Увеличить |
* II *
1
Вот
скачет Галахад по-прежнему без щита, и так ехал он четыре дня, не встретив
никаких приключений, и к исходу четвертого дня, после вечерней молитвы,
подъехал он к белому аббатству. Там приняли его с великим почтением, проводили
в покои, и там он снял свои доспехи. И встретил он в аббатстве двух рыцарей
Круглого Стола – один был сэр Багдемагус, второй – сэр Ивейн, и когда они
заметили сэра Галахада, они пошли к нему навстречу с великой радостью. А затем
все отправились ужинать.
– Сэры, –
сказал сэр Галахад, – какие приключения привели вас сюда?
– Сэр, –
отвечали они, – мы слышали толки, будто в этом монастыре хранится щит, и
если кто навесит его себе на шею, то не пройдет и трех дней, как постигнет его
беда, или смерть, или же увечье навеки. Но я, сэр, – сказал сэр
Багдемагус, – завтра же надену его, дабы попытать удачи.
– Во
имя Господа! – молвил сэр Галахад.
– Сэр, –
сказал Багдемагус, – если же не будет мне удачи в приключении с этим
щитом, тогда возьмите его вы, ибо вы, я уверен, не потерпите неудачи.
– Сэр,
я на это согласен, ибо у меня нет щита. Вот поднялись они наутро, выслушали обедню.
И тогда спрашивает сэр Багдемагус, где же этот опасный щит. И повел его монах
за алтарь и показал ему висящий там щит, белый, как снег, только с красным
крестом посредине.
– Сэры, –
сказал монах, – этот шит не должно навешивать на шею ни одному рыцарю,
только лишь достойнейшему рыцарю в мире. И потому мой совет вам, рыцари, не
поступать опрометчиво.
– Что
ж, – сказал сэр Багдемагус, – я знаю, что я – не лучший рыцарь мира,
однако я попытаю удачи и навешу этот щит себе на шею.
И,
сделав так, он выехал из монастыря, сказав сэру Галахаду:
– Не
соизволите ли повременить здесь до тех пор, покуда вы не услышите о том, что
станется со мною?
– Сэр,
я останусь здесь, – отвечал сэр Галахад.
Тогда
король Багдемагус взял с собою надежного пажа, чтобы было кому принести сэру Галахаду
известия о его приключениях. Вот проскакали они две мили и выехали в живописную
долину, где стояла, отшельничья обитель, и видят: скачет им навстречу рыцарь
весь в белом, и конь и всадник, несется его конь во весь дух, и копье уперто в
надежный упор. Выставил сэр Багдемагус свое копье, устремился ему навстречу и
поломал копье о белого рыцаря, а тот ударил на него с такой силою, что пробил
на нем звенья кольчуги и пронзил ему правое плечо, ибо щит не укрыл его от
удара. Выбил он сэра Багдемагуса из седла, спешился и сам, снял с плеча у него
тот белый щит и сказал так:
– Рыцарь,
ты поступил весьма неразумно, ибо этот щит может навесить на себя лишь тот, кто
не имеет себе равных на свете.
И затем
он подошел к юному пажу Багдемагуса и наказал ему:
– Отвези
этот щит доброму рыцарю сэру Галахаду, которого вы оставили в аббатстве, и передай
ему от меня низкий поклон.
– Сэр, –
сказал паж, – а каким именем мне назвать вас?
– Мое
имя – не твоя забота, – отвечал рыцарь, – ибо не тебе его узнать, да
и никому из смертных.
– Тогда,
любезный рыцарь, – сказал паж, – ради почтения перед Иисусом Христом,
объясните мне, что за причина, что кто ни навесит этот щит, тому не избежать
беды?
– Раз
ты спрашиваешь меня его именем, – отвечал рыцарь, – то знай: этот щит
предназначено носить лишь сэру Галахаду.
Затем
подошел паж к Багдемагусу и спросил его, тяжка ли его рана.
– Да,
воистину, – отвечал тот, – нелегко мне будет избегнуть смерти.
Юный паж
повел под уздцы его коня и с великой болью доставил его назад в аббатство. А
там сняли его бережно с коня, освободили от доспехов, уложили в постель,
осмотрели его раны, и, как повествуется в Книге, он долго там пролежал и едва
не лишился жизни.
2
– Сэр
Галахад, – сказал паж, – тот рыцарь, что ранил Багдемагуса, посылает
вам привет, и он велел сказать вам, чтобы вы взяли себе этот щит, отчего
произойдут великие приключения.
– Благословен
будь столь счастливый случай! – сказал сэр Галахад.
И он
потребовал свои доспехи, сел на коня, навесил белый щит себе на шею и поручил
себя милости Господней. А сэр Ивейн сказал, что охотно поедет вместе с ним,
если он согласен.
– Сэр, –
сказал сэр Галахад, – это невозможно, ибо я должен странствовать в
одиночку, вместе со мною будет лишь этот юный паж.
И тогда
расстался с ним сэр Ивейн.
Поскакал
сэр Галахад и вскоре приехал туда, где белый рыцарь поджидал его у отшельничьей
обители. И они учтиво приветствовали один другого.
– Сэр, –
сказал сэр Галахад, – с этим щитом, видно, связано много чудес?
– Сэр, –
отвечал ему тот рыцарь, – случилось на тридцать втором году после страстей
Господа нашего Иисуса Христа, что Иосиф Аримафейский, тот самый добрый рыцарь,
что снял Господа нашего со святого креста, выехал из Иерусалима в сопровождении
многих своих сородичей. Они добрались в конце концов до города под названием
Саррас. А как раз когда Иосиф прибыл в Саррас, был там король по имени Эвелак,
который вел великую войну против сарацин, в особенности же против одного
сарацина, приходившегося ему кузеном, богатого и могучего властителя, с ним
пограничного, по имени Толом ла Фентис. И вот однажды назначен был день, когда
они двое должны были встретиться в поединке.
