ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ
Прерванный бой
В светлой одежде заря надо всей
распростерлась землею.
Молнелюбивый Зевес той порою собранье
бессмертных
На многоверхом Олимпе, на крайней
вершине, устроил.
Сам он промолвил им слово и все ему
боги внимали:
"Слушайте слово мое, все вы,
боги, равно и богини,
8-5
Дабы я все вам поведал, как сердце в
груди повелело.
Пусть ни одна из богинь, пусть никто
из богов не дерзает
Речи моей прекословить, но вместе ей
все покоритесь,
Чтобы скорее свершились дела, предрешенные
мною.
Если кого из бессмертных увижу я
вдаль уходящим
8-10
И помышляющим помощь троянцам подать
иль ахейцам,
Мною позорно побитый сюда на Олимп он
вернется.
Или, схвативши, низрину его я в
темнеющий Тартар,
В ту глубочайшую пропасть, что скрыта
вдали под землею,
Столько же ниже Аида, насколько земля
ниже неба:
8-15
Путь к ней ведет чрез ворота железные
с медным порогом.
Будет он ведать тогда, сколь сильнее
я прочих бессмертных
Или хотите меня испытать, чтобы всем
убедиться?
Цепь золотую спустите с пространного
неба на землю.
После возьмитесь за цепь все богини,
а также все боги, –
8-20
Не совлечете верховного вы
Промыслителя Зевса
С неба на землю, хотя бы, трудясь,
утомились вы сильно.
Если же я, в свой черед, рассудивши,
повлечь пожелаю,
Всех подыму я к себе совокупно с
землею и морем,
Цепь же потом обвяжу вкруг высокой
вершины Олимпа,
8-25
Так что вселенная вся вдруг повиснет
в пространстве воздушном.
Вот я насколько сильнее богов и
сильнее всех смертных".
Так он промолвил, и все неподвижно
хранили молчанье,
Речи Зевеса дивясь, ибо властное
слово сказал он.
И синеокая так возразила богиня
Паллада:
8-30
"Зевс, наш отец, о, Кронид
Олимпиец, верховный владыка!
Видим и так хорошо, сколько сила твоя
непобедна.
Все же душою скорбим о данайцах,
метателях копий,
Если погибнут они, постигнуты злою
судьбою.
Мы от сраженья, как ты повелел,
воздержаться согласны,
8-35
Только нельзя ли совет нам внушить
аргивянам полезный,
Чтобы погибли не все, оттого что ты
сильно разгневан".
Ей улыбаясь, ответил Зевес, облаков
собиратель:
"Милая дочь, ободрись,
Тритогения! Пусть говорил я
Ныне с неласковым сердцем, к тебе
хочу быть благосклонным",
8-40
Так говоря, в колесницу он впряг
лошадей быстролетных,
Меднокопытных, вкруг них золотые
разметаны гривы.
Сам золотую вкруг тела он ризу надел,
захвативши
Скрученный бич золотой и поднялся в
свою колесницу,
Тронул коней, погоняя, и оба не
против желанья
8-45
Между землею и небом, покрытым
звездами, помчались.
Вскоре достигнул он Иды, отчизны
зверей, многоводной,
Гаргара, где Громовержцу построен
алтарь благовонный.
Там удержал лошадей отец и людей и
бессмертных,
Из колесницы отпряг и облаком черным
окутал.
8-50
Сам же он, славою гордый, воссел на
Идейской вершине,
Глядя на город троянцев и флот меднобронных
ахеян.
Трапезу тою порой пышнокудрые дети
ахейцев
Быстро кончали в палатках и в бой
вслед за тем ополчились.
В свой же черед и троянцы по городу в
бой снаряжались,
8-55
Будучи в меньшем числе, но они по
нужде неизбежной,
Пламенно рвались в сраженье, супруг и
детей защищая.
Все распахнулись ворота, и хлынуло
войско наружу,
Пешие с конными вместе, и гул
раздавался великий.
Только что, рядом сойдясь, на одном
они месте столпились,
8-60
Встретились кожи и копья и силы мужей
меднобронных,
Выпукло-круглые сшиблись со звоном
щиты со щитами,
И от сражения гул поднимался вокруг
многозвучный,
Вместе сливались в нем клик ликованья
и вопли героев,
Кто погибал и губил; вся земля там
окрасилась кровью.
8-65
Долго, пока рассветало, и день
разрастался священный,
Сыпались стрелы с обеих сторон и
валились герои.
