Увеличить |
X
Джуд вернулся в Мелчестер, так как город этот имел то
сомнительное преимущество, что находился всего в двенадцати с половиною милях
от места, где поселилась Сью. Сначала, чтобы быть поближе к ней, он вообще не
хотел перебираться на юг, но Кристминстер стал ему невыносим, к тому же
незначительное расстояние между Шестоном и Мелчестером сулило ему торжество
победы над лукавым в близком бою — победы, какой намеренно искали пастыри и
девственницы эпохи ранней церкви, когда, презрев трусливое бегство от соблазна,
безнаказанно делили одну спальню. Только Джуду почему-то не вспомнилось
лаконичное утверждение историка, что при подобных обстоятельствах «оскорбленная
природа иногда силой отстаивала свои права».
Сознавая, что в последнее время его целеустремленность и
преданность делу подвергались серьезном испытаниям, Джуд с лихорадочным
отчаяньем вернулся к своим богословским занятиям. Душу его смущала любовь к
Сью, но еще больший грех виделся ему в том, что он провел двенадцать часов с
Арабеллой, хотя она лишь позднее призналась ему в том, что завела себе мужа в
Сиднее. Он искренне верил, что поборол в себе тягу к вину; впрочем, верно и то,
что он никогда не пил ради удовольствия, а лишь от нестерпимой душевной муки. И
все же он с грустью сознавал, что страстность его натуры не позволит ему стать
хорошим священником; оставалось уповать на одно — что в постоянной внутренней
борьбе между плотью и духом победа не всегда будет за первой.
Кроме чтения богословских книг, он пристрастился еще к
церковной музыке и, расширив свои скудные познания в нотной, грамоте, научился
сносно петь по нотам. Милях в двух от Мелчестера была реставрированная
деревенская церковь, Джуд ставил в ней когда-то новые колонны и капители и по
этому случаю знал органиста. В результате этого знакомства его приняли в хор
петь басовые партии.
Каждое воскресенье он дважды отправлялся в эту церковь, а
иногда ходил туда и в будни. Как-то вечером на страстной неделе хор собрался на
спевку, чтобы разучить к пасхе новый гимн, написанный, как ему сказали, одним
уэссекским композитором. Музыка гимна была удивительно волнующей. По мере того
как они повторяли, его снова, и снова, музыка все больше захватывала Джуда и в
конце концов привела в сильнейшее душевное волнение.
После репетиции он подошел к органисту с расспросами.
Партитура гимна была написана от руки, сверху стояло имя композитора и название
— «У подножия креста».
— Да, — ответил ему органист, — он из здешних
мест. По профессии музыкант, живет в Кеннетбридже, по дороге отсюда в
Кристминстер. Викарий его знает. Он рос и воспитывался в кристминстерских
традициях, этим и объясняются достоинства гимна. Кажется, он играет там в
большой церкви и руководит церковным хором. Временами он бывает в Мелчестере,
как-то он даже добивался места органиста в соборе, когда была вакансия. На
пасху его гимн будет исполняться повсюду.
По дороге домой, напевая мотив гимна, Джуд размышлял о его
создателе и причинах, побудивших композитора написать его. Как тонко должен
чувствовать этот человек! Хорошо бы познакомиться с ним сейчас, когда сам он,
Джуд, истерзан историей со Сью и Арабеллой и когда совесть его смущена
ложностью собственного положения. «Вот он бы понял, как мне трудно!» — думал
порывистый Джуд. Если и есть на свете человек, которому можно поверить свои
невзгоды, так это именно автор гимна, ибо он, наверное, изведал и муки и
волнения, и тоску.
Короче говоря, как ни худо обстояло у него со временем и
деньгами, Джуд Фаули, словно ребенок, каким он, собственно, и был, решил
отправиться в ближайшее воскресенье в Кеннетбридж и в назначенный день выехал
туда чуть свет, так как до города надо было добираться с несколькими пересадками.
К полудню он прибыл на место и, перейдя мост, очутился в причудливом старинном
городе, там он спросил, где живет композитор.
Ему описали красный кирпичный дом, он увидит его, пройдя
чуть дальше вперед. И добавили, что хозяин всего пять минут, как прошел по
улице.
— В какую сторону? — поспешно спросил Джуд.
— Из церкви прямо домой.
Джуд пошел быстрее и вскоре увидел впереди человека в черном
сюртуке и черной фетровой шляпе с опущенными полями. Джуд прибавил шагу.
«Алчущая душа в погоне за сытой! — думал он. — Я непременно должен
говорить с этим человеком!»
