КАНАЛОЛИЗАЦИЯ
Это значило – канализация. Управление канализацией не знали,
кому вручить, и вручили Пыльникову – наркомпочтелю.
Жизнь Улигании шла своим чередом, мирная жизнь свободной
страны… На классных уроках выражали ярый протест халдеям, устраивали
обструкции, получали пятые разряды и изоляторы, а империя цвела.
Однажды «Известия» подняли кампанию за устройство памятника
Бузе.
«Стыдно подумать, – говорила газета, – что столица такой
могущественной державы, как Улигания, не имеет ни одного памятника. У нас нет
даже своего герба».
Эта статья больно уколола наркомбуза Безобразникова. На
другой же день в редакцию газеты им были представлены проекты герба и
памятника. Рисунок герба изображал разбитое стекло, из которого просовывался
толстенный кулак. Под гербом стоял девиз: «In Busa veritas» – «Истина в Бузе».
Проект памятника изображал постамент, испещренный лозунгами и мыслями
гениальных людей империи. На постаменте стоял громадный кулак.
Проекты пришлись по вкусу властям, герб был утвержден и
объявлен государственным, постройку памятника поручили художникам Янкелю,
Воробью и Горбушке. Делали они его из бумаги, картона и глины, делали два дня.
На третий день состоялось торжественное открытие памятника.
Вот как описывает этот факт имперская пресса в лице «Известий»; «На площади
Бузы собралось все население города, все жители пришли сюда, чтобы отпраздновать
этот торжественный момент в истории Империи. Памятник Великой Бузы возвышался
среди площади, покрытой холстом, около него стоял караул из представителей
высшей военной власти – гг. наркомвоенмора Янкеля и начмила Л. Пантелеева,
облаченных в парадную форму. В 6 час. 27 мин. на площадь прибыл его сиятельство
диктатор Империи Купа Купич Гениальный. Его несли на носилках два раба из
племена бужан. В свите его сиятельства, прибывшей вместе с ним, находились
виконт де Буржелон и г. Б. Безобразников. В 7 час. 30 мин. по городскому
времени под салют, проведенный местным миллионером г. Башкломом, холст
памятника был сорван, и взорам присутствующих представилось прекрасное зрелище.
На кубическом пьедестале высился огромный кулак – символ мощи Империи, кулак,
так похожий на кулак его сиятельства. Толпы народа кричали «виват» и под
дружное пение имперского гимна расходились с площади. Вечером в особняке е. с.
Гениального был устроен банкет и концерт с участием капеллы им. Кобчика».
Улигания процветала. Улиганштадт достиг верхов
благоустройства и хозяйственного богатства. Муниципалитет готовился к постройке
городского театра, когда страшный удар поразил империю.
Улигании была объявлена война, и объявил ее не кто другой,
как президент могущественной республики, Халдейской республики Шкид, – Викни
Объявление войны произошло в несколько странной форме. В Улиганштадт вошла
секретарша и супруга президента вражеской республики Эланлюм и заявила:
– Кончайте эту волынку. Побузили и хватит.
Конечно, это не означало объявления войны. Это заявление
просто указывало, что империя должна сдаться, рассыпаться, погаснуть… Это было
хуже войны. Сдаться без боя, умереть, не испробовав вражеского пороха, не
лучше, чем погибнуть в борьбе. Улигания приняла вызов и объявила:
– Война до победного конца!
Город украсился национальными флагами (на черном фоне белый
кулак), «Известия» протрубили страшную новость.
Был созван экстренный пленум Совнаркома, на котором
выступили с горячим призывом к борьбе диктатор и наркомбуз. Решили объявить
мобилизацию. В тот же день на улицах города появились листовки-приказы:
ПРИКАЗ э 1 Народного комиссара военных и морских дел
Наркомвоенмор сообщает гражданам Империи, что всесильной Империи Улигании
объявлена война халдеями.
Улигания должна с честью выйти из этой войны.
Вперед за правое дело Великой Бузы!
В Бузе обретешь ты право свое!