Тогда
Иосиф, сын Аримафейский, явился к королю Эвелаку и открыл ему, что он будет побежден
и убит, если только не откажется от веры в старый закон и не поверит в новый
закон. И он научил его тут же истинной вере в Святую Троицу, и тот принял эту
веру всем сердцем.
Вот
тогда-то и был сделан для короля Эвелака этот щит во имя Того, Кто умер на
кресте. Он же, через добрую свою веру, одержал верх над королем Толомом. Ибо
поначалу, когда сэр Эвелак выехал на" поединок, его щит был спереди
завешен покрывалом, а когда опасность стала ему угрожать не на шутку, он
откинул покрывало, и тогда враги его увидели фигуру Распятого на кресте и были
обращены в бегство.
Но
случилось так, что одному из людей короля Эвелака отсекли в сражении руку, и он
держал отрубленную руку свою в другой руке. Иосиф подозвал к себе этого
человека и наказал ему с истинной верою прикоснуться к кресту. И лишь только он
притронулся увечной рукой к кресту, как в тот же миг его рука срослась и стала
цела, как ни в чем не бывало. А вскоре после этого случилось великое чудо:
крест со щита вдруг исчез, и никто не знал, куда он девался. И тогда король
Эвелак принял святое крещение, и почти все жители города тоже.
Вскоре
же после того Иосиф собрался дальше в путь, и король Эвелак во что бы то ни
стало пожелал последовать за ним, хотел он того или нет. И, по воле счастливого
случая, прибыли они в эту страну, которая в те годы звалась Великая Бретань, но
здесь их захватил злой язычник и бросил Иосифа в темницу. Но, по счастью,
известия об этом достигли слуха достойного человека по имени Мондрам,[119] и
он, наслышанный об Иосифе, собрал для его спасения всех своих людей. И явился
он с ними в страну Великую Бретань, сверг злого язычника и разбил его войско, а
Иосифа освободил из темницы. И после этого весь народ обратился к христианской
вере.
3
А в
недолгом времени после того лежал уже Иосиф на смертном одре, и король Эвелак
увидел это, он очень убивался и сказал так:
– Ради
тебя покинул я мою страну, и коли теперь ты покидаешь меня и уходишь из этого мира,
оставь мне на память что-нибудь, дабы мог я о тебе думать.
И сказал
тогда Иосиф:
– Я
сделаю это со всей моею охотою. Принеси мне щит твой, что я дал тебе перед
поединком с королем Толомом.
И
хлынула тут у Иосифа носом кровь, и никакими ухищрениями нельзя ее было
остановить, а он своею кровью начертал на том щите крест и сказал так:
– Теперь
есть у тебя память обо мне и знак моей любви, ибо, когда бы ни взглянул ты на
этот щит, ты подумаешь обо мне. А знак креста всегда будет оставаться свежим,
как сейчас, и кто бы ни навесил этот щит себе на шею, неизбежно об том
пожалеет, и так будет до тех пор, пока не достанется он Галахаду, доброму
рыцарю. Этот щит будет носить последний из моего рода, и он свершит немало
чудных подвигов.
– Где
же, – спросил король Эвелак, – хранить мне щит этот, чтобы он попал в
руки достойному рыцарю, твоему потомку?
– Сэр,
вам надлежит оставить его в том месте, где он будет находиться после смерти отшельника
Насьена, ибо туда явится тот славный рыцарь на пятнадцатый день после
посвящения в Рыцарский Орден.
И вот
ныне настал назначенный день, когда он должен завладеть своим щитом. А в этом аббатстве
покоится тело отшельника Насьена.
И,
окончив речь, белый рыцарь исчез.
Юный паж
слышал весь этот рассказ, и он поспешил слезть со своей лошади, опустился у ног
Галахада на колени и стал молить его, чтобы он дозволил ему сопровождать себя
до того дня, покуда сам не посвятит его в рыцари.
– Я
не отказал бы вам, когда бы не должен был ехать один.
– В
таком случае посвятите меня в рыцари! – сказал юный паж. – И,
милостью Божией, я не опозорю высокий Рыцарский Орден.
Сэр
Галахад согласился на его просьбу, и они возвратились назад в то самое аббатство,
откуда начали путь, и там все весьма возрадовались при виде сэра Галахада.
Но лишь
только они спешились, подошел к ним один монах, и он пригласил сэра Галахада к
старой гробнице на кладбище, откуда, как сказал он, исходил столь ужасный шум,
что кто ни услышит его, тот воистину лишается сил и рассудка.
– И
мы полагаем сэр, что это дело диавола.
4
– Ведите
меня туда, – сказал сэр Галахад.
И его
привели на кладбище в полном облачении, но только без шлема.
– Вот, –
сказал добрый старец, – теперь приблизьтесь к гробнице и подымите камень.
Он
подошел, и донесся из могилы громкий крик, и голос произнес жалобно, но
отчетливо:
– Сэр
Галахад, слуга Иисуса Христа, не подходи ко мне, ибо иначе ты принудишь меня возвратиться
туда, где я пребывал уже столь долго!
Но сэр
Галахад ничего не побоялся и откинул надгробную плиту. Вырвался из земли зловонный
дым, а вслед за тем увидел он, как выпрыгнуло из ямы мерзейшее из существ,
когда-либо виденное им во образе человека. Посмотрел он, благословись, и понял,
что перед ним – дьявол.
И
услышал он тот же голос:
– Сэр
Галахад, я вижу вокруг тебя такое множество ангелов, что сила моя бессильна
противоборствовать тебе!
