ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Отречение от гнева
В ризах шафранного цвета Заря из-за
волн Океана
Встала, чтоб свет принести и
бессмертным, и смертнорожденным.
К флоту ахеян Фетида с дарами Гефеста
примчалась,
Милого сына нашла распростертым над
телом Патрокла,
Плачущим громко, а рядом толпилась
дружина, вздыхая.
19-5
Дивная в сонме богинь среди них пред
Ахиллом предстала,
За руку сына взяла и такое промолвила
слово:
"Сын мой, его мы оставим лежать,
как душе ни прискорбно,
Ибо умер он, прежде всего, по желанью
бессмертных.
Ты же прими от Гефеста доспехи
прекрасные брани,
19-10
Те, что никто не носил на плечах из
людей ни единый".
Молвив, перед Ахиллесом она положила
доспехи.
Страшно они загремели, кругом
испещренные дивно.
Трепет объял мирмидонян. Они и
взглянуть не посмели,
Все отступили в испуге. Ахилл же,
увидев оружье,
19-15
Сущей исполнился злобы и жажды
сражаться. Как пламя,
Светлые очи его под ресницами грозно
сверкнули.
Радуясь, поднял с земли он дары
знаменитые бога.
И, насладившись в душе созерцаньем
искусной работы,
К матери он обратился, и слово
крылатое молвил:
19-20
"Вправду, о, мать дорогая,
Гефест подарил мне доспехи,
Как подобает работе бессмертных, как
людям не сделать,
Ныне хочу ополчиться. Но сильно в
душе опасаюсь,
Как бы в то время, пока от Патрокла я
буду далеко,
Мухи, забравшись во внутрь чрез раны,
пробитые медью,
19-25
Не наплодили черву и не предали труп
оскверненью,
Не разложилась бы плоть, от которой
душа отлетела".
И среброногая так отвечала богиня
Фетида:
"Сын мой любезный, все это пусть
в мыслях тебя не тревожит.
Бдительно буду сама отгонять
непокорные рои
19-30
Мух, поедающих трупы мужей, что в
сражении гибнут.
Пусть бы ему суждено пролежать до
скончания года,
Кожа его сохранится, как если б он
жил, или лучше.
Ты же ахейских героев теперь созови
для собранья
И отрекись перед ними от гнева на
пастыря войска.
19-35
После немедленно в бой ополчись и
оденься отвагой".
Молвила так и вдохнула в него
дерзновенную силу.
А благородному сыну Менойтия в ноздри
впустила,
Чтоб сохранить его кожу, амврозии с
нектаром красным.
Тотчас прибрежием моря пошел Ахиллес
богоравный,
19-40
Голосом зычным крича, и всех возбудил
он ахеян.
Не покидавшие раньше стоянки судов
быстроходных,
Все рулевые, что в море кормилом
судов управляют,
Все хлебодары, что в стане съестные
припасы делили,
Даже они устремились в собранье, лишь
только воспрянул
19-45
Славный Пелид, пребывавший так долго
вне гибельной битвы.
Ранее прочих пришли, опираясь на
копья, хромая,
Двое служителей бога Арея: Тидид
непреклонный
И Одиссей богоравный: еще удручали их
раны.
Оба явились в собранье и в ряде
переднем уселись.
19-50
Следом за ними пришел повелитель
мужей Агамемнон,
Раной терзаемый тяжкой: его среди
сечи кровавой
Сын Антенора Коон копьем поразил
медноострым.
Вскоре, когда и другие собрались
ахейские мужи,
Став посредине меж ними, сказал Ахиллес
быстроногий:
19-55
"Было бы лучше, Атрид, для тебя
и меня, для обоих,
Если б мы так помирились в тот день,
как печальные сердцем,
Из-за рабыни вскипели враждою,
снедающей душу.
Лучше б ее на судах Артемида сразила
стрелою
В день, как я деву похитил, предав
разрушенью Лирнессу.
