Гомер «Илиада»

ПЕСНЬ ПЯТАЯ
Подвиги Диомеда

Тою порой Диомеду богиня Паллада Афина

Мощь и отвагу дала, чтобы он отличился в сраженьи

Перед ахейцами всеми и славой покрылся отрадной.

Шлем Диомеда и щит она блеском зажгла неослабным,

Равным сиянью звезды, что, омывшись в волнах океана,

5-5

Ночью осенней горит меж звездами, – видна отовсюду:

Вкруг головы и вкруг плеч она так осияла героя

И устремила в средину, туда, где толпа и смятенье.

Был меж троянцами некий Дарес, муж, богатством цветущий,

Жрец беспорочный Гефеста. И двух сыновей возрастил он,

5-10

Опытных в каждом сраженьи: Идея бойца и Фегея.

Оба, отстав от своих, Диомеду навстречу помчались.

На колеснице они, он же пеший на бой устремился.

Только что, друг наступая на друга, сошлись они близко,

Первый Фегей, сын Дареса, копье длиннотенное бросил,

5-15

Но острие пролетело над левым плечом Диомеда

И не коснулось его; сын Тидея тогда устремился

С медью, и дрот не напрасно был пущен рукою могучей:

В грудь меж сосцов он Фегея ударил, свалив с колесницы.

Тотчас Идей соскочил, колесницу свою покидая,

5-20

И не дерзнул заступиться за тело убитого брата.

Сам бы в то время едва ли избег он погибели черной,

Если б Гефест не помог и не спас его, тьмою одевши,

Чтобы не слишком душой убивался божественный старец.

В сторону быстрых коней отогнал Диомед, сын Тидея,

5-25

И передал их друзьям отвести к кораблям многоместным.

Только что мужи троянцы детей увидали Дареса,

Первого быстро бегущим, другого лежащим во прахе,

Все содрогнулись душой. Синеокая тотчас Афина,

За руку взяв, обратилась к бессмертному богу Арею:

5-30

"Кровью покрытый Арей, мужегубец Арей, стен крушитель!

Не предоставим ли мы аргивянам и войску троянцев

Биться, кому бы из них ни назначена слава Зевесом,

Не удалимся ли мы, чтобы Зевсова гнева избегнуть?"

Так говоря, увела она бурного бога из битвы

5-35

И на крутом берегу у потока Скамандра его посадила.

Стали ахейцы троянцев теснить. Каждый вождь аргивянин

Мужа убил. – И всех раньше владыка мужей Агамемнон

Одия сбил с колесницы, вождя ализонов большого,

В спину ему между плеч угодил он копьем, когда в бегство

5-40

Тот обратиться хотел, и копье через грудь проскочило.

Грузно он назем упал, и доспехи на нем загремели.

Идоменеем был сын умерщвлен мэонянина Бора

Фест богоравный, – пришел он из Тарны, земли плодоносной.

Идоменей, знаменитый метатель, в плечо его ранил

5-45

Правое длинным копьем, когда этот вступал к колесницу;

Вниз он свалился и тьма ненавистная им овладела.

Идоменеевы слуги с убитого сняли доспехи.

Строфия сын, многоопытный в деле охоты Скамандрий

Был заостренным копьем Менелая Атрида повергнут,

5-50

Славный охотник: сама Артемида его научила

Диких зверей убивать – всех питаемых лесом нагорным.

Не помогла Артемида ему, возлюбившая стрелы,

Не помогли состязанья в стрельбе, где блистал он когда-то.

Но знаменитый метатель копья Менелай, сын Атрея,

5-55

В спину его меж плечами копьем поразил, когда в бегство

Он обратился – насквозь через грудь острие пролетело.

Ниц он свалился во прах, и доспехи на нем загремели.

Вождь Мерион умертвил Фереклая, дитя Гармонида,

Мужа строителя: всякое тонко умел он изделье

5-60

Строить руками, – его возлюбила Паллада Афина.

Он и царю Александру суда соразмерно построил –

Бедствий причину, принесшие горе всем жителям Трои,

Также ему самому: приговора богов он не ведал.

Храбрый герой Мерион, догоняя его и настигнув,

5-65

В правое ранил бедро, и насквозь под седалищной костью

Вышло с другой стороны острие, чрез пузырь пролетевши.

Пал на колени, стеная, и вскоре был смертью окутан.

После Мегет умертвил Антенорова сына Педея;

Сыном побочным он был, но его воспитала Феана

5-70

Нежно с детьми наравне, своему угождая супругу.

И знаменитый метатель копья, сын Филея, приблизясь,

В заднюю часть головы его ранил копьем заостренным.

Медь пролетела насквозь через зубы, язык перерезав.

В прах он свалился, холодную медь прикусивши зубами.

5-75

Вождь Еврипил, Эвемона дитя, умертвил Гипсенора,

Долониона бесстрашного сына, который был избран

Бога Скамандра жрецом и, как бог, почитался народом.

С ним-то сойдясь, Еврипил, блистательный сын Эвемона,

В бегство сперва обратил и в плечо его ранил вдогонку;

5-80

После, с мечом устремившись, отсек ему правую руку.

Окровавленная пала рука на долину, а очи

Были багровою смертью и мощной судьбою закрыты.

Так в это время они среди битвы жестокой трудились.

А про Тидеева сына не знал бы ты, где он сражался:

5-85

В строе ль троянских героев, в рядах ли ахейского войска.

Он бушевал по долине подобно реке, что весною

Бухнет от талых снегов и, стремясь, прорывает плотины;

Не остановят ее все плотины, хоть сделаны крепко,

И не удержат ограды на нивах, роскошно цветущих,

5-90

Если вдруг хлынет она, отягченная ливнем Зевеса,

Много цветущих трудов поселян на пути разрушая:

Так перед сыном Тидея густые фаланги троянцев

В страхе метались, не в силах стоять, хоть и было их много.

Чуть лишь завидел его блистательный сын Ликаона,

5-95

Как по долине один бушевал он, смиряя фаланги,

Тотчас он лук свой кривой натянул против сына Тидея

И угодил в нападавшего: выпуклый панцирь пробивши,

В правое ранил плечо. И с другой стороны через тело

Горькая вышла стрела, и броня обагрилася кровью.

5-100

Громко тогда закричал блистательный сын Ликаона:

"Двиньтесь вперед, о, троянцы, коней укротители резвых!

Первый мной ранен ахейский герой, и он, чаю, не долго

Против жестокой стрелы устоит, если вправду владыка

Феб, сын Зевеса, подвигнул меня из Ликии явиться".

5-105

Так он хвалился, но не был стрелой укрощен сын Тидея.

В сторону он отошел, отыскал лошадей с колесницей

И Капанеева сына Сфенела окликнул, промолвив:

Сын Капанея любезный! Сюда! Соскочи с колесницы,

Горькую эту стрелу извлеки из плеча поскорее!

