 Увеличить |
* V *
1
Теперь
мы обращаемся к сэру Тристраму Лионскому, который велел слуге своему Говерналу
приготовить ему черный щит безо всяких знаков, и с тем сэр Тристрам и сэр
Персид расстались с сэром Пелоном. Они загодя прибыли к месту турнира и стали
на сторону короля Шотландского Карадоса.
Вскоре
собрались на поле рыцари – и со стороны короля Северного Уэльса, и со стороны короля
Карадоса; и началось большое сражение. Одни нападали, другие оборонялись, и все
носились по всему полю. И сэр Персид с сэром Тристрамом тут вступили в бой, и
так они в тот день преуспели, что король Северного Уэльса был потеснен.
Но потом
выехали на поле сэр Блеоберис Ганский и сэр Гахерис, сражавшиеся на стороне
Северного Уэльса. И сокрушен был наземь сэр Персид и едва не затоптан насмерть,
ибо сорок всадников, и даже более, проскакали над ним. Сэр Блеоберис свершил
там немало ратных подвигов, и сэр Гахерис от него не отставал.
Когда
сэр Тристрам заметил их и увидел, как доблестно они бьются, он подивился: кто
они такие? И еще подумал сэр Тристрам, что ему позор – поражение, понесенное
сэром Персидом. И, сжавши в руке тяжелое копье, он ринулся прямо на сэра
Гахериса и выбил его наземь из седла.
Тут
пришел в ярость сэр Блеоберис, взял копье и поскакал на сэра Тристрама в
превеликом гневе. Но сэр Тристрам и его сшиб с коня на землю. Тогда разгневался
Король-с-Сотней-Рыцарей, он подсадил снова на коней сэра Блеобериса и сэра
Гахериса, и началась тут яростная схватка. И в этой схватке сэр Тристрам
наседал на них без передышки, и сэру Блеоберису пришлось тогда нелегко.
Потом
выехал против сэра Тристрама сэр Динадан, но сэр Тристрам поразил его мечом с такой
силой, что тот, сидя на коне, лишился чувств. А когда пришел в себя, то подъехал
к сэру Тристраму и сказал:
– Сэр,
я знаю тебя лучше, нежели ты думаешь, и вот я здесь даю тебе клятву, что
никогда больше не выйду против тебя, ибо, клянусь, я не желаю, чтобы твой меч
еще хоть раз обрушился на мой шлем.
Между
тем подскакал сэр Блеоберис, и сэр Тристрам так ударил его мечом, что у того
голова совсем поникла, и тогда он ухватил его крепко за шлем и стянул с коня
себе под ноги. Но в это время король Артур затрубил в рог и подал знак всем
рыцарям разъехаться.
Сэр
Тристрам отъехал в свой шатер, а с ним сэр Динадан и сэр Персид. Король же
Артур и все другие короли с обеих сторон только диву давались: кто таков этот
рыцарь с черным щитом? И многие рыцари гадали о том же, но были иные, кто узнал
сэра Тристрама, и эти молчали и ничего не говорили. И в тот первый день король
Артур и все короли и лорды, которые судили тот турнир, объявили победителем
сэра Тристрама, хотя имени его они не знали и именовали его
Рыцарь-с-Черным-Щитом.
2
А наутро
сэр Паломид отъехал от короля Северного Уэльса и перешел на сторону короля
Артура, за которого стоял и король Карадос, и король Ирландии, и весь род сэра
Ланселота, и весь род сэра Гавейна. А к сэру Тристраму сэр Паломид послал опять
ту самую девицу, что разыскивала его когда-то, когда он жил в лесу, потеряв
рассудок. И эта девица стала спрашивать у сэра Тристрама, кто он и как его имя.
– Что
до этого, то передайте сэру Паломиду, что до срока он этого не узнает, а узнает
не прежде, чем я обломаю об него два копья. Пусть только будет ему ведомо, что
я – тот самый рыцарь, которого он выбил из седла накануне турнира, и скажите
ему прямо, что, на какой бы стороне ни выступал он, я буду биться на другой.
– Сэр, –
сказала девица, – знайте, что сэр Паломид будет на стороне короля Артура,
где собрались все лучшие рыцари мира.
– Во
имя Господа, – отвечал сэр Тристрам, – я тогда выступлю за короля
Северного Уэльса, раз сэр Паломид будет на стороне короля Артура. А если б не
он, я бы тоже выбрал эту сторону.
И вот
когда явился король Артур, затрубили к выходу на поле, и завязалось там большое
сражение. В нем король Карадос бился против Короля-с-Сотней-Рыцарей и был
повергнут наземь. Рыцари наступали, оборонялись, скакали по всему полю. Но вот
выехали рыцари короля Артура и обратили в бегство рыцарей, выступавших за Северный
Уэльс.