19-60
Не было б столько тогда аргивян,
укрощенных врагами,
Грызших зубами песок, между тем как я
гневом терзался.
Гектору лишь и троянцам то было на
пользу, но долго
Будут о нашей вражде вспоминать,
полагаю, ахейцы.
Только оставим былое, хотя опечалены
оба,
19-65
Сердце в любезной груди успокоим,
нужде уступая.
Ныне свой гнев прекращаю. То было б
меня недостойно –
Гневаться непримиримо и вечно. А ты
поскорее
В битву вели ополчиться
прекрасноволосым ахейцам,
Чтобы, на встречу пойдя, испытал я
еще раз троянцев,
19-70
Все ли желают они близ глубоких судов
оставаться.
С радостью тот, полагаю, колени
согнет, кто вернется
Ныне из гибельной битвы, пред нашим
копьем убегая".
Молвил, и все ликовали ахейцы в
прекрасных доспехах,
Слыша, что сын благородный Пелея
отрекся от гнева.
19-75
Слово тогда им сказал повелитель
мужей Агамемнон
С места, где он находился, не выйдя в
средину собранья:
"Други, герои данайцы, служители
бога Арея!
Должно внимательно слушать и не
прерывать наши речи.
Трудно пришлось бы тогда и тому, кто
к собраньям привычен.
19-80
Кто среди шума толпы в состоянии
слушать другого
Иль говорить пред другими? Смутится и
громкий вития.
Перед Пелидом хочу оправдаться, но
вы, остальные,
Слушайте слово мое и запомните, все
аргивяне.
Часто ахеяне мне говорили о ссоре с
Пелидом,
19-85
Громко меня укоряли. А я не виновен
нисколько.
Зевс виноват и судьба, да Эринния,
мрака жилица.
Это они мой рассудок тогда ослепили в
собранье,
В день, как я отнял удел у Пелида,
самим подаренный.
Против бессмертных что мог я? Все это
свершает богиня,
19-90
Зевсова дочь, вредоносная Ата, кто
всех ослепляет.
Ноги легки у нее и подходит она
незаметно,
Не прикасаясь к земле, по людским
головам пробираясь.
И затемняет их разум. Она уж опутала
многих.
Раз обошла она даже Зевеса, хотя
полагают,
19-95
Что несомненно мудрее он всех и
людей, и бессмертных.
Гера, как женщина с нравом, коварно
его обманула
В день, когда время приспело Алкмене
прекрасноволосой
Сына Геракла родить в опоясанных
крепостью Фивах.
Зевс, похваляясь, в то время ко всем
обратился бессмертным:
19-100
– Слушайте слово мое все боги, а
так же богини,
Дабы я все вам поведал, как сердце в
груди повелело.
Нынче должна Илифия, помощница в
муках рожденья,
Вывести мужа на свет, кто царить над
соседями будет,
Средь поколенья героев, от крови моей
порожденных. –
19-105
В мыслях лукавя, ему отвечала
почтенная Гера:
– Ты нас обманешь, Кронид,
неисполненным слово оставишь.
Иль нерушимою клятвой сейчас
поклянись, Олимпиец,
Что над соседями всеми тот будет
царить, кто сегодня
Должен родиться на свет между
чреслами женщины смертной,
19-110
Средь поколенья героев, от крови
твоей порожденных. –
Так говорила она. И Зевес не заметил
коварства,
Клятвой поклялся великой, и часто в
том каялся после.
Гера тогда устремилась, вершину
покинув Олимпа,
В Аргос ахейский помчалась, где,
знала она, обитает
19-115
Знатная родом супруга Сфенела царя
Персеида,
Сына носившая в недрах, седьмой лишь
беременна месяц.
Но до поры недоноском на свет его
вывела Гера,
Роды замедлив Алкмены, отсрочив
потуги на время.