И увидел
тогда сэр Галахад, что в могиле лежит мертвый рыцарь в доспехах, а сбоку – меч
его.
– Вот
что, любезный брат, – сказал сэр Галахад, – распорядись перенести
отсюда это тело. Этот рыцарь недостоин лежать в ограде церковного кладбища, ибо
он не был истинным христианином.
И с тем
они оттуда ушли и возвратились в аббатство. Но там, лишь только снял он
доспехи, подошел к нему какой-то добрый человек, сел подле него и сказал:
– Сэр,
я объясню вам, что означает виденное вами сейчас в могиле. Сэр, плита,
покрывавшая тело, означает тяготы жизни и тяжкие грехи, какие застал Господь
наш в этом мире. Тогда такие царили пороки, что отец не любил сына и сын не
любил отца. Это и было одной из причин, что Господь наш принял плоть и кровь
чистой девы: ибо грехи наши были в те времена столь велики, что кругом и
повсюду царил почти один порок.
– Истинно, –
сказал сэр Галахад, – я верю в то, что вы говорите.
И сэр
Галахад провел там ночь, а наутро он посвятил того пажа в рыцари и спросил его
при этом, как его имя и откуда он родом.
– Сэр, –
тот отвечал, – люди зовут меня Мелиас Островной, и я сын Датского короля.
– Ну,
любезный сэр, – сказал Галахад, – раз вы происходите от королей и
королев, так, уж верно, рыцарского звания не уроните, ибо вам надлежит быть
зерцалом рыцарства.
– Сэр, –
отвечал сэр Мелиас, – истинно вы говорите. Но раз уж, сэр, вы посвятили
меня в рыцари, вам надлежит, по справедливости, исполнить мое первое желание,
если только оно разумно.
– Верно
вы говорите, – сказал сэр Галахад. – Я исполню ваше желание.
– Грамерси,
господин мой, – сказал тот. – Дозвольте же мне сопровождать вас в
ваших поисках Святого Грааля до тех пор, покуда приключения не разлучат нас.
– Я
согласен на это, сэр.
И
принесли люди сэру Мелиасу доспехи его и копье и привели коня. И поехал он с
сэром Галахадом, и целую неделю не встречались им никакие приключения. Наконец
в понедельник утром, покинув монастырь, где останавливались они на ночлег,
выехали они на распутье, где расходилась надвое их дорога, и там увидели они
надпись, гласившую:
«Вы,
странствующие рыцари, едущие на поиски рыцарских приключении, здесь пред вами
две дороги: одной дорогой ехать запрещается, ибо на нее свернешь – обратно не
выберешься, если только ты не добродетелен и в бою не доблестен. А коли налево
свернешь, то нелегко тебе будет стяжать славу, ибо долго не проедешь, как
испытаешь нападение».
– Сэр, –
молвил Мелиас сэру Галахаду, – если соблаговолите вы отпустить меня
налево, то я туда и поеду, ибо на этом пути думаю я испытать мою силу.
– Лучше
бы вам, – отвечал сэр Галахад, – не ехать этим путем, ибо думается
мне, я легче избегну на нем опасностей, нежели вы.
– О
нет, господин мой, прошу вас, поручите мне это приключение!
– Что
ж, поезжайте, во имя Господа, – сказал сэр Галахад.
5
Теперь
обращается это повествование к сэру Мелиасу Островному.
Вот едет
сэр Мелиас вековым лесом, едет два дня, едет дольше. И выехал он на широкий
луг, а посреди луга стоял просторный шалаш из сучьев и ветвей. Внутри увидел он
кресло и на нем золотую корону, искусно и богато изукрашенную. На земляном же
полу была разостлана скатерть, уставленная многими прекрасными яствами.
Посмотрел
на это все сэр Мелиас, подивился чуду. Но голода он не испытывал, и потому
приглянулась ему только золотая корона, он наклонился, подобрал ее и с нею
поскакал дальше. Вдруг заметил он: скачет за ним вослед рыцарь и кричит:
– Положи
корону, тебе не принадлежащую! И защищайся, если можешь!
Перекрестился
тут сэр Мелиас и проговорил:
– Милостивый
Господь небес, поддержи и спаси Твоего новопосвященного рыцаря!
И
пустили они навстречу друг другу коней во весь опор и сшиблись с налета. Но тот
рыцарь пробил сэру Мелиасу кольчугу с левой стороны, так что он замертво
свалился на землю. И тогда он отнял у него корону и ускакал прочь. А сэр Мелиас
остался лежать недвижимый, не имея силы и пошевелиться.
Но, по
воле счастливого случая, подъехал туда сэр Галахад и нашел его при последнем издыхании.
Он спросил:
– Сэр
Мелиас, кто нанес вам эту рану? Вот видите, лучше было бы вам ехать другой
дорогой. Услышал сэр Мелиас его голос.
– Сэр, –
сказал он, – ради Господа, не оставьте меня умирать в этом лесу, но
отвезите в ближнее аббатство, дабы я мог, как подобает, покаяться и получить
отпущение грехов.
– Я
это исполню, – отвечал сэр Галахад. – Но где же тот, кто нанес вам
рану?
И тут
вдруг услышал сэр Галахад из зарослей громкий возглас:
– Рыцарь,
защищайся!
– О,
сэр, – молвил сэр Мелиас, – остерегитесь, ибо это и есть он, тот, кто
убил меня.
И
крикнул в ответ сэр Галахад:
– Сэр
рыцарь, пожалуй сюда, себе на погибель!
