Эй!*
Мокрая, будто ее облизали,
толпа.
Прокисший воздух плесенью веет.
Эй!
Россия,
нельзя ли
чего поновее?
Блажен, кто хоть раз смог,
хотя бы закрыв глаза,
забыть вас,
ненужных, как насморк,
и трезвых,
как нарзан.
Вы все такие скучные,
точно
во всей вселенной нету Капри*.
А Капри есть.
От сияний цветочных
весь остров, как женщина в
розовом капоре.
Помчим поезда к берегам, а
берег
забудем, качая тела в
пароходах.
Наоткрываем десятки Америк.
В неведомых полюсах вынежим
отдых.
Смотри какой ты ловкий,
а я —
вон у меня рука груба как.
Быть может, в турнирах,
быть может, в боях
я был бы самый искусный рубака.
Как весело, сделав удачный
удар,
смотреть, растопырил ноги как.
И вот врага, где предки,
туда
отправила шпаги логика.
А после в огне
раззолоченных зал,
забыв привычку спанья,
всю ночь напролет провести,
глаза
уткнув в желтоглазый коньяк.
И, наконец, ощетинясь, как
еж,
с похмельем придя поутру,
неверной любимой грозить, что
убьешь
и в море выбросишь труп.
Сорвем ерунду пиджаков и
манжет,
крахмальные груди раскрасим под
панцырь,
загнем рукоять на столовом
ноже,
и будем все хоть на день, да
испанцы.
Чтоб все, забыв свой
северный ум,
любились, дрались, волновались.
Эй!
Человек,
землю саму
зови на вальс!
Возьми и небо заново
вышей,
новые звезды придумай и
выставь,
чтоб, исступленно царапая
крыши,
в небо карабкались души
артистов.
[1916 ]
|