К Зевсу вернулась она и так
возвестила Крониду:
19-120
– Отче Зевес Громовержец, в душе
сохрани мое слово;
Славный родился тот муж, кто царить
над Ахейцами должен;
Имя ему Эврисфей, из потомков
твоих, – сын Сфенела,
Сына Персея. Такому не стыдно
ахейцами править, –
Молвила. Острая скорбь его дух
поразила глубоко.
19-125
Гневом пылая, он Ату поймал за
блестящие кудри
И нерушимою клятвой поклялся, что
больше отныне
На многоверхий Олимп и звездами
покрытое небо
Ата назад не вернется, кто разум у
всех ослепляет.
Так говоря, он рукой завертел и со
звездного неба
19-130
Ринул богиню, и вскоре она меж людьми
очутилась.
Часто из-за неё он вздыхал, когда
милого сына
Видел в трудах недостойных, под
властью царя Эврисфея, –
Также и я все то время, как пред
судовыми кормами
Войско ахеян губил шлемовеющий Гектор
великий,
19-135
Аты не мог позабыть, богини затмившей
мой разум.
Но как тогда согрешил я, рассудка
лишенный Зевесом,
Так все заглажу теперь и несчетные
выдам подарки.
В битву готовься пока что и прочим
вели ополчиться.
После доставлю подарки, какие вчера
пред тобою,
19-140
В ставку явившись твою, Одиссей
богоравный исчислил.
Или, желаешь, помедли, как страстно
ни рвешься в сраженье,
Слуги теперь же за ними пойдут на
корабль мореходный,
Чтобы ты видел, как много приятного в
дар получаешь".
И, отвечая на это, сказал Ахиллес
быстроногий:
19-145
"О, многославный Атрид,
повелитель мужей Агамемнон!
Хочешь ли эти подарки ты мне
предложить, как прилично,
Иль удержать при себе, – то во
власти твоей. Но скорее
Вспомним про битву. Не время теперь
рассуждать или медлить.
Дело великое мести еще не свершенным
осталось.
19-150
Вскоре увидите снова в переднем ряду
Ахиллеса,
Как он фаланги троянцев тяжелым
копьем сокрушает.
Пусть же и каждый из вас помышляет
сразиться с троянцем".
Но, возражая на это, сказал Одиссей
многоумный:
"О, богоравный Ахилл! И будучи
храбрым безмерно,
19-155
Не побуждай ты ахейцев не евши с
троянцами биться
Пред Илионской стеной, оттого что не
малое время
Битва продлится, лишь только фаланги
сойдутся героев,
Если и тех и других небожитель
исполнит отваги.
Лучше ахейцам вели близ судов
мореходных отведать
19-160
Хлеба теперь и вина, ибо в них
дерзновенье и сила.
Пищи весь день не вкусив до заката
блестящего солнца,
Даже и доблестный воин не в силах
стоять пред врагами,
Как бы в душе не пылал он великой
отвагою бранной.
Члены его тяжелеют. Терзают, помимо
желанья,
19-165
Голод и жажда его. На ходу подгибаются
ноги.
Тот же, кто вволю себя и вином
подкрепил, и едою,
Может весь день устоять и с мужами
враждебными биться.
Сердце его непреклонно в груди, и
могучие члены
Не утомляются раньше, чем все не
покинут сраженье.
19-170
Войско теперь отпусти, повели им обед
приготовить.
Тою порой пусть владыка мужей
Агамемнон прикажет
Здесь в середину собранья подарки
снести, чтоб ахейцы
Видели все их глазами, чтоб в сердце
ты чувствовал радость.
Став между нами, пускай поклянется по
поводу девы,
19-175
Что не входил к ней на ложе, ни разу
в любви не смешался,
Как у людей среди жен и мужей
происходит обычно.
И да смягчится, Ахилл, в груди твоей
гордое сердце.
Пиром обильным потом пусть в палатке
с тобой примирится,
Дабы ты все получил, что тебе
подобает по праву.
19-180
Будь же и ты, Агамемнон, отныне к
другим справедливей,
Ибо нисколько не стыдно, коль царь,
повелитель народа,
С мужем желает мириться, которого
прежде обидел".
