 Увеличить |
ГЛАВА XVIII
Это и была великая тайна Тома - он задумал вернуться домой
вместе с братьями пиратами и присутствовать на собственных похоронах. В
субботу, когда уже смеркалось, они переправились на бревне к миссурийскому
берегу, выбрались на сушу в пяти-шести милях ниже городка, ночевали в лесу, а
перед рассветом пробрались к церкви окольной дорогой по переулкам и легли
досыпать на хорах среди хаоса поломанных скамеек.
В понедельник утром, за завтраком, и тетя Полли и Мэри
были очень ласковы с Томом и ухаживали за ним наперебой. Разговорам не было
конца. Посреди разговора тетя Полли сказала:
- Ну хорошо, Том, я понимаю, вам было весело мучить всех
чуть не целую неделю; но как у тебя хватило жестокости шутки ради мучить и
меня? Если вы сумели приплыть на бревне на собственные похороны, то, наверно,
можно было бы какнибудь хоть намекнуть мне, что ты не умер, а только сбежал из
дому.
- Да, это ты мог бы сделать, Том, - сказала Мэри, - мне
кажется, ты просто забыл об этом, а то так бы и сделал.
- Это правда, Том? - спросила тетя Полли, и ее лицо
осветилось надеждой. - Скажи мне, сделал бы ты это, если бы не забыл?
- Я... право, я не знаю. Это все испортило бы.
- Том, я надеялась, что ты меня любишь хоть немножко, -
сказала тетя Полли таким расстроенным голосом, что Том растерялся. - Хоть бы
подумал обо мне, все-таки это лучше, чем ничего.
- Ну, тетечка, что же тут плохого? - заступилась Мэри. -
Это он просто по рассеянности; он вечно торопится и оттого ни о чем не помнит.
- Очень жаль, если так. А вот Сид вспомнил бы.
Переправился бы сюда и сказал бы мне. Смотри, Том, вспомнишь какнибудь и
пожалеешь, что мало думал обо мне, когда это ничего тебе не стоило, да уж будет
поздно.
- Тетечка, ведь вы же знаете, что я вас люблю.
- Может, и знала бы, если бы ты хоть чем-нибудь это
доказал.
- Теперь я жалею, что не подумал об этом, - сказал Том с
раскаянием в голосе, - зато я вас видел во сне. Все-таки хоть что-нибудь,
правда?
- Не бог весть что - сны и кошка может видеть, - но
всетаки лучше, чем ничего. Что же тебе снилось?
- Ну вот, в среду ночью мне приснилось, будто бы вы сидите
вот тут, возле кровати, а Сид около ящика с дровами, а Мэри с ним рядом.
- Верно, так мы и сидели. Мы всегда так сидим. Очень рада,
что ты хоть во сне о нас думал.
- И будто бы мать Джо Гарпера тоже с вами.
- Верно, и она тут была! А еще что тебе снилось?
- Да много разного. Только теперь все как-то спуталось.
- Ну постарайся вспомнить - неужели не можешь?
- Будто бы ветер... Будто бы ветер задул... задул...
- Ну, думай, Том! Ветер что-то задул! Ну!
Том приставил палец ко лбу в тревожном раздумье и минуту
спустя сказал:
- Теперь вспомнил! Вспомнил! Ветер задул свечу!
- Господи помилуй! Дальше, Том, дальше!
- И будто бы вы сказали: "Что-то мне кажется, будто
дверь... "
- Дальше, Том!
- Дайте мне подумать минутку, одну минутку... Ах да! Вы
сказали, что вам кажется, будто дверь отворилась.
- Верно, как то, что я сейчас тут сижу! Ведь правда, Мэри,
я это говорила? Дальше!
- А потом... а потом... наверно не помню, но как будто вы
послали Сида и велели...
- Ну? Ну? Что я ему велела, Том? Что я ему велела?
- Велели ему... Ах, да! Вы велели ему закрыть дверь.
- Ну вот, ей-богу, никогда в жизни ничего подобного не
слыхивала. Вот и говорите после этого, что сны ничего не значат. Надо сию же
минуту рассказать про это Сирини Гарпер. Пусть говорит, что хочет, насчет
предрассудков, теперь ей не отвертеться. Дальше, Том!
- Ну, теперь-то я все до капельки припомнил. Потом вы
сказали, что я вовсе не такой плохой, а только озорник и рассеянный, и
спрашивать с меня все равно что... уж не помню, с жеребенка, что ли.