Только что солнце достигло средины
высокого неба,
Тотчас весы золотые отец натянул
Олимпиец,
И, положивши два жребия смерти,
смиряющей члены,
9-70
Жребий наездников Трои и медью
покрытых ахеян,
Поднял в средине, и день роковой
аргивян преклонился,
(Жребий ахейского войска коснулся
земли плодородной,
Жребий троянских дружин взлетел до
пространного неба).
Громом великим потряс Олимпиец с
Идейской вершины,
8-75
Молнию, ярко пылавшую, бросил в ахейское
войско.
Те, увидав, содрогнулись, и страх
овладел ими бледный.
Идоменей не дерзнул оставаться, ни
царь Агамемнон,
Не устояли Аяксы, служители бога
Арея.
Нестор Геренский один лишь остался,
защитник ахейцев.
8-80
Не добровольно, но конь обессилел:
стрелой его ранил
Богоподобный Парис, муж
прекрасноволосой Елены,
В верхнюю часть головы, подле черепа,
где начинает
Конская грива расти, это место
смертельнее прочих.
Взвился он, болью терзаем: стрела в
самый мозг угодила.
8-85
Прочих расстроив коней, он кругом
заметался от раны.
Но между тем как старик наклонился с
мечом и старался
Упряжь коня разрубить, чрез смятение
битвы летели
Гектора быстрые кони, возницу неся
удалого,
Гектора. Тут бы старик и лишился
дыхания жизни,
8-90
Если б его не узрел Диомед, среди боя
отважный.
Страшно герой закричал, обращаясь к
царю Одиссею:
"Зевса потомок, Лаерта дитя,
Одиссей многоумный!
Ты ли, хребтом обратившись, как трус
от толпы убегаешь?
Как бы тебе, беглецу, не вонзили
оружия в спину!
8-95
Лучше вернись, отразим разъяренного
мужа от старца!"
Так он сказал. Богоравный не внял
Одиссей терпеливый,
Но обратился поспешно к ахейским
судам изогнутым.
Сын же Тидея к передним бойцам и один
устремился.
Рядом он стал с колесницею старца
Нелеева сына
8-100
И, обратившись к нему, крылатое слово
промолвил:
"Сильно, о, старец, тебя
притесняют бойцы молодые.
Мощь ослабела твоя, удручает тяжелая
старость.
Медлит слуга твой теперь, и твои
обессилели кони.
Но поспеши, на мою колесницу взойди и
увидишь,
8-105
Тросовы кони какие, как быстро они по
долине
Мчатся вперед и назад, то, преследуя,
то, убегая:
Отнял я их у Энея, коней,
возбуждающих ужас.
Слуги твоих доглядят; а этих мы
бросим в сраженье
Против отважных наездников Трои:
пусть Гектор увидит
8-110
Что не напрасно в руке и своим я
копьем потрясаю".
Так он сказал. Не ослушался Нестор,
наездник Геренский.
Двое дружинников храбрых, Сфенел и
боец Эвримедон,
Стали пещись о конях быстроногих
Геренского старца.
Оба героя меж тем в колесницу вошли
Диомеда.
8-115
Нестор хлестнул по коням, забравши
блестящие вожжи,
И очутился близь Гектора вскоре.
Тогда сын Тидея
Дротом в него замахнулся, летевшего
прямо навстречу,
Но не попал в Приамида; лишь друга
его и возницу,
Эниопея, дитя непреклонного духом
Фивея,
8-120
Светлые вожжи державшего, в грудь
поразил меж сосцами.
Грохнулся он с колесницы, в то время
как быстрые кони
Взвились назад, от него же душа
отлетела и сила.
Страшная скорбь по вознице окутала
Гектору сердце,
Но, и печалясь о друге, его он
лежащим оставил,
8-125
Сам же другого возницу высматривал,
храброго сердцем.
Быстрые кони тогда без вождя
оставались недолго.
Архептолема, Ифитова сына, в толпе
отыскал он.
Тот в колесницу поднялся, и Гектор
вручил ему вожжи.
Быть бы несчастью тогда и ужасным
делам бы свершиться
8-130
В город, как стадо баранов, троянцы
бы загнаны были,
Если бы их не увидел отец и людей, и
бессмертных.
Страшно он громом потряс и блестящую
молнию бросил,
Наземь ее он поверг пред конями
Тидеева сына;
Грозное пламя поднялось и запах от серы
горящей.
8-135
Кинулись под колесницу, объятые
ужасом кони,
А у наездника Нестора вожжи из рук
ускользнули.
Он содрогнулся душою, и слово сказал
Диомеду:
"Вспять повернем, сын Тидея!
Бежим на конях быстроногих!
Разве не видишь, что Зевс не тебе
посылает победу?
8-140
Ныне Зевесом Кронидом дарована
Гектору слава,
После, быть может, опять уготовит и
нам, коль захочет.