5-110

Так он промолвил. Сфенел соскочил с колесницы на землю;

Быстро извлек из плеча он стрелу, пронизавшую тело;

Брызнула кровь высоко сквозь кольчатый панцирь из меди.

Громко взмолился тогда Диомед, среди боя отважный:

"Внемли, могучая дочь Эгидодержавного Зевса!

5-115

Если когда-либо мне иль отцу ты с намереньем добрым

В грозном являлась бою, будь, Афина, теперь благосклонна!

Дай на пространство копья подойти, дай настигнуть мне мужа,

Кто и попал в меня первый и ныне кричит, похваляясь,

Будто не видеть мне больше сиянье блестящего солнца".

5-120

Так говорил он, молясь. Услыхала Паллада Афина,

Легкими сделала члены героя – и ноги, и руки –

Стала вблизи и такое сказала крылатое слово:

"Ныне дерзай, Диомед, ополчись на троянское войско,

Ибо в груди у тебя я отцовскую мощь возбудила,

5-125

Неустрашимость его, щитоносца возницы Тидея,

Также сняла с твоих глаз я тот мрак, покрывавший их прежде,

Чтоб хорошо отличать ты умел человека от бога.

Ныне поэтому, если бессмертный придет, вызывая,

Против бессмертных богов не дерзай выступать и сражаться,

5-130

Против всех прочих; но если б Зевесова дочь Афродита

В битву вмешалась – ее ты ударь заостренною медью".

Так синеокая молвила и удалилась Афина.

Сын же Тидея с бойцами передними снова смешался.

Сильно и прежде душою хотел он с троянцами биться,

5-135

Ныне же втрое сильней овладела им ярость, как будто

Львом, если в поле его пастух близь овец густошерстых

Ранил слегка, не убив, чрез ограду готового прыгнуть;

Ярость он в нем возбудил и уже защищаться не смеет,

Но притаился в хлеву, и дрожат беззащитные овцы,

5-140

Жмутся друг к дружке, одна на другую становятся в страхе;

Из глубины же двора лев, терзаемый яростью, скачет:

Так Диомед разъяренный смешался с толпою троянцев.

Там Астиноя убил он и пастыря войск Гиперона, –

Первого выше сосца ранил дротом, окованным медью,

5-145

Длинным мечом вдоль плеча поразил он второго в ключицу,

И отделилось плечо от спины Гиперона и шеи.

Их усмирив, Диомед Полиида с Абантом встречает –

Двух сыновей старика сногадателя Эвридаманта.

Плохо старик толковал сновидения их пред разлукой,

5-150

Ибо теперь Диомед обнажил их тела от доспехов.

Ксанфа с Фооном настиг он потом, – сыновей двух Фенопса,

Нежно любимых; его удручала угрюмая старость;

Сына другого не ждал он, кому завещать достоянье.

Их Диомед умертвил, дух любезный исторг у обоих

5-155

И безутешную скорбь и стенанья отцу их оставил,

Ибо детей он не встретил живыми пришедшими с поля,

И достоянье его меж собою родня поделила.

После он двух умертвил сыновей Дарданида Приама,

Хромия и Эхемона, в одной колеснице стоявших.

5-160

Точно как лев, что, на стадо бросаясь, ломает зубами

Шею бычку или телке, пасущимся в чаще тенистой, –

Так Диомед их обоих заставил сойти с колесницы,

Не по добру, против воли, потом обнажил от доспехов.

А лошадей передал своим слугам, чтоб к флоту погнали.

5-165

Видя таким Диомеда, войска сокрушавшим рядами,

Двинулся с места Эней, через бой, сквозь смятение копий,

Всюду ища, не найдет ли подобного богу Пандара.

И, отыскав беспорочного сына царя Ликаона,

Стал он вблизи перед ним и такое сказал ему слово:

5-170

"Где же твой лук, о, Пандар, где крылатые стрелы, где слава?

В ней состязаться с тобой ни единый здесь муж не дерзает,

Да и в Ликии никто над тобой не гордится победой.

Что же, дерзай! Помолившись Зевесу, стреляй в того мужа,

Кто бы он ни был. Троянцам он бед причиняет немало,

5-175

Ибо расслабил колени у доблестных многих героев.

Или, быть может, то бог, на троянцев сердясь из-за жертвы,

Мстит нам теперь: тяжело отомщенье бессмертного бога".

И, отвечая, промолвил блистательный сын Ликаона:

"О, достославный Эней, меднобронных троянцев советник,

5-180

Я по всему узнаю в нем могучего сына Тидея,

И по щиту, и по шлему с отверстьями в медном забрале,

Также по виду коней. Все ж не знаю, не бог ли пред нами.

Если же это и муж, как сказал я, сын храбрый Тидея,

То не без помощи бога свирепствует он. Из бессмертных

5-185

Кто-то стоит близ него, вокруг тела окутанный тучей.

Быструю он отклонил ту стрелу, что задела героя.

Ибо недавно попал я в него, и стрела пролетела,

Правое ранив плечо, насквозь через выпуклый панцирь.

Я уже думал, что в область Аида его ниспровергнул,

5-190

А между тем не убил: знать рассерженный бог помешал мне.

Только со мною здесь нет лошадей с боевой колесницей.

В доме отца Ликаона стояло одиннадцать пышных

Новых вполне колесниц – покрывала вкруг них простирались.

Лошади по две на упряжь, близь каждой из них находились;

5-195

Полбу они поедали и белым питались ячменем.

Старый боец Ликаон во дворце своем, созданном пышно,

Долго меня наставлял, когда я собирался в дорогу.

Он же наказывал мне, чтобы конный, войдя в колесницу,

Я в беспощадном бою над троянским начальствовал войском.

5-200

Но не послушался я (хоть гораздо полезнее было б),

Ибо коней пожалел я, боясь, как бы здесь в многолюдстве

В корме они не нуждались, привыкши питаться обильно.

Так их оставил я дома и в Трою отправился пеший,

Луку доверясь, но он ни насколько мне не был полезен.

5-205

Ибо уже против двух я его натянул полководцев

Сына Тидея и сына Атрея. – Попавши в обоих.

Пролил я, правда их кровь, но и больше зато раздразнил их.

Видно под знаменьем мрачным с гвоздя этот лук изогнутый

Снял я в тот день, как сюда, в Илион, мною нежно любимый,

5-210

Войско троянцам повел богоравному Гектору в помощь.

Если вернусь я домой и своими увижу глазами

Отчую землю, жену и дворец наш, высоко покрытый,

Пусть мою голову с плеч отсечет супостат иноземец,

Если кривой этот лук я в сияющий пламень не брошу,

5-215

Раньше сломив, ибо спутник он был бесполезный, как ветер".

И, отвечая, Эней, вождь троянский, на это промолвил:

"Так говорить ты не должен. Не может ничто измениться,

Прежде чем мы на конях в боевой колеснице не встретим

Этого мужа вдвоем и оружьем его испытаем.