- Так оно и было! Ах, боже милостивый! Дальше, Том!
- А потом вы заплакали.
- Да, да. Заплакала. Да и не в первый раз. А потом...
- Потом миссис Гарпер тоже заплакала и сказала, что Джо у
нее тоже такой и что она жалеет теперь, что отстегала его за сливки, когда сама
же их выплеснула...
- Том! Дух святой снизошел на тебя! Ты видел пророческий
сон, вот что с тобой было! Ну, что же дальше, Том?
- А потом Сид сказал... он сказал...
- Я, кажется, ничего не говорил, - заметил Сид.
- Нет, ты говорил, Сид, - сказала Мэри.
- Замолчите вы, пускай Том говорит! Ну так что же он
сказал, Том?
- Он сказал... кажется, он сказал, что мне там гораздо
лучше, чем здесь, но все-таки, если бы я себя вел по-другому...
- Ну вот, вы слышите? Эти самые слова он и сказал!
- А вы ему велели замолчать.
- Ну да, велела! Верно, ангел божий был с нами в комнате!
Где-нибудь тут был ангел!
- А миссис Гарпер рассказала, как Джо напугал ее пистоном,
а вы рассказали про кота и про лекарство...
- Истинная правда!
- А потом много было разговоров насчет того, что нас хотят
искать в реке и что похороны будут в воскресенье, а потом вы с миссис Гарпер
обнялись и заплакали, а потом она ушла.
- Все так и было! Все так и было! И так же верно, как то,
что я здесь сижу. Том, ты не мог бы рассказать это лучше, даже если бы видел
все своими собственными глазами! А потом что? И у, Том?
- Потом вы стали молиться за меня - я видел, как вы
молились, и слышал каждое слово. А потом вы легли спать, а мне стало вас жалко,
и я написал на куске коры: "Мы не утонули - мы только сделались
пиратами", и положил кору на стол около свечки; а потом будто бы вы уснули,
и лицо у вас было такое доброе во сне, что я будто бы подошел, наклонился и
поцеловал вас в губы.
- Да что ты, Том, неужели! Я бы тебе все за это простила!
- И она схватила и крепко прижала к себе мальчика, отчего он почувствовал себя
последним из негодяев.
- Очень хорошо с его стороны, хотя это был всего-навсего
сон, - сказал Сид про себя, но довольно слышно.
- Замолчи, Сид! Во сне человек ведет себя точно так же,
как вел бы и наяву. Вот тебе самое большое яблоко, Том, я его берегла на всякий
случай, если ты когда-нибудь найдешься; а теперь ступай в школу. Слава господу
богу, отцу нашему небесному за то, что он вернул мне тебя, за его долготерпение
и милосердие ко всем, кто в него верит и соблюдает его заповеди, и ко мне тоже,
хоть я и недостойна: но если бы одни только достойные пользовались его
милостями и помощью в трудную минуту, то немногие знали бы, что такое радость
на земле и вечный покой на небе. А теперь убирайтесь отсюда, Сид, Мэри, Том, -
да поживей. Надоели вы мне!
Дети ушли в школу, а тетя Полли отправилась навестить
миссис Гарпер с целью побороть ее неверие удивительным сном Тома. Уходя из
дому, Сид, однако, остерегся и не высказал вслух ту мысль, которая была у него
на уме. Вот что он думал: "Что-то уж очень чудно - запомнил такой длинный сон
и ни разу ни в чем не ошибся! " Каким героем чувствовал себя Том! Он не
скакал и не прыгал, а выступал не спеша и с достоинством, как подобает пирату,
который знает, что на него устремлены глаза всего общества. И действительно,
все на него глядели. Он старался делать вид, будто не замечает обращенных на
него взглядов и не слышит, что про него говорят, когда он проходит мимо, зато
про себя упивался этим. Малыши бегали за ним хвостом и гордились тем, что их
видят вместе с ним, а он их не гонит от себя: для них он был чем-то вроде
барабанщика во главе процессии или слона во главе входящего в город зверинца.
Его ровесники делали вид, будто он вовсе никуда не убегал, и все-таки их
терзала зависть. Они отдали бы все на свете за такой темный загар и за такую громкую
славу, а Том не расстался бы ни с тем, ни с другим, даже если бы ему предложили
взамен стать хозяином цирка.