Однако ему не удалось нагнать композитора на улице; тот
вошел в дом, и тут возник вопрос, подходящее ли сейчас время для визита. Как бы
там ни было Джуд решил нанести визит немедленно, раз уж он приехал сюда, так
как обратный путь слишком долог и ждать до вечера он не мог. Композитор,
наверное, великодушный человек и простит ему такое отступление от приличий, а
может, и окажется добрым советчиком в трудном случае, когда запретная земная
страсть коварно проникла в сердце через врата, раскрытые для религии.
Итак, Джуд позвонил, его впустили.
Композитор тотчас вышел к нему, и Джуд, благодаря приличному
костюму, привлекательности и хорошим манерам, был принят благосклонно. Тем не
менее он почувствовал, что объяснить цель своего прихода будет несколько
затруднительно.
— Я пою в хоре, в небольшой церкви близ
Мелчестера, — начал он. — На этой неделе мы разучивали гимн «У подножия
креста», который, как я узнал, написан вами, сэр.
— Да, эта я написал его примерно год тому назад.
— Мне он очень нравится. Это необыкновенно красиво!
— Да, да… многие так говорят. На нем можно было бы
неплохо заработать, если б удалось его издать. А вместе с ним и другие мои
произведения. Мне бы очень хотелось, чтобы они вышли в свет, до сегодняшнего
дня они не принесли; мне и пяти фунтов. Ох, уж эти господа издатели — они
норовят приобрести право на издание произведений таких безвестных композиторов,
как я, за сумму чуть ли не меньшую, чем приличная копия партитуры. Гимн, о
котором вы говорите, я разослал своим друзьям здесь и в Мелчестере, и теперь
его хоть изредка будут исполнять. Но музыка — плохой кормилец, и я собираюсь
оставить это пело. В наше время, если хочешь зарабатывать деньги, надо
заниматься коммерцией. Винная торговля — вот о чем я подумываю. А это мой
прейскурант, он еще не отпечатан, но вы можете взять экземпляр.
Он вручил Джуду рекламный проспект — книжечку в несколько
страниц с красной каймой, где перечислялись клареты, шампанские, портвейны,
хёресы и прочие вина, предназначенные положить начало его торговому
предприятию. Джуд был поражен, когда эта «тонкая душа» раскрылась перед ним, и
почувствовал, что не сможет доверить ему свои тайны.
Они поговорили еще немного, но уже натянуто, потому что как
только композитор узнал, что Джуд человек бедный, его отношение к нему резко
изменилось; лишь поначалу внешность Джуда и умение держать себя ввели его в
заблуждение относительно положения и рода занятий гостя. Джуд пробормотал
что-то о своем желании поздравить автора столь возвышенного гимна и в
замешательстве ушел.
Всю дорогу, пока он ехал домой в еле ползущем воскресном
поезде или сидел в нетопленых даже в этот холодный весенний день залах
ожидания, его удручало одно — каким же надо быть простаком, чтобы отправиться в
такое путешествие! Дома, в Мелчестере, он нашел на свое имя письмо, оно прибыло
еще утром, всего несколько минут спустя после его ухода. Это было коротенькое
покаянное письмо от Сью, в котором она с подкупающим смирением признавалась,
что поступила ужасно, запретив ему навещать ее, что она презирает себя за такую
приверженность условностям и просит его непременно приехать в воскресенье с
поездом одиннадцать сорок пять, чтобы пообедать с ними в половине второго.
Джуд готов был рвать на себе волосы, прочтя это письмо
слишком поздно, когда уже ничего нельзя было поделать, но за последнее время
ему часто приходилось прибегать к самообузданию, и в конце концов его
химерическое путешествие в Кеннетбридж стало казаться ему неслучайным
вмешательством провидения с целью отвести его от соблазна. Растущая в нем
религиозность, какую он уже не раз подмечал в себе, заставила его с насмешкой
отмести мысль о том, будто бог может посылать людей по пустым делам. Но он
жаждал ее видеть, он был зол на себя, что упустил такую возможность, и он тут
же написал ей о том, что произошло, заявив, что не вытерпит до следующего
воскресенья, а хочет приехать в любой день на неделе, какой она укажет.
Письмо вышло слишком пылкое, и потому Сью, как это было ей
свойственно, протянула с ответом до четверга, то есть До кануна страстной
пятницы; она разрешила ему приехать в этот день после полудня и объяснила, что
раньше пригласить его не могла, так как работает теперь младшей учительницей в
школе своего мужа. Джуд, пожертвовав однодневным заработком, отпросился с
работы в соборе и поехал.
|