 Увеличить |
Глава IX
Поистине
это был великий день и восхитительное зрелище. Жанна победила! Де ла Тремуйль и
другие ее недоброжелатели совершили большую ошибку, позволив ей выступать по вечерам
в суде.
Комиссия
из духовных лиц, посланная в Лотарингию якобы для того, чтобы собрать сведения
о прошлом Жанны, а в сущности, чтобы затянуть время, истощить ее терпение и
заставить отказаться от намеченной цели, – вернулась назад и сообщила, что
личность Жанны не вызывает подозрений. Теперь/как видите, дела у нас пошли на
лад.
Народ
ликовал. Мертвая Франция сразу ожила, молва докатилась до отдаленнейших уголков
страны, и все воспрянули духом. И если раньше, доведенные до отчаяния,
запуганные, люди опускали головы и шарахались в сторону, когда с ними
заговаривали о войне, теперь эти люди без всякого принуждения спешили сами
стать под знамена Девы из Вокулера; воинственные песни и гром барабанов
сотрясали воздух. И мне вспоминаются замечательные слова, сказанные Жанной еще
в деревне, когда я на основании фактов и статистики доказывал ей, что дело Франции
безнадежно проиграно и никто не в состоянии пробудить угнетенный народ от
летаргического сна:
«Он
услышит бой барабанов и откликнется – встанет под развевающиеся знамена и с честью
выступит на защиту родины!»
Говорят,
беда одна не приходит. Это изречение в равной степени применимо и к удаче.
Счастье нам улыбалось, мы пожинали плоды все новых и новых успехов. Например:
часть духовенства серьезно сомневалась в том, может ли церковь позволить
женщине-воину одеваться в мужское платье. Вскоре был издан специальный указ.
Двое из самых знаменитых ученых богословов того времени – один из них был
ректором Парижского университета – решили: поскольку Жанна «должна исполнять
обязанности мужчины и воина, то справедливо и законно, чтобы ее наряд
соответствовал ее положению».
Это было
большим достижением – добиться у церковных властей дозвола для Жанны одеваться
по-мужски. Действительно, счастье хлынуло на нас потоком. Не говоря уже о
мелких волнах удач, я хочу вам рассказать об одной большой волне, которая нас,
людей маленьких, хлестнула с такой силой, что мы едва не захлебнулись от
радости. В день закрытия судебной сессии к королю вместе с приговором были
посланы курьеры, и на следующий день утром в морозном воздухе раздались
пронзительные звуки трубы. Насторожившись, мы стали считать: раз, два, три –
пауза; раз, два – пауза; потом снова – раз, два, три. Тогда мы выбежали на
улицу. Мы знали, что так трубят только тогда, когда королевские герольды
собираются объявить народу важный указ. Когда мы вышли, народ валил отовсюду,
из всех улиц и переулков; мужчины, женщины, дети бежали возбужденные,
раскрасневшиеся, набросив на себя что попало и одеваясь на ходу; пронзительные
звуки трубы не умолкали; толпа увеличивалась и, наконец, заполнила всю главную
улицу. Мы с трудом добрались до площади, битком набитой народом, и там, на высоком
пьедестале огромного креста, увидели герольда в сверкающих одеждах, окруженного
слугами. И герольд начал читать громким голосом:
– Настоящим
доводится до всеобщего сведения: августейший великий государь Карл, милостью
божией король Франции, соблаговолил даровать своей любезной подданной Жанне
д'Арк, прозванной Девою, титул, жалованье, власть и полномочия
главнокомандующего французской армии…
Тысячи
шапок взлетели в воздух, толпа разразилась бурей одобрительных возгласов, которым,
казалось, не будет конца. Когда же воцарилась тишина, герольд снова приступил к
чтению и закончил так:
–…А ее
помощником и начальником штаба назначается принц королевского дома, его высочество
герцог Алансонский!
Едва он
закончил чтение, как новый взрыв одобрительных возгласов раздался на площади,
стремительными потоками разлился по улицам и охватил весь город от края до
края.
Жанна –
командующий всеми войсками Франции, а принц королевской крови – ее подчиненный!
Вчера она была никем, а сегодня поднялась на вершину величия. Вчера она не была
даже сержантом, капралом, рядовым солдатом, а сегодня ей доверили всю полноту
власти. Вчера она значила меньше, чем самый заурядный новобранец, а сегодня ее
приказания стали законом для Ла Гира, Сентрайля, принца Орлеанского и для всех
других выдающихся ветеранов и прославленных воинов. Я думал только об этом,
пытаясь постичь странное, удивительное событие, которое свершилось на моих
глазах.
Мысленно
я перенесся в прошлое и увидел картину, до сих пор столь свежую и яркую в моей
памяти, словно все случилось только вчера, хотя в действительности относилось к
первым числам января месяца. Какую же картину я представил себе? Я увидел перед
собой крестьянскую девушку из глухой деревушки, лет семнадцати от роду, никому
не известную, как будто она жила на другом полушарии. Она подобрала и принесла
домой бедное, маленькое существо – голодного, заброшенного котенка, приласкала,
накормила его, и котенок доверчиво свернулся у нее на коленях, мурлыкал и
дремал, а она вязала грубый шерстяной чулок и думала, – о чем? – кто
знает? И вот не успел еще котенок превратиться во взрослую кошку, как девушка,
спасшая его от гибели, стала главнокомандующим, а его высочество принц оказался
в ее подчинении. Она поднялась, как солнце над просторами ее родных полей, и
стала видимой всем, во всех уголках отечества! У меня кружилась голова, когда я
размышлял об этом, – так все это было странно и необычно.
|