Ибо никто из людей не задержит
решений Зевеса,
Даже сильнейший из них: Олимпиец
безмерно сильнее".
И отвечал Диомед, сын Тидея, средь
боя отважный:
8-145
"Это по истине, старец, разумное
слово ты молвил.
Но бесконечная скорбь проникает мне в
сердце и душу.
Скажет когда-нибудь Гектор, в кругу
похваляясь троянцев:
Страхом объят предо мной, сын Тидея к
судам устремился.
Будет он так похваляться. Пусть
раньше земля меня скроет!"
8-150
И, возражая, сказал ему Нестор,
наездник Геренский:
"Ты ли, Тидея могучего сын, это
слово промолвил!
Если и выставит Гектор тебя боязливым
и слабым,
Слову его не поверят троянцы, равно
как дардане,
Жены ему не поверят троянских бойцов
щитоносцев,
8-155
Те, чьих супругов цветущих во
множестве в прах ты низринул".
Так говоря, быстроногих коней
обращает он в бегство
Через смятение битвы, а мужи троянцы
и Гектор
С криком ужасным во след посылают им
звонкие стрелы.
Громко тогда закричал шлемовеющий
Гектор великий:
8-160
"Слишком тебя, Диомед,
быстроконные чтили данайцы,
Лучшее место давая, и яства, и полные
чаши.
Ныне тебя почитать перестанут: ты
женщине равен.
Мчись на погибель свою, о, трусливая
дева! Как видно,
Ты на троянские башни, меня победив,
не взберешься,
8-165
Не увезешь моих жен. Раньше твой
уготовлю я жребий".
Так говорил он ему. Сын Тидея в душе
колебался,
Не повернуть ли коней, не сразиться
ль с противником силой?
Трижды он в бой порывался, колеблясь
умом и душою,
Трижды с Идейских высот возгремел
Промыслитель верховный,
8-170
Знак посылая троянцам победы,
решающей битву.
Гектор тем временем громко кричал,
побуждая троянцев:
"Други дардане, ликийцы, бойцы
рукопашные Трои!
Будьте мужами теперь, помышляйте о
бранной отваге!
Вижу, что мне благосклонный Кронид
обещает победу
8-175
Вместе с великою славой, данайцам же
гибель готовит.
Глупые! Стены успели они возвести
пред судами,
Слабые стены, ничтожные, силе моей не
помеха.
Ибо легко наши кони чрез вырытый ров
перескочат.
Только, как будем вблизи от глубоких
судов находиться,
8-180
Вспомните, други, тогда об огне,
разносящем погибель,
Чтоб корабли я огнем уничтожил, самих
же данайцев
Пред кораблями повергнул, мятущихся в
облаке дыма".
Так говоря, он окликнул коней,
ободряя их словом:
"Ксанф, и Подагр, и Эфон. И ты
также, о, Ламп мой прекрасный,
8-185
Ныне, о, кони, вы мне отплатите за
все попеченья
И за труды Андромахи, дитяти царя
Этиона.
Вам подносила всегда она хлеба из сладкой
пшеницы.
Вам наливала вина, когда сердце вас
пить побуждало,
Раньше, чем мне, хоть ее быть горжусь
я цветущим супругом.
8-190
Смело помчитесь вперед, полетите!
Быть может, удастся
Несторов щит раздобыть нам: идет о
нем слава до неба,
Будто он весь золотой, будто скобы
его золотые.
Может быть, с плеч Диомеда, возницы
лихого, мы снимем
Панцирь блестящий: его сам Гефест
изготовил, трудившись.
8-195
Если все это возьмем, то надеюсь, что
дети ахейцев
Скроются в эту же ночь на своих
кораблях быстроходных".
Так говорил он, хвалясь. Негодуя,
почтенная Гера
Двинула троном своим, и великий Олимп
содрогнулся.
Слово сказала она Посейдону, великому
богу:
8-200
"Горе! Ужель у тебя, о, земли
колебатель могучий.
Сердце в груди не скорбит о погибели
храбрых данайцев?
Много отрадных даров не они ли тебе
отправляют
В Эги, равно как в Гелику? Старайся
послать им победу!
Ибо, скажу, если б все мы, друзья
аргивян, пожелали
8-205
Войско троянцев прогнать, помешав
Громовержцу Зевесу,
Грусти предался б он верно, один
восседая на Иде".
Ей, негодуя, ответил земли колебатель
могучий:
"Дерзкоязычная Гера! Какое ты
молвила слово!
Не пожелал бы сражаться я против
Кронида, хотя бы
8-210
С помощью прочих богов, оттого что
сильней он гораздо".