5-220

Но поспеши, подымись в колесницу ко мне и увидишь,

Тросовы кони какие, – как быстро они по долине

Мчатся вперед и назад, то преследуя, то отступая.

Нас они в город умчат и спасут, если Зевсу угодно

Силу опять даровать Диомеду, Тидееву сыну.

5-225

Что же, возьми, если хочешь, и бич, и блестящие вожжи,

Я же сойду с колесницы, чтобы с Диомедом сражаться;

Или же ты с ним сражайся, а я буду править конями".

И, отвечая, промолвил блистательный сын Ликаона:

"Сам бы, Эней, ты и вожжи держал, сам бы правил конями,

5-230

Ибо с возницей знакомым они колесницу кривую

Легче помчат, коль бежать нам придется пред сыном Тидея.

Если твой окрик они не услышат, боюсь – от испуга

Как бы не сбились они, отказавшись нас вынести с боя.

И, устремившись, тогда сын Тидея, могучий наездник,

5-235

Нас умертвит, и коней наших твердокопытных угонит.

Вот отчего ты сам колесницею правь, и конями.

Я же, коль он нападет, его встречу копьем заостренным".

Так говоря, в колесницу узорную оба вступили

И на Тидеева сына коней устремили отважно.

5-240

Вскоре Сфенел их увидел, блистательный сын Капанея,

И, обратясь к Диомеду, крылатое слово промолвил:

"О, Диомед, сын Тидея, товарищ, отрадный для сердца,

Двух вижу сильных мужей, что желают с тобою сразиться;

Неизмерима их мощь. То – искусно владеющий луком

5-245

Славный Пандар: Ликаона себя почитает он сыном.

С ним полководец Эней, гордящийся тем, что Анхиза

Он беспорочного сын; родила же его Афродита.

Дай повернем колесницу. Ты ради меня не свирепствуй

В строе передних бойцов, если милое сердце жалеешь".

5-250

Храбрый ему Диомед отвечал, исподлобья взглянувши:

"Не говори мне о бегстве; меня убедить не сумеешь.

Не таковы мои предки, чтоб я отступил среди боя,

Или таился, дрожа: моя сила еще невредима.

Даже гнушаюсь вступить в колесницу; навстречу обоим

5-255

Пешим пойду. Мне дрожать не позволит Паллада Афина.

Вместе обоих назад быстроногие кони отсюда

Не унесут в Илион, – и один-то едва ли спасется.

Но говорю я тебе – ты в уме это слово запомни:

Если Афиною мудрой мне будет дарована слава

5-260

Жизни лишить их обоих – ты тотчас коней наших быстрых

Здесь удержи, вкруг перил обмотавши прекрасные вожжи,

Сам же вперед устремись, о конях помышляя Энея,

И от троянцев гони их к ахейцам в прекрасных доспехах.

Родом они от коней, что когда-то Зевес Громовержец

5-265

Тросу царю дал, как выкуп, за сына его Ганимеда, –

Лучших коней изо всех, что живут под зарею и солнцем.

Тайно Анхиз, царь мужей, от коней этих племя похитил

К ним кобылиц подославши украдкой от Лаомедона.

Шесть жеребят у него родилося приплода в конюшне.

5-270

Сам четырех у себя он оставил и кормит из яслей,

Этих же двух дал Энею – коней, возбуждающих ужас.

Если захватим мы их – то прекрасную славу добудем".

Так говорили они, обращаясь друг к другу со словом.

Те, погоняя коней легконогих, приблизились быстро.

5-275

Первый сказал тогда слово блистательный сын Ликаона:

"Храбрый и неутомимый, сын славного мужа Тидея!

Легким оружьем тебя не убил я, стрелой своей горькой.

Так попытаюсь теперь, не ударю ль копьем заостренным".

Так он сказал и с размаха копье длиннотенное бросил.

5-280

Сына Тидея ударил он в щит – и насквозь пролетела

Острая медь через щит и коснулась брони Диомеда.

Громко тогда ему крикнул блистательный сын Ликаона:

"В пах ты навылет сражен; – полагаю, недолгое время

Сможешь теперь устоять. Мне же дал ты великую славу".

5-285

Не испугавшись, ему Диомед возражает могучий:

"Лжешь, и копьем ты меня не коснулся. Но вы, полагаю,

Раньше не кончите битвы, чем тот иль другой, павши наземь,

Кровью своей не насытит Арея – воителя злого".

Так он сказал и метнул. И Афина направила дротик.

5-290

В нос он ударил вдоль глаза и в белые зубы вонзился..

Заднюю часть языка непреклонная медь пронизала,

Чрез подбородок внизу острие проскочило наружу.

Пал с колесницы Пандар и доспехи на нем загремели,

Ярко блиставшие медью. И твердокопытные кони

5-295

Бросились в сторону. Сам ж с душой он простился и силой.

Тотчас Эней соскочил со щитом и копьем своим длинным,

Так как боялся, что труп у него аргивяне похитят.

Силе своей доверяя, как лев, зашагал он вкруг тела,

Выставив грозно копье и щит равномерно округлый.

5-300

Всякому, кто бы к нему ни приблизился, смертью грозил он,

Громко и страшно крича. Диомед взял метательный камень

Крупный булыжник, – его не снесли бы и двое из смертных,

Ныне живущих. Легко сын Тидея один его бросил.

И угодил он Энею в бедро, на то место, где голень

5-305

Входит, вращаясь, в бедро – оно чашкой зовется коленной.

Чашку ему раздробил он, порвал обе жилы под нею

И угловатым булыжником кожу содрал. Пошатнувшись,

Стал на колени герой, упираясь рукою мясистой

В землю. И черная ночь его очи окутала тотчас.

5-310

Так бы тогда и погиб бы Эней, предводитель героев,

Если б его не увидела вдруг Афродита, дочь Зевса,

Что родила его в свет от Анхиза, берегшего стадо.

Белые руки она обвила вокруг милого сына,

И распростерла над ним покрова блестящие складки,

5-315

Верный оплот против стрел, чтоб никто среди конных данайцев,

Медью попав ему в грудь, не исторг его душу из тела.

Так удаляла она из сражения милого сына.

Сын Капанея Сфенел между тем не забыл поручений,

Что возложил на него Диомед, среди боя отважный.

5-320

И в стороне от сраженья поставил он твердокопытных

Быстрых коней, вкруг перил намотавши прекрасные вожжи.

Сам же, вперед устремясь, лошадей густогривых Энея

Он отогнал от троянцев к ахейцам в прекрасных доспехах.

И передал Диониму (товарищу милому – больше

5-325

Сверстников всех он его почитал за согласие в мыслях).

Чтобы отвел их к судам углублелнным. И, сделавши это,

Снова герой, в колесницу вступая, взял светлые вожжи,

Твердокопытных коней вслед за сыном Тидея направил,

Бурным, – но тот за Кипридой погнался с безжалостной медью,

5-330

Ибо он знал хорошо, что бессильная это богиня,

Не из числа тех богинь, что мужами в бою управляют,

Не как Афина Паллада иль грозная в битвах Энио.

