ЛЕТОПИСЬ ШКОЛЫ
ИМЕНИ ДОСТОЕВСКОГО
– Ребята, – торжественно начал Викни – Отныне у нас
будет школьная «Летопись». Сюда будут записываться замечания воспитанникам, все
ваши проступки будут отмечаться здесь, в этой книге. Все провинности, все
безобразия воспитанников будут на учете у педагогов; по книге мы будем судить о
вашем поведении. Бойтесь попасть в «Летопись», это позорная книга, и нам
неприятно будет открывать ее лишний раз. Однако сегодня же при вас я вынужден
сделать первую запись.
Викниксор достал карандаш и, отчетливо произнося вслух
каждое слово, записал на чистом, девственном листе:
«Черных уличен в попытке присвоить казенные краски».
Ребята притихли, и все взоры обратились на Янкеля. А Янкель
опустил глаза, не зная, огорчаться ему или радоваться, что его имя первым
попало в этот исторический документ.
Возражать Викниксору он не мог. Накануне, когда переносили
вещи, Гришка с особенным рвением таскал по лестнице тюки с одеялами и
подушками, связки книг, посуду и другое школьное имущество. В коридоре, у входа
в учительскую, один из пакетов развязался и оттуда выпали два начатых тюбика
краски. Будь это что-нибудь другое – может быть, Янкель и задумался бы, но
перед этим соблазном его сердце художника устоять не могло. Он сунул тюбики в
карман и в тот же миг услыхал над головой голос Викниксора.
– Что у тебя в кармане, Черных?
Янкелю ничего не оставалось делать, как извлечь из кармана
злополучные тюбики.
Викниксор взял тюбики, брезгливо посмотрел на Черных и
сказал:
– Неужели ты, каналья, успел забыть, что тебя только
что простили и что тебе угрожал перевод в реформаторий?!
– Они сами упали, Виктор Николаевич, – пролепетал Янкель.
– Упали в карман?
Викниксор приказал Янкелю немедленно отправляться в класс.
Просить извинения на этот раз Янкель и не пытался. Никому не сказав о
случившемся, он прошел в класс и весь вечер пребывал в самом ужасном унынии. Но
вот миновала томительная бессонная ночь, наступил следующий день, и Янкель
начал понемногу успокаиваться: может быть, Викниксор в суматохе забыл о нем?
Оказалось, однако, что Викниксор не забыл. И теперь Янкель сидел под
устремленными на него взглядами ребят и думал, что отделался он, пожалуй,
дешево.
А Викниксор записью в «Летопись» не ограничился. Расхаживая
по столовой с толстенной книгой в руках, он, чтобы внушить трепет и уважение к
этой книге, растолковывал воспитанникам смысл и значение только что сделанного
замечания.
– Вот я записал Черных, ребята: Черных хотел присвоить
краски. Эта запись останется в «Летописи» навсегда. Кто знает, может быть,
когда-нибудь впоследствии Черных сделается знаменитым художником. И вот он
будет сидеть в кругу своих знакомых и почитателей, и вдруг появится «Летопись».
Кто-нибудь откроет ее и прочтет: «Черных уличен в попытке присвоить казенные
краски». Тогда все отшатнутся от него, ему скажут: «Ты вор – тебе нет места
среди честных людей».
Викниксор вдохновляется, но, вдруг вспомнив что-то, оставляет
бедного Янкеля в покое и говорит:
– Да, ребята, я отвлекся. Кроме «Летописи», у нас
вводятся также и разряды. Вы хотите знать, что это такое? Это, так сказать,
мерка вашего поведения. Разрядов у нас будет пять. В первом разряде будут
числиться те ученики, которые в течение месяца не получат ни одного замечания в
«Летописи». Перворазрядник – это примерный воспитанник, образец, на который все
мы должны равняться. Он будет среди прочих в положении привилегированном.