Да здравствует и живет в веках Улиганская Империя!
Наркомвоенмор Г. Янкель.
ПРИКАЗ э 2 От начальника имперской милиции и главкома
колониальных войск Главное Управление военными силами Империи в лице начмила и
главкома, ввиду объявления войны, объявляет мобилизацию. Призыву на военную
службу подлежат все граждане Улигании, как города Улиганштадта, так и городов
Кипчакославля, Волынграда и Бужебурга. Явка для регистрации – штаб туземной
армии, управляемой имперским наместником.
За неявку к призыву виновные будут подвергаться
военно-полевому суду. Начмил и главкомколвойск Пантелеев.
ПРИКАЗ э 3 по г. Улиганштадту От начмила и городского
магистрата Город Улиганштадт объявляется на военном положении. Вход и выход из
города допускается лишь по получении пропуска в магистрате у городского головы.
Городской голова К. Гениальный.
Начмил Л, Пантелеев.
Мобилизация в Улиганштадте прошла организованно и без
эксцессов. В главный штаб явилось двенадцать человек. Все они были зачислены в
списки армии и получили «форму» – картонный значок с гербом империи и бумажный
кивер с кокардой, которые изготовлялись на приспособленном для производства
военного снаряжения газовом заводе миллионера Башклома.
«Известия», находившиеся на содержании у правительства, дали
неверный отчет о ходе мобилизации, превратив двенадцать человек в двенадцать
тысяч.
В Улиганштадте мобилизация прошла спокойно, зато в колониях
провести призыв было не так легко. Наркомвоенмор Янкель имел с главковерхом
Пантелеевым секретное совещание, на котором было решено назначить наместников
колониальных государств. Составили список: от Килчакии – Курочка, от Волынии –
Баран и от Бужландии – Калина. Список передали диктатору, тот утвердил его. Через
наркомпочтель послали телеграммы с вызовом наместников. Наместники прибыли в
Улиганштадт одновременно. Диктатор встретил их ласково, устроил угощение из чая
с сахарином и черным хлебом и уполномочил их провести мобилизацию и агитировать
за военную кампанию на своей родине.
Наместники уехали.
Через некоторое время от них получилось сообщение, что
мобилизацию удалось провести не самым лучшим образом.
«В Кипчакии положение с призывом ужасное, – писал наместник
Курочка, – мобилизуемые дезертируют из частей или же просто не являются на
призыв. Из собранных 23 человек только 10 являются надежными на случай сражения
с врагами»
От наместника Барана поступила телеграмма такого же рода:
«Положение аховое Дезертируют почти все призывники. Замечена
провокационная работа халдеев»
От Бужландии же наместник писал:
«Прошу меня не считать наместником. Избит».
Такие сообщения мало могли порадовать Улиганию. Но улигане
не знали о положении дела в колониях. «Известия» молчали по тайному приказу
Совнаркома. Поэтому в Улигании царил бодрый патриотический дух.
Однажды, когда улиганская армия собралась на площади Бузы
для прохождения обычной воинской подготовки, туда прибыл наркомвое
– Друзья, – сказал он, – требуется сформировать отряд
для подавления бунта в колониях. Кто пойдет?
Это сообщение ударило как гром, но тем не менее лес рук
поднялся. Наркомвоенмор был растроган.
– Не так много, – сказал он, – пяти человек вполне
достаточно.
Пять человек получили название Летучего отряда и были под
управлением самого главкома Пантелеева отправлены в Бужландию.
Отряд вышел из города вооруженный острыми, отточенными
стеклом палками. Вместе с отрядом в Бужландию отправился корреспондент
«Известий», наркомпочтель Пыльников. Через полчаса после ухода Летучего отряда
в редакцию газеты поступило сообщение, что отряд разбит, но тем не менее
удалось запугать бужан и заставить их не выступать на стороне халдеев в случае
разгара войны. Вскоре вернулся и самый отряд. У двоих были разбиты носы, у
Пантелеева разорвана рубаха и сорван главкомовский значок.
