Глава IX
О парфянском вооружении
Дурным
обыкновением дворянства нашего времени, свидетельствующим об его изнеженности,
является то, что оно облачается в доспехи лишь в момент крайней необходимости и
снимает их тотчас же, как только появляются малейшие признаки того, что
опасность миновала. Это ведет ко всякого рода непорядкам, ибо в результате
того, что все бросаются к своему оружию лишь в момент боя, получается, что одни
только еще облачаются в броню, когда их соратники уже разбиты. Наши отцы
предоставляли оруженосцам нести только их шлем, копье и рукавицы, сохраняя на
себе все остальное снаряжение до окончания военных действий. В наших войсках в
настоящее время царит сильнейшая путаница из-за скопления боевого снаряжения и
слуг, которые не могут отдаляться от своих господ, имея на руках их вооружение.
Тит
Ливий писал про наших предков: «Intolerantissima laboris corpora vix arma
humeris gerebant» [1086].
Многие
народы в старину шли в бой – а некоторые идут еще и сейчас – совсем
без оборонительного оружия или очень легко прикрытыми.
Tegmina queis capitum raptus de
subere cortex. [1087]
Александр
Македонский, храбрейший из всех полководцев, облачался в броню лишь в очень
редких случаях, и те из них, кто пренебрегает латами, ненамного ухудшают этим
свое положение. Если и случается человеку погибнуть из-за того, что на нем не
было брони, то чаще бывало, что она оказывалась помехой и человек погибал, не в
силах высвободиться из нее, либо придушенный ее тяжестью, либо скованный ею в
своих движениях, либо еще как-нибудь иначе. При виде тяжести и толщины наших
лат может показаться, что мы только и думаем, как бы защитить себя, но в
действительности они больше обременяют нас, чем защищают. Мы заняты тем, что
тащим на себе этот груз, спутанные и стесненные, как если бы наша задача
заключалась в том, чтобы бороться с нашим оружием, которое на деле должно было
бы нас защищать.
Тацит
забавно описывает наших древних галльских воинов [1088], которые были так тяжело
вооружены, что только-только были в силах держаться на ногах, будучи не в
состоянии ни защищаться, ни нападать, ни даже подняться, когда они бывали
опрокинуты.
Лукулл,
заметив, что некоторые воины-мидийцы, составлявшие передовую линию в армии
Тиграна [1089],
были столь тяжело и неуклюже вооружены, что казались заключенными в железную
тюрьму, решил, что будет нетрудно их опрокинуть, и начал с этого свое
нападение, увенчавшееся победой.
Я
полагаю, что в настоящее время, когда в большой славе наши мушкетеры, будет
сделано какое-нибудь изобретение, чтобы прикрыть и обезопасить нас стенами, и
мы будем отправляться на войну, запертые в крепостях, подобных тем, которые
древние укрепляли на спинах своих слонов.
Такого
рода пожелание очень далеко от того, чего требовал Сципион Младший [1090]. Он
сурово упрекал своих воинов за то, что они построили под водой западни в тех
местах рва, через которые солдаты осажденного им города могли совершать
вылазки. Осаждающие должны думать о нападении, а не бояться, заявлял Сципион,
справедливо опасаясь, чтобы эта предосторожность не усыпила бдительность его
воинов.
Юноше,
который однажды показывал Сципиону свой превосходный щит, он сказал: «Твой щит
действительно хорош, сын мой, но римский воин должен больше полагаться на свою
правую руку, чем на левую» [1091].
Тяжесть
военного снаряжения невыносима для нас лишь потому, что мы не привыкли к ней.
L’husbergo in dosso haveano, e l’elmo
in testa,
Dui di quelli guerrier, de i quali io
canto.
Ne notte о di, dopo ch’entraro in
questa
Stanza, gli haveano mai messi da
canto,
Che facile a portar comme la vesta
Era lor, perche in uso l’avean
tanto. [1092]
Император
Каракалла [1093]
шел в походе впереди своего войска в полном вооружении.
Римские
пехотинцы не только имели на себе каску, щит и меч, – ибо, по словам Цицерона,
они так привыкли иметь у себя на плечах оружие, что оно столь же мало стесняло
их, как их собственные члены, – «arma enim membra militis esse
dicunt» [1094],
но одновременно они еще несли двухнедельный запас продовольствия и несколько
брусьев весом до шестидесяти фунтов, необходимых им для устройства укрытий. С
таким грузом солдаты Мария [1095]
обязаны были за пять часов пройти шесть миль или, в случае спешки, даже семь.
Военная дисциплина была у них куда строже, чем у нас, и потому давала совсем
иные результаты. В этой связи поразителен следующий случай: одного спартанского
воина упрекали в том, что во время похода его видели однажды под крышей дома.
Они были до такой степени приучены к трудностям, что считалось позором
находиться под иным кровом, чем под открытым небом, и в любую погоду. Сципион
Младший, перестраивая свои войска в Испании, отдал приказ, чтобы воины его ели
только стоя и притом только сырое. При таких порядках мы недалеко ушли бы с
нашими солдатами.
Аммиан
Марцеллин [1096],
воспитанный на войнах римлян, отмечает любопытную особенность вооружения у
парфян, весьма отличную от системы римского вооружения. Они носили, сообщает
он, броню, как бы сотканную из перышков, не стеснявшую их движений и вместе с
тем столь прочную, что, попадая в нее, наши копья отскакивали от нее (это были
чешуйки, которыми постоянно пользовались наши предки). В другом месте [1097]
Марцеллин пишет: «Лошади у них были сильные и выносливые; сами всадники были
защищены с головы до ног толстыми железными пластинами, так искусно прилаженными,
что, когда надо было, они смещались. Можно было подумать, что это какие-то
железные люди; на головах у них были надеты каски, в точности соответствовавшие
форме и частям лица, настолько плотно пригнанные, что можно было поразить их
только через маленькие круглые отверстия для глаз, пропускавшие свет, или через
щели для ноздрей, через которые они с трудом дышали»:
Flexilis inductis animatur lamina
membris
Horribilis visu; credas simulacra
moveri
Ferrea, cognatoque viros spirare
metallo,
Par vestitus equis: ferrata fronte
minantur
Ferratosque movent, securi vulneris,
armos. [1098]
Вот
картина, которая очень напоминает описание снаряжения французского воина во
всех доспехах.
Плутарх
сообщает, что Деметрий [1099]
приказал изготовить для себя и для Алкина, первого состоявшего при нем
оруженосца, по сплошной броне для каждого, весом в сто двадцать фунтов, между
тем как обычная броня весила всего шестьдесят фунтов.
|