Но тогда
выехал на поле сэр Тристрам и так сокрушительно и могуче начал биться, что ни
один не в силах был против него устоять. Долго сражался он так. Но под конец
случилось, что он оказался в окружении рыцарей из рода короля Бана. Обступили
его сэр Борс Ганский, и сэр Эктор Окраинный, и сэр Бламур Ганский, и немало еще
других.
Стал сэр
Тристрам разить направо и налево, так что все лорды и дамы заговорили об его
доблестных подвигах. Но под конец одолели бы все же противники сэра Трисграма,
когда бы не Король-с-Сотней-Рыцарей. Он явился со своей дружиной и отбил сэра
Тристрама от рыцарей с корнуэльскими щитами.
Потом
увидел там сэр Тристрам еще одну отдельную дружину из сорока рыцарей, а возглавлял
ее сэр Кэй-Сенешаль. Въехал сэр Тристрам прямо в самую их гущу, сэра Кэя сразу
же сшиб он с коня, а с рыцарями расправился, как охотничий пес с зайцами.
А сэр
Ланселот повстречал на турнирном поле рыцаря, жестоко раненного в голову.
– Сэр, –
спрашивает сэр Ланселот, – кто вас столь жестоко поранил?
– Сэр, –
тот отвечал, – это сделал рыцарь с черным щитом. И я проклинаю час, когда
с ним встретился, ибо он дьявол, а не человек.
Сэр
Ланселот его оставил и пожелал непременно встретиться с сэром Тристрамом, и
поскакал он разыскивать его с обнаженным мечом в руке. Вот он увидел его
наконец, разящего направо и налево и чуть не каждым ударом сокрушающего наземь
рыцаря.
– А!
Помилуй меня Иисусе! – вскричал сэр Ланселот. – С той поры, как я
ношу доспехи, не случалось мне видеть рыцаря, свершающего в одиночку столь дивные
подвиги. А если я сейчас, – сказал себе сэр Ланселот, – нападу со
свежими силами на этого рыцаря, то будет мне это позором. – И с тем вложил
сэр Ланселот меч свой в ножны.
А в это
время Король-с-Сотней-Рыцарей и еще сто рыцарей от Северного Уэльса напали на
двадцать рыцарей Ланселотова рода, но эти двадцать рыцарей твердо держались
друг за друга, как дикие вепри, и ни один не дрогнул в сраженье. Увидел сэр
Тристрам, как доблестно они бьются, подивился их благородным подвигам, ибо
понял по их хватке и дружному действию, что они скорее погибнут, чем оставят
поле боя.
– Иисусе! –
воскликнул сэр Тристрам. – Уж конечно, доблестен и мужествен тот, у кого в
роду столь отменные бойцы. И уж наверно, благороднейшим бароном должно почитать
того, кто над ними вождь и глава.
Так он
отозвался о сэре Ланселоте Озерном.
Недолго
так следил за их сраженьем сэр Тристрам, и подумалось ему, что позорно ему смотреть,
как у него на глазах двести рыцарей наседают на двадцатерых. И тогда подъехал
сэр Тристрам к Королю-с-Сотней-Рыцарей и сказал ему так:
– Сэр,
прекратите этот бой против двадцати рыцарей, ибо вам он не к чести, ведь вас
так много, а их так мало. И знайте, что они поле боя не покинут, об этом я сужу
по их виду и повадке, вам же от того не будет чести, если вы их перебьете. И
потому прекратите бой с ними, иначе я, дабы снискать себе чести, присоединюсь к
этим двадцати рыцарям и поддержу их, сколько достанет во мне силы и мощи.
– Ну
нет, – сказал Король-с-Сотней-Рыцарей, – этого вы не сделаете. Видя в
вас такую храбрость и рыцарское благородство, я ради вас отзову моих рыцарей,
ибо так уж заведено, что настоящий рыцарь всегда заступится за другого рыцаря и
всякий тянется к себе подобным.
И
Король-с-Сотней-Рыцарей отозвал своих рыцарей.
3
А сэр
Ланселот все это время и еще до того задолго наблюдал за сэром Тристрамом,
думая, приглядевшись, заключить с ним дружбу. Но сэр Тристрам вдруг вместе с
сэром Динаданом и Говерналом, своим слугой, повернул коней и ускакал в лес, так
что никто и заметить не успел, куда они держали путь.
Тут
король Артур затрубил перерыв, и выигравшей стороной объявили рыцарей короля Северного
Уэльса, ибо за него выступал сэр Тристрам. Сэр же Ланселот тщетно скакал то
туда, то сюда, точно бешеный лев, утративший добычу, ибо он потерял сэра
Тристрама. Под конец он возвратился к королю Артуру. А тут по всему полю
раздался крик, так что по ветру на две мили было слышно, как все лорды и дамы
кричали:
– Победитель
турнира – Рыцарь-с-Черным-Щитом!
