ГЛАВА XIX
Том вернулся домой в очень мрачном настроении, но первые
же слова тетки показали ему, что он явился со своими горестями в самое
неподходящее место:
- Том, выдрать бы тебя как следует!
- Тетечка, что же я такого сделал?
- Да уж наделал довольно! А я-то, старая дура, бегу к
Сирини Гарпер, - думаю, сейчас она поверит в этот твой дурацкий сон. И нате
вам, пожалуйста! Она, оказывается, узнала у Джо, что ты здесь был в тот вечер и
слышал все наши "разговоры. Не знаю даже, что может выйти из мальчика,
который так себя ведет. Мне просто думать противно: как это ты мог допустить,
чтобы я пошла к миссис Гарпер и разыграла из себя такую идиотку, и ни слова не
сказал!
Теперь все дело представилось в ином свете. До сих пор
утренняя выдумка казалась Тому очень ловкой шуткой, поистине находкой. А теперь
это выглядело очень убого и некрасиво. Том повесил голову и с минуту не мог
ничего придумать себе в оправдание. Потом сказал:
- Тетечка, мне очень жалко, что я это сделал, я как-то не
подумал.
- Ах, милый, ты никогда не думаешь. Ты никогда ни о чем не
думаешь, только о себе самом. Ты вот не задумался проплыть такую даль с
острова, ночью, только для того, чтобы посмеяться над нашим горем, не задумался
оставить меня в дурах, сочинив этот сон; а вот пожалеть нас и избавить от
лишних слез тебе и в голову не пришло.
- Тетечка, сейчас я понимаю, что это было нехорошо, но
ведь это я не нарочно. Я не хотел, честное слово. А кроме того, я приходил
домой вовсе не затем, чтобы над вами смеяться.
- Для чего же тогда ты приходил?
- Мне хотелось вам сказать, чтобы вы не беспокоились о
нас, потому что мы не утонули.
- Ах, Том, Том, если бы я только могла поверить, что у
тебя было такое доброе намерение, я от всей души возблагодарила бы бога, но
ведь ты и сам знаешь, что так не было; и я тоже это знаю, Том.
- Ну, право же, тетечка, было! Вот не сойти мне с этого
места, если не было!
- Ах, Том, не выдумывай, это ни к чему. Только во сто раз
хуже. " - Я и не выдумываю, тетечка, это правда. Я хотел, чтобы вы не
горевали, для этого и пришел.
- Я бы все на свете отдала, чтобы этому поверить, - за
одно это все твои грехи можно простить, Том. Даже то, что ты убежал и вел себя
из рук вон плохо. Да поверить-то невозможно; ну отчего ты мне не сказал, а?
- Знаете, тетечка, когда вы заговорили про похороны, мне
вдруг ужасно захотелось вернуться и спрятаться в церкви. Как же можно было
сказать? И я взял да и положил кору обратно в карман и ничего не стал говорить.
- Какую кору?
- А на которой я написал, что мы ушли в пираты. Жалко, что
вы не проснулись, когда я вас поцеловал, право, жалко.
Суровые морщины на лице тети Полли разгладились, и глава
просияли нежностью.
- А ты меня вправду поцеловал, Том?
- Конечно, а то как же.
- Это ты правду говоришь, Том?
- А то как же, тетечка, конечно, правду.
- Почему же ты меня поцеловал, Том?
- Потому что я вас очень люблю, а вы стонали во сне, и мне
было вас жалко.
Это походило на правду. Тетя Полли сказала с дрожью в
голосе, которой не могла скрыть:
- Поцелуй меня еще раз, Том! А теперь убирайся в школу и
не мешай мне.
Как только он ушел, она бросилась в чулан и достала старую
куртку, в которой Том убежал из дому. Потом остановилась, держа куртку в руках,
и сказала сама себе:
- Нет, рука не поднимается. Бедный мальчик, он, наверно,
соврал мне, но это святая ложь, ложь во спасение, она меня так порадовала.
Надеюсь, что господь... нет, я знаю, что господь простит ему, ведь это он
выдумал по доброте сердечной. Даже и знать не хочу, если он соврал. Не стану
смотреть.
Она положила куртку и призадумалась на минуту. Дважды
протягивала она руку за курткой и дважды отдергивала ее. На третий раз она
набралась смелости, подкрепившись мыслью: "Это ложь во спасение, святая
ложь, и я не стану из-за нее расстраиваться", - и сунула руку в карман.
Минутой позже она, обливаясь слезами, читала нацарапанные на куске коры слова и
приговаривала:
- Теперь я ему все прощу, чего бы он ни натворил, хоть
миллион грехов!
|
