ГЛАВА XXIII
Наконец стоячее болото всколыхнулось, и очень бурно: в
суде начали разбирать дело об убийстве. В городке только и было разговоров что
про это. Том не знал, куда от них деваться. От каждого намека на убийство
сердце у него замирало, нечистая совесть и страх внушали ему, что все замечания
делаются при нем нарочно, чтобы испытать его. Он понимал, что неоткуда было
взяться подозрению, будто он знает про убийство, и все-таки не мог не
тревожиться, слушая такие разговоры. Его все время бросало в озноб. Он отвел
Гека в укромное место, чтобы поговорить с ним на свободе. Ему стало бы легче,
если бы можно было развязать язык хоть ненадолго, разделить с другим мучеником
бремя своего несчастия. Кроме того, ему хотелось проверить, не проболтался ли
кому-нибудь Гек.
- Гек, ты кому-нибудь говорил?
- Это насчет чего?
- Сам знаешь, насчет чего.
- Конечно, нет.
- Ни слова?
- Ни единого словечка, вот ей-богу. А почему ты
спрашиваешь?
- Да так, боялся.
- Ну, Том Сойер, мы с тобой и двух дней не прожили бы,
если б оно вышло наружу. Сам знаешь.
Тому стало немножко легче. Помолчав, он спросил:
- Гек, ведь тебя никто не заставит проговориться?
- Проговориться? Если захочу, чтобы этот индейский дьявол
меня утопил, как котенка, тогда, может, и проговорюсь. А так вряд ли.
- Ну, тогда все в порядке. Пока мы держим язык за зубами,
нас никто не тронет. Только давай еще раз поклянемся. Все-таки верней.
- Ладно.
И они поклялись еще раз самой торжественной и страшной
клятвой.
- А что теперь говорят, Гек? Я много разного слышу.
- Что говорят? Да все одно и то же - Мэф Поттер да Мэф
Поттер, других разговоров нету. Прямо пот прошибает все время, так и хочется
сбежать куда-нибудь и спрятаться.
- Вот и со мной то же самое. Его дело пропащее. А тебе его
не бывает жалко?
- Как же не жалко! Человек он, конечно, никудышный, зато
никого не обидел. Наловит рыбы, добудет деньжонок, напьется, а потом слоняется
без дела. Да ведь мы и все так. Ну хоть не все, а очень многие, даже
проповедники и всякие другие. А он человек неплохой - один раз дал мне
полрыбины, когда там и на одного не хватало, и помогал тоже много раз, когда
мне не везло.
- Да, он и мне змея починил, Гек, и крючки к леске
привязывал. Хорошо бы его как-нибудь выручить.
- Ну, где нам его выручить! Да и что толку: все равно опять
поймают.
- Что поймают, это верно. Только противно слушать, как его
ругают на чем свет стоит, а он и не виноват.
- Мне тоже противно, Том. Боже ты мой, что плетут: и
злодей-то он, каких свет не видывал, и давно пора его повесить, и мало ли что
еще.
- Да, только и разговору все время. А еще я слышал; если
Мэфа выпустят из тюрьмы, то его будут линчевать.
- Так и сделают, понятно.
Мальчики говорили долго, но это их очень мало утешило. С
наступлением сумерек они начали прохаживаться неподалеку от маленькой тюрьмы,
стоявшей на пустыре, должно быть, питая смутную надежду на то, что какой-нибудь
счастливый случай еще может все уладить. Но ничего такого не случилось;
повидимому, ни ангелы, ни феи не интересовались злополучным узником.
Мальчики опять повторили то, что проделывали уже не раз, -
просунули Поттеру за решетку табаку и спичек. Он сидел в нижнем этаже, и никто
его не сторожил.
Им всегда бывало совестно, когда Поттер начинал
благодарить их за подарки, а на этот раз было так совестно, как никогда. Они
почувствовали себя последними трусами и предателями, когда Поттер сказал:
- Вы были очень добры ко мне, ребята, - добрее всех в
городе. И я этого не забуду, нет. Сколько раз я говорил сам себе: "Всем
ребятам я, бывало, чинил змеев и всякую там штуку, показывал, где лучше ловится
рыба, и дружил с ними, а теперь все они бросили старика Мэфа в беде, только Гек
не бросил, и Том не бросил, - они меня не забыли, говорю я себе, и я их тоже не
забуду". Да, ребята, натворил я дел, пьян был тогда, и в голове шумело -
иначе никак этого не объяснишь; а теперь меня за это вздернут, так оно и
следует. Может, оно даже и к лучшему, думается мне, то есть я так надеюсь. Ну,
да что толковать! Не хочется вас расстраивать, - ведь вы со мной дружили. Одно
только я хочу вам сказать: не пейте, ребята, никогда, чтобы вам не попасть за
решетку. Отойдите чуточку подальше - вот так; как приятно видеть дружеские
лица, когда человек попал в такую беду, - ведь ко мне никто, кроме вас, не
ходит. Добрые дружеские лица, добрые, добрые лица. Влезьте один другому на
спину, чтоб я мог до вас дотронуться. Вот так. Пожмите мне руку - ваши-то
пролезут сквозь решетку, а моя нет, слишком велика. Маленькие руки и слабые, а
ведь много помогли Мэфу Поттеру и еще больше сделали бы, если б могли.
Том вернулся домой очень грустный и видел в эту ночь
страшные сны. На следующий день он все время вертелся около здания суда; его
неудержимо тянуло войти в зал, но он с великим трудом удерживался от этого. Гек
переживал то же самое. Они старательно избегали друг друга. И тот и другой
иногда уходили подальше, но какая-то темная сила притягивала их обратно. Том
настораживал уши, когда из зала суда выходил какой-нибудь зевака, но каждый раз
слышал только плохие новости - петля затягивалась все туже и туже вокруг шеи
бедного Поттера. К концу второго дня весь город о том только и говорил, что
индеец Джо твердо стоит на своем и что нечего и сомневаться, какой приговор
вынесут присяжные.