– Увы, –
сказал король Артур, – куда же исчез этот рыцарь? Всем участникам турнира
это позор, что вы дали ему скрыться, ибо любезностью и вежеством его можно было
привести ко мне в этот Девичий Замок.
Но потом
король Артур обратился к своим рыцарям и утешил их, сказав:
– Добрые
друзья, не сокрушайтесь тем, что сегодня не вам досталась победа.
Многие
из них были поранены и побиты, но многие были здравы и невредимы. И король Артур
им сказал:
– Друзья
мои, смотрите не падайте духом, ибо завтра я буду вместе с вами на поле и мы отомстим
вашим противникам.
Наступила
ночь, и король Артур со своими рыцарями устроились на отдых.
А
девица, посланная к сэру Тристраму от Прекрасной Изольды, во все время турнира
находилась при королеве Гвиневере, и королева ее расспрашивала, по какой
причине прибыла она в те края.
– Госпожа, –
та отвечала, – я послана от госпожи моей Изольды Прекрасной не для какой
иной причины, но лишь затем, чтобы осведомиться о вашем благополучии.
Ибо она
ни за что не хотела открывать королеве, что находится там ради сэра Тристрама.
А потом
эта дама Брангвейна простилась с королевой Гвиневерой и поехала за сэром
Тристрамом.
Едет она
лесом и вдруг слышит громкий крик. Она велела пажу своему свернуть в чащу и
разузнать, что там за шум. Он так и сделал и вскоре подъехал к ручью, а над
ручьем стоит рыцарь, привязанный к дереву, и кричит, точно безумный. Конь же
его и доспехи дожидаются рядом.
Завидев
пажа, он одним усилием разорвал свои путы, схватил меч и бросился на пажа,
желая его убить. Тот пришпорил коня и, возвратившись к даме Брангвейне,
рассказал ей о том, что с ним приключилось. Она же, приехав к шатру сэра
Тристрама, поведала сэру Тристраму об этом приключении в лесу.
– Увы, –
сказал сэр Тристрам, – клянусь головой, видно, с хорошим человеком приключилась
беда.
И сэр
Тристрам сел на коня, взял меч и поскакал туда и, подъезжая, услышал, как тот
рыцарь стонет и оплакивает себя:
– О,
несчастный я рыцарь сэр Паломид! И должна же была такая беда со мною приключиться,
что я теперь опозорен и запятнан как изменник и предатель через сэра Борса и
сэра Эктора! Увы, – повторял он, – для чего я до сих пор не умер?
Он взял
в руку меч свой и стал писать им на песке разные странные знаки и фигуры, а
потом в ярости швырнул свой меч в воду. И тут же стал стонать и ломать руки и
наконец, потерявши голову от горя, хотел уже сам прыгнуть в воду, чтобы
отыскать на дне свой меч. Но, видя это, сэр Тристрам подбежал к нему и
остановил его, крепко сжав в своих объятиях.
– Кто
ты таков, – спросил сэр Паломид, – что держишь меня и не пускаешь?
– Я
житель этого леса и не желаю тебе вреда.
– Увы! –
сказал сэр Паломид, – мне не снискать себе чести там, где присутствует сэр
Тристрам. Где бы мы с ним вместе ни оказались, честь достается ему. А когда нет
его, то по большей части победителем бываю я, если только нет там сэра
Ланселота и сэра Ламорака. Однажды в Ирландии, – сказал немного спустя сэр
Паломид, – сэр Тристрам меня победил. Другой раз в Корнуэлле и еще в
других местах этой страны.
– А
что бы вы сделали, – спросил сэр Тристрам, – окажись сейчас сэр
Тристрам здесь?
– Я
бы с ним вступил в поединок, – отвечал сэр Паломид, – и утолил мое
сердце. И все же, сказать правду, сэр Тристрам – благороднейший на свете рыцарь
из ныне живущих.
– Сэр,
что вы намерены делать дальше? – спросил сэр Тристрам. – Не
последуете ли со мной к моим шатрам на ночлег?
– Нет, –
тот отвечал, – не туда, но к Королю-с-Сотней-Рыцарей, ибо он спас меня от
сэра Борса Ганского и сэра Эктора, иначе быть бы мне предательски убитым.
Но сэр
Тристрам сказал сэру Паломиду добрые слова, и тот поехал вместе с ним. А
Говернал выехал вперед и отослал даму Брангвейну, чтобы им не помешала. И сэру
Персиду он передал, чтобы с вновь прибывшим не затевал ссор.