Так догоняя, настиг он богиню в толпе многолюдной.

И замахнулся тогда сын могучего сердцем Тидея.

5-335

Острым ударив копьем, оконечность руки ее нежной

Ранил герой. И копье заостренное в кожу проникло

Чрез благовонный покров (он самими Харитами сделан),

Тронув ладонь. И богини нетленная кровь показалась,

Светлая влага, текущая в жилах богов беспечальных:

5-340

(Хлеба они не едят, не вкушают вина огневого

И оттого все бескровны и носят названье бессмертных).

Громко она застонала и прочь оттолкнула Энея.

Феб Аполлон той порой его бережно на руки принял,

Синею тучей покрыл, чтоб никто среди конных данайцев,

5-345

Медью попав ему в грудь, не исторг его душу из тела.

Громко ей крикнул тогда Диомед, среди боя отважный:

"Прочь, о, Зевесова дочь, от войны и жестоких сражений!

Или с тебя не довольно, что слабых ты жен обольщаешь?

Если же в битву сюда ты вернешься, то сильно, надеюсь,

5-350

Станешь бояться войны, где б о ней ни заслышала после".

Молвил. Она ж удалилась, тревожная, мучаясь страшно.

Шла ветроногая с нею Ирида, ведя из сраженья,

Обремененную горем; темнела прекрасная кожа.

Бурного бога Арея она увидала сидящим

5-355

Слева от битвы, – на туче покоились стрелы и кони.

Тотчас она на колени пред братом возлюбленным пала,

И лошадей златосбруйных просила ей дать, умоляя:

"Дай мне своих лошадей, пожалей меня, брат мой любезный,

Чтобы могла на Олимп я вернуться в жилище бессмертных,

5-360

Слишком я стражду от раны, – ее мне нанес сын Тидея,

Смертный, который теперь и с Зевесом готов состязаться".

Молвила так. И Арей уступил ей коней златосбруйных.

И в колесницу она поднялась, милым сердцем терзаясь.

Рядом Ирида вступила и, вожжи собравши руками,

5-365

Сильно хлестнула коней, – полетели послушные кони.

Прибыли вскоре они на Олимп, где жилище бессмертных.

И ветроногая тотчас коней удержала Ирида,

Выпрягла из колесницы, подбросив нетленную пищу.

Дивная пала тогда Афродита к коленям Дионы,

5-370

Матери милой. Диона, в объятия дочь принимая,

Нежно рукой потрепала и молвила слово такое:

"Кто из бессмертных тебя незаслуженно, дочь дорогая,

Так оскорбил, словно ты перед всеми дурное свершила?"

Ей отвечала на то Афродита, привычная к смеху:

5-375

"Ранил меня Диомед, сын Тидея, надменный душою,

Из-за того, что Энея из битвы похитить хотела,

Милого сына, который из всех мне любезнее смертных.

То уже гибельный бой не троянских мужей и ахейских:

Ныне сражаться данайцы с бессмертными стали богами".

5-380

Дивная в сонме богинь ей на то отвечала Диона:

"Милая дочь, претерпи и снеси, как душе ни обидно.

Ибо терпели не раз на Олимпе живущие боги

Через людей, причиняя друг другу несчетные муки.

Тяжко терпел бог Арей, когда сыновья Алоея,

5-385

Отос и муж Эфиальт, его узами крепко связали.

Связанный, в медной темнице тринадцать он месяцев прожил.

Так бы погиб в это время Арей, ненасытный в сраженьях,

Если бы мачеха их, Эривея, прекрасная видом,

Не дала вести Гермесу; украдкой увел он Арея,

5-390

Вовсе лишенного сил, ибо узы его усмирили.

Также терпела и Гера в тот день, как трехгранной стрелою

Амфитриона владыки воинственный сын ее ранил

В правый сосец, – нестерпимая боль овладела богиней.

Даже Аид всемогущий терпел от стрелы заостренной,

5-395

В день, когда тот же герой, сын Эгидодержавного Зевса,

Ранил его у ворот в царстве мертвых и предал мученьям.

Тотчас в Зевесов чертог на пространный Олимп поспешил он,

Страждущий сердцем, пронзенный страданьями – ибо проникла

Острая медь ему в спину могучую, душу терзая.

5-400

Только Пеон, посыпая лекарством, смиряющим боли,

Скоро его исцелил, – по рождению не был он смертный.

Но злополучен тот муж, кто творя преступленья беспечно,

Луком своим огорчает богов, на Олимпе живущих.

Этого против тебя возбудила Паллада Афина.

5-405

Глупый, не ведает в мыслях своих Диомед, сын Тидея,

Что кратковечны бывают, кто смеет с бессмертными биться.

Дети не будут отцом его звать, на коленях качаясь,

И не вернется домой он с войны, из губительной сечи.

Пусть ожидает теперь сын Тидея, хоть он и бесстрашен,

5-410

Как бы сильнее тебя кто-нибудь с ним не стал состязаться.

Тою порой дочь Адраста, разумная Эгиалея,

С криком поднявшись от сна, домочадцев любезных разбудит,

Плача по юном супруге, храбрейшем средь войска ахеян, –

Эгиалея, жена Диомеда, Тидеева сына".

5-415

Так говорила и пальцами кровь из руки унимала.

Стала здоровой рука, и тяжкие боли утихли.

То увидали богини Паллада Афина и Гера.

К Зевсу Крониду они обратились с насмешливой речью, –

И синеокая так начала свое слово Афина:

5-420

"Зевс, наш отец! На меня не посетуй за то, что скажу я.

Видно Киприда одну из ахеянок вновь убеждала

В землю троянцев бежать, ею ныне столь сильно любимых;

Эту, должно быть, лаская ахеянку в пышной одежде,

Нежную руку она золотой оцарапала пряжкой".

5-425

Молвила так. Улыбнулся отец и людей, и бессмертных

И, подозвавши к себе, золотой Афродите промолвил:

"Не на тебя, моя дочка, возложено бранное дело!

Лучше устраивай браки, что славные будят желанья:

Бурный Арей и Афина заботятся будут о битвах".

5-430

Так говорили они меж собой, обращаясь друг к другу.

Тою порой Диомед устремился опять на Энея,

Зная, что сам Аполлон над героем простер свою руку,

Но и пред богом великим не дрогнув, он все порывался,

Как бы Энея убить и совлечь дорогие доспехи.

5-435

Трижды вперед он бросался, охваченный жаждой убийства,

Трижды отталкивал прочь Аполлон светлый щит Диомеда.

Только когда он в четвертый напал, небожителю равный,

Грозно тогда закричав, Аполлон Дальновержец промолвил:

"Прочь отступи, сын Тидея, опомнись! Равняться с богами

5-440

В мыслях своих не дерзай, оттого что не равны судьбою

Племя бессмертных богов и людей, уходящих под землю".

Так он сказал – и назад сын Тидея немного подался,

Гнева желая избегнуть далеко разящего Феба.