Так, обращаясь друг к другу, они меж
собой говорили.
Тою порой все пространство меж
башенным рвом и судами
Сделалось полным коней и ахейских
мужей щитоносцев,
Скученных тесно. Стеснил же их
Гектор, сын милый Приама,
8-215
Быстрому равный Арею: Зевес даровал
ему славу.
Тут бы огнем беспощадным суда
равномерные сжег он.
Если б почтенная Гера Атриду царю не
внушила
Мысли войска ободрить, он и сам не
бездействовал раньше.
Быстро направился царь к кораблям и
палаткам ахейцев,
8-220
Длинный пурпуровый плащ, перекинув
чрез мощную руку.
Стал он вблизи перед черным большим
Одиссеевым судном,
Средним из всех кораблей, чтоб
услышанным быть отовсюду –
На расстоянии между шатром Теламонова
сына
И Ахиллесовой ставкой, – лишь
эти вожди поместили
8-225
С краю свои корабли, полагаясь на
доблесть и силу.
И закричал он тогда, громогласно
взывая к данайцам:
"Стыд вам, аргивцы, о, трусы
душой, лишь по виду герои!
Где же теперь похвальбы, уверенья,
что всех мы сильнее,
Речи, которые вы на Лемносе тщеславно
твердили,
8-230
Мясо от высокорогих быков поедая
обильно
И попивая вино из наполненных кубков
широких,
Будто бы каждый из вас против ста или
двух сот троянцев
В битве один устоит? Ныне ж все
одного недостойны, –
Гектора, кто корабли вскоре ярким
огнем уничтожит!
8-235
Зевс, наш отец! О, кого из царей
всемогущих доныне
Равной карал ты бедой, отнимая
великую славу?
Ни одного между тем из твоих алтарей,
утверждаю,
Не миновал я, сюда с кораблем
отправляясь на гибель.
Жир в изобилии там сожигая и бедра
бычачьи,
8-240
Ибо я страстно хотел крепкостенную
Трою разрушить.
Ныне ж, о, Зевс Громовержец, услышь
ты другое моленье:
Дай хоть самим нам спастись и
погибели черной избегнуть,
Трои сынам не дозволь уничтожить
ахейское войско!.
Так он молил. И Зевес пожалел его,
льющего слезы,
8-145
Дал ему знак, что народ не погибнет,
а будет избавлен,
Был им ниспослан орел, что меж
птицами всех совершенней,
С юным оленем в когтях, с детенышем
скачущей лани.
Бросил оленя пред пышный он Зевсов
алтарь, где ахейцы
Жертвы сжигали Зевесу, кто знаменья
все посылает.
8-250
И, увидавши, что птица ниспослана
Зевсом, ахейцы,
Вспомнив отвагу войны, на троянцев
ударили храбро.
Тут из данайцев никто, хоть и было их
много, не мог бы
Тем похвалиться, что он, обогнавши
Тидеева сына,
Первый коней через ров устремил и
сражение начал.
8-255
Всех впереди Диомед умертвил
шлемоносца троянца
Сына Фрадмона бойца Агелая. Коней
своих в бегство
Тот обращал – и бегущему в спину
копье сын Тидея
Сзади вонзил между плеч, и сквозь
грудь оно вышло наружу.
Пал с колесницы он в прах, и доспехи
на нем загремели.
8-260
За Диомедом во след устремились
Атреевы дети,
Дальше – Аяксы бойцы, облеченные
бурною силой,
Идоменей вслед за ними, а также его
сотоварищ
Вождь Мерион, Эниалию мужеубийце
подобный,
Вслед Эврипил догонял их, блистательный
сын Эвемона,
8-265
Сзади девятым шел Тевкр, упругий свой
щит напрягая.
Тотчас он стал за щитом Теламонова
сына Аякса.
Чуть лишь Аякс приподнимет свой щит,
как герой, озираясь
Быстро наметит в толпе супостата и
ранит стрелою.
8-270
Сам же, назад отойдя, укрывался он
вновь за Аякса,
Точно ребенок за мать: тот щитом
ограждал его светлым.
Кто ж меж троянцами первый был
Тевкром убит беспорочным?
Первым убит Арсилох, вслед за этим
Ормен с Офелестом,
Детор, равно как и Хромий, потом
Ликафонт богоравный,
8-275
И, наконец, Амопаон Полиемонид с
Меланиппом.
Всех, одного за другим, он поверг на
кормилицу землю.