А они
поскакали бок о бок и приехали к шатру сэра Тристрама, и там принял он сэра Паломида
со всем радушием, какое можно измыслить. Но кто он, этого он сэру Паломиду не
открывал. Вот после ужина улеглись они на покой, и сэр Тристрам, после стольких
ратных трудов, проспал, не пробуждаясь, до утра. Сэр же Паломид так горевал,
что не мог заснуть, и с первым светом дня собрался тайно и ускакал к сэру
Гахерису и сэру Саграмуру.
Желанному,
к их шатрам, ибо эти трое рыцарей заключили союз еще перед началом турнира. И
вот наутро протрубил король Артур начало третьего дня турнира.
4
И
встретились в схватке король Северного Уэльса и Король-с-Сотней-Рыцарей, двое,
с королем Карадосом и королем Ирландии. И Король-с-Сотней-Рыцарей сокрушил
короля Карадоса, а король Северного Уэльса сокрушил короля Ирландии. Тогда
выехал на поле сэр Паломид, и немалое он вызвал смятение, ибо по изрубленному
щиту его многие узнали. А вслед за ним выехал король Артур, и вдвоем они
совершили великие бранные подвиги и обратили в бегство короля Северного Уэльса
и Короля-с-Сотней-Рыцарей.
Но тут
явился на поле сэр Тристрам со своим черным щитом. Он схватился с сэром Паломидом,
и могучей своей силой сэр Тристрам перекинул сэра Паломида через круп его коня.
И тогда
крикнул король Артур:
– Эй,
рыцарь с черным щитом! Готовься сразиться со мною!
Но сэр
Тристрам и короля Артура выбил из седла.
Артуровы
рыцари вновь подсадили на коней короля и сэра Паломида. Разгорелось, распалилось
Артурово сердце, он схватил тяжелое копье, налетел сбоку и сбросил сэра
Тристрама на землю. Тут же, по горячим следам, наскочил на него, еще пешего,
сэр Паломид и хотел переехать его конем. Но сэр Тристрам, увидев его, ступил
чуть в сторону, в великой ярости поймал его за руку, стянул с коня и швырнул на
землю. Сэр Паломид вскочил с поспешностью, и они стали рубиться свирепо, нанося
мечами столь могучие удары, что многие короли, королевы, лорды и дамы поднялись
на ноги, чтобы лучше видеть. Но под конец сэр Тристрам трижды поразил сэра
Паломида могучими ударами по шлему, при каждом взмахе мечом приговаривая:
– Получайте
за сэра Тристрама!
И сэр
Паломид рухнул ничком на землю.
Тут
подъехал Король-с-Сотней-Рыцарей и привел сэру Тристраму коня, и вот уж он
опять в седле. Но и сэр Паломид тоже уже сидел верхом, и, охваченный яростью,
устремился он на сэра Тристрама и нанес ему удар тяжелым копьем, упертым в
седельный упор, да еще и могучим своим мечом. Но сэр Тристрам клонился от его
копья, ухватил его за шею обеими руками, вызвал из седла и протащил, держа
перед собой, на расстояние десяти копейных бросков, а там разжал руки и
выпустил.
Но тут
увидел сэр Тристрам, что на него скачет король Артур с обнаженным мечом в руке,
и, выставив копье свое, сэр Гристрам устремился ему навстречу. Но король Артур
поджидал его, не дрогнув, и мечом своим он разрубил ему копье надвое.
Растерялся сэр Тристрам, и король Артур успел нанести ему мечом четыре могучих
удара, прежде чем он вытащил свой меч из ножен. Но вот все же обнажил сэр
Тристрам меч, и они жестоко рубились друг с другом. Не скоро кончилось то
большое сражение.
После
этого сэр Тристрам еще долго скакал по турнирному полю, направляя коня то туда,
то сюда, и так доблестно сражался, что в тот день он сокрушил двенадцать добрых
рыцарей из дома короля Бана, сородичей сэра Ланселота. И все сословия дивились
его подвигам, и весь народ стал выкрикивать имя Рыцаря-с-Черным-Щитом.
5
И так
громок был общий крик, что его услышал сэр Ланселот. Он взял в руку тяжелое
копье и поскакал туда, где кричали люди. И воскликнул сэр Ланселот:
– Рыцарь-с-Черным-Щитом,
готовься к бою со мной!
Сэр
Тристрам услышал его вызов, сжал в руке копье, и оба они, низко пригнув головы,
устремились навстречу друг другу, сшиблись, точно гром грянул, и копье сэра
Тристрама сломалось на куски. А сэру Ланселоту, по несчастью, удалось глубоко
ранить сэра Тристрама в бок, едва что не насмерть, однако сэр Тристрам в седле
усидел, Ланселотово же копье при том сломалось. И, жестоко раненный, сэр
Тристрам все же выхватил свой меч и, ринувшись на сэра Ланселота, нанес ему по
шлему три столь могучих удара, что даже огонь высек, и сэр Ланселот поник
головой к самой луке своего седла. И тогда сэр Тристрам покинул турнирное поле,
ибо рана его была столь глубока, что он чувствовал, что иначе умрет. Это
заметил лишь сэр Динадан, и он последовал за сэром Тристрамом в лес.