Перворазрядники беспрепятственно пользуются установленным отпуском, в
вакационные часы они свободно ходят на прогулку, перворазрядники в первую
очередь ходят в театры и в кинематограф, получают лучшее белье, обувь и одежду.
– Аристократия, одним словом, – с ехидным смешком
выкрикнул с места Япошка.
– Да, если хочешь – это аристократия. Но аристократия
не по крови, не наследственная, не паразитическая, а получившая свои привилегии
по заслугам, добившаяся их честным трудом и примерным поведением. Желаю тебе,
кстати, Еонин, стать когда-нибудь таким аристократом.
– Где уж нам уж, – деликатно ухмыльнулся Японец.
– Теперь выясним, что такое второй разряд, – продолжал
Викни – Второй разряд – это ученики, не получившие замечания в течение недели.
Второй разряд тоже пользуется правом свободных прогулок и отпусков, все же
остальное он получает во вторую очередь, после перворазрядников. Для того чтобы
попасть в первый разряд, нужно месяц пробыть во втором без замечания. Третий
разряд – это середняки, ребята, получившие одно или два не очень серьезных замечания,
но третий разряд уже лишается права свободных прогулок, третьеразрядники ходят
только в отпуск. Из третьего разряда во второй воспитанник переводится в том
случае, если в течение недели у него не было замечаний, если же есть хоть одно
замечание, он по-прежнему остается в третьем.
Шкидцы сидели придавленные и ошарашенные. Они не знали, что
эта громоздкая на первый взгляд система очень скоро войдет в их повседневный
быт и станет понятной каждому из них – от первоклассника до «старичка».
А Викниксор продолжал растолковывать новый шкидский «табель
о рангах»;
– Теперь дальше. Все, кто получил свыше трех замечаний
за неделю, попадают в штрафной разряд – четвертый – и на неделю лишаются
отпусков и прогулок. Но… – Викниксор многозначительно поднял брови. – Но если
за неделю пребывания в штрафном, четвертом разряде воспитанник не получит ни
одного замечания, он снова поднимается в третий. Понятно?
– Понятно, – отозвались не очень дружные голоса.
– А пятый? – спросил кто-то.
– Да, ребята, – сказал Викниксор, и брови его снова
поползли вверх. – Остается пятый разряд. Пятый разряд – это особый разряд. В
него попадают воры и хулиганы. Кто проворуется, того мы не только лишаем на
месяц отпусков и прогулок, мы изолируем его от остальных воспитанников, а в
тетрадях его будет стоять буква «В».
Янкель похолодел. Безобидное замечание в «Летописи» вдруг
сразу приобрело страшный, угрожающий смысл. Он плохо слышал, о чем говорил
Викниксор дальше. А тот говорил много и долго. Между прочим, он объявил, что,
кроме общих собраний, в школе учреждаются еще и еженедельные классные, на
которых воспитатели в присутствии учеников будут производить пересортировку в
разрядах. Тут же были установлены дни – особые для каждого класса, – когда
должна происходить эта пересортировка.
И вот в ближайшую пятницу в четвертом отделении состоялось
собрание, на котором отделенный воспитатель Алникпоп объявил, кто в какой
разряд попадет. Большинство, не успевшее еще заработать замечаний, оказалось во
втором разряде. В списке третьеразрядников числились Янкель и Воробей. В
четвертый разряд попал Япошка, умудрившийся за неделю получить пять замечаний,
и все «за дерзость и грубость». Тут же на собрании он заработал новое
замечание, так как публично назвал новую викниксоровскую систему «халдейскими
штучками».
Янкель, к удивлению товарищей, ликовал. Зато рвал на себе
волосы от обиды и негодования бедный Воробышек, получивший единственное
замечание «за драку на улице», за ту самую драку, в которой он и без того
потерпел самый большой урон.
Остальные ждали, что будет дальше, куда понесет их судьба и
собственное поведение: наверх или вниз?
С «Летописью» – зоркой, как часовой, – начала свой новый
учебный год Шкида.
Лето прошло…
|