Тут оба
они изготовились к бою и устремились навстречу друг другу во весь опор, И сэр Галахад
ударил его с такой силой, что копьем пронзил ему плечо и лопатку и сбросил его
с коня долой. И при этом сломалось Галахадово копье. Но тут выскочил из зеленых
зарослей еще один рыцарь и поломал копье об сэра Галахада, не дав ему даже
повернуть коня. Но сэр Галахад тогда выхватил меч свой и отсек ему левую руку,
и она упала на землю. И тогда тот обратился в бегство, а сэр Галахад поскакал
за ним вослед.
Но потом
он возвратился к сэру Мелиасу, спешился, положил его бережно перед седлом, ибо
в теле у него оставался обломок копья. А потом сам вскочил в седло, поднял его
на руки и так довез до аббатства, а там снял с него доспехи и отнес на ложе. И
тот попросил Святых Даров, а когда получил последнее причастие, то сказал сэру
Галахаду:
– Сэр,
теперь пусть приходит смерть, когда будет на то Его воля.
И с тем
выдернул обломок копья из своей раны и сразу лишился чувств. Тут вошел к нему
один старый монах, сам некогда бывший рыцарем. Поглядел он на сэра Мелиаса,
осмотрел и промыл его рану и сказал сэру Галахаду так:
– Я
могу исцелить его, буде на то милость Божия, за семинедельный срок.
Обрадовался
сэр Галахад, снял с себя доспехи и сказал, что останется там на ночь. И пробыл
он с ними три дня и три ночи, а потом спрашивает сэра Мелиаса, каково ему
теперь, не лучше ли? И ответил сэр Мелиас, что, благодарение Богу, он
чувствует, что поправляется.
6
– Тогда
я вас покину, – сказал сэр Галахад, – ибо мне предстоит еще многое
сделать, и немало добрых рыцарей сейчас заняты тем же. Этот рыцарь и я, –
сказал сэр Галахад монаху, – странствовали вместе в поисках Святого
Грааля.
– Сэр, –
отвечал этот добрый человек, – он за грехи свои был так изувечен. И я
дивлюсь, – сказал он, – как вы дерзаете принять на себя столь важное
нечто, как высокий Орден Рыцарства, и притом без очищения исповедью? По этой-то
причине вы и получили вашу жестокую рану, ведь путь направо означал столбовой
путь Господа нашего Иисуса Христа, путь истинной добродетельной жизни. А другой
путь – это путь греха и неверия. И когда диавол увидел вашу гордыню, что вы
осмелились присоединиться к взыскующим Святого Грааля, ваша же гордыня и
послужила к вашему поражению, ибо этот подвиг предназначен лишь для мужей
праведной жизни.
Да и
сама надпись на распутье гласила о делах небесных и о рыцарских подвигах на
Божиих путях, но не о подвигах рыцарей в Делах земных; гордыня же – глава всех
грехов, это она побудила вас разлучиться с сэром Галахадом. А взяв золотую
корону, вы свершили грех корыстолюбия и воровства. Все это – не рыцарские
поступки. Когда же сэр Галахад, святой рыцарь, бился с теми двумя рыцарями, то
два рыцаря обозначали эти два смертных греха, что гнездятся в рыцаре сэре
Мелиасе; но против вас они выстоять не могли, ибо у вас нет смертных грехов.
После
того простился с ними сэр Галахад и поручил их Богу. И сказал тогда сэр Мелиас:
– Господин
мой сэр Галахад, я разыщу вас, как только смогу сидеть в седле.
– Бог
да исцелит вас! – сказал сэр Галахад. И с тем сел он на коня и пустился в
путь, и много ездил он по свету туда и сюда, и наконец случилось ему однажды
покинуть замок, где он останавливался на ночлег, не выслушав поутру обедни.
Название же тому замку было Аббласур. Ехал он, ехал и очутился на горе, а там
стояла старая, ветхая часовня, и в ней не было ни души, ибо вокруг царило
безлюдье. И преклонил он там пред алтарем колена и воззвал к Богу о добром
наущении, и не кончил еще молитвы, как услышал голос, говоривший:
– Ныне
ступай, о странствующий рыцарь, в Девичий Замок и положи конец его злым обычаям!
7
Услышавши
это, возблагодарил сэр Галахад Бога и сел на коня и долго не проехал, как увидел
в долине перед собою крепкий замок, окруженный глубокими рвами, а рядом бежала
широкая река, что зовется Северн. И повстречался ему древний старец, и они
приветствовали один другого, а потом сэр Галахад спросил у него, как называется
этот замок.
– Любезный
сэр, – тот отвечал, – это Девичий Замок. На нем лежит проклятье,
равно как и на всех тех, кто в нем обитает, ибо сострадания там не ведают, зло
же и жестокость всевозможные там процветают. И потому мой совет вам, сэр
рыцарь, вернитесь назад.
– Сэр, –
сказал сэр Галахад, – знайте, что назад я ни в коем случае не поверну.
И
оглядел сэр Галахад свои доспехи, надежны ли они, крепки ли, и выставил перед
собою щит. В это время вышли ему навстречу семь прекрасных девушек, и сказали
они ему так:
– Сэр
рыцарь, по великому неразумию вы сюда скачете, ведь вам надобно будет
перебраться через реку.
– Отчего
же бы мне и не перебраться через реку? – спросил сэр Галахад.
И с тем
поскакал прочь от них своею дорогой, и повстречался ему молодой рыцарь, который
сказал ему так:
– Рыцарь,
знай, что рыцари этого замка запрещают тебе ехать дальше, покуда ты не объявишь,
чего тебе здесь надо.
– Любезный
сэр, – отвечал сэр Галахад, – я прибыл сюда затем, чтобы уничтожить
здешний, злой обычай!
– Сэр,
если вы от этого намерения не отступитесь, дела у вас будет немало.
– Поезжайте-ка
своей дорогой, – сказал сэр Галахад, – и меня не задерживайте.