И, отвечая, промолвил владыка мужей
Агамемнон:
"С радостью слушал сегодня я
слово твое, сын Лаерта,
19-185
Ибо ты все разъяснил по порядку,
исчислив подробно.
Клятву хочу возгласить; так велит мне
душа, и не лживо
Я присягну перед богом. Пускай
Ахиллес быстроногий
Здесь, ожидая, помедлит, хоть сильно
торопится в битву.
Также и вы подождите все вместе пока
же подарки
19-190
Нам из палатки доставят и верности
жертвы заколем.
Это тебе, Одиссей, поручаю немедля
исполнить.
Юношей сам избери знаменитейших в
войске ахейском,
Пусть с моего корабля все дары
принесут нам, какие
Ты обещал Ахиллесу, пусть жен
приведут перед нами.
19-195
Вестник Талфибий меж тем по обширному
стану Ахеян
Вепря отыщет, чтоб в жертву заклать
его Зевсу и Солнцу".
И, возражая Атриду, сказал Ахиллес
быстроногий:
"О, многославный Атрид,
повелитель мужей Агамемнон!
Лучше другое бы время для этих забот
вы избрали,
19-200
После, когда передышка настанет в
бою, и не будет
Сердце терзаться во мне столь
неистовой жаждою брани.
Медью пронзенные острой, еще по земле
распростерты
Те, кого Гектор смирил, когда Зевс даровал
ему славу,
Вы же едой насладиться теперь
приглашаете войско.
19-205
Что до меня, я велел бы, чтоб дети
ахеян не евши
В битву пошли натощак. А с закатом
блестящего солнца,
За поруганье воздавши, обильный им
ужин предложим.
Раньше, чем это свершиться, пускай ни
еда, ни напиток
Уст не коснутся моих, оттого что
убитый товарищ,
19-210
Острой проколотый медью, лежит, по
земле распростертый,
В ставке моей, обращенный ногами к
дверям, а дружина
Плачет кругом. Не пиры у меня на уме,
а убийство,
Черная кровь и предсмертные стоны
троянцев".
И, возражая Ахиллу, сказал Одиссей
многоумный:
19-215
"Сын благородный Пелея, великая
слава ахеян,
Лучше меня ты владеешь копьем и
храбрее гораздо,
Но разумения силой тебя превзошел я
далеко,
Ибо я старше тебя по рожденью и более
сведущ.
Вот отчего мое слово ты сердцем снеси
терпеливо.
19-220
Быстро для смертных людей наступает в
бою пресыщенье.
Многих оружие наземь кладет, что
колосья на ниве,
Хоть подобрать удается не всех, коль
весы наклоняет
Зевс промыслитель верховный, кто
участь решает сражений.
Не на голодный желудок нам нужно
оплакивать мертвых,
19-225
Ибо в огромном числе что ни день
погибают герои.
Если печалиться вечно, когда ж от
трудов отдыхать нам?
Тех, что погибли в бою, подобает
предать погребенью,
Плача над ними в тот день, но
твердость души сохраняя.
Всем же другим, кто остался в живых
средь войны беспощадной,
19-230
Должно о том помышлять, как едой и
питьем подкрепиться,
Чтобы и впредь, облеченные
несокрушимою медью,
С войском враждебных мужей мы
сражаться могли непрерывно.
Пусть же не медлит никто в ожиданьи
другого приказа.
Всякий совет, несогласный с моим,
послужил бы на гибель
19-235
Всем при судах аргивянам. Сберем же
скорее отряды,
С бурною силой ударим на резвых
наездников Трои".
Слово окончив, избрал он в товарищи
двух Несторидов,
Сына Филея Мегаса, Фоаса, бойца
Мериона
И Ликомеда, Креонова сына, с вождем
Меланиппом,
19-240
И к Агамемнону в ставку немедля
отправился с ними.
Он им давал приказанья, они исполняли
поспешно.