В школе все дети так носились и с ним и с Джо Гарпером и
смотрели на них такими восторженными глазами, что оба героя в самом скором
времени заважничали невыносимо. Они начали рассказывать свои приключения
сгоравшим от любопытства слушателям, - но только начали: не такая это была
вещь, чтобы скоро кончить, когда неистощимая фантазия подавала им все новый и
новый материал. А когда, наконец, Том и Джо достали трубки и принялись
преспокойно попыхивать, их слава поднялась на недосягаемую высоту.
Том решил, что теперь он может не обращать на Бекки Тэтчер
никакого внимания и обойтись без нее. Достаточно ему одной славы. Он будет жить
для славы. Теперь, когда он так отличился, Бекки, может быть, захочет
помириться с ним. Что ж, пускай, - она увидит, что он тоже умеет быть
равнодушным, как некоторые другие. Скоро пришла и Бекки. Том притворился, будто
не видит ее. Он подошел к кучке мальчиков и девочек и завел с ними разговор. Он
заметил, что Бекки, вся раскрасневшаяся, блестя глазами, весело бегает взад и
вперед, притворяясь, будто гоняется за подругами, и вскрикивая от радости,
когда поймает кого-нибудь: однако он заметил, что если она кого-нибудь ловит,
то всегда рядом с ним, а поймав, непременно поглядит на него украдкой. Это
очень польстило его тщеславию, и Том еще сильнее заупрямился, вместо того чтобы
сдаться. Он решил ни за что не уступать, понимая, чего хочется Бекки. Теперь
она перестала бегать и нерешительно прохаживалась неподалеку, с грустью
поглядывая украдкой на Тома, и даже вздохнула раза два. Потом она заметила, что
Том больше разговаривает с Эми Лоуренс, чем с другими. Сердце у нее заныло, она
встревожилась, и ей стало не по себе. Она хотела отойти подальше, а вместо того
непослушные ноги несли ее все ближе и ближе к той группе, где был Том. Она
заговорила с одной девочкой, которая стояла рядом с Томом:
- Ах, Мэри Остин! Гадкая девчонка, почему ты не была в
воскресной школе?
- Я была, как же ты меня не видела?
- Разве ты была? Где ты сидела?
- В классе мисс Питере; там же, где и всегда. Я тебя
видела.
- Неужели? Странно, как это я тебя не заметила. Мне
хотелось поговорить с тобой о пикнике.
- Вот хорошо! А кто его устраивает?
- Моя мама.
- Как это мило! А меня она пригласит?
- Конечно, пригласит. Ведь пикник для меня. Она позовет
всех, кого я захочу, а тебя я непременно хочу позвать.
- Я так рада. А когда это будет?
- Очень скоро. Может быть, на каникулах.
- Вот будет весело! Ты пригласишь всех мальчиков и
девочек?
- Да, всех моих друзей... или тех, кто хочет со мной
дружить. - И она украдкой посмотрела на Тома, но он в эту минуту рассказывал
Эми Лоуренс про грозу на острове и про то, как молния разбила большой платан
"в мелкие щепки", когда он стоял "всего в трех шагах"...
- А мне можно прийти? - спросила Грэси Миллер.
- Да.
- А мне? - спросила Салли Роджерс.
- Да.
- И мне тоже можно? - спросила Сюзи Гарпер. - И Джо?
- Да.
И все, кроме Тома и Эми, один за другим, радостно хлопая в
ладоши, напросились на приглашение. Тогда Том спокойно повернулся к Бекки
спиной и, продолжая разговаривать, увел с собой Эми Лоуренс. У Бекки задрожали
губы и слезы навернулись на глаза; она постаралась это скрыть, притворяясь
веселой, и продолжала болтать по-прежнему, но пикник потерял для нее всякую
прелесть, как и все остальное на свете; она постаралась поскорее уйти и
спряталась, чтобы выплакаться всласть, как принято говорить у прекрасного пола.
Она сидела одна до самого звонка, не желая показывать, как уязвлена ее
гордость. Потом встала, тряхнула длинными косами и, мстительно сверкнув
глазами, сказала себе, что теперь знает, что ей делать.