Тот
возвратился в замок, и вот выехали из ворот замка семь рыцарей, все семеро –
братья. И, завидев сэра Галахада, вскричали они громким голосом:
– Рыцарь,
защищайся! Ибо мы можем тебе обещать лишь верную смерть. -
– Как
так? – спросил сэр Галахад, – неужели вы хотите биться против меня
все сразу?
– О
да, – они отвечали. – В этом ты можешь не сомневаться.
Тогда
выставил сэр Галахад свое копье и сшиб переднего рыцаря наземь, так что тот
едва не сломал себе шею. Тут остальные шестеро с размаху ударили его в щит
копьями, но копья у них у всех поломались. А сэр Галахад обнажил меч и
набросился на них так, что дивно было глядеть, и через великую свою мощь
вынудил их под конец покинуть поле битвы. Сэр Галахад погнался за ними вослед,
они же въехали в ворота замка, проскакали его насквозь и выехали вон через
другие ворота.
И вышел
навстречу сэру Галахаду старец в церковных одеждах и сказал:
– Сэр,
примите ключи от замка. Тогда сэр Галахад отпер ворота и увидел на улице
столько людей, что и сосчитать нельзя. И все они сказали:
– Сэр,
добро вам пожаловать, ибо мы давно уже ждем избавления!
Тут
вышла вперед благородная женщина и сказала:
– Сэр,
те рыцари бежали, но нынче же ночью они возвратятся и снова восстановят здесь
свой злой обычай.
– Чего
же вы желаете от меня? – спросил сэр Галахад.
– Сэр, –
отвечала благородная женщина, – вы должны послать за всеми рыцарями, что
держат земли от этого замка, и пусть они поклянутся вам в том, что будут верны
прежним обычаям, которые повелись здесь издавна.
– Я
охотно это исполню, – сказал сэр Галахад. Тогда она принесла ему рог из
слоновой кости с богатой золотой накладкой и сказала:
– Сэр,
затрубите в этот рог, и его все услышат на две мили в округе.
Сэр
Галахад протрубил в рог и сел на ложе. И пришел к Галахаду священник и
рассказал ему:
– Сэр,
уже тому прошло семь лет, как эти семеро братьев явились в наш замок, воспользовавшись
гостеприимством герцога нашего Лианора, которому принадлежали все здешние
земли. Когда же они увидели дочь герцога, даму весьма собой прекрасную, то
коварно замыслили недоброе и затеяли между собою ссору. Герцог по доброте своей
хотел было их разнять, но они убили его и его старшего сына. И завладели они
прекрасной девицей и всеми сокровищами замка и силою держали всех рыцарей
здешнего края в подчинении и повиновении, а простой люд грабили и обирали
немилосердно. Но однажды сказала им герцогская дочь: «Вы сделали великое зло,
убив отца моего и брата и завладев нашими землями. Но, впрочем, – она
сказала, – вы не много лет будете владеть этим замком, ибо всем вам
нанесет поражение один рыцарь». Так пророчествовала она тому семь лет назад.
«Что ж, – отвечали ей семеро рыцарей, – коли так, то ни одна дама и
ни один рыцарь, кто заедет в этот замок, его уже под страхом смерти не покинут,
хотят они того или нет, покуда не объявится тот самый рыцарь, который его у нас
отнимет». Вот потому-то и зовется он Девичий Замок, что здесь погублено немало девиц.
– А
та, – спросил сэр Галахад, – из-за кого произошли все эти бедствия?
Здесь ли она?
– Нет,
сэр, – отвечал священник, – она умерла на третью ночь, как учинили
над нею насилие. Они же содержали при себе в заточении ее младшую сестру,
которая приняла немало мук вместе со многими другими дамами.
К этому
времени собрались в замок все окрестные рыцари, и сэр Галахад пригласил их поклясться
в вассальной верности меньшой герцогской дочери и тем облегчил их сердца. А
наутро прибыл к сэру Галахаду человек и принес известие, что те семеро братьев
убиты рукою сэра Гавейна, сэра Гарета и сэра Ивейна.
– Полагаю,
что так оно и к лучшему, – сказал сэр Галахад, облачился в доспехи, сел на
коня и поручил их Господу Богу.
Здесь
оставляем мы сэра Галахада и поведем речь о сэре Гавейне.
8
Когда
сэр Гавейн, как рассказывается в повести, выехал в странствия, он изъездил
много земель вдоль и поперек, и под конец прибыл он в то аббатство, где сэр
Галахад добыл себе белый щит. Там узнал сэр Гавейн, каким путем следовать ему
за сэром Галахадом, и так добрался до другого аббатства, где лежал больной
Мелиас. И поведал ему сэр Мелиас о чудесных подвигах сэра Галахада.
– Правду
сказать, – молвил тогда сэр Гавейн, – я сожалею, что не поехал с ним
одной дорогой. И если только я встречусь с ним теперь, я так просто от него не
отстану, какие бы небывалые приключения ни встретились сэру Галахаду.
– Сэр, –
сказал один из монахов, – но он не согласится, чтобы вы его сопровождали.
– Отчего
же? – спросил сэр Гавейн.
– Сэр, –
тот отвечал, – ведь вы порочны и грешны, он же блажен.
Между
тем как они беседовали, прискакал вдруг туда сэр Гарет, и они встретились друг
с другом сердечно и радостно. А наутро они выслушали обедню и отправились
дальше, и по пути повстречался им сэр Ивейн Отчаянный. И сказал сэр Ивейн сэру
Гавейну, что у него не было ни одного приключения, с тех пор как он выехал в
странствие.