Семь из палатки обещанных раньше
треножников взяли,
Двадцать блестящих тазов, лошадей
легконогих двенадцать,
Семь привели они жен, в безупречной
работе искусных,
19-245
А Бризеиду – восьмую,
прекрасноланитную деву.
Золота десять талантов, отвесив,
держал сын Лаерта.
Он выступал во главе, а за ним
молодые ахейцы
Шли с остальными дарами, неся их в
средину собранья.
С места поднялся Атрид, и тогда перед
пастырем войска
19-250
С вепрем Талфибий предстал, по голосу
равный бессмертным.
Сын же Атрея, извлекши рукою свой
нож, что обычно
Рядом с большими ножнами меча у него
был привешен,
С жертвы обряд совершил, с головы ее
волосы срезал,
Руки воздел к Олимпийцу Зевесу и
начал молиться.
19-255
Молча, уселись ахейцы, внимая царю,
как прилично.
И говорил он, молясь, на широкое небо
взирая:
"Ныне да внемлет мне Зевс, меж
богами сильнейший, верховный,
Солнце, Земля и Эриннии, – те,
что, живя над землею,
Смертнорожденных карают за их
вероломные клятвы:
19-260
В том я клянусь, что ни разу той девы
рукой не касался,
Не принуждал Бризеиды ни ложе делить,
ни работать,
В том, что не тронута мною, она
проживала в палатке.
Если я лживо поклялся, пусть боги
пошлют мне страданья,
Как и тому, кто греша, присягнул
вероломно".
19-265
Молвил и шею кабанью разрезал безжалостной
медью.
Жертву, рукой завертев, ее на
съедение рыбам
Бросил Талфибий в пучину великую моря
седого.
Сын же Пелея, поднявшись, воскликнул
средь храбрых данайцев:
"Отче Зевес, ты великие людям
готовишь страданья.
19-270
Если б не то, никогда Агамемнон в
груди моей храброй
Гнева не мог возбудить, никогда не
увел бы насильно
Дочери юной Бризея, ничьим
непослушный советам.
Только Зевес пожелал, чтобы много
ахеян погибло.
Ныне за трапезу сядьте; да будем
готовы к сраженью".
19-275
Так он сказал и собранье мужей
распустил пред судами.
Все по своим кораблям аргивяне
рассеялись быстро.
А мирмидонцы, отважные сердцем,
подарки собрали
И унесли на корабль Ахиллеса,
подобного богу,
В ставке сложили их рядом и жен на
места усадили.
19-280
Слуги пришли за конями и в общий
табун их угнали.
А Бризеида, подобная вся золотой
Афродите,
Лишь увидала Патрокла, пронзенного
острою медью,
Труп обняла и, рыдая, себе изодрала
Нежную шею и грудь, и лицо, что сияло
красою,
19-285
И говорила сквозь слезы с богинями равная
дева:
"Милый Патрокл, о, друг, для
меня, злополучный, отрадный!
Этот шатер покидая, с тобою живым я
простилась,
Ныне, вернувшись обратно, тебя
бездыханным встречаю.
Так непрерывно беда за бедою меня
постигает.
19-290
Муж, кому нежная мать и отец меня
отдали в жены,
Пал, защищая наш город; его я видала
пронзенным.
Видела мертвыми братьев любезных от
матери общей;
Трое их было, и всех их постигла
печальная участь.
Ты ж унимал мои слезы, когда Ахиллес
быстроногий
19-295
Мужа убил моего и город разрушил
Минеса.
Ты обещал, что Ахилл богоравный
супругой законной
Вскоре меня назовет и, отвезши в
родимую Фтию,
Брачный отпразднует пир среди
мирмидонян отважных.
Вот отчего я так плачу над мертвым,
о, кроткий при жизни!"
19-300
Так она, плача, сказала. И прочие
жены рыдали
Все над убитым Патроклом, но в сердце
над собственным горем.