На перемене Том продолжал ухаживать за Эми, веселый и
очень довольный собой. Однако он все время старался разыскать Бекки и нанести
ей удар в самое сердце своим поведением. Наконец он ее увидел, и его настроение
сразу упало. Она сидела в уютном уголке за школьным домом на одной скамеечке с
Альфредом Темплом и разглядывала с ним картинки в книжке, склонившись над
страницей голова к голове. Оба они были так увлечены этим занятием, что,
казалось, вовсе не замечали, что делается на свете. Ревность огнем пробежала по
жилам Тома. Он разозлился на самого себя за то, что упустил случай помириться с
Бекки, когда она первая подошла к нему. Он ругал себя дураком и всеми бранными
словами, какие только приходили ему в голову. Он чуть не заплакал с досады. Эми
болтала без умолку, не помня себя от радости, а у Тома язык точно прилип к
гортани. Он не слышал того, что говорила ему Эми, а когда она взглядывала на
него, ожидая ответа, он бормотал бог знает что, часто даже и невпопад. Его все
тянуло за школьный дом, хотя эта возмутительная картина растравляла ему душу.
Он не мог с собой справиться. И его просто бесило, что Бекки, как ему казалось,
даже не замечает его существования. Однако она все видела, отлично понимала,
что победа на ее стороне, и была очень рада, что он теперь страдает так же, как
раньше страдала она.
Веселая болтовня Эми сделалась для него невыносимой. Том
намекнул, что у него есть важное дело и что ему надо спешить. Но все было
напрасно - девочка трещала по-прежнему. Том подумал: "Ах ты господи,
неужели от нее никак не отвяжешься?" Наконец он прямо сказал, что ему надо
уйти по делу, а она простодушно ответила, что подождет его "где-нибудь
тут" после уроков. И он поскорей убежал, чуть не возненавидев ее за это.
"Кто угодно, только бы не этот мальчишка! - думал
Том, скрежеща зубами. - Кто угодно в городе, только не этот франт из Сент-Луи.
Туда же, воображает, что он аристократ, оттого что одет с иголочки! Ну погоди,
любезный, я тебя поколотил в первый же день и еще поколочу! Дай только
добраться! Вот как возьму да... " И Том принялся колотить воображаемого
врага - лупил по воздуху кулаками, замахивался и лягался. "Ах, ты вот как?
Проси сейчас же пощады! Ну, так тебе и надо, вперед наука! " И
воображаемое побоище закончилось к полному его удовольствию.
Том сбежал домой в большую перемену. Совесть не позволяла
ему больше смотреть на простодушную радость Эми, а ревность стала невыносимой.
Бекки опять села рассматривать картинки вместе с Альфредом, но время шло, Том
больше не появлялся и мучить было некого, и потому ее торжество поблекло и
потеряло дня нее всякий интерес; явилась рассеянность, скука, а там и тоска;
два-три раза она настораживалась, прислушиваясь к чьим-то шагам, но это была
ложная надежда - Том все не приходил. Наконец она совсем приуныла и начала
жалеть, что завела дело так далеко. Бедняга Альфред, который видел, что ей с ним
скучно, хотя и не понимал почему, все не унимался:
- Глядите, какая картинка! А эта еще лучше!
Наконец Бекки не выдержала:
- Ах, отстаньте, пожалуйста! Не нужны мне ваши картинки! -
Она расплакалась, вскочила и убежала от него.
Альфред поплелся за ней и собирался было пристать с
утешениями, но она сказала:
- Да уйдите же, оставьте меня в покое! Я вас терпеть не
могу!
И мальчик растерянно остановился, не понимая, что же он
такого сделал, когда она сама сказала, что будет всю большую перемену смотреть
с ним картинки, а теперь с плачем убежала от него. Альфред, не зная, что и
думать, побрел обратно в пустую школу. Он рассердился и обиделся. Докопаться до
правды было нетрудно: Бекки просто воспользовалась им, чтобы досадить Тому
Сойеру. Когда он об этом догадался, то еще больше возненавидел Тома. Ему
захотелось как-нибудь насолить Тому, не подвергая себя риску. Учебник Тома
попался ему на глаза. Случай был удобный. Он с радостью открыл книжку на той
странице, где был заданный урок, и залил ее чернилами.
Бекки заглянула в эту минуту в окно и увидела, что он
делает, но прошла мимо, не сказав Альфреду ни слова. Она ушла домой: ей
хотелось разыскать Тома и все рассказать ему. Том, конечно, будет ей
благодарен, и они с ним помирятся. Однако на полдороге Бекки передумала. Она
вспомнила, как Том обошелся с ней, когда она рассказывала про пикник, и от
обиды ее обожгло словно огнем. Она решила не выручать Тома, а кроме того,
возненавидеть его навеки. Пускай его накажут за испорченный учебник.
|