– И
у нас тоже не было, – сказал сэр Гавейн. И они уговорились втроем не
расставаться в этом странствии, разве что неожиданный случай их разлучит. Вот
поехали они дальше и добрались до Девичьего Замка. Там в окрестностях завидели
их те семеро братьев и сказали:
– Раз
мы выгнаны из этого замка одним рыцарем, мы теперь будем убивать всех рыцарей короля
Артура, каких сможем одолеть, в отместку этому сэру Галахаду.
И с тем
они всемером напали на тех троих рыцарей. Но, по счастью, сэр Гавейн тут же одного
из братьев убил, и товарищи его каждый поразил по брату, а затем они убили и
остальных.
После
этого они поскакали дальше под стенами замка, но утеряли след сэра Галахада, а
утеряв след Галахада, решили разъехаться в разные стороны. Сэр Гавейн ехал,
ехал и увидел хижину отшельника, а в ней нашел он доброго старца за молитвой
Святой Деве. Сэр Гавейн попросил у него, Христа ради, ночлега, и добрый человек
принял его с охотою. А потом спрашивает его старец, кто он таков.
– Сэр, –
он отвечает, – я рыцарь короля-Артура, взыскующий Святого Грааля, имя же
мое – сэр Гавейн.
– Сэр, –
сказал тут добрый старец, – мне хотелось бы знать о счетах ваших с
Господом Богом.
– Сэр, –
отвечал сэр Гавейн, – я охотою открою вам мою жизнь, если будет на то ваша
воля.
И он
рассказал отшельнику, как один монах в аббатстве назвал его порочным рыцарем.
– И
он вправе был вас так назвать, – сказал отшельник, – ибо, сделавшись
рыцарем, вы должны были обратиться к благородным делам и к добродетельной
жизни. Вы же поступали напротив того и много лет прожили греховной жизнью. А
сэр Галахад девствен и не грешил никогда, и вот поэтому-то он достигнет того,
за что взялся, в то время как вы и все, кто вам подобен, никогда этого не
достигнете, и никто из ваших сотоварищей тоже, ибо вы вели жизнь неправеднейшую,
какою когда-либо жил рыцарь. И воистину, не будь вы столь порочны, не были бы
убиты вами и вашими товарищами те семеро братьев; ведь сэр Галахад один одолел
их всех семерых накануне, однако он живет столь праведно, что просто так не
убьет человека. И еще могу сказать вам, что Девичий Замок означает заточение, в
котором пребывали души добрые прежде воплощения Господа нашего Иисуса Христа. А
семеро рыцарей означают семь смертных грехов, что царили в то время в мире.
Доброго же рыцаря сэра Галахада я могу уподобить Сыну Небесного Отца,
родившемуся из чрева девственницы и выкупившему все души из неволи: так и сэр
Галахад освободил девушек из мрачного замка. Тебе же, сэр Гавейн, – сказал
добрый человек, – надлежит искупить твои грехи.
– Сэр,
что же я должен сделать?
– Исполнить,
что я тебе назначу, – сказал отшельник.
– Нет, –
сказал сэр Гавейн, – я не согласен, ибо мы, странствующие рыцари, и без
того слишком часто испытываем тяготы и мученья.
– Ну
что ж, – только и молвил добрый человек и больше не сказал ни слова.
А наутро
сэр Гавейн простился с отшельником и поручил его Богу. И случилось ему вскоре
повстречать сэра Агловаля и сэра Грифлета, двух рыцарей Круглого Стола, и так,
втроем, скакали они четыре дня безо всяких приключений., На пятый день они
расстались, и каждый поехал дальше своим путем, как вела его судьба.
Здесь
оставляет рассказ сэра Гавейна и его товарищей и обращается к сэру Галахаду.
9
А сэр
Галахад, покинув Девичий Замок, долго ехал и очутился в пустынном лесу, а там повстречал
он сэра Ланселота и сэра Персиваля. Но они его не признали, ибо им незнакомо
было его новое обличье. И, завидев его, отец его, сэр Ланселот, тут же выставил
копье и сломал его об сэра Галахада, а сэр Галахад в ответ ударил на него так,
что рухнули наземь и конь и всадник. А затем он обнажил меч и выехал против
сэра Персиваля и такой удар нанес ему по шлему, что рассек сталь до кольчатого
наглавника, так что, не подвернись меч у него в руке, быть бы сэру Персивалю
убитым. И от этого удара вывалился сэр Персиваль из седла.
А
происходил весь этот бой в виду одинокого дома, в котором жила затворница. И
сказала святая женщина, глядя вслед сэру Галахаду:
– Бог
да пребудет с тобою, лучший из рыцарей мира! Ах, воистину, – воскликнула
она громко, так что и сэр Ланселот, и сэр Персиваль ее слышали, – если б
те два рыцаря признали тебя, как я, они бы с тобою не бились!
Услышав
слова ее, сэр Галахад испугался, как бы его не узнали, ударил шпорами коня и во
весь опор поскакал от них прочь. Поняли они, что это был сэр Галахад, поспешили
сесть на своих коней и пустились за ним вдогонку. Но вскоре он уже скрылся у
них из глаз, и тогда они повернули печально назад.
– Может
быть, нам лучше расспросить эту затворницу? – сказал сэр Персиваль.
– Поступайте
как знаете, – сказал сэр Ланселот.
И с тем
сэр Персиваль возвратился к затворнице, и она сразу же узнала его и сэра
Ланселота тоже.
Но сэр
Ланселот поскакал дальше, он долго ездил вдоль и поперек по дикому лесу, не
разбирая дороги и положившись лишь на волю случая. Но под конец выехал он на
распутье двух дорог, где на безлюдной равнине стоял большой каменный крест. А
подле креста лежала мраморная плита, но она так потемнела, что сэр Ланселот не
мог ничего на ней разобрать. И тогда огляделся сэр Ланселот кругом и увидел
старую часовню, и туда направил он коня, думая найти там людей.