Старцы ахеян меж тем вкруг Ахилла
сошлись, убеждая
Пищи отведать, но он, уклоняясь,
ответил со вздохом:
"Ныне молю вас, друзья, если
просьбе моей вы послушны,
19-305
Не принуждайте питьем и едой
насладиться,
Ибо великая скорбь овладела моею
душою.
Я подожду и снесу до заката
блестящего солнца".
Так говорил Ахиллес и вождей проводил
из палатки.
Только Атриды остались да царь
Одиссей богоравный,
19-310
Нестор да Идоменей, да Феникс,
наездник маститый,
Скорбь Ахиллеса пытались рассеять. Но
он, безутешный,
Жаждал скорей очутиться средь пасти
кровавого боя.
Прошлое вспоминая, глубоко вздохнул
он и молвил:
"Прежде бывало и ты, о,
любимейший друг злополучный,
19-315
В этой палатке готовил обед,
услаждающий душу,
Был расторопен и скор, когда аргивяне
спешили
Против наездников Трои начать
многослезную битву.
Ныне пронзенным лежишь, я же голодом
сердце терзаю,
Не прикасаясь к еде и питью, хоть в
палатке их много,
19-320
Ибо скорблю по тебе. Я б сильнее не
чувствовал горя,
Даже когда бы узнал, что погиб мой
отец престарелый,
Он, кто во Фтии теперь проливает
горячие слезы,
В грусти по сыне своем, средь чужого
народа живущим,
Из-за презренной Елены воюющим против
троянцев.
19-325
Или что умер мой сын, – тот, кто
в Скиросе дальнем воспитан
(Если он дожил доныне, Неоптолем
боговидный).
Я до сих пор постоянно ласкал свое
сердце надеждой,
Что на троянской земле я один лишь
погибну, далеко
От многоконного Аргоса, ты ж возвратишься
во Фтию
19-330
И на судах чернобоких со Скироса в
отчую землю
Милого сына доставишь и все ему дома
покажешь:
И достоянье мое, и рабынь, и чертог
наш высокий.
Ибо уже опасаюсь, что умер Пелей
престарелый,
Или, хотя и живет, удручаем он
старостью тяжкой
19-335
И ожидает со страхом прибытия вести
печальной,
Дня ожидает, когда о погибели сына
услышит".
Так говорил он сквозь слезы. И старцы
глубоко вздыхали,
Каждый в душе вспоминая о тех, кого
дома покинул.
Видя, как плачут они, пожалел их
Зевес Олимпиец,
19-340
Тотчас Афине Палладе крылатое слово
промолвил:
"Разве, дитя, отреклась ты от
этого славного мужа?
Разве тебя уже больше Ахилл не
заботит нисколько?
Вот посмотри, как сидит он среди
кораблей крутобоких,
Плача над другом любезным. Другие начальники
войска
19-345
Сели за трапезу все, только он не
касается пищи.
Ты же помчись поскорее и нектар с
амврозией сладкой
В грудь Ахиллесу пролей, чтобы
голодом он не терзался".
Так побуждал он Афину, – она и
сама торопилась.
Быстро, как будто орел большекрылый и
звонкоголосый,
19-350
С неба она понеслась по эфиру. В то
время ахейцы
Уж ополчались для боя. И тотчас она
Ахиллесу
Нектара в грудь пролила, а также
амврозии сладкой,
Чтобы мучительный голод ему не
расслабил колени,
И в крепкозданный чертог всемогущего
Зевса вернулась.
19-355
Вдаль от судов быстроходных
рассеялись дети ахеян.
Точно как снежные хлопья слетают без
счета от Зевса,
Мерзлым гонимы дыханьем Борея,
питомца эфира
Так в это время без счета из быстрых
судов повалили
Шлемы, блиставшие ярко, щиты,
округленные ровно,
19-360
Выпукло-крепкие брони и копья о
ясенных древках
Блеск доходил до небес, и кругом вся
долина смеялась
В ярком сиянии меди, звуча под ногами
героев.
А посредине рядов ополчался Ахилл
богоравный.