Радость в душе ощутил царь мужей
Агамемнон, увидя,
Как своим луком могучим губил он
фаланги троянцев,
Стал перед ним, подойдя, и такое сказал
ему слово:
8-280
"Милый мой Тевкр, о, сын
Теламона, владыка народов,
Так продолжай повергать их на радость
ахейскому войску,
Также отцу Теламону, который вскормил
тебя с детства,
В доме своем возрастил, хоть ему ты
побочным был сыном.
Добрую славу ему добывай, хоть от нас
он далеко.
8-285
Я ж обещаю тебе, и все это исполнено
будет:
Если Эгидодержавный Зевес и Афина
дозволят
Мне Илион ниспровергнуть, красиво
построенный город,
Первый за мною вослед ты получишь
почетный подарок,
Или треножник, иль двух лошадей с
колесницею вместе,
8-290
Или рабыню – жену, что делить будет
ложе с тобою".
Тевкр ему беспорочный на это сказал,
отвечая:
"Славный Атрид! О, зачем ты меня
побуждаешь словами?
Сам я усердно тружусь и не медлю,
насколько есть силы.
С самых тех пор, как троянцев мы к
Трое назад оттеснили,
8-295
Я убиваю мужей и стрелами вдали
угощаю.
Восемь я с лука спустил уже стрел с
наконечником острым,
Все они в кожу вонзились работников
бога Арея.
Этот же бешеный пес – лишь в него
угодить не могу я".
Так произнесши, другую стрелу с
тетивы он бросает
8-300
В Гектора прямо, повергнуть его
порываясь душою,
Но промахнулся. Зато беспорочного
Горгифиона,
Нежного сына Приамова в грудь поразил
он стрелою.
Матерью был он рожден, из Эзимы в
замужество взятой,
Кастионирой прекрасной, по виду
подобной богиням.
8-305
Точно как маковый стебель, весною в
саду созревая,
На бок склоняет головку, плодом и
росой отягченной,
Так он поник головою под тяжестью
медного шлема.
Тевкр еще раз стрелу с тетивы
заостренную бросил
В Гектора прямо, повергнуть его
порываясь душою,
8-310
Но промахнулся опять: Аполлон
отклонил ее быстро.
Архиптолема зато, Приамидова друга –
возницу,
Ранил он в грудь близь сосца, когда
тот устремился в сраженье.
Пал с колесницы он в прах, и его
быстрногие кони
Взвились назад. От него же душа
отлетела и сила.
8-315
Страшная скорбь по вознице окутала
Гектору сердце,
Но и печалясь о друге, его он на
месте оставил
И повелел Кебриону, тут близко
стоявшему брату,
Вожжи принять от коней, тот, услышав,
ему покорился.
Сам же скорей с колесницы блестящей
он спрыгнул на землю,
8-320
Страшно крича и рукою схвативши
метательный камень,
Прямо на Тевкра пошел, порываясь
героя ударить.
Тевкр тем временем горькую вынул
стрелу из колчана
И к тетиве приложил. И тогда
шлемовеющий Гектор,
В миг, когда тот, натянув тетиву,
угрожал его жизни,
8-325
Камнем попал в него острым вблизи от
плеча, где ключица
Шею и грудь разделяет – то место
смертельнее прочих.
Камень порвал тетиву, и рука онемела
у сгиба.
Рухнул герой на колени, и лук из руки
его выпал.
Не оставался Аякс безучастным к
упавшему брату,
8-330
Но, подбежавши, помог и щитом оградил
его круглым
Двое товарищей милых над ним
наклонились сейчас же,
Эхия сын Мекистей и Аластор, герой
богоравный,
И понесли к кораблям углубленным
стенавшего тяжко.
Снова в троянцах тогда возбудил
Олимпиец отвагу:
8-335
Прямо к глубокому рву они войско
ахейцев погнали.
Гектор в переднем ряду выступал,
своей силою гордый.
Словно охотничий пес быстроногий в
погоне за вепрем
Или за львом, его сзади хватает за
ляжки и бедра,
Сам же следит постоянно, не хочет ли
тот обернуться:
8-340
Так аргивян пышнокудрых в то время
преследовал Гектор,
Всех позади умерщвляя, и дрогнуло
войско ахейцев.
Но, пробежав через ров, частоколом
покрытый и в бегстве
Много людей потеряв, укрощенных
оружьем Троянцев,
Стали недвижно они пред судами,
врагов ожидая,
8-345
И ободряя друг друга, ко всем
олимпийцам бессмертным
Руки простерши и каждый взывая с
молитвою громко.
Гектор повсюду меж тем поспевал на
конях пышногривых,
Взором подобный Горгоне иль
мужеубийце Арею.
Сжалилась, их увидав, белорукая Гера
богиня;
8-350
Тотчас к Афине она обратила крылатое
слово:
"Горе, Эгидодержавного Зевса
дитя! Неужели
В самом конце отречемся от гибнувших
в битве данайцев?
