 Увеличить |
Августа 11-го
Варвара
Алексеевна! голубчик мой, маточка! Пропал я, пропали мы оба, оба вместе, безвозвратно
пропали. Моя репутация, амбиция – все потеряно! Я погиб, и вы погибли, маточка,
и вы, вместе со мной, безвозвратно погибли! Это я, я вас в погибель ввел! Меня
гонят, маточка, презирают, на смех подымают, а хозяйка просто меня бранить
стала; кричала, кричала на меня сегодня, распекала, распекала меня, ниже щепки
поставила. А вечером у Ратазяева кто-то из них стал вслух читать одно письмо
черновое, которое я вам написал, да выронил невзначай из кармана. Матушка моя,
какую они насмешку подняли! Величали, величали нас, хохотали, хохотали,
предатели! Я вошел к ним и уличил Ратазяева в вероломстве; сказал ему, что он
предатель! А Ратазяев отвечал мне, что я сам предатель, что я конкетами[5] разными
занимаюсь; говорит, – вы скрывались от нас, вы, дескать, Ловелас; и теперь
все меня Ловеласом зовут, и имени другого нет у меня! Слышите ли, ангельчик
мой, слышите ли, – они теперь все знают, обо всем известны, и об вас,
родная моя, знают, и обо всем, что ни есть у вас, обо всем знают! Да чего! и
Фальдони туда же, и он заодно с ними; послал я его сегодня в колбасную, так,
принести кой-чего; не идет да и только, дело есть, говорит! «Да ведь ты ж
обязан», – я говорю. «Да нет же, говорит, не обязан, вы вон моей барыне
денег не платите, так я вам и не обязан». Я не вытерпел от него, от необразованного
мужика, оскорбления, да и сказал ему дурака; а он мне – «от дурака слышал». Я
думаю, что он с пьяных глаз мне такую грубость сказал – да и говорю, ты,
дескать, пьян, мужик ты этакой! а он мне: «Вы, что ли, мне поднесли-то? У
самих-то есть ли на что опохмелиться; сами у какой-то по гривенничку
христарадничаете, – да еще прибавил: – Эх, дескать, а еще барин!» Вот,
маточка, вот до чего дошло дело! Жить, Варенька, совестно! точно оглашенный какой-нибудь;
хуже чем беспаспортному бродяге какому-нибудь. Бедствия тяжкие! – погиб я,
просто погиб! безвозвратно погиб.
М. Д.
Августа 13-го
Любезнейший
Макар Алексеевич! Над нами все беды да беды, я уж и сама не знаю, что делать!
Что с вами-то будет теперь, а на меня надежда плохая; я сегодня обожгла себе
утюгом левую руку; уронила нечаянно, и ушибла и обожгла, все вместе. Работать
никак нельзя, а Федора уж третий день хворает. Я в мучительном беспокойстве.
Посылаю вам тридцать копеек серебром; это почти все последнее наше, а я, бог
видит, как желала бы вам помочь теперь в ваших нуждах. До слез досадно!
Прощайте, друг мой! Весьма бы вы утешили меня, если б пришли к нам сегодня.
В. Д.
Августа 14-го
Макар
Алексеевич! что это с вами? Бога вы не боитесь, верно! Вы меня просто с ума
сведете. Не стыдно ли вам! Вы себя губите, вы подумайте только о своей
репутации. Вы человек честный, благородный, амбиционный – ну, как все узнают
про вас! Да вы просто со стыда должны будете умереть! Или не жаль вам седых
волос ваших? Ну, боитесь ли вы бога! Федора сказала, что уже теперь не будет
вам более помогать, да и я тоже вам денег давать не буду. До чего вы меня
довели, Макар Алексеевич! Вы думаете, верно, что мне ничего, что вы так дурно
ведете себя; вы еще не знаете, что я из-за вас терплю! Мне по нашей лестнице и
пройти нельзя: все на меня смотрят, пальцем на меня указывают и такие страшные
вещи говорят; да, прямо говорят, что связалась я с пьяницей. Каково это
слышать! Когда вас привозят, то на вас все жильцы с презрением указывают: вот,
говорят.. того чиновника привезли. А мне-то за вас мочи нет как совестно.
Клянусь вам, что я перееду отсюда. Пойду куда-нибудь в горничные, в прачки, а
здесь не останусь. Я вам писала, чтоб вы зашли ко мне, а вы не зашли. Знать,
вам ничего мои слезы и просьбы, Макар Алексеевич! И откуда вы денег достали?
Ради создателя, поберегитесь. Ведь пропадете, ни за что пропадете! И стыд-то и
срам-то какой! Вас хозяйка и впустить вчера не хотела, вы в сенях ночевали: я
все знаю. Если б вы знали, как мне тяжело было, когда я все это узнала. Приходите
ко мне, вам будет у нас весело: мы будем вместе читать, будем старое
вспоминать. Федора о своих богомольных странствиях рассказывать будет. Ради
меня, голубчик мой, не губите себя и меня не губите. Ведь я для вас одного и
живу, для вас и остаюсь с вами. Так-то вы теперь! Будьте благородным человеком,
твердым в несчастиях; помните, что бедность не порок. Да и чего отчаиваться:
это все временное! Даст бог – все поправится, только вы-то удержитесь теперь.
Посылаю вам двугривенный, купите себе табаку или всего, что вам захочется, только,
ради бога, на дурное не тратьте. Приходите к нам, непременно приходите. Вам,
может быть, как и прежде, стыдно будет, но вы не стыдитесь: это ложный стыд.
Только бы вы искреннее раскаяние принесли. Надейтесь на бога. Он все устроит к
лучшему.
В. Д.
|