Гневом дыша, скрежетал он зубами,
блестящие очи
19-365
Словно огни пламенели, но сердце
тоской нетерпимой
В мощной терзалось груди. Он, к
троянцам пылая враждою,
Бога дары надевал, что Гефест
изготовил, трудившись.
Прежде всего наложил он на голени
латы ножные,
Дивные видом, – они на
серебряных пряжках держались.
19-370
После того на груди укрепил он
блистающий панцирь
И перебросил чрез плечи тяжелый свой
меч среброгвоздый
Медный, а в руки взял выпуклый щит, и
огромный и крепкий.
Блеск от щита исходил далеко, как от
месяца в небе.
Точно как в море открытом внезапно
блеснет пред пловцами
19-375
Яркий огонь, что горит одиноко на
горной вершине,
В месте укромном, меж тем как они
против воли гонимы
Бурей, вдали от друзей, по волнам
многорыбного моря:
Так от щита Ахиллеса, покрытого
дивной работой,
Блеск восходил до эфира. И шлем, от
земли приподнявши,
19-380
Сверху чело он покрыл. Как звезда,
пламенел на герое
Шлем о султане косматом. Густая из
золота грива
Грозно вдоль гребня кругом
колебалась, – работа Гефеста.
Весь облеченный в доспехи, Пелид их
испытывать начал,
Плотно ль приходятся к телу, свободно
ль в них движутся члены:
19-385
Точно как легкие крылья, они
поднимали владыку.
После того из ковчега копье он
отцовское вынул,
Крепкое, страшно большое. Никто не
умел из ахеян
Им потрясать, лишь Ахилл колебал без
труда это древко –
Ясень с горы Пелиона, отцу его данный
Хироном,
19-390
Срубленный им на верху Пелиона,
героям на гибель.
Автомедон и Алким подвели лошадей
легконогих
И запряги их, ремни через тело
красивое бросив,
В рот им вложив удила, от которых к
сидению сзади
Были протянуты вожжи. И бич
захвативши блестящий,
19-395
Автомедон благородный поспешно
вскочил в колесницу.
Рядом с возницею встал Ахиллес,
ополчившийся в битву,
Медным оружьем сверкая, как Гиперион
лучезарный.
Голосом зычным и грозным окликнул
коней он отцовских:
"Балий и Ксанф, далеко
знаменитые дети Подарги!
19-400
Больше всего помышляйте о том, чтоб
спасти невредимым,
Вынести быстро к данайцам возницу,
как битву покончим.
Не покидайте меня бездыханным в бою,
как Патрокла".
Ксанф быстроногий тогда под ярмом
отозвался и молвил,
Голову грустно понурив, меж тем как
блестящая грива
19-405
Вся из ошейника пала и в прах вдоль
ярма опустилась.
Голос вдохнула в него белорукая Гера
богиня:
"Ныне, могучий Ахилл, тебя мы
спасем невредимым.
Только погибели день от тебя отстоит
недалеко.
В этом не наша вина, а судьбы
всемогущей и бога.
19-410
Не из-за лености нашей или
неспособности к бегу,
С плеч Менойтида Патрокла оружие
сняли троянцы.
Бог всемогущий, рожденный Латоной
прекрасноволосой,
В первом ряду его ранил и славой
покрыл Приамида.
Мы под тобой полетим и помчимся с
дыханьем Зефира,
19-415
Кто, говорят, быстротой одарен
величайшей на свете.
Но суждено и тебе через бога погибнуть
и мужа".
Только что кончил он речь, как
Эриннии голос пресекли.
Гневно ему отвечал быстроногий Ахилл
богоравный:
"Ксанф, о, зачем ты пророчишь
мне смерть? Не заботься об этом.
19-420
Знаю и сам хорошо, что судьба мне
погибнуть под Троей,
Здесь, далеко от отца и от матери
милой, но раньше
Не отдохну я, пока все враги не
устанут от битвы".
Молвил и с криком погнал перед
войском коней быстроногих.
* * *
|