Тою порой Аполлон перенес из сраженья Энея

5-445

В храм свой, который ему был воздвигнут в священном Пергаме.

Там во святилище славном Эней исцелен и украшен

Был Артемидою, любящей стрелы бросать, и Латоной.

Феб Аполлон сребролукий создал тогда призрак чудесный,

Видом подобный Энею и в те же одетый доспехи.

5-450

Призрак кругом обступив, аргивяне с троянцами бились

И рассекали в бою защищавшие грудь у друг друга

Кожи крылатых щитков и тяжелых щитов округленных.

К бурному богу Арею тогда Аполлон обратился:

"Кровью облитый Арей, мужегубец Арей, стен крушитель!

5-455

Не удалишь ли, вмешаясь, от этого боя ты этого мужа,

Сына Тидея, что ныне готов против Зевса сражаться?

Раньше богиню Киприду он в руку поранил близь кисти,

После со мною самим состязался, бессмертному равный".

Так Аполлон ему молвил и сел на вершину Пергама.

5-460

Грозный вмешался Арей, побуждая фаланги троянцев.

Вид Акаманта принявши, вождя удалого фракийцев,

Крикнул он властно Приамовым детям, питомцам Зевеса:

"Долго ли, дети Приама, – владыки, взращенного Зевсом, –

Будете молча терпеть, чтоб ахейцы народ убивали?

5-465

Долго ли будут они подле стен крепкозданных сражаться?

Муж, кто казался нам равным с божественным Гектором, ныне

В прахе лежит – вождь Эней, сын могучего сердцем Анхиза.

Но поспешите, спасем из толпы благородного друга".

Так он промолвил им, в каждом и силу и дух пробуждая.

5-470

А Сарпедон укорять богоравного Гектора начал:

"Гектор, куда оно делось – твое дерзновенье былое?

Некогда ты говорил, что без войск и народов союзных

Город удержишь один, во главе своих зятьев и братьев.

Ныне из них никого не могу отыскать и не вижу.

5-475

В страхе укрылись они, точно псы, когда льва увидали.

Мы ж продолжаем сражаться, – ваше союзное войско.

Ибо и я, ваш союзник, сюда издалека явился,

Из отдаленной Ликии, от многопучинного Ксанфа.

Там я оставил жену дорогую и малого сына,

5-480

Много оставил богатств, – их желал бы добыть неимущий.

Все же ликийцев своих побуждаю и сам порываюсь

В битву сразиться с врагом, хоть с собой ничего не имею,

Что унести или взять на суда аргивяне могли бы.

Ты же и сам неподвижно стоишь и другим не прикажешь

5-485

Твердо держаться в бою и супруг защищать своих милых,

Чтобы они, точно в петли попавши сетей заберущих,

Вскоре не стали военной добычей мужей супостатов,

Чтоб не разрушен был ими ваш город, весьма населенный.

Сам бы об этом и ночью и днем ты заботиться должен

5-490

И умолять всех союзных вождей, что пришли издалека,

Твердо держаться в бою, избегая укоров тяжелых".

Так говорил Сарпедон. Душу Гектора речь уязвила.

Тотчас в доспехах войны с колесницы он спрыгнул.

Острым копьем потрясая, кругом обошел он все войско,

5-495

Всех побуждая сражаться и страшную битву воздвигнул.

И обернулись троянцы, лицом становясь к аргивянам.

Но и ахейцы, не дрогнув, их встретили, тесно сплотившись.

Как по гумну освященному ветер мякину разносит, –

Люди бросают зерно, а Деметра с златыми кудрями,

5-500

Ветер подняв над землей, отделяет плоды от мякины, –

И белеет земля: точно так побелели ахейцы

От окружавшей их пыли, которую тучей над ними

Вплоть до небес медно-ярких взбивали копытами кони,

Вновь устремленные в битву. Возницы назад их погнали,

5-505

И напрягали борцы силу рук. Той порой поле брани

Бурный Арей темнотою покрыл, помогая троянцам,

Войско кругом обходя. Исполнял Аполлона он волю,

Феба с мечом золотым, поручившего богу Арею

Дух у троянцев поднять, лишь увидел Палладу Афину

5-510

Вдаль уходящей, – она помогала героям данайским.

Сам Аполлон между тем из святилища пышного вывел

Пастыря войска Энея и силу вдохнул ему в сердце.

Перед друзьями он встал – и они ликовали душою,

Видя, что к ним он живой приближается и невредимый,

5-515

Силой отважной дыша, но расспрашивать тотчас не стали.

Дело иное влекло их, что Феб возбудил Дальновержец,

И мужегубец Арей, и всегда неустанная Распря.

Войско данайцев меж тем побуждали к войне сын Тидея,

Оба Аякса и царь Одиссей, да и сами ахейцы

5-520

Не испугались ни силы троянцев, ни возгласов бранных.

Грозно стояли они, словно тучи, когда их Кронион

Вдруг над вершинами гор остановит в безветрии тихом,

В час, когда спит, успокоясь, могучая сила Борея

И остальные спят ветры, которые, чуть лишь подуют,

5-525

Звучным дыханьем своим потемневшие тучи размечут:

Так пред троянцами твердо стояли ахейцы, не дрогнув.

Сын же Атрея меж тем обходил все ряды, убеждая:

"Будьте мужами, друзья, и бесстрашное сердце храните!

Друг перед другом стыдитесь бежать из жестокого боя.

5-530

Там, где стыдятся друг друга, спасается больше, чем гибнет,

А для бегущего нет впереди ни спасенья, ни славы".

Молвил и бросил копье. И бойца он переднего ранил,

Друга Энея, душою великого Деикоона

Сына Пергаса; его на ряду с сыновьями Приама

5-535

Чтили троянцы за то, что в переднем ряду он сражался.

Острым копьем поразил его в щит Агамемнон владыка.

И не отринула медь, но насквозь острие пролетело,

В нижнюю часть живота, через пояс, проникло глубоко.

Шумно он грохнулся в прах – и доспехи на нем загремели.

5-540

В свой черед и Эней умертвил двух знатнейших данайцев,

Двух сыновей Диоклея, Кретона и с ним Орсилоха.

В городе Фебе, прекрасно устроенном, жил их родитель,

Благами жизни богатый и ведший свой род отАлфея,

Быстрой реки, что широко течет через землю пилосцев.

5-545

Он Орсилоха родил, повелителя многих народов.

Царь Орсилох произвел Диоклея, великого духом,

Двое детей близнецов родилось от царя Диоклея,

Храбрый Кретон с Орсилохом, искусным во всяком сраженьи.

Оба, достигнув цветущей поры, в Илион многооконный

5-550

За аргивянами вслед на судах своих черных отплыли,

Чтоб заступиться за честь Агамемнона, сына Атрея,

И Менелая. Но смертный конец их нежданно окутал.