Вот
привязал сэр Ланселот коня к дереву, снял щит свой с плеча и повесил на сук, и
приблизился он к дверям часовни, но двери оказались разбиты и обрушены. А
внутри разглядел он алтарь, прекрасно и богато убранный покровом из чистого
шелка, а на нем стоял блистающий подсвечник с шестью большими свечами, и был
этот подсвечник из серебра. И, видя такое сияние, пожелал сэр Ланселот во что
бы то ни стало войти в ту часовню, но входа найти не мог. И тогда он,
огорченный и опечаленный, повернул назад, туда, где был привязан его конь, снял
седло и сбрую и отпустил его пастись, а сам отстегнул шлем, отвязал меч с
пояса, лег на щит свой у подножия креста и уснул.
10
Дремлет
он и, во сне ли, наяву ли, видит: скачут прямо к нему две лошади, белые как
снег, и везут повозку, а в ней – недужный рыцарь. Подъехали к кресту и
остановились. А сэр Ланселот все видит и замечает, ибо он спит ненастоящим
сном. И услышал он, как тот проговорил:
– А,
милосердный Иисусе! Когда оставит меня эта мука? Когда очутится вблизи меня священный
сосуд, от которого мне будет исцеление? Ведь я так долго страдаю за столь малый
проступок, страдаю уже давно!
Так
жаловался рыцарь, а сэр Ланселот все слышал от начала и до конца. И вдруг видит
сэр Ланселот перед каменным крестом подсвечник с шестью зажженными свечами, но
не видно было, кем он был принесен. И еще очутился там серебряный стол, а на нем
– священный сосуд Святой Грааль, еще прежде виденный сэром Ланселотом во дворце
Короля-Рыболова. В тот же миг сел в повозке больной рыцарь, воздел кверху обе
руки и сказал:
– Милостивый,
благостный Боже, здесь, в этом священном сосуде пребывающий, внемли мольбе
моей, дабы мне исцелиться от моего недуга!
И на
четвереньках подполз он к священному сосуду, коснулся его и поцеловал. И в тот
же миг он был исцелен. И тогда он сказал:
– Господи
Боже, благодарю Тебя, ибо я исцелен от моего недуга!
Долгое
время пробыл там священный сосуд, а затем, вместе с подсвечником и огнем, исчез
в часовне, так что сэр Ланселот и не видел этого, ибо, подавленный своими
грехами, он не в силах был поднять глаз на священный сосуд. И оттого
впоследствии многие дурно о нем говорили, он же после этого обратился к
покаянию.
А
исцеленный рыцарь облачился в одежды и поцеловал крест. Тут подоспел и паж с
его оружием, и он спросил у своего господина, как он себя чувствует.
– Воистину, –
он отвечал, – я, благодарение Господу, совсем здоров! Силою священного сосуда
я исцелен. Но я дивлюсь на вот этого спящего рыцаря, что он не смог
пробудиться, когда священный сосуд был здесь.
– Я
полагаю, – сказал паж, – он пребывает в смертном грехе и в нем до сих
пор не раскаялся и не получил отпущения.
– Клянусь, –
сказал рыцарь, – кто бы он ни был, он несчастлив. Я полагаю, что он из
рыцарей Круглого Стола, взыскующий Святого Грааля.
– Сэр, –
молвил ему паж, – вот я принес вам все ваши доспехи, кроме шлема и меча, и
потому мой вам совет: возьмите шлем и меч у этого спящего рыцаря.
Он так и
сделал. И, оказавшись во всеоружии, он сел на Ланселотова коня, ибо он был лучше,
чем его конь, и с тем ускакали они оттуда прочь.
11
Вот
очнулся сэр Ланселот, сел и задумался о том, что видел, сон ли то был или явь?
И услышал он голос, говорящий:
– Сэр
Ланселот, сэр Ланселот, твердый, как камень, горький, как древесина, нагой и
голый, как лист смоковницы! Ступай отсюда прочь, удались от этих святых мест!
Услышавши
это, опечалился сэр Ланселот и не сразу решил, как ему поступить. Отошел он
оттуда прочь, горько плача и проклиная тот час, когда родился на свет, ибо он
думал, что уже никогда не вернуть ему былой славы. Ибо те слова запали ему в
сердце, и он понимал, чем заслужил их.
И когда
он возвратился на перекресток, не нашел он там ни шлема, ни меча, ни коня
своего. И тогда воскликнул он, что он бедный неудачник и несчастнейший из
рыцарей, и сказал так:
– Мои
грехи и пороки довели меня до этого бесславия!
Ибо
когда я брался за мирские подвиги ради мирских нужд, то всегда достигал цели и
всюду одерживал верх и ни в одном бою не испытал поражения, прав ли я был или
виноват. Но вот теперь я выехал на подвиг ради того, что свято, но чувствую и
вижу, как прежние мои грехи препятствуют мне и меня позорят, так что я даже не
имел силы ни шевельнуться, ни слова молвить, когда святая кровь явилась предо
мною.
Так он
убивался, покуда не настал день и не услышал он пение птиц; и тогда он немного
утешился. Но, лишившись коня и вооружения, сэр Ланселот понял ясно, что подвиг
его неугоден Богу. И он ушел пешим в густой лес и к исходу утра очутился на
высокой горе, где нашел хижину отшельника, и святой человек как раз готовился
служить обедню.
Опустился
сэр Ланселот на колени и воззвал ко Господу о милосердии и прощении грехов.
Когда же кончилась служба, сэр Ланселот окликнул отшельника и просил его, чтобы
он выслушал милостиво рассказ о его жизни.
– С
охотою, – отвечал добрый человек и спросил его, не из рыцарей ли короля
Артура он, не из дружины ли Круглого Стола.
