни за что не отвечаю.

   - Все равно, спасибо вам за клиента; такое имя украшает мои книги,  и мой кассир, которому я объяснил, кто такие Кавальканти,  очень  гордится этим. Кстати, - спрашиваю просто из любознательности, - когда  эти  люди женят своих сыновей, дают они им приданое?

   - Как когда. Я знал одного итальянского князя, богатого, как  золотая россыпь, потомка одного из знатнейших тосканских родов, - так  он,  если его сыновья женились, как ему нравилось, награждал их миллионами, а если они женились против его воли, довольствовался тем, что давал им тридцать экю в месяц. Допустим, что Андреа женится согласно воле отца; тогда  майор, быть может, даст ему миллиона два, три. Если это  будет,  например, дочь банкира, то он, возможно, примет участие в деле тестя своего  сына. Но допустим, что невестка ему не понравится; тогда прощайте: папаша  Кавальканти берет ключ от своей кассы, дважды поворачивает его в замке,  и вот наш Андреа вынужден вести жизнь парижского хлыща, передергивая карты или плутуя в кости.

   - Этот юноша найдет себе баварскую или перуанскую принцессу; он пожелает взять за женой княжескую корону, Эльдорадо с Потоси в придачу.

   - Ошибаетесь, эти знатные итальянцы нередко женятся на простых смертных; они, как Юпитер, любят смешивать породы. Но, однако, дорогой барон, что за вопросы вы мне задаете? Уж не собираетесь ли вы женить Андреа?

   - Что ж, - сказал Данглар, - это была бы недурная сделка; а я делец.

   - Но не на мадемуазель Данглар, я надеюсь? Не захотите же  вы,  чтобы Альбер перерезал горло бедному Андреа?

   - Альбер! - сказал, пожимая плечами, Данглар. - Ну, ему это все  равно.

   - Разве он не помолвлен с вашей дочерью?

   - То есть мы с Морсером поговаривали об этом  браке;  но  госпожа  де Морсер и Альбер...

   - Неужели вы считаете, что он плохая партия?

   - Ну, мне кажется, мадемуазель Данглар стоит не меньше, чем виконт де Морсер!

   - Приданое у мадемуазель Данглар будет действительно  недурное,  я  в этом не сомневаюсь, особенно если телеграф перестанет дурить.

   - Дело не только в приданом. Но скажите, кстати...

   - Да?

   - Почему вы не пригласили Морсера и его родителей на этот обед?

   - Я его приглашал, но он должен был ехать  с  госпожой  де  Морсер  в Дьенн; ей советовали подышать морским воздухом.

   - Так, так, - сказал, смеясь, Данглар, - этот воздух должен  быть  ей полезен.

   - Почему это?

   - Потому что она дышала им в молодости.

   Монте-Кристо пропустил эту колкость мимо ушей.

   - По все-таки, - сказал он, - если Альбер и не так богат, как мадемуазель Данглар, зато, согласитесь, он носит прекрасное имя.

   - Что ж, на мой взгляд, и мое не хуже.

   - Разумеется, ваше имя пользуется популярностью и само  украсило  тот титул, которым думали украсить ею; по вы слишком умный человек, чтобы не понимать, что некоторые предрассудки весьма прочны и их не искоренить, и потому пятисотлетнее дворянство выше дворянства, которому двадцать лет.

   - Как раз поэтому, - сказал Данглар, пытаясь иронически улыбнуться, я и предпочел бы Андреа Кавальканти Альберу де Морсер.

   - Однако, мне кажется, Морсеры ни в чем не  уступают  Кавальканти?  сказал Монте-Кристо.

   - Морсеры!.. Послушайте, дорогой граф, - сказал Данглар,  -  ведь  вы джентльмен, не так ли?

   - Надеюсь.

   - И к тому же знаток в гербах?

   - Немного.

   - Ну, так посмотрите на мой; он надежнее, чем герб Морсера.

   - Почему?

   - Потому что, хотя я и не барон по рождению, я во всяком случае Данглар.

   - И что же?

   - А он вовсе не Морсер.

   - Как, не Морсер?

   - Ничего похожего.

   - Что вы говорите!

   - Меня кто-то произвел в бароны, так что я действительно барон: он же сам себя произвел в графы, так что он совсем не граф.

   - Не может быть!

   - Послушайте, - продолжал Данглар, - Морсер мой друг, вернее,  старый знакомый вот уже тридцать лет; я, знаете, не слишком кичусь  своим  гербом, потому что никогда не забываю, с чего я начал.

   - Это свидетельствует о великом смирении или  о  великой  гордыне,  сказал Монте-Кристо.

   - Ну так вот, когда я был мелким служащим, Морсер был  простым  рыбаком.

   - И как его тогда звали?

   - Фернан.

   - Просто Фернан?

   - Фернан Мондего.

   - Вы в этом уверены?

   - Еще бы! Я купил у него немало рыбы.

   - Тогда почему же вы отдаете за его сына свою дочь?

   - Потому что Фернан и Данглар - оба выскочки, добились дворянских титулов, разбогатели и стоят друг друга; а все-таки есть вещи, которые про него говорились, а про меня никогда.

   - Что же именно?

   - Так, ничего.

   - А, понимаю; ваши слова напомнили мне кое-что,  связанное  с  именем Фернана Мондего; я уже слышал это имя в Греции.

   - В связи с историей Али-паши?

   - Совершенно верно.

   - Это его тайна, - сказал Данглар, - и, признаюсь, я  бы  много  дал, чтобы раскрыть ее.

   - При большом желании это не так трудно сделать.

   - Каким образом?

   - У вас, конечно, есть в Греции какой-нибудь корреспондент?

   - Еще бы!

   - В Янине?

   - Где угодно найдется.

   - Так напишите вашему корреспонденту в Янине и  спросите  его,  какую роль сыграл в катастрофе с АлиТебелином француз по имени Фернан.

   - Вы совершенно правы! - воскликнул Данглар, порывисто вставая.  -  Я сегодня же напишу.

   - Напишите.

   - Непременно.

   - И если узнаете что-нибудь скандальное...

   - Я вам сообщу.

   - Буду вам очень благодарен.

   Данглар выбежал из комнаты и бросился к своему экипажу.  


  1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 

Все списки лучших





Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика