ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Нарушение клятвы. Обход войска Агамемноном
Боги собрались в совет, на помосте из
золота сидя
Подле Зевеса отца, а в средине
почтенная Геба
Черпала нектар для них. И, друг друга
приветствуя, боги
Пили из чаш золотых и взирали на
город троянцев.
Вдруг вознамерился Зевс рассердить
волоокую Геру
4-5
Колкою речью своей и насмешливо так
ей промолвил:
"Две есть защитницы между богинь
у царя Менелая, –
Гера Аргивская, с ней и Афина, заступница
в битвах.
Но вдалеке они сели, довольствуясь
тем, что все видят.
А между тем Афродита, сияя улыбкою
нежной,
4-10
Всюду следит за Парисом и смерть от
него отклоняет;
Так и сегодня спасла, когда он уже
думал, что гибнет.
Все же в бою победил Менелай, любимец
Арея.
Дайте обсудим теперь, как дела эти
нужно устроить.
Снова поднимем войну и смятение битвы
жестокой,
4-15
Или же дружбу и мир учредим средь
обоих народов.
Если одобрите все и покажется так вам
приятным,
Город Приама царя пусть останется
впредь населенным,
Вместе же с тем Менелай пусть возьмет
Аргивянку Елену".
Так он промолвил. Тогда возроптали
Афина и Гера.
4-20
Рядом сидели они и троянцам беды
замышляли.
Но молчалива была и не молвила слова
Афина:
Гнев против Зевса отца и ярость ее
обуяли.
Гера же злобы в душе не сдержала и
так говорила:
"О, жесточайший Кронид! Какое ты
слово промолвил!
4-25
Хочешь ли сделать мой труд
бесполезным? Ужели напрасно
Потом, трудясь, обливалась я? Мои
кони устали,
Войско ахейцев сбирая на горе Приаму
и детям.
Делай. Но мы, остальные все боги,
тебя не одобрим".
Гневаясь сильно, Зевес ей
ответствовал Тучегонитель:
4-30
"О, беспощадная! Чем же Приам
иль Приамовы дети
Так оскорбили тебя, что упорствуешь в
злобном желании
Срыть до основ Илион, столь прекрасно
устроенный город!
Если бы, в город войдя чрез ворота,
за стены большие,
Сразу могла ты пожрать Приама с
детьми его вместе,
4-35
Также троянцев других, лишь тогда б
твоя желчь исцелилась.
Делай по воле своей. Несогласие это
отныне
Пусть между мной и тобой не рождает
великих раздоров.
Но говорю я тебе, – ты ж в уме
мое слово запомни: –
Если и я как-нибудь пожелаю предать
разрушенью
4-40
Город, где люди живут, которых бы ты
возлюбила,
Гневу тогда моему не мешай, но
дозволь совершиться.
Я ж уступаю теперь добровольно, хотя
неохотно.
Ибо под сводом небес, покрытых
звездами, под солнцем
Сколько ни есть на земле городов и
людей, там живущих,
4-45
Сердцу милей моему наибольше
священная Троя,
Старец Приам и народ, копьеносцу
Приаму подвластный.
Там на моем алтаре никогда не
отсутствует пища,
Ни возлиянья, ни жир; мы дары эти
вместе делили!"
И волоокая так отвечала почтенная
Гера:
4-50
"Из городов на земле наиболее
три мне любезны:
Аргос, равно как и Спарта с
широкодорожной Микеной.
Ты их разрушь, если сердцу они твоему
ненавистны.
Я заступаться за них и препятствовать
словом не стану,
Ибо хотя и мешала и гибели их не
хотела,
4-55
Тщетен мой будет отказ, так как ты
несравненно сильнее.
Нужно однако, чтоб труд не остался и
мой безуспешным.
Ибо и я ведь богиня и равного рода с
тобою.
Кроносом я рождена многоумным и
дважды почтенна, –
Тем, что я старше всех прочих, и тем,
что твоей называюсь
4-60
Милой супругою, ты же царишь над
бессмертными всеми.
Лучше бесспорно, чтоб мы уступать
согласились друг другу,
Буду тебе уступать, а ты мне, и тогда
покорятся
Боги бессмертные нам. Повели же
скорее Афине
В грозную битву сойти к аргивянам и к
войску троянцев
4-65
И попытаться, нельзя ль, чтоб
троянцы, нарушивши клятвы,
Первыми стали вредить аргивянам,
победою гордым".
Молвила так. Покорился отец и людей,
и бессмертных,
Тотчас Афине сказал он такое крылатое
слово:
"К стану ахейских дружин и
троянских направься скорее
4-70
И попытайся, нельзя ль, чтоб троянцы,
нарушивши клятвы,
Первые стали вредить аргивянам,
победою гордым".
Так, побуждая, сказал он Афине,
хотевшей того же,
И с Олимпийских высот она бросилась
вниз и помчалась.
Как метеор, что ниспослан был Кроноса
хитрого сыном, –
4-75
Знаменье чудное для моряков иль
обширного войска,
Ярко блестящий, кругом рассыпающий
искры без счета, –
Точно такой устремилась на землю
Паллада Афина
И среди войска упала. И зрителей ужас
наполнил,
Резвых наездников Трои, ахеян в
прекрасных доспехах.
4-80
Каждый из них говорил, к своему
обращаясь соседу:
"Или вернется война и смятение
битвы жестокой,
Или же дружбу и мир учредит средь
обоих народов
Царь Олимпиец Зевес, кто войною людей
управляет".
Так говорили они, аргивяне и мужи
троянцы.
4-85
И Лаодоку, герою бойцу, Антенорову
сыну,
Ставши подобной, Афина с толпою
Троянцев смешалась,
Взором ища, не найдет ли Пандара,
подобного богу, –
И беспорочно-могучего сына царя
Ликаона
Вскоре нашла. Он стоял меж рядами
бойцов щитоносцев.
4-90
Сильных мужей, что пришли с берегов
отдаленных Эзиппа.
Стала богиня вблизи и крылатое
молвила слово:
"Хочешь ли слушать меня,
рассудительный сын Ликаона?
Быструю должен стрелу ты, осмелясь,
пустить в Менелая.
Ты б меж троянцами всеми стяжал
благодарность и славу,
4-95
А наибольше всего у героя царя
Александра.
Тотчас блистательный дар он пришлет
тебе, если увидит,
Что Менелай, сын Атрея, любимый
Ареем, сраженный
Быстрой твоею стрелой, на костер
погребальный восходит.
Что же, повергни стрелой знаменитого
сына Атрея,
4-100
Дай лишь обет Аполлону Ликийскому,
славному луком,
Из первородных ягнят гекатомбой
почтить его пышной,
В день, как домой ты вернешься, в
свой город священный Зелею".
Так говорила она и его убедила,
безумца.
Снял он блестящий свой лук, на
который снабдил его рогом
4-105
Дикий козел похотливый, им некогда в
грудь пораженный.
Сидя в засаде, он подле расселины
камня увидел
И поразил его в грудь, и тот навзничь
на камень свалился.
Пядей в шестнадцать рога у него ото
лба поднимались,
И полировщик рогов искусно приладил
их вместе,
4-110
Гладко затем обточил, золотые
приделав загибы.
Лук свой Пандар натянул и к земле
прислонил, положивши,
А впереди со щитами товарищи храбрые
стали,
Чтобы не раньше ахейцы отважные с
места вскочили,
Чем упадет Менелай, сын Атрея,
любимый Ареем.
4-115
Крышку колчана подняв, оперенную
новую вынул
Он торопливо стрелу – виновницу
черных страданий.
И, приложив к тетиве стрелу
заостренную, громко
Дал он обет Аполлону Ликийскому,
славному луком,
Из первородных ягнят гекатомбой
почтить его пышной,
4-120
В день, как домой возвратится, в свой
город священный Зелею.
Вскоре затем, захвативши стрелу
вместе с жилой бычачьей,
Тесно к груди тетиву придавил он, а к
луку – железо.
Тотчас, лишь только он рог изогнул в
виде круга большого,
Лук зазвенел, тетива застонала,
стрела отскочила
4-125
Острым концом впереди, пролететь
порываясь чрез войско.
Но и тебя, Менелай, не забыли
блаженные боги.
Первая Зевсова дочь, что дарует в
сраженьи победу,
Стала вблизи и стрелу смертоносную
прочь отклонила
И удалила от кожи, поспешно, как мать
от ребенка
4-130
Муху спешит удалить, когда в сладком
он сне отдыхает.
И острие наклонилось туда, где крючки
золотые
Пояс держали на нем, как бы панцирь
двойной образуя.
В пояс, прилаженный плотно, стрела
острием угодила
И проскочила чрез пояс, отделанный с
дивным искусством,
4-135
Также чрез панцирь она пролетела,
украшенный пышно,
И через медь, что на теле носил он,
защиту от копий,
Больше всего охранявшую мужа. Ее
пронизавши,
Кожу на теле героя стрела оцарапала
сверху;
В то же мгновение черная кровь
заструилась из раны.
4-140
Точно слоновая кость, что в Меонии
или в Карии
Женщина пурпуром красит, чтоб конский
нащечник сготовить;
Долго в жилище ее он лежит, и
наездников много
Тщетно желают его получить, – он
царю достается
На украшенье коню, самому же вознице
на славу:
4-145
Так у тебя, Менелай, обагрилися
черною кровью
Сильные бедра и голени, также
прекрасные ступни.
И содрогнулся в то время владыка
мужей Агамемнон,
Видя, как черная кровь заструилась из
раны героя.
Также и сам Менелай содрогнулся,
любимец Арея,
4-150
Но как взглянул, что зазубрины меди
остались наружу,
Тотчас в груди у него успокоилось
храброе сердце.
Тяжко стеная, тогда Агамемнон владыка
промолвил,
За руку взяв Менелая, – и,
внемля вздыхала дружина:
Милый мой брат! Видно, к смерти твоей
дал я клятвы союза,
4-155
Выслав тебя одного за ахеян с
троянцами биться.
Вот поразили троянцы тебя, клятвы
мира поправши.
Но не напрасно свершаются клятвы,
заклания агнцев,
И возлиянья вина и пожатия рук при
союзах.
Если досель Олимпиец еще не воздал за
измену,
4-160
Все ж он, хоть поздно воздаст. За нее
они многим заплатят –
И головою своей, и детьми, и
супругами также.
Твердо уверен мой ум, и я это
предчувствую сердцем:
Будет когда-либо день, и погибнет
священная Троя,
Старец погибнет Приам и народ
копьеносца Приама.
4-165
Зевс ополчится Кронид, в эфире высоко
живущий,
Мрачной эгидою сам против них
потрясет он во гневе
И отомстит за обман; это сбудется все
неизбежно.
Но по тебе, Менелай, буду тяжкою
скорбью терзаем,
Если ты ныне умрешь, и свершится
судьба твоей жизни.
4-170
В Аргос безводный тогда возвращусь я,
позором покрытый,
Ибо по крае родном затоскуют ахеяне
вскоре.
На похвальбу и Приаму, и прочим
троянцам оставим
Мы аргивянку Елену, твои же истлеют
здесь кости,
Лежа в троянской земле, а твой подвиг
останется тщетным.
4-175
Будет хвалиться тогда не один из
надменных троянцев
И, Менелаев курган попирая ногами, он
скажет:
"Так безуспешно пускай и в
грядущем Атрид Агамемнон
Гнев проявляет, как ныне под Трою
привел он ахеян!
Ибо домой возвратился в любезную
отчую землю
4-180
Он на пустых кораблях, а бойца
Менелая оставил!
Скажет он так. Пусть земля подо мною
расступится раньше".
И, ободряя его, Менелай русокудрый
промолвил:
"Ты успокойся, чтоб страх не
вселился в ахейское войско.
Не на опасное место стрела
заостренная пала.
4-185
Сверху меня защитил ярко-блещущий
пояс, а снизу
Панцирь и медный покров, кузнецами
сработанный крепко".
И, отвечая ему, Агамемнон владыка
промолвил:
"Если бы так оно было, о, брат
Менелай мой любезный!
Рану исследует врач и наложит
целебное средство,
4-190
Чтобы избавить тебя от черных
страданий и боли".
Так он сказал, и Талфибию, славному
вестнику, молвил:
"Ты призови поскорей, о,
Талфибий, сюда Махаона,
Мужа-бойца, Эскулапа, врача беспорочного,
сына.
Пусть он осмотрит вождя Менелая,
любимца Арея.
4-195
Некий хороший стрелок из ликийских
мужей иль троянских
Ранил стрелою его, на славу себе, нам
на горе".
Так он промолвил и, внявши, его не
ослушался вестник.
Он торопливо пошел чрез толпу
меднобронных ахейцев,
Мужа ища Махаона. Его он увидел
стоящим,
4-200
И окружали героя ряды щитоносцев
могучих,
Тех, что с ним прибыли вместе из
Троки, богатой конями.
Ставши вблизи от него, он промолвил
крылатое слово:
"Сын Эскулапа, идем! Зовет тебя
царь Агамемнон,
Чтоб осмотрел ты вождя Менелая,
любимца Арея.
4-205
Некий хороший стрелок из ликийских
мужей иль троянских
Ранил стрелою его, на славу себе, нам
на горе".
Так он промолвил и сердце в груди
Махаона встревожил.
Оба, идя чрез толпу по широкому
войску ахейцев,
К месту пришли, где стрелой был
сражен Менелай русокудрый.
4-210
Лучшие мужи вожди обступили его
полукругом,
Он находился средь них и казался
похожим на бога.
Тотчас извлек Махаон ту стрелу, что
вонзилась за пояс,
И, вынимая ее, изломал все зазубрины
меди.
Пояс затем развязал он блестящий, под
поясом панцирь,
4-215
Также и медный покров, кузнецами
сработанный крепко.
Рану затем осмотрел, где стрела
заостренная пала,
Высосал кровь и, целя, облегчающим
зельем посыпал,
Тем, что когда-то Хирон дал отцу его
в память о дружбе.
Так хлопотали они вкруг Атрида,
бесстрашного в бое.
4-220
Тою порою ряды копьеносцев троянцев
смыкались;
Вспомнив о битве, опять облекались в
доспехи данайцы.
Если б ты видел тогда Агамемнона,
равного богу,
Не показался б тебе он дрожащим иль
сонным,
Иль не желающим биться. Он в
доблестный бой порывался
4-225
И колесницу покинул, блиставшую
медью, и быстрых,
Тяжко храпевших коней. Их держал
наготове соратник,
Эвримедон, храбрый сын Птоломея,
Пиреева сына.
Царь приказал ему близко держаться с
конями, на случай
Если войска обходя, он почувствует в
членах усталость.
4-230
Сам же пошел он пешком вдоль рядов и
осматривал войско.
К тем из мужей быстроконных, чье
видел он к битве усердье,
Царь подходил, укрепляя их бодрость
такими словами:
"С бурною силой теперь
собирайтесь, аргивские мужи!
Ибо отец наш Зевес помогать
вероломным не станет.
4-235
Те, что нарушили первые мира
священные клятвы,
Коршунов будут потом насыщать своей
кожей истлевшей.
Мы же их милых супруг, с их детьми
неразумными вместе
На кораблях увезем, когда вражеский
город разрушим".
Если ж он видел мужей, кто от грозной
войны уклонялся,
4-240
Сильно он тех порицал, обращая к ним
гневное слово:
"Трусы, мишени для стрел!
Неужель вам не стыдно, ахейцы!
Что вы стоите, на месте застывши, как
юные лани,
Если они, пробежав по равнине большой
и уставши,
Вдруг неподвижно стоят и в душе у них
нет больше силы, –
4-245
Так цепенеете вы и стоите, и в бой не
идете.
Уж не хотите ли ждать, чтоб троянцы
пришли сюда близко,
К пышным кормам кораблей, на
прибрежие моря седого,
И убедиться, не Зевс ли своей вас
покроет рукою".
Так обходя все ряды, проявлял свою
власть Агамемнон.
4-250
Прежде всего чрез толпу он направился
к воинству критян.
В бой снаряжались они вкруг могучего
Идоменея;
Он впереди находился, по силе похожий
на вепря,
А Мерион побуждал остальные фаланги к
сраженью.
Радость в душе ощутил, их увидевши,
царь Агамемнон;
4-255
К Идоменею тогда обратился он с
ласковым словом:
"Идоменей, ты милее мне всех
быстроконных данайцев,
Как на войне, так равно и во всяком
другом предприятьи,
Также средь пира, когда предводители
войска ахеян
В кубках почетных вино искрометное
сами мешают, –
4-260
Ибо прекрасноволосые все остальные
ахейцы
В меру лишь пьют; пред тобой же одним
вечно полная чаша,
Как предо мною, стоит – и мы пьем по
желанию сердца.
В битву теперь устремись, – будь
таким, как ты прежде стремился".
Идоменей полководец на это сказал,
отвечая:
4-265
"Да, сын Атрея! Тебе я останусь
товарищем верным,
Как обещал до сих пор и кивнул
головой в знак согласья.
Лучше других побуждай ты
прекрасноволосых ахейцев
Дабы сраженье скорей началось, –
оттого что троянцы
Клятву свою преступили; их смерть
впереди ожидает,
4-270
Бедствия ждут их за то, что нарушили
первые клятву".
Так он сказал, и Атрид удалился,
обрадован сердцем,
И, проходя чрез толпу, он направился
дальше к Аяксам.
В бой они шли, а за ними шли пешие
воины тучей.
Как иногда замечает пастух, что над
морем
4-275
Туча несется, гонимая бурным дыханьем
Зефира;
Издали кажется, будто чернее смолы
над водами
Шествует грозно она и приносит
великую бурю,
И, содрогнувшись, скорей он в пещеру
овец загоняет, –
Так за Аяксами вслед, поспешая в
жестокую битву,
4-280
Черной толпой подвигались густые
фаланги героев,
Зевса питомцев, щитами и копьями
грозно сверкавших.
Радость в душе ощутил, их увидевши,
царь Агамемнон,
И, обращаясь к вождям, он промолвил
крылатое слово:
"Вам, о, Аяксы, вожди Аргивян
меднобронных, не стану
4-285
Я приказанья давать; вас к войне
побуждать неприлично:
Сами всегда вы народ побуждаете силой
сражаться.
Если б, о, Зевс, наш отец, о, царь
Аполлон и Афина,
Сердце такое все мужи имели как ваше,
Скоро бы рухнул тогда крепкий город
владыки Приама,
4-290
Нашею взятый рукой и разрушенный до
основанья".
Так он сказал и от них удалился, к
другим направляясь.
Нестора встретил потом, кто в Пилосе
гремел на собраньях.
Ныне товарищей в бой, побуждая
сражаться, он строил
Вкруг Пелагона большого, Аластора с
Хромием вместе,
4-295
Вкруг Гелиона царя и Биаса, владыки
народов.
Конных мужей, колесницы с конями
вперед он подвинул,
Пеших в огромном числе позади
поместил самых сильных, –
Битвы надежный оплот, – а
трусливых поставил в средину,
Чтобы и нехотя каждый из этих сражался
по нужде.
4-300
Начал он конных мужей наставлять и
советовал в битве
Крепко держать лошадей, не бросаясь
толпой в беспорядке:
"Пусть никто из возниц,
полагаясь на силу и ловкость,
Не пожелает один раньше прочих с
троянцами биться
И не отступит назад, ибо так одолеют
вас легче.
4-305
Если же кто из своей перейдет
колесницы к другому,
Тот оставайся с копьем, – так
гораздо полезнее будет.
Некогда наши отцы, соблюдавшие
мудрость такую,
Храбрость имея в груди, города
разрушали и стены".
Так побуждал их старик, с давних пор
многоопытный в битвах.
4-310
Радость при виде его ощутил Агамемнон
владыка,
И, обращаясь к нему, он промолвил
крылатое слово:
"Если б колени твои, как и
сердце в груди твоей милой,
Были послушны тебе, о, старик, и ты
крепок был силой!
Но удручает тебя, как и всех
одинаково, старость.
4-315
Пусть бы другой был таким, а тебе
оставаться бы юным".
И, отвечая, сказал ему Нестор,
наездник Геренский:
"Сам бы хотел я, Атрид, и до
ныне быть столь же могучим,
Как и в то время, когда умертвил я
Эревфалиона.
Но не дают человеку все вместе
бессмертные боги.
4-320
Некогда молод я был, а теперь вот
надвинулась старость.
Все же я с конными в бой отправляюсь,
советом и словом
Буду их там наставлять: таково
преимущество старцев.
Копья метать будут те, кто моложе
меня и к оружью
Больше пригоден, чем я: они силе
своей доверяют".
4-325
Так он сказал, и Атрид удалился,
обрадован сердцем.
И повстречался ему Менесфей,
знаменитый наездник,
Сын Петеоса, средь войска Афинян,
искусных в сраженьи,
А в стороне от него стоял Одиссей
многоумный,
Непобедимой толпой кефаллонских мужей
окруженный.
4-330
Бурный сражения крик сюда не достиг
до их слуха.
Ибо недавно еще устремились фаланги
Ахейцев
И быстроконных троянцев. Они ж,
оставаясь на месте,
Ждали, покуда другие ряды аргивян
подоспеют
И нападут на троянцев, и общая битва
начнется.
4-335
И, негодуя, на них посмотрел
Агамемнон владыка;
К ним обращаясь, тогда он промолвил
крылатое слово:
"Сын Петеоса царя, питомца
Зевеса Кронида,
Также и ты, о, лукавец, исполненный
злобных обманов,
Что вы стоите вдали и дрожите,
надеясь на прочих?
4-340
Лучше пристало бы вам средь передних
бойцов находиться,
С ними стоять, чтоб на встречу
горячему броситься бою.
Ибо я раньше других вас обоих на пир
призываю,
Если вожди аргивян пировать
собираются вместе.
Жареным мясом тогда вам отрадно
питаться и кубки,
4-345
Полные сладким вином, осушать,
сколько сердцу угодно.
Ныне приятно вам ждать, хоть бы в
десять рядов перед вами
Дети ахейцев пошли сражаться
безжалостной медью".
Но, исподлобья взглянув, отвечал
Одиссей многоумный:
"О, что за слово, Атрид, из уст
твоих вырвалось ныне!
4-350
Как ты решился сказать, что хочу
уклониться от боя?
Чуть лишь троянцы и греки возбудят
работу Арея, –
Скоро увидишь и сам, если хочешь, и
так озабочен, –
Нежный отец Телемаха смешается с
рядом передним
Конных троянских бойцов. Это слово
сказал ты на ветер".
4-355
И, улыбаясь, промолвил ему Агамемнон
владыка, –
Гнев Одиссея заметив, он взял свое
слово обратно:
"Зевса потомок, Лаерта дитя,
Одиссей многоумный!
Сильно тебя укорять и давать
приказанья не стану,
Ибо я ведую сам, что душа в твоей
груди любезной
4-360
Мудрых советов полна; ты о том же,
что я, помышляешь.
Двинься вперед; мы потом все
загладим, коль слово дурное
Сказано было. Пусть Зевс его сделает
тщетным, как ветер".
Так он сказал и от них удалился, к
другим направляясь,
К сыну Тидея пошел, к Диомеду,
великому духом.
4-365
Средь боевых колесниц и коней он
стоял неподвижно,
Рядом же с ним находился Сфенел,
храбрый сын Капонея.
И, негодуя на них посмотрел Агамемнон
владыка.
К ним обращаясь, тогда он промолвил
крылатое слово:
"Горе! Коней укротителя сын –
воеводы Тидея!
4-370
Что ты от страха дрожишь и на поле
сражения смотришь?
Нет, твой родитель Тидей так дрожать
не любил от испуга;
Больше любил воевать он с врагами
пред милой дружиной.
Так говорят, кто видал его в деле. Я
с ним не встречался,
Сам я не видел его. Говорят, он
храбрее был прочих.
4-375
Некогда он и герой Полиник
богоравный, как гости,
В город Микены пришли, не воюя, а
войско сбирая,
Чтобы войною идти на священные
Фивские стены;
Долго молили они дать им в помощь
союзников славных;
Те соглашались им дать и условия их
одобряли.
4-380
Только Зевес помешал, посылая дурные
приметы,
И удалились они, к берегам
возвращаясь Азопа,
Что меж густых камышей по зеленым
лугам протекает.
Вестником снова тогда снарядили
ахейцы Тидея.
Он же пошел и в пути многочисленных
встретил фиванцев,
4-385
Кадма детей, во дворце Этеокла царя
пировавших.
Только наездник Тидей, хоть и был
среди них чужеземцем,
Не испугался, один очутившись средь
многих кадмейцев.
Вызвал он всех на борьбу и легко
победил в состязаньи;
Так помогала ему богиня Паллада
Афина.
4-390
Гнев затаивши, коней усмирители мужи
кадмейцы
Против него на возвратном пути
поместили в засаде
Юных бойцов пятьдесят, под
начальством двоих полководцев,
Меона, сына Гемона, с бессмертными
равного мужа,
И Полифонта, что жаждал войны,
Автофонова сына.
4-395
Но приготовил Тидей и всем этим
позорную гибель:
Всех умертвил и домой одному только
дал возвратиться.
Меона он отослал, повинуясь знамениям
неба.
Вот он каков был Тидей Этолийский. Но
сына родил он,
Худшего в битве, чем он, хоть
способного больше на речи".
4-400
Так он сказал. Ничего Диомед не
ответил могучий,
Но порицанье почтенного мужа
почтительно принял.
А Копанея отважного сын возразил и
промолвил:
Не говори, сын Атрея, так лживо, ты,
знающий правду!
Лучше гораздо отцов мы считаем себя
справедливо.
4-405
Мы покорили и Фив семивратных высокую
крепость,
Хоть к недоступным стенам привели
недостаточно войска,
В знаменья веря богов, полагаясь на
Зевсову помощь.
Наши отцы между тем по своей же вине
там погибли,
И потому не равняй ты отцов наших в
доблести с нами".
4-410
Мощный тогда Диомед, исподлобья
взглянув, ему молвил:
"Друг мой, ты стой и молчи,
моему повинуйся совету.
Я укорять не хочу Агамемнона, пастыря
войска,
Если он в бой побуждает ахеян в
прекрасных доспехах.
Ибо ему же хвала воспоследует, если
ахейцы
4-415
Трои сынов истребят, Илион
ниспровергнув священный;
Также ему будет скорбь, если войско
ахейцев погибнет.
Но перестань и скорей об отваге
неистовой вспомним".
Молвил, в оружьи потом соскочил с
колесницы на землю.
И на груди у царя соскочившего медь
загремела,
4-420
Страшно звуча, – так что робость
объяла б и храброго сердцем.
Точно морские валы, подымаемы
западным ветром,
К многоотзывным брегам, громоздясь
друг на друга, стремятся,
Вспучась на море сперва, разбиваются
после о землю,
Грозно бушуют на ней и, вдоль скал
изгибаясь прибрежных,
4-425
Мчатся наверх, далеко изрыгая соленую
пену, –
Так, друг за другом стремясь,
непрерывно на бой подвигались
Храбрых данайцев ряды. И давали вожди
приказанья,
Каждый фалангам своим. Все же молча
ступали, в безмолвном
Страхе пред властью царей, – и
никто б не поверил, что столько
4-430
Воинов рядом идет, имеющих голос в
гортани.
Ярко пестрели на всех одетые ими
доспехи.
Войско троянцев меж тем на овец
походило несчетных,
Если доят молоко их в загоне богатого
мужа,
И, услыхавши самцов, они вместе
блеять начинают:
4-435
Гул непрерывный такой по троянскому
войску носился.
Не одинаков был бранный их клик; они
разно вопили
Все на своих языках, ибо мужи сошлись
отовсюду.
Всех их Арей побуждал, а данайцев –
Паллада Афина,
Трепет и Страх и в желаньях своих
ненасытная Распря, –
4-440
Распря, которая в мир чуть заметной
приходит, а вскоре
Грозно идет по земле, головой в
небеса упираясь.
Это она среди войска взаимную сеяла
ярость,
Через толпу проходя и стенанья мужей
умножая.
Только что, вместе сойдясь, на одной
они стали поляне.
4-445
Встретились кожи и копья, и силы
мужей меднобронных,
Выпукло-круглые сшиблись со звоном
щиты со щитами,
И от сражения гул поднимался вокруг
многозвучный.
Вместе сливались в нем крик ликованья
и вопли героев,
Тех, кто погиб и кто губит; земля
обагрилась их кровью.
4-450
Как, ниспадая с горы, из огромных
источников снежных,
Зимней порой два потока средь общей
долины сливают
Бурные воды свои и глубокий овраг
образуют,
И далеко на горах пастуху их волнение
слышно, –
Так от столкнувшихся войск и грохот
поднялся и ужас.
4-455
Первый сразил Антилох копьеносца
троянского мужа,
Славу передних бойцов, Эхепола,
Фализия сына.
По верху шлема его густогривого
первый ударил,
В лоб он оружье вонзил, и в кость
Эхеполу проникла
Острая медь глубоко, – и тьма
его очи покрыла.
4-460
Рухнул на землю герой, словно башня,
в жестоком сраженьи.
Павшего за ноги быстро схватил
Элефенор владыка,
Сын Халкодона, абантов, отважных
душой, полководец,
И поволок из под стрел, желаньем горя
поскорее
С трупа доспехи совлечь, но не долго
желание длилось.
4-465
Ибо герой Агенор, увидав, что он тело
волочит,
И, наклонившись, свой бок обнажает,
щитом не покрытый.
Медное бросил копье и лишил его члены
движенья.
Вылетел дух из него, а над ним
аргивян и троянцев
Гибельный бой запылал; точно волки,
один на другого
4-470
Дико бросались они; человек с
человеком сцеплялся.
После Аякс Теламонид убил Симоисия,
сына
Анфемиона, цветущего юношу. С Иды
спускаясь
Вместе с родными своими, чтоб стадо
овечье проведать,
Некогда мать родила его в свет на
брегах Симоиса, –
4-475
Он оттого Симоисием назван. Родителей
милых
Не наградил за труды воспитания, ибо
недолгий
Прожил он век, усмиренный копьем
Теламонова сына.
Тот на ходу поразил его в грудь, от
сосца недалеко
Правого; вышло копье через спину,
насквозь пролетевши
4-480
И повалился он наземь во прах, как
чернеющий тополь,
Выросший в низменном месте, среди
луговины огромной,
Стройный и ветви свои напрягающий
прямо к вершине,
Если его вдруг подрубит секирой
блистающей плотник,
Чтобы согнуть колесо для прекрасной
большой колесницы,
4-485
И, засыхая, лежит он, сраженный,
вдоль берега речки:
Так поразил Симоисия, Анфемионова
сына,
Зевса потомок Аякс. А в него сквозь
толпу сын Приама,
В панцире светлом Антиф копье
заостренное бросил,
Но, промахнувшись, в Левкона попал,
Одиссеева друга,
4-490
В пах его ранил, меж тем как он влек
Симоисия тело.
Наземь он лег подле трупа, который из
рук его выпал.
Сильно тогда Одиссей огорчился душой
по убитом,
Между передних бойцов, яркой медью
одет, появился,
Близко к врагам подошел и, с угрозой
кругом озираясь,
4-495
Бросил сверкающий дрот. Отступили
троянцы, увидев,
Как размахнулся герой. И стрела не
напрасно помчалась,
В Демокоона попала, побочного сына
Приама.
Из Абидоса пришел он, страны кобылиц
быстроногих,
И, за товарища мстя, Одиссей поразил
его дротом
4-500
Прямо в висок; из другого виска,
проскочивши навылет,
Острая вышла стрела, и тьма его очи
покрыла.
Наземь он шумно упал и доспехи на нем
загремели.
И отступили передние мужи и
доблестный Гектор.
С криком тогда аргивяне, убитых тела
увлекая,
4-505
Все устремились вперед. То увидев с
Пергамской твердыни,
Гнев ощутил Аполлон и, крича, ободрил
он Троянцев:
"Смело, коней укротители! В
битве врагам не сдавайтесь!
И у данайцев тела не из камня и не из
железа,
Чтоб устоять против медной стрелы,
рассекающей кожу.
4-510
Да и к тому ж Ахиллес, сын Фетиды
прекрасноволосой,
В битву не вышел, но гнев, изнуряющий
душу, питает".
С крепости так говорил грозный бог.
Той порою дочь Зевса,
Славная Тритогенея к борьбе побуждала
ахейцев,
Через толпу проходя и усталых бойцов
ободряя.
4-515
Рок между тем оковал Амарикова сына
Диора,
Ибо он в ногу был ранен громадным
булыжником острым,
В правую голень. Его поразил
полководец Фракийцев,
Сильный Пирой, сын Имбраса, из города
Эны пришедший.
Кости ему раздробил неистовый камень
и жилы
4-520
Обе порвал, и он навзничь во прах
повалился на землю,
Руки к любезным друзьям простирая,
дыша через силу.
Тут подбежал поразивший его
полководец Фракийцев.
В тело Диора внзил он копье, от пупка
недалеко.
Внутренность вылилась наземь, и тьма
ему очи покрыла.
4-525
Но Эталиец Фоас, чуть Пирой
наклонился над трупом,
В грудь его ранил копьем, близ сосца;
медь проникла до легких.
Тотчас Фоас подбежал, из груди у
Пироя обратно
Тяжкое вынул копье, и, острый свой
меч обнажая,
Быстро в живот посредине вонзил и
лишил его жизни,
4-530
Только доспехов с него не совлек:
подоспела дружина,
Войско чубатых фракйцев, уставивших
длинные копья,
И отогнали его. И хоть был он высок и
бесстрашен,
Силой цветущей владел, все же
дрогнул, назад отступая.
Так распростерты в пыли, друг близь
друга они оставались,
4-535
Храбрых фракийских дружин, а равно
меднобронных Эпеян
Двое вождей. И кругом было много
других умерщвленных.
Не охулил бы такого сраженья и муж
посторонний,
Если б в средину проникнуть он мог,
острой медью не ранен,
Если б его провела среди войска
Паллада Афина,
4-540
За руку взявши и прочь отклоняя
неистовство копий:
Ибо не в малом числе аргивяне в тот
день и троянцы
В землю уткнулись лицом,
распростертые друг подле друга.
* * *
|