А сэр
Ланселот пришел в себя и, оставшись на турнире, свершил еще немало бранных подвигов.
Сэр же
Тристрам, выехав на опушку леса, спешился, отстегнул доспехи и промыл рану. А
сэр Динадан, думая, что он умирает, горько заплакал.
– Полно,
не плачьте, сэр Динадан, – сказал ему сэр Тристрам. – Не бойтесь,
жизнь моя в безопасности, и от этой раны я, с помощью Божией, скоро оправлюсь.
Вдруг
заметил сэр Динадан, что прямо туда скачет сэр Паломид. И сэр Тристрам тоже его
увидел и понял, что сэр Паломид едет затем, чтобы его, сэра Тристрама, убить.
Но сэр Динадан поспешил предупредить его и сказал:
– Сэр
Тристрам, господин мой, вы столь жестоко поранены, что не можете вступать с ним
в поединок. И потому давайте я поеду на него и сделаю что смогу, а если он меня
убьет, вы помолитесь о моей душе. Вы же тем временем успеете уйти и укрыться в
замке или в лесу, чтобы он не смог до вас добраться.
Сэр
Тристрам улыбнулся в ответ и сказал:
– Я
благодарю вас, сэр Динадан, на доброй заботе, но знайте, что я сам в силах с
ним посчитаться.
И он с
поспешностью облачился в доспехи, сел на коня, взял в руку тяжелое копье и,
сказав сэру Динадану «прощайте», небыстрым шагом двинулся навстречу сэру
Паломиду.
Увидев
его, сэр Паломид поспешил спешиться и сделал вид, будто поправляет сбрую, но
причина у него была на деле та, что он поджидал сэра Гахериса, который ехал за
ним следом. Вот появился сэр Гахерис, и тогда сэр Паломид направил коня на сэра
Тристрама. А сэр Тристрам послал ему вызов на поединок и предложил условие, что
если он повергнет наземь сэра Паломида, то на том и конец бою, если же сэр
Паломид сокрушит сэра Тристрама, то пусть, если желает, бьется насмерть. На том
и согласились и поскакали навстречу друг другу.
И вышиб
сэр Тристрам сэра Паломида из седла, так что тот рухнул наземь и остался лежать
неподвижно, точно мертвый. А сэр Тристрам тогда обратился против сэра Гахериса.
Сэр Гахерис хотел было избегнуть поединка, но, хоти он того или нет, сэр
Тристрам с ним сшибся и перекинул его через круп его коня, так что он так и
остался лежать неподвижно. А сэр Тристрам поскакал прочь, оставив сэра Персида
и своего оруженосца у шатров. В эту ночь сэр Тристрам и сэр Динадан завернули
ночевать к одному старому рыцарю, у которого пятеро сыновей уехали на турнир и
он от души молил Бога об их благополучном возвращении. И вскоре, как
повествуется во Французской Книге, они все пятеро и возвратились домой, но
жестоко покалеченные. А сэр Ланселот, после того как сэр Тристрам скрылся в
лесу, продолжал сражаться отчаянно, точно безумец, которому и жизнь недорога. А
уж против него-то сражалось немало доблестных рыцарей. Когда король Артур
увидел, какие дивные подвиги совершает сэр Ланселот, он вооружился, сел на
коня, взял щит и копье и выехал на поле на подмогу сэру Ланселоту, и многие
добрые рыцари последовали за ним.
Но вот,
чтобы под конец быть кратким, король Северного Уэльса и Король-с-Сотней-Рыцарей
потерпели поражение. Сэру же Ланселоту за то, что он не покинул турнирного поля
и был в сраженье до конца, было присуждено первенство среди рыцарей. Однако сэр
Ланселот, как ни просили его король и королева и другие рыцари, не принимал
такую честь. И когда на поле раздался клич: «Ныне победитель на турнире – сэр
Ланселот!» – то сэр Ланселот поднял другой клич:
– Победитель
– сэр Тристрам, ибо он начал раньше всех и дольше всех продержался на поле, и
так было в первый день, во второй и третий!
6
И тогда
все сословия и звания, от верха до низу, заговорили почтением о сэре Ланселоте
за его благородство, какое он выказал сэру Тристраму, и за это его благородство
было тогда сэру Ланселоту больше чести и славы, нежели сокруши он один пять
сотен всадников. И весь народ, кто там был, сначала все сословия, сверху
донизу, а потом и простой люд, закричали в один голос:
– Победитель
– сэр Ланселот, что бы там кто ни говорил!
Но сэр
Ланселот тем был разгневан и унижен, и поскакал он прямо к королю Артуру.