– Да,
воистину, сэр, и имя мое – сэр Ланселот Озерный, о котором всегда говорили лишь
доброе. Но теперь удача мне изменила, ибо я теперь всех несчастнее на свете.
Поглядел
на него отшельник и подивился, отчего он так горько убивается?
– Сэр, –
сказал отшельник, – вам надлежит благодарить Господа более, нежели
какому-либо еще рыцарю на свете, ибо Он дал вам мирской славы больше, чем
другим рыцарям. Но за то, что вы осмелились взыскать Его, будучи в смертном
грехе, взыскать плоти Его и крови, вам не дано увидеть Его вашим смертным взором,
ибо Господь не является грешникам, разве только им же на позор и на погибель.
Но в мире нет второго такого рыцаря, кому столь же надлежит возносить хвалу
Господу, как вам, ибо изо всех рыцарей лишь вас одарил Бог столь щедро
красотой, благородным нравом, вежеством и великой мощью. И потому вы более,
нежели кто-либо еще из смертных, обязаны Ему любовью и страхом, ибо сила ваша и
мужество немногого бы стоили без Господня благоволения.
12
Тут
заплакал сэр Ланселот с тяжелым сердцем и сказал:
– Вижу,
что истинно говорите вы.
– Сэр, –
сказал ему святой человек, – прошу вас, не скройте от меня ни единого
вашего старого греха.
– Право, –
отвечал сэр Ланселот, – мне очень неприятно поминать прошлое. Ведь вот уже
четырнадцать лет, как я никому не открываю ничего о себе, и вот теперь должен я
признать мой позор и мою слабость.
И с тем
он рассказал святому человеку всю свою жизнь, как он без меры любил свою королеву
безмерно долгий срок.
– И
все мои бранные подвиги я почти всегда свершал во имя королевы и ради нее
всегда готов был вступить в поединок, все равно, за правое или неправое дело. И
никогда не бился я просто во имя Господа, но всегда желал завоевать себе славы
и тем заслужить еще больше любви и редко когда благодарил за славу мою Господа
Бога. – И под конец сказал сэр Ланселот:
– Сэр,
я прошу у вас наставления.
– Сэр,
я дам вам наставление, – отвечал отшельник, – если вы поручитесь мне
вашей рыцарской честью, что воздержитесь от общения с вашей королевой,
насколько возможно.
Тогда
сэр Ланселот поклялся ему в этом душой и телом.
– Сэр,
глядите, чтобы сердце ваше и язык были в согласии, – сказал добрый
человек, – и я ручаюсь вам, что вы сподобитесь славы еще большей, нежели
та, что у вас теперь.
– Святой
отец, – сказал сэр Ланселот, – а что же это был за голос, произнесший
мне те дивные слова, про которые я вам рассказал?
– Не
удивляйтесь, – отвечал добрый человек, – ибо они означают, что Бог
вас любит. Человек должен помнить, что камень тверд по природе, хоть есть камни
мягче, а есть тверже. И это надлежит помнить тебе, сэр Ланселот, ибо ты не
отступался от греха своего, как милостив ни был к тебе Господь. Вот потому ты
тверже любого камня и тебя не размягчить ни воде, ни огню, и потому жар Святого
Духа не проникает тебе в душу.
Но
погляди, во всем мире не сыскать другого рыцаря, кому Господь наш ниспослал бы
столько милостей, сколько тебе, ибо Тебе дал Господь красоту и вежество, а
также смысл и рассуждение, дабы мог ты различить добро от зла. И еще он дал
тебе доблесть и мужество и наделил тебя достоинствами столь щедро, что ты всю
жизнь свою, куда бы ни направился, везде одерживал победы. Но вот теперь
Господь наш не пожелал долее попускать тебе, покуда ты не познаешь Его, волей
или неволею. А горьким, как древесина, голос назвал тебя потому, что где коренится
грех, там нет места сладости; вот почему был ты уподоблен старому прогнившему
стволу дерева.
Я
показал уже тебе, почему ты тверд, как камень, и горек, как дерево; а теперь я
покажу тебе, почему ты гол и наг, как лист смоковницы. Случилось так, что однажды
в Вербное воскресенье[120]
Господь наш проповедовал в Иерусалиме, и нашел он, что народ там закоснел в
жестокости, ибо во всем городе ни один не соглашался дать Ему приют. И тогда
вышел Он из города, и по дороге набрел на смоковницу с густой, зеленой листвой,
но без плодов на ветвях. И проклял Господь наш дерево, которое не приносит
плодов. А означает эта смоковница город Иерусалим, имеющий листья, но не плоды.
Вот и тебя, сэр Ланселот, когда явился пред тобою Святой Грааль, Бог узрел без
плодов – без добрых мыслей, без возвышенных стремлений, лишь запятнанным
похотью.
– Воистину, –
сказал сэр Ланселот, – все, что вы говорите, – правда. И отныне,
милостию Божией, я намереваюсь отказаться от прежних моих пороков, не откажусь
лишь от рыцарства и от бранных подвигов.
И
назначил святой человек сэру Ланселоту такое покаяние, какое только было ему
под силу исполнить, не отказываясь от рыцарства. И отпустил он ему грехи и
пригласил его провести у него весь тот день.
– Я
готов, с доброй охотой, – отвечал сэр Ланселот, – ведь у меня нет ни
шлема, ни коня, ни меча.
– Что
до этого, – сказал отшельник, – то я к завтрашнему вечеру помогу тебе
достать коня и все, что тебе потребно.
И
раскаялся сэр Ланселот от души во всех своих прегрешениях.
Здесь
оставляет повествование сэра Ланселота и обращается к сэру Персивалю Уэльскому.
|