Злобным постигнуто роком, быть может,
все войско поляжет
Силой бойца одного. Он свирепствует
ныне без меры,
8-355
Гектор, Приама дитя, и несчетные беды
свершает".
И синеокая ей отвечала богиня
Паллада:
"Верно, давно бы сей Гектор и
силы, и жизни лишился,
Здесь, на родимой земле, укрощенный
руками данайцев,
Если бы Зевс, мой отец, не
упорствовал в пагубных мыслях,
8-360
Несправедливый, жестокий, моим
начинаньям помеха!
Ныне забыл он, как часто я сына его
выручала
В дни, как его Эристей подвергал
испытаниям тяжким.
Часто он к небу взывал, и всегда-то
Зевес Олимпиец
С неба меня посылал, чтобы я
отвратила несчастье.
8-365
Если б все то, что теперь происходит,
предвидеть могла я
Прежде, когда его сын был в Аид
крепковратный ниспослан,
Чтобы Аидова страшного пса привести
из Эреба,
Не избежал бы тогда он стигийских
течений глубоких.
Ныне мной Зевс пренебрег, исполняя
желанье Фетиды,
8-370
Той, что колени сжимала, касаясь
рукой подбородка,
И умоляла почтить разрушителя стен
Ахиллеса.
Время придет, будет вновь меня звать
синеокой и милой.
Но запряги поскорее коней своих
цельнокопытных,
Я же отправлюсь в чертоги
Эгидодержавного Зевса
8-375
И боевые надену доспехи. Увидим мы
вскоре,
Будет ли рад нам в душе Приамид
шлемовеющий Гектор,
Если внезапно пред ним мы на поле
сраженья предстанем,
Или, упав близ судов, кто-нибудь из
троянцев, быть может,
Птиц плотоядных и псов своим жиром и
мясом насытит".
8-380
Молвила так. Белорукая Гера
послушалась слова.
Встала великого Кроноса дочь и, спеша,
снарядила
Быстрых коней златосбруйных, богиня
почтенная Гера.
Дочь же Эгидодержавного Зевса Афина
Паллада
Сбросила легкий покров у порога отца
Олимпийца,
8-385
Пестрый, который сама она сшила
руками, трудившись.
Панцирь Зевеса, сбирателя туч, она
быстро надела,
Вся облачилась в доспехи войны,
причиняющей слезы,
И в колесницу из меди пылавшей
поставила ноги.
Также копьем запаслась дочь родителя,
славного силой,
8-390
Тяжким, большим, чтоб героев ряды
укрощать им во гневе.
Гера коснулась бичом лошадей и,
скрипя, растворились
Сами собою ворота небес; охраняют их
Горы,
Те, чьим заботам доверен Олимп и
великое небо,
Чтоб разверзать и смыкать над
воротами темную тучу.
8-395
Этой дорогой послушных узде лошадей
они правят.
С Иды меж тем увидал их Зевес и
разгневался сильно.
С вестью немедля велел он лететь
златокрылой Ириде:
"Быстро помчись к ним, Ирида,
назад их верни, не дозволь им
Дальше идти; не к добру они распрю
затеют со мною.
8-400
Ибо я так говорю, и угроза моя
совершится.
Я легконогих коней обессилю под их
колесницей,
Я колесницу сломаю, самих же во прах
ниспровергну.
Десять годов, чередой совершая свой
круг, пронесутся,
Но и тогда они ран не залечат, что
гром нанесет им.
8-405
Пусть Синеокая видит, легко ли с
отцом состязаться.
Геру же меньше виню и не так на нее
негодую,
Ибо привыкла давно мне перечить во
всяком желаньи".
Так он сказал. Ветроногая с вестью
помчалась Ирида,
Быстро с Идейских высот на обширный
Олимп опустилась.
8-410
Там, возле первых ворот многодольной
горы Олимпийской
Их задержала, представ, и Зевесову
речь возвестила:
"Бурно куда вы стремитесь, что
сердце в груди взволновало?
Не позволяет Кронид заступаться за
войско данайцев.
Ибо он так угрожал, если только
исполнит угрозу:
8-415
Под колесницею вашей он быстрых коней
обессилит,
Он колесницу сломает и вас опрокинет
на землю.
Десять годов, совершая свой круг,
пронесутся,
Но и тогда не залечите раны, что гром
нанесет вам.
Пусть Синеокая видит, легко ли с
отцом состязаться.
8-420
Геру же меньше винит и не так на нее
негодует,
Ибо привыкла давно ему в каждом
желаньи перечить.