– Увы, –
сказал король, – мы все опечалены тем, что сэр Тристрам нас столь
неожиданно покинул. Клянусь Богом, – сказал король Артур, – он – один
из доблестнейших рыцарей, каких случалось мне видеть с копьем или мечом в руке,
и самый учтивый. Всего тяжелее ему пришлось в тот раз, когда он трижды ударил
мечом по шлему сэра Паломида, так что вовсе разнес ему шлем своими ударами, и
еще приговаривал: «Получайте за сэра Тристрама!» И так он сказал трижды.
С тем
король Артур и сэр Ланселот и сэр Додинас Свирепый сели на кон и и отправились
на поиски сэра Тристрама. И через сэра Персида король Артур узнал, где стоит
шатер сэра Тристрама. Но когда они туда прибыли, сэра Тристрама с сэром
Динаданом там уже не было. Опечалились король Артур и сэр Ланселот и
возвратились в Девичий Замок, оплакивая рану сэра Тристрама и его столь
внезапный отъезд.
– Видит
Бог, – молвил король Артур, – то, что я не могу с ним встретиться,
меня печалит более, нежели все раны, полученные моими рыцарями на этом турнире.
Но в то
самое время явился туда сэр Гахерис, и он поведал королю Артуру о том, как сэр
Тристрам поверг наземь сэра Паломида в поединке, которого искал сэр Паломид.
– Увы, –
сказал король Артур, – это великое бесчестие сэру Паломиду, ведь сэр
Тристрам жестоко ранен. Нам должно всем признать – и королям, и рыцарям, и
добрым людям, – что сэр Тристрам – настоящий рыцарь, и притом из лучших,
каких за всю мою жизнь я когда-либо видел. Да будет ведомо вам всем, и королям
и рыцарям, – сказал король Артур, – что мне не случалось видеть, чтобы
рыцарь так отличился, как сэр Тристрам за минувшие три дня, ибо он первым начинал
и дольше всех держался на поле, не считая сегодняшнего, последнего, дня. Но и
ныне, хотя он был ранен, это был мужественный бой между двумя благородными
рыцарями. Ведь когда встречаются в бою два славных рыцаря, одному из них
неизбежно приходится терпеть поражение, а кому – это как Бог даст.
– Сэр,
что до меня, – молвил сэр Ланселот, – то за все земли, оставленные
мне отцом моим, я бы не нанес увечья сэру Тристраму, знай я тогда, что это он,
ведь я не видел его щита. Если бы я заметил его черный щит, я бы не вступил с
ним в бой по многим причинам, – сказал сэр Ланселот. – Ведь он совсем
недавно сделал для меня так много, как ни один рыцарь: всем ведомо, как он
победил тридцать рыцарей, а в помощь ему был один только сэр Динадан. – И
я в одном могу дать клятву, – сказал сэр Ланселот, – сэр Паломид еще
раскается в своем нерыцарском поступке, что выследил в лесу благородного
рыцаря, которого я, к несчастью, так жестоко поранил.
И сэр
Ланселот произнес в хвалу сэру Тристраму все, что только можно было сказать.
После
того король Артур устроил пир для всех, кто ни пожелал прийти. На том мы оставляем
короля Артура и обратимся на время к сэру Паломиду – а он, потерпев поражение
от руки сэра Тристрама, разъярился на сэра Тристрама так, что едва рассудок не
потерял, и пустился наудачу за ним вслед. Вот выехал он на берег реки и хотел в
пылу погони перескочить на коне через реку, но конь не допрыгнул и упал в воду,
и испугался сэр Паломид, как бы ему не утонуть.
7
Тогда он
высвободил ноги из стремян и поплыл к берегу, оставив коня утонуть или выплыть –
как придется. Выйдя же на берег, он снял с себя доспехи и сидел на песке, плача
и рыдая, словно безумный.
Вдруг
едет мимо девица, посланная от сэра Гавейна к его брату сэру Мордреду, что
лежал больной у того же самого старого рыцаря, где остановился и сэр Тристрам.
Ибо, как повествуется во Французской Книге, сэр Персид десять дней назад так
изранил сэра Мордреда в поединке, что если бы не воздержался сэр Персид из
любви к сэру Гавейну и его братьям, то не быть бы сэру Мордреду уже в живых.
И вот
проезжала эта девица мимо того места, где сидел сэр Паломид. Побеседовали они
меж собой, но, не найдя в том для себя утешения, разъехались. И девица
поскакала дальше своей дорогой и приехала к старому рыцарю, а там рассказала,
что по дороге случилось ей встретить рыцаря безумного, какого безумнее она в
жизни не видала.
– А
какое изображение у него на щите? – спрашивает ее сэр Тристрам.
– Сэр,
на щите у него зубцы, черные и белые, – она отвечала.