В тот вечер Том вернулся домой очень поздно и влез в окно.
Он был очень сильно взволнован. Прошло несколько часов, прежде чем он уснул.
Наутро весь город собрался перед зданием суда. Зал был битком набит. Ждать
пришлось довольно долго, наконец один за другим вошли присяжные и заняли свои
места; вскоре после того ввели бледного, измученного Поттера в кандалах и
посадили так, чтобы все любопытные могли глазеть на него; индеец Джо,
невозмутимый, как всегда, тоже был виден отовсюду. Опять наступило молчание, а
потом явился судья, и шериф объявил, что заседание начинается. Как всегда,
адвокаты начали перешептываться между собой и собирать какието бумаги. Пока
возились со всеми этими мелочами, наступила торжественная тишина, полная
ожидания.
Вызвали свидетеля, который подтвердил, что в тот день,
когда было обнаружено убийство, он видел как Мэф Поттер умывался у ручья и тут
же убежал. Задав еще несколько вопросов, прокурор сказал защитнику:
- Можете допросить свидетеля.
Обвиняемый поднял глаза на минуту и опустил их снова,
когда его защитник сказал:
- У меня нет вопросов.
Следующий свидетель показал, что нож был найден возле
тела.
Прокурор повторил:
- Можете допросить свидетеля.
- У меня нет к нему вопросов, - ответил защитник Поттера.
Третий свидетель показал под присягой, что не раз видел
этот нож у Поттера.
- Допросите свидетеля.
Защитник Поттера снова не пожелал его допрашивать. На
лицах публики выразилась досада. Неужели адвокат не приложит никаких стараний,
чтобы спасти жизнь своего подзащитного?
Несколько свидетелей подтвердили, что Поттер вел себя
подозрительно, когда его привели на место происшествия. Их тоже отпустили без
перекрестного допроса.
Все, что произошло на кладбище в то памятное
присутствующим утро, было рассказано надежными свидетелями со всеми
подробностями, отягчающими вину Поттера, но ни один из свидетелей не был
допрошен защитником. Публика выразила свое недоумение и недовольство глухим
ропотом и получила за это выговор от судьи. После этого прокурор сказал:
- На основании свидетельских показаний, данных под
присягой и не внушающих подозрений, нами установлено, что это страшное
преступление, несомненно, совершено несчастным, который сидит на скамье
подсудимых. Мы считаем обвинение доказанным.
Стон вырвался у бедного Поттера, и, закрыв лицо руками, он
тихонько закачался взад и вперед среди тягостного молчания всего зала. Даже
мужчины были тронуты, а женщины заплакали от жалости. Тогда защитник поднялся
со своего места и сказал:
- Ваша честь, в начале заседания мы были намерены
доказать, что наш подзащитный совершил это ужасное дело бессознательно, в
пьяном виде, в припадке белой горячки. Теперь мы переменили мнение и не будем
на это ссылаться. - И, обратившись к служителю, сказал: - Вызовите Томаса
Сойера!
На лицах всех, не исключая и Поттера, выразилось крайнее
изумление. Все глаза с любопытством обратились на Тома, который встал и занял
свое место на свидетельской скамье. Вид у него был растерянный, потому что он
умирал от страха. Его привели к присяге.
- Томас Сойер, где вы были в ночь на семнадцатое июня,
около полуночи?
Том взглянул на каменное лицо индейца Джо, и язык у него
отнялся. Публика затаила дыхание и превратилась в слух. Сначала Том не мог
выговорить ни слова. Однако через некоторое время он собрался с силами и
произнес таким слабым голосом, что первые ряды в зале едва могли его
расслышать:
- На кладбище...
- Погромче, пожалуйста! Не бойтесь. Значит, вы были...
- На кладбище.
Презрительная улыбка скользнула по лицу индейца Джо.
- Вы были недалеко от могилы Вильямса?
- Да, сэр.
- Расказывайте, только нельзя ли погромче. Как близко вы
были от могилы?
- Почти так же, как от вас.
- Вы где-нибудь спрятались или нет?
- Да, я спрятался.
- Где?
- За вязами, около могилы.
Индеец Джо едва заметно вздрогнул.
- С вами кто-нибудь был?
- Да, сэр. Я ходил туда с...
- Погодите, погодите минутку. Не трудитесь называть вашего
товарища. Мы его вызовем в свое время. Вы принесли чтонибудь с собой?
Том колебался, и вид у него был смущенный.
- Говорите же, мой мальчик, не стесняйтесь. Истина всегда
почтенна. Что вы с собой принесли?
- Только... дохлую кошку.
По залу волной пробежал смех, но судья прекратил веселье.
- Мы представим суду скелет этой кошки. А теперь, мой
мальчик, расскажите нам все по порядку, расскажите, как умеете, не пропуская
ничего, и не бойтесь.
Том начал рассказывать. Сперва он запинался, но
мало-помалу оживился, и его речь лилась все свободнее и свободнее. Через
некоторое время в зале стихло все, кроме его голоса; все глава устремились на
него, слушатели ловили каждое его слово, раскрыв рот и затаив дыхание,
завороженные страшным рассказом. Сдержанное волнение публики перешло всякие
границы при следующих словах Тома:
- "... а когда доктор хватил Мэфа Поттера доской и он
упал, индеец Джо замахнулся ножом и..." Трах! С молниеносной быстротой
индеец бросился к окну, расшвыряв тех, кто хотел его удержать, и скрылся.
|