Оба казались подобны двум львам, что на горной вершине

В чаще глубокого леса воспитаны матерью-львицей:

5-555

Долго они и быков, и тучных овец похищали,

И разоряли дворы пастухов, – до тех пор, пока сами

Не были медным копьем от руки человека убиты.

Так и они, укрощенные мощной рукою Энея,

Пали на землю, подобные срубленным пихтам высоким.

5-560

И пожалел Менелай их, упавших, – любимец Арея.

Между передних бойцов, яркой медью одетый, он вышел,

Острым копьем потрясая: Арей возбудил в нем отвагу,

В мыслях желая, чтоб он укрощен был рукою Энея.

То увидав, Антилох, сын Нестора, храброго сердцем,

5-565

Вышел к передним бойцам. Он боялся за пастыря войска,

Как бы он сам не погиб и не сделал весь труд их напрасным.

Те между тем наготове держали уж друг против друга

Острые копья в руках, сгорая желаньем сразиться,

И Антилох в это время стал близко от пастыря войска.

5-570

Но, увидавши, что двое героев стоят друг близ друга,

Битвы не начал Эней, хоть и был он стремительный воин.

После того увлекли они мертвых к ахейскому войску.

И передали товарищам на руки жалкие трупы,

Сами ж к передним бойцам возвратились и бой продолжали.

5-575

Там умертвили они Пилемона. Подобный Арею,

Был он вождем пафлагонцев, отважных душой щитоносцев.

Он неподвижно стоял, когда царь Менелай, сын Атрея,

Славный метатель копья, поразил его дротом в ключицу.

А Пилемена возница Мидон, сын Атимия славный,

5-580

Был умерщвлен Антилохом, коней повернуть собираясь.

В локоть его он булыжником ранил; из рук его наземь

Белые вожжи упали, покрытые костью слоновой,

И Антилох, устремившись, мечем по виску замахнулся.

Тотчас он дух испустил и с прекрасной упал колесницы

5-585

Вниз головою в песок, где затылком погряз и плечами.

Долго стоял он в глубокий песок угодивши, покуда

Кони, почуявши плеть, не отбросили в прах его наземь.

Плетью стегнул Антилох и погнал их к дружинам ахейским.

Гектор тогда их узнал меж рядов и на них устремился,

5-590

Громко крича. Вслед за ним повалили фаланги троянцев.

Их предводил бог Арей и почтенная также Энио.

Эта богиня держала Смятенье, жестокое в битвах,

Первый же шел, исполинским копьем потрясая;

То впереди перед Гектором грозно ступал он, то сзади.

5-595

Видя его, задрожал Диомед, среди боя отважный.

Как заблудившийся муж, что идет по великой равнине,

Вдруг перед быстрой рекой остановится, в море текущей,

Взглянет на шумную пену и вспять повернет торопливо, –

Так отступал Диомед, сын Тидея, а войску промолвил:

5-600

"Други! Недаром нас всех изумляет божественный Гектор,

И копьеносец искусный, и воин, отважный душою.

Вечно пред ним кто-нибудь из богов, отвращающий гибель.

Ныне идет с ним Арей, уподобившись смертному мужу.

Вы же, к троянцам лицом повернувшись, назад отступайте

5-605

И не дерзайте с богами бессмертными силой сразиться".

Так он сказал, а троянцы все ближе меж тем подступали.

Гектор тогда умертвил Анхиала и также Менесфа,

Двух на одной колеснице, героев, искусных в сраженьи.

И пожалел их, упавших, Аякс Теламонид великий.

5-610

Близко он стал, подойдя, и, копье свое светлое бросив,

В Амфия, сына Селага, попал, обитавшего в Пезе.

Много имел он сокровищ и множество пастбищ, но жребий

Влек его в Трою на помощь Приаму и детям Приама.

Сын Теламона великий Аякс поразил его в пояс, –

5-615

В нижнюю часть живота копьем длиннотенным проникнув.

Шумно он грохнулся в прах. И Аякс подбежал знаменитый,

Чтобы доспехи совлечь. Но блестящие острые дроты

Стали троянцы метать, – щит Аякса их принял немало.

Он подошел и, пятой наступая на мертвое тело,

5-620

Медное вырвал копье, остальных же прекрасных доспехов

С тела похитить не мог, ибо стрелы его удручали.

Он опасался обхода отважных и мощных троянцев,

Что обступили его многолюдной толпой и бесстрашной,

Копья держа, – и хоть был он велик, и силен, и прекрасен,

5-625

Прочь оттеснили его, и он отступал отраженный.

Так в это время они в ратоборстве жестоком трудились.

А Тлеполема, большого и славного сына Геракла,

Рок всемогущий столкнул с Сарпедоном, похожим на бога.

После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,

5-630

Сын против внука сбирателя туч Олимпийца Зевеса,

Первый их них Тлеполем обратился со словом и молвил:

"О, Сарпедон, о, советник ликийцев, тебе, кто в сраженьи

Вовсе несведущ, какая нужда трепетать здесь от страха?

Лгут, говоря, что твой род от Эгидодержавного Зевса.

5-635

Ибо во много, по правде, ты тем уступаешь героям,

Что от Зевеса родились при предках, в минувшее время.

Вот какова, повествуют, была сила Геракла,

Вот мой каков был отец, непреклонный, со львиной душою:

Из-за коней богоравного Лаомедона прибывши

5-640

Только с шестью кораблями и малым количеством войска,

Весь Илион он разрушил, все улицы в нем обезлюдил.

Ты же душою труслив и ведешь свое войско на гибель.

Нет, не великую, думаю, помощь, принес ты троянцам

Тем, что пришел из Ликии, будь даже ты много сильнее.

5-645

Ныне же, мной укрощенный, пройдешь ты в ворота Аида.

И, возражая, сказал Сарпедон, полководец ликийский:

"Да, Тлеполем, тот воитель священную Трою разрушил,

Но по безумью бойца богоравного Лаомедона,

Кто порицал его словом жестоким за правое дело

5-650

И не вернул лошадей, для чего тот приплыл издалека.

Ты ж, говорю я, моим длиннотенным копьем усмиренный,

Смерть от руки моей примешь сегодня и черную гибель.

Мне ты дашь славу, а душу – Аиду, чьи лошади резвы".

Так говорил Сарпедон. Той порой Тлеполем поднял руку

5-655

С ясенным древком копья. В миг единый из рук полетели

Длинные копья обоих. И в шею попал, в середину,

Вождь Сарпедон – острие роковое насквозь пролетело.

Тотчас подземная ночь окутала очи героя.

А Тлеполем в свой черед Сарпедона копьем заостренным

5-660

В левое ранил бедро. Острие, бурно тело пронзивши,

Чуть не проникло до кости, – отцом он спасен был от смерти.

И Сарпедона, подобного богу, соратники други

Вынесли прочь из сраженья. Копье угнетало героя,

В прахе влачась вслед за ним. Не заметил никто, не подумав

5-665

Древко извлечь из бедра, торопясь, чтоб скорее поднялся

Он в колесницу свою. Так они суетились тревожно.