В Совнаркоме состоялось совещание. Постановили наградить
всех участников сражения орденами Бузы, а Пантелеева представить в кавалеры
ордена Имперской Мощи и произвести в генералы.
Тем временем в соседней Кипчакии дело шло на свой лад.
Диктатор Улигании и Совнарком не знали, что назначенный ими наместник Курочка –
изменник, что готовится бунт.
* * * В Улиганштадт вошел Алникпоп.
– По местам. Начинается урок.
– К че-орту!..
– Начнем сражение, – сказал диктатор секретарю де
Буржелону, тот передал приказание в Совнарком. Оттуда был спешно послан курьер
в колонии с приказом выступать туземным армиям.
В свою очередь начмил собрал гарнизон. Летучий отряд во
главе с Пантелеевым подошел к Алникпопу.
– Вы арестованы, – заявил Пантелеев, положив руку на
плечо халдея.
– Что-о? – заревел Алникпоп.
– Вы арестованы как халдей, представитель вражеской
страны.
Алникпоп пытался выбежать из класса, но отряд окружил его.
В это время за Аркой Викниксора I, переименованной в Арку
Войны, показался отряд кипчаков, предводительствуемый Курочкой.
– Марш назад! – закричал Алникпоп.
Отряд из двадцати человек молча прошел в Улиганштадт и
выстроился на площади Бузы.
– Смирно, – скомандовал Курочка. Затем в сопровождении
одного солдата он прошел во дворец диктатора.
– Имею честь вас арестовать, – заявил он Гениальному.
Тот выпучил глаза.
– Как?
– Вы арестованы!
Могучего быкообразного Купца выволокли на площадь. Там
собралось все население города. Курочка вышел на середину площади, взобрался на
памятник Бузе, сделанный из двух табуретов, и сказал:
– От имени всей республики Шкид объявляю
государственный переворот в империи Улигании. Довольно страна находилась под
игом диктатора. Объявляю свободную Советскую Республику.
Улиганская армия пыталась сопротивляться – несколько солдат
бросились на Курочку, но кипчакский отряд моментально навел спокойствие в
городе. Это показало, что как армия, как физическая сила, Кипчакия была
авторитетнее Улигании.
Переворот произошел. Алникпопа отпустили. Все
государственные деятели Улигании были арестованы и сидели в государственной
тюрьме. Тем временем создавалось новое правительство. Был созван первый Совет
народных депутатов, на заседании которого была официально провозглашена
Улиганская Свободная Советская Республика. Конституция, пущенная целиком в
новой газете «Свободная Улигания», объявляла, что отныне все государства
являются самостоятельными и отделяются от бывшей империи. В вышедшем в тот же
день втором номере «Свободной Улигании» от имени Совета объявлялась амнистия
всем заключенным имперцам.
Большинство рядовых граждан Улиганштадта признало новую
власть.
Памятник Бузе был снят.
Затем кипчакская армия оставила город. Улигании было
предоставлено право самоопределения.
Уроков, конечно, в этот день не было. Халдеи, напуганные
рассказом Алникпопа, боялись заглянуть в четвертое отделение.
* * * За вечерним чаем Викниксор, мило улыбаясь, заявил:
– Ребята, как мне стало известно, вы играете в
гражданскую войну. Я знаю, что это интересная игра, на ней вы учитесь
общественной жизни, ото пойдет впрок, когда вы окажетесь за стенами школы. Но
все же, в конце концов, увлекаться этим нельзя. Надо учиться. У вас, как я
знаю, произошла социальная революция. Поздравляю и предлагаю вам объединиться
вместе с «халдеями» в один союз, в Союз Советских Республик. Согласны? Кроме
того, в честь такого события объявляю амнистию всем пятиразрядникам.
Громкое «ура» встретило слова Викниксора.
На этом кончилась великая шкидская буза.
Шкида снова перешла с военного положения на мирное. Снова в
классах Алникпоп читал русскую историю, Эланлюм – немецкий язык и два раза в
неделю Костец, постукивая палочкой, кричал:
– На гимнастику – живо!
|