– А! –
сказал сэр Тристрам, – это Паломид, добрый рыцарь. Я его хорошо
знаю, – сказал сэр Тристрам, – как одного из лучших рыцарей в здешней
стороне.
Тогда
старый рыцарь оседлал низкорослую кобылу и поскакал за сэром Паломидом и привез
его к себе в дом. Сэр Тристрам его сразу признал, но не сказал ничего. Ибо сэр
Тристрам к тому времени уже ходил и раны его зажили. И всякий раз при виде сэра
Тристрама сэр Паломид вглядывался в него с удивлением, и все ему казалось,
будто он его где-то уже встречал. А сэру Динадану он повторял:
– Вот
только попадись мне когда-нибудь сэр Тристрам, он из моих рук не уйдет.
– Удивительно
мне, – отвечал ему сэр Динадан, – что эти вы так выхваляетесь у сэра
Тристрама за спиной? Ведь совсем недавно он был у вас в руках, а вы – в его
руках. Что же вы тогда его упустили? Ведь я сам видел дважды или трижды, как вы
без особой чести выходили из рук сэра Тристрама.
Тогда
сэр Паломид устыдился. И с тем мы их оставим на время в замке старого рыцаря
сэра Дараса.
8
А теперь
поведем мы речь о короле Артуре, который сказал сэру Ланселоту:
– Когда
бы не вы, не лишились бы мы сэра Тристрама, ибо он оставался здесь много дней,
покуда не встретился с вами. Не в добрый час, – сказал король Артур, –
съехались вы с ним.
– Мой
господин Артур, – сказал сэр Ланселот, – выслушайте меня! Вы
возлагаете на меня вину за отъезд сэра Тристрама, а ведь видит Бог, это
случилось против моей воли! Но когда люди распалятся в бою, нередко бывает, что
они увечат не только врагов своих, но и друзей. И знайте, мой господин, –
сказал сэр Ланселот, – сэра Тристрама изо всех людей я всех менее желал бы
обидеть, ибо он сделал для меня гораздо больше, чем я покамест мог сделать для
него.
И сэр
Ланселот велел принести книгу, и потом он сказал так:
– Вот
мы, десять рыцарей, поклянемся на этой книге, что не будем две ночи ночевать в
одном месте хоть целый год подряд, покуда не найдем сэра Тристрама. А что до
меня, – сказал сэр Ланселот, – то клянусь на этой книге, что, случись
мне встретиться с ним, я добром ли, злом ли, но привезу его к вашему двору –
или же погибну.
Имена же
тем десяти рыцарям, что отправились тогда на поиски были такие: первый сэр
Ланселот, и еще сэр Эктор Окраинный, и сэр Борс Ганский, сэр Блеоберис, сэр
Бламур Ганский, сэр Лукан-Дворецкий, сэр Ивейн, сэр Галихуд, сэр Лионель и сэр
Галиходин.
И эти
десять благородных рыцарей покинули двор короля Артура и выехали все вместе в
рыцарское странствие. Они ехали так до перекрестка, где расходились четыре
дороги, и там разделилась их дружина на четыре части, и разъехались они искать
сэра Тристрама.
Вот едет
сэр Ланселот, и повстречалась ему дама Брангвейна, посланная в те края на
поиски сэра Тристрама. И она гнала своего иноходца во весь опор. Сэр Ланселот
поравнялся с нею и спрашивает, отчего она так торопится.
– Ах,
любезный рыцарь, – отвечала дама Брангвейна, – я скачу, спасая жизнь
свою, ибо за мною гонится сэр Брюс Безжалостный и хочет меня убить.
– Держитесь
подле меня, – сказал сэр Ланселот.
Когда же
показался сэр Брюс Безжалостный, он крикнул ему так:
– Недостойный
рыцарь, погубитель дам и девиц, наступил твой последний час!
Увидел
сэр Брюс Безжалостный щит сэра Ланселота и тотчас же его узнал, ибо в этом походе
он ехал не с корнуэльским щитом, со своим собственным. И тогда сэр Брюс
повернул коня и обратился в бегство, а сэр Ланселот поскакал за ним вдогонку.
Но под сэром Брюсом был столь добрый конь, что легко уносил его, по его
желанию, от погони. И потому сэр Ланселот возвратился к даме Брангвейне, она же
стала благодарить сэра Ланселота за его труды и учтивость. А теперь поведем мы
речь о сэре Лукане-Дворецком, который по воле случая выехал как раз туда, где
находился сэр Тристрам. Он подъехал к воротам не для иной причины, как только
испросить себе пристанище на ночь. Спросил привратник у него его имя.
– Сэр,
передайте вашему господину, что мое имя – сэр Лукан-Дворецкий, рыцарь Круглого
Стола.
Привратник
явился к своему хозяину, сэру Дарасу, и рассказал ему, кто просит у него ночлега.