В свой же черед Тлеполема ахейцы в прекрасных доспехах

Вынесли прочь из толпы. То узрел Одиссей богоравный,

Муж, терпеливый душой, но и в нем загорелося сердце.

5-670

И, размышляя, герой колебался в желаньях и мыслях,

Что предпринять: устремиться ль за сыном гремящего Зевса,

Или побольше ликийцев дыханья лишить, умерщвляя.

Но не назначено было судьбой Одиссею – герою

Мощного сына Зевеса убить заостренною медью.

5-675

Против ликийских дружин его дух обратила Афина.

Там умертвил он Керана, Аластера с Хромием вместе,

Галлия, также Алкандра, Притания и Ноемона.

Много б еще умертвил Одиссей богоравный ликийцев,

Если бы скоро его не узрел шлемовеющий Гектор.

5-680

Тотчас к передним бойцам он прошел, светлой медью одетый,

Ужас данайцам неся. Сарпедон был обрадован сердцем,

Видя, как он устремился и слово печальное молвил:

"Не потерпи, Приамид, чтоб в добычу данайцам остался

Здесь я лежать. Заступись, а потом пусть дыхание жизни

5-685

В городе вашем прекрасном покинет меня, коль не должно

Мне возвратиться домой, в любезную отчую землю,

Чтобы жену дорогую и малого сына утешить".

Так он сказал. Не ответил ему шлемовеющий Гектор,

Но устремился вперед, весь охвачен желанием страстным

5-690

Рать аргивян отразить и у многих исторгнуть дыханье.

А Сарпедона, подобного богу, друзья посадили

Наземь, под дубом прекрасным Эгидодержавного Зевса.

Храбрый герой Пелагон, Сарпедона товарищ любезный,

С ясенным древком копье из бедра его вынул наружу.

5-695

В нем прекратилось дыханье и мрак над глазами разлился.

Вскоре ж очнулся он вновь. Дуновенье Борея промчалось

И оживило опять его грудь, что вздымалася тяжко.

Но перед богом Ареем и Гектором, в медь облаченным,

Не обернулись данайцы бежать к кораблям своим черным,

5-700

Так же не стали сражаться, а медленно вспять отступали,

Ибо средь войска троянцев заметили бога Арея.

Кто же был первый убит, кто последний лишен был доспехов

Гектором, сыном Приама, и медным Ареем жестоким?

Богоподобный Тевфрас и Орест, лошадей укротитель,

5-705

Славный метатель копья этолиянин Трэх, Ономаос,

Храбрый Гелен, сын Энопса и в поясе пестром Оресбий,

Кто, о сокровищах много заботясь, жил в городе Гиле,

Подле Кефисского озера; рядом же с ним обитали

Прочие все беотийцы – народ, процветавший богатством.

5-710

И увидала тогда белорукая Гера богиня,

Как аргивяне толпою в жестоком бою погибают;

Тотчас к Афине она обратилась со словом крылатым:

"Горе, могучая дочь Эгидодержавного Зевса!

Праздное дали мы слово тогда, обещав Менелаю

5-715

Что, Илион многолюдный разрушив, домой он вернется,

Если свирепствовать ныне позволим убийце Арею.

Дай же скорее и сами помыслим о грозной защите".

Молвила так. Синеокая ей покорилась Афина.

И, устремившись поспешно, богиня старейшая Гера,

5-720

Кроноса мощного дочь, снарядила коней златосбруйных.

Геба в то время кругом колесницы на ось из железа

Медных набросила два колеса. О восьми они спицах;

Обод у них золотой и нетленный; его покрывали

Медные шины, приставшие плотно и чудные видом;

5-725

Ступицы из серебра с обеих сторон закруглялись;

Кузов ремнями из золота и серебра прикреплялся,

А впереди вкруг сиденья шли вогнутых два полукружья.

Дышлом серебряным кузов кончался. К нему привязала

Геба ярмо золотое, прекрасное, также продела

5-730

Пышную сбрую, из золота всю. Подвела тогда Гера

Легких коней под ярмо – быстроногих и жаждущих брани.

Той же порой дочь Эгидодержавного Зевса Афина

Сбросила легкий покров у порога отца Олимпийца,

Пестрый, который сама она сшила, трудившись руками.

5-735

Панцирь Зевеса, сбирателя туч, она сверху надела

И облачилась в доспехи войны, причиняющей слезы.

Плечи покрыла богиня бахромистой Зевса Эгидой,

Страшной, которую ужас всегда и везде окружает:

В ней и Раздор, в ней Погоня, что кровь леденит, в ней и Сила,

5-740

В ней голова находилась Горгоны, чудовища злого,

Страшная, грозная, чудо Эгидодержавного Зевса.

После надела на голову шлем с четырьмя шишаками, –

Витязей ста городов этот шлем покрывал бы, –

И в колесницу из меди пылавшей поставила ноги.

75-745

Также копьем запаслась дочь родителя, славного силой,

Тяжким, большим, чтоб героев ряды укрощать им во гневе.

Гера коснулась бичем лошадей, и, скрипя, растворились

Сами собою ворота небес, – охраняют их Горы,

Те, чьим заботам доверен Олимп и великое небо,

5-750

Чтоб разверзать и смыкать над воротами темную тучу.

Этой дорогой послушных узде лошадей направляя,

Зевса они увидали, поодаль от прочих бессмертных

На многоверхом Олимпе, на крайней вершине сидящим

Там, удержав лошадей, белорукая Гера богиня

5-755

Так, вопрошая, сказала верховному Зевсу Крониду:

"Зевс, наш отец, ты ужели не гневен на бога Арея,

Кто, злодеянья творя, погубил столько славных ахейцев,

Несправедливо и злобно? Мне больно! Они ж беззаботно

Сердцем ликуют – Киприда и бог Аполлон сребролукий,

5-760

Сами того подстрекнувши безумца, кто правды не знает.

Зевс, наш отец! На меня ты рассердишься ль, если Арея

Прочь прогоню из сраженья, сперва поразив его тяжко?"

Ей отвечая, промолвил Зевес, облаков собиратель:

"Что ж, ополчи ты Афину, дающую в битвах добычу.

5-765

Больше привыкла она повергать его в тяжкие беды".

Молвил. Была не ослушной ему белорукая Гера.

Сильно хлестнула коней, и не против желанья помчались

Оба они меж землею и небом, звездами покрытым.

Сколько пространства вдали человек обнимает глазами,

5-770

Если сидит на скале и взирает на темное море, –

Столько скачком пролетали богинь звонконогие кони.

К Трое немедля примчались они и к обоим потокам,

К месту, где волны сливают Скамандр и быстрый Симоис.

Тут удержала коней белорукая Гера богиня,

5-775

Из колесницы отпрягши и облаком темным окутав.

Бог же Самоис для них приготовил амврозию в пищу.

Обе богини походкой на трепетных горлиц похожи,

В битву пошли, ибо сильно желали помочь аргивянам.