Ты же, бесстыдная псица, строптивее
всех, если вправду
На Олимпийца дерзнешь своим длинным
копьем замахнуться".
Так говоря, быстроногая прочь
удалилась Ирида.
8-425
Гера со словом тогда обратилась к
Афине Палладе:
"Горе, Эгидодержавного Зевса
дитя! Не хочу я,
Чтоб из-за смертных людей мы решились
бороться с Зевесом.
Пусть погибают одни, пусть другие из
них выживают,
Как решено им судьбой. Пусть между
войском троянцев и греков
8-430
Зевс Олимпиец рассудит, как хочет,
как в сердце замыслил".
Так говоря, она вспять обратила коней
быстроногих.
Горы из их колесницы коней распрягли
пышногривых
И привязали немедленно к яслям
амврозии полным,
А колесницу к стене средь блестящих
сеней прислонили.
8-435
Сами богини тогда в золотые седалища
сели
Между другими богами, в душе
опечалены обе.
С Иды меж тем лошадей с колесницей о
легких колесах
Зевс направлял на Олимп и в собрание
прибыл бессмертных.
Славный земли колебатель распряг
лошадей у Зевеса,
8-440
А колесницу поднял на подставку,
холстом затянувши.
Сам же на трон золотой Олимпиец
далеко гремящий
Сел – и великий Олимп под ногами его
содрогнулся.
Гера с Афиной одни от Кронида уселись
далеко,
Не предлагая вопросов и не обращаясь
со словом.
8-445
Только Зевес разгадал, что у них на
душе, и промолвил:
"Чем опечалены так, о Паллада
Афина и Гера?
Вы не устали доныне, участвуя в
гибельной битве,
Войско троянцев губить, ненасытную
злобу питая.
Только покуда при мне непобедные руки
и сила,
8-450
Вам не сломить мою волю, вы все
Олимпийские боги.
Ваши прекрасные члены заранее дрожь
охватила,
Прежде чем битву со мной вы узрели и
ужасы битвы.
Ибо я так говорю и мое бы исполнилось
слово:
Громом моим сражены, на своей
колеснице блестящей
8-455
Вы б не вернулись сюда на Олимп, где
жилище бессмертных".
Так он сказал. Возроптали Паллада
Афина и Гера,
Сидя одна близь другой и беду
замышляя троянцам.
Но молчалива была и не молвила слова
Афина:
Гнев против Зевса отца и ярость ее
обуяли.
8-460
Гера же злобы в душе не сдержала и
так говорила:
"О, жесточайший Кронид, какое ты
вымолвил слово!
Знаем и так хорошо мы, что сила твоя
непобедна.
Все же душою скорбим о данайцах,
метателях копий,
Если погибнут они, настигнуты злою
судьбою.
8-465
Мы от сраженья, как ты повелел,
воздержаться согласны,
Только нельзя ли совет нам внушить
аргивянам полезный,
Чтобы погибли не все, оттого что ты
сильно разгневан".
Ей отвечая, промолвил Зевес, облаков
собиратель:
"Завтра с зарей, волоокая Гера
почтенная, можешь,
8-470
Если желаешь, увидеть, как Зевс
всемогущий Кронион
Большую гибель пошлет на ряды аргивян
копьеносцев,
Ибо воинственный Гектор от битвы
отстанет не раньше,
Чем быстроногий Пелид со своих
кораблей устремится,
В день как войска подойдут к корабельным
кормам и сражаться
8-475
В давке ужаснейшей будут вкруг
мертвого тела Патрокла.
Так предназначено роком. Твоим же я
гневом нимало
Не озабочен, хотя б удалилась к
пределам ты крайним
Суши и моря, – туда, где Япет
пребывает и Кронос,
Не наслаждаясь ни светом высоко
идущего солнца,
8-480
Ни дуновением ветра – глубокий
объемлет их Тартар.
Даже когда бы туда ты, блуждая,
дошла, я нимало
Гневом твоим не смущусь, ибо ты всех
на свете бесстыдней".
Не возражала ему на ту речь белорукая
Гера.
Тою порой в Океан погрузилось
блестящее солнце,
8-485
Черную ночь за собою влача на
кормилицу землю.
Не были рады троянцы закату; зато
аргивянам
Черная ночь показалась отрадной и
трижды желанной.
Доблестный Гектор в то время устроил
собранье троянцев.
К многопучинной реке, где от трупов
свободен был берег,
8-490
Он далеко от судов на пространное
вывел их место.
Все с колесниц опустились на землю и
слушали слово
Гектора, милого Зевсу. В руке своей
сильной держал он
Мерой в одиннадцать локтей копье – и
сверкала на древке
Острая медь впереди, а кругом шло
кольцо золотое.