– Ну
нет, – вскричал сэр Данам, племянник сэра Дараса, – скажи ему, что
здесь он не получит ночлега. Да объяви ему, что я, сэр Данам, буду драться с
ним в поединке, пусть готовится к бою.
И выехал
на него сэр Данам верхом, и они с копьями в руках налетели друг на друга. И вышиб
сэр Лукан сэра Данама из седла и перекинул через круп его коня. Тот вскочил,
убежал и скрылся в замке, а сэр Лукан поскакал за ним и много раз вызывал его,
стоя перед воротами.
И тогда
сказал сэр Динадан сэру Тристраму:
– По-моему,
позорно смотреть, как подвергается бесчестью кузен нашего хозяина.
– Повремените, –
отвечал сэр Тристрам, – и я поправлю дело.
Но сэр
Динадан вскочил на коня и выехал против сэра Лукана, и сэр Лукан пробил ему копьем
бедро и поскакал оттуда прочь. Разгневался сэр Тристрам за рану сэра Динадана и
погнался за ним, желая ему отомстить. В недолгом времени поравнялся он с сэром
Луканом, окликнул его, тот повернул коня, и сшиблись они с разгону. И сэр
Тристрам жестоко поранил сэра Лукана и выбил его из седла на землю.
В это
время явился туда сэр Ивейн, учтивый рыцарь, и, видя увечье сэра Лукана, вызвал
сэра Тристрама на поединок.
– Любезный
рыцарь, – отвечал сэр Тристрам, – прошу вас только, назовите мне ваше
имя.
– Сэр
рыцарь, да будет вам известно, что мое имя – сэр Ивейн, сын короля Уриенса.
– А, –
сказал сэр Тристрам, – вами я, будь моя воля, не стал бы сражаться
никогда.
– Нет,
сэр, нет вашей воли, – отвечал сэр Ивейн, – это я вызываю вас на
поединок.
Видит
сэр Тристрам, что тут уж ничего не поделаешь, и тогда он пустил на него коня и
сбросил сэра Ивейна на землю и сильно его поранил. И с тем ускакал обратно в
дом сэра Дараса.
Когда
сэр Данам узнал о том, что сэр Тристрам только ранил сэра Лукана, он хотел поскакать
туда и его добить. Но сэр Тристрам не допустил того. А сэр Ивейн повелел устроить
конную повозку и отвез сэра Лукана в Ганский монастырь. Там поблизости был
замок, называвшийся Ганским замком, и принадлежал тот замок сэру Блеоберису. И
там сэр Ланселот назначил встречу всем своим товарищам, выехавшим вместе с ним
на поиски сэра Тристрама.
Сэр же
Тристрам возвратился к сэру Дарасу, а в это время туда явилась девица, и она
рассказала сэру Дарасу, что трое его сыновей убиты на турнире, а двое жестоко
изувечены, так что никогда уже не в силах будут сесть на коней, и все это
сделал доблестный рыцарь с черным щитом – тот самый, кому присуждено первенство
на турнире.
А потом
явился еще некто и сообщил сэру Дарасу, что этот самый рыцарь с черным щитом
находится сейчас у него в доме. Тогда сэр Дарас вошел в покой сэра Тристрама,
там он нашел его щит и показал его девице.
– Ах,
сэр, – сказала девица, – это и есть тот самый рыцарь, что убил трех
ваших сыновей.
И тогда
без промедления сэр Дарас заключил сэра Тристрама, сэра Паломида и сэра Динадана
в крепкую темницу, и там сэр Тристрам едва не умер от тяжелой болезни.
В
темнице сэр Паломид каждый день клял сэра Тристрама по старой вражде, сэр же
Тристрам неизменно отвечал ему любезно и малословно. Но когда сэр Паломид
увидел, что сэр Тристрам жестоко занемог, он исполнился к нему состраданием и
утешал и подбадривал как только мог.
А потом,
как повествует Французская Книга, к сэру Дарасу приехали сорок рыцарей – его
родичей, и они хотели убить сэра Тристрама и его товарищей, однако сэр Дарас не
допустил того, но оставил их в заточении, и были у них и пища и питье.
Так
терпел там сэр Тристрам великие страдания, ибо его одолела болезнь, а это –
величайшее бедствие, какое только может выпасть на долю узнику. Ибо покуда
узник сохраняет здоровье в своем теле, он может терпеть заточенье с помощью
Божией и в надежде на благополучное вызволение, но когда недуг охватывает тело
узника, тут уже может узник сказать, что счастье ему окончательно изменило, тут
уже остается ему лишь плакать и стенать. Так и было с сэром Тристрам ом, когда
ею свалила в темнице болезнь, ибо он погрузился в столь глубокую печаль, что
едва не лишил себя жизни.
|