И подоспели туда, где храбрейшие мужи сплотились

5-780

Тесно вокруг Диомеда, коней укротителя резвых,

Видом подобные львам, пожирающим мясо сырое,

Иль кабанам разъяренным, чья мощь не легко укротима.

Став, закричала тогда белорукая Гера богиня,

Стентора образ принявши, бойца, медногласного мужа,

5-785

Кто пятьдесят голосов мог один покрывать своим криком:

"Стыд вам, аргивцы, ничтожные трусы, герои по виду!

Прежде, покуда в бою обращался Ахилл богоравный,

Трои сыны никогда вне дарданских ворот не являлись,

Ибо их сдерживал страх пред могучим копьем Ахиллеса.

5-790

Ныне ж, далеко от стен, близ глубоких судов они бьются!"

Так говоря, она в каждом отвагу и мощь возбудила.

К сыну Тидея меж тем устремилась Паллада Афина

И увидала героя вблизи от коней с колесницей.

Рану, Пандара стрелой нанесенную, там прохлаждал он.

5-795

Пот удручал Диомеда, струясь под ремнем, на котором

Щит округленный висел. Он ослаб и рука онемела,

Черную кровь утирал он, широкий ремень подымая.

И, ухватясь за ярмо колесницы, богиня сказала:

"Сына Тидей породил, на себя непохожего вовсе.

5-800

Ростом Тидей невелик был, зато ратоборец великий.

Даже в то время, когда воевать и бросаться в сраженье

Я не велела ему, – ибо он без дружины ахеян

Вестником в Фивы пришел, к многочисленным Кадма потомкам

(Я убеждала его пировать беззаботно в чертоге), –

5-805

Все ж, обладая тогда, как и прежде, отвагой могучей,

Вызвал он кадмовых юных детей, а потом в ратоборстве

Всех одолел без труда, – до того я ему помогала.

Перед тобой же я ныне стою и тебя охраняю,

И благосклонно велю, чтоб сражался ты против троянцев;

5-810

Но иль усталость от многих трудов твои члены сковала,

Иль малодушный объял тебя страх; после этого больше

Ты не потомок Тидея, Энеева храброго сына".

Ей отвечая, сказал Диомед, сын Тидея могучий:

"Знаю, богиня, тебя, дочь Эгидодержавного Зевса.

5-815

Вот отчего, не таясь, от души говорю тебе слово.

Нет, не объяли меня ни испуг малодушный, ни леность.

Но повеления помню, которые ты мне давала.

Против блаженных богов ты сама запретила сражаться,

Против всех прочих, – но если бы Зевсова дочь Афродита

5-820

В битву вмешалась, ее поразить острой медью велела.

Вот почему я и сам отступаю теперь, да и прочим

Всем повелел аргивянам здесь вместе со мною собраться.

Я увидал, что Арей управляет троянцами в битве".

И синеокая так отвечала богиня Афина:

5-825

"О, Диомед, сын Тидея, душе моей много любезный!

В деле ты этом не бойся Арея, ни также другого

В сонме бессмертных: такою тебе я помощницей буду.

Встань же и прямо держи на Арея коней быстроногих

И, поравнявшись, ударь! Путь Арей не страшит тебя бурный,

5-830

Этот неистовый бог, воплощенное зло, вероломный, –

Он, что уж некогда Гере и мне обещал, давши слово

Против троянцев сражаться, аргивским войскам помогая.

Ныне ж вращается вновь меж троянцами, тех позабывши".

Молвив, Сфенела она с колесницы столкнула,

5-835

За руку вниз совлекла: он и сам соскочил торопливо.

И в колесницу вошла, с Диомедом божественным рядом,

В бой порывалась богиня. Дубовая ось застонала

Громко под бременем страшным богини и славного мужа.

Вожжи и бич подобравши, богиня Паллада Афина

5-840

Цельнокопытных коней на Арея направила прямо.

Он обнажал той порой Перифанта, огромного ростом,

Лучшего из этолиян, Охезия славного сына.

Кровью покрытый Арей обнажал его; тотчас Афина

Шлемом Аида покрылась, чтоб стать для Арея незримой.

5-845

Лишь заприметил Арей мужегубец бойца Диомеда,

Как Перифанта, огромного ростом, лежащим оставил

Там, где его умертвил и дыханье из тела похитил,

Сам же пошел на Тидида, коней укротителя резвых.

И, наступая один на другого, сошлись они близко.

5-850

Тотчас Арей в Диомеда над конским ярмом и вожжами

Медным ударил копьем, порываясь исторгнуть дыханье.

Но, ухвативши рукой, синеокая быстро Афина

От колесницы отводит копье, устремленное тщетно.

В свой же черед Диомед, непреклонный в бою, замахнулся

5-855

Медным копьем. И Паллада Афина вонзила Арею

Медь заостренную в бок, где покрыт он был поясом, с краю;

Там его ранила метко и, нежную кожу порвавши,

Древко назад извлекла. Застонал бог Арей меднобронный,

Громко, как если б в сраженьи воскликнуло девять иль десять

5-860

Тысяч отважных мужей, приступающих к распре Арея.

Трепет объял в это время войска аргивян и троянцев,

Трепет и страх: так Арей застонал, ненасытный в сраженьях.

Как с набежавшею тучею воздух нам кажется мрачным,

В час, когда вследствие зноя поднимется ветер злотворный, –

5-865

Точно таким Диомеду, Тидееву сыну, казался

Медный Арей, уходя с облаками в пространное небо.

Быстро в жилище богов, на высокий Олимп он вознесся,

Подле Зевеса Кронида там сел, убиваясь душою,

И, указав на священную кровь, что из раны струилась,

5-870

Жалобным голосом молвил такое крылатое слово:

"Зевс, наш отец! Неужель не сердясь на злодейства взираешь?

Вечно мы, боги, должны выносить жесточайшие муки

Из-за взаимной вражды, если людям окажем услугу.

Все на тебя негодуем: бездушную дочь произвел ты,

5-875

Нам на погибель: всегда у нее на уме злодеянья.

Ибо все прочие мы, на Олимпе живущие боги,

Воле покорны твоей, и тобой укрощаем был каждый.

Только ее никогда не смирил ты ни словом, ни делом;

Сам подстрекаешь ее, дерзновенную дочь породивши.

5-880

Ныне она Диомеда, надменного сына Тидея,

Против бессмертных богов научила свирепствовать в битве.

Прежде Киприду богиню ударил он в руку близь кисти,

После с оружьем, как бог, на меня самого устремился.

Быстрые ноги меня унесли, а не то я бы долго

5-885

Муки терпел там еще, между кучами трупов ужасных,

Где я лежал бы живой, от ударов копья обессилев".

Молвил, взглянув исподлобья, Зевес, облаков собиратель:

"Рядом усевшись со мной, ты не жалуйся, бог вероломный!

Ты ненавистнейший мне из богов, на Олимпе