8-495
Он, на копье опершись, обратился к
троянцам со словом:
"Слушайте слово, троянцы,
дардане, союзное войско!
Ныне уж я уповал, истребив корабли и
данайцев,
С вами вернуться в священную, ветрам
открытую Трою.
Но темнота наступила заранее; это
всех больше
8-500
Войско ахейцев спасло и суда на
прибрежии моря.
Так покоримся покуда темнеющей ночи,
о, други!
Ужин давайте готовить. Сперва лошадей
пышногривых
Из колесниц отпрягите и пищу пред ними
сложите.
Тучных овец и быков приведите из
города после
8-505
И нацедите в сосуды вино, веселящее
душу,
Хлеб из домов принесите и дров
соберите побольше,
Ибо всю ночь до зари, выходящей из
сумерек ранних,
Много огней будем жечь, – вплоть
до неба достигнет их отблеск, –
Чтобы в ночной темноте пышнокудрые
дети ахейцев
8-510
Не устремились бежать по широкому
гребню морскому
И не взошли на суда без усилий, путем
безопасным.
Пусть, и вернувшись домой, каждый
должен залечивать рану,
Острою медью ему нанесенную или
стрелою
В миг, как на судно он прыгал; пускай
и другие страшатся
8-515
К храбрым наездникам Трои приплыть с
многослезной войною.
Вы возвестите по городу, вестники,
милые Зевсу,
Пусть седовласые старцы, равно как и
дети подростки
Вкруг Илиона сберутся на
боговоздвигнутых башнях.
Женщины ж, робкие сердцем, пусть
яркий огонь зажигают,
8-520
Каждая в доме своем. Неусыпно да
длится их стража,
Чтобы в отсутствии войск не проникла
в наш город засада.
Так, да и будет, о, храбрые Трои
сыны, как велю я.
Эту я речь говорю лишь о том, что
теперь нам полезно.
Завтра со словом опять обращусь я к
наездникам Трои.
8-525
Зевса и прочих богов призываю с
мольбой и, надеюсь,
Вскоре мы псов отразим, занесенных к
нам Парками смерти.
Парки пускай их назад унесут на судах
чернобоких.
Только одну эту ночь мы должны
сторожить неусыпно;
Завтра мы встанем с зарей и, в
доспехи войны облачившись,
8-530
Подле глубоких судов беспощадную сечу
возбудим,
И посмотрю я, меня ль Диомед, сын
могучий Тидея,
От кораблей отразит к Илионским
стенам иль его я
Этим копьем умерщвлю и кровавые
сдерну доспехи.
Завтра он доблесть свою обнаружит,
коль выдержит в стычке
8-535
Натиск копья моего, но скорее,
надеюсь, из первых
Ляжет сраженный он в прах, среди
многих товарищей павших, –
Завтра, лишь солнце взойдет. О, если
бы так, несомненно
Стал я бессмертным теперь,
нестареющим многие годы,
Чтимым везде, наряду с Аполлоном
царем и Афиной,
8-540
Как несомненно, что завтра беда
угрожает ахейцам".
Так он промолвил – и шумно его одобряли
троянцы.
Потом покрытых коней от ярма отпрягли
они тотчас
И привязали ремнями – пред своей
колесницею каждый.
Тучных овец и быков из города быстро
пригнали
8-545
И нацедили в сосуды вино, веселящее
душу,
Хлеб из домов принесли, также дров
приготовили много
И безупречные в жертву бессмертным
сожгли гекатомбы.
Ветер с долины помчал сладкий дым от
горящего жира
Вплоть до небес – но его не вкусили
блаженные боги,
8-550
Жертву презрев: ненавистна была им
священная Троя,
Был ненавистен Приам и народ
копьеносца Приама.
Так среди поля сраженья троянцы всю
ночь просидели,
Гордые мысли питая. Горели огни их
без счета.
Точно как на небе звезды, вкруг яркой
луны зажигаясь,
8-555
Кажутся дивно прекрасными в тихом
безветрии ночи;
Видны внизу все лощины, высокие холмы
и скалы.
А в небесах разверзается светлый эфир
необъятный,
Все проступают в нем звезды, и рад им
пастух в своем сердце:
Так между Ксанфом рекой и судами
ахейцев пылали
8-560
Пред Илионом огни, – наблюдали
за ними троянцы.
Тысяча верно огней средь долины
пылало; пред каждым
Пламенем, ярко горевшим, мужей
пятьдесят находилось.
Тут же их кони кормились ячменем
отборным и полбой,
Стоя вблизи колесниц, до прихода зари
светлотронной.
* * *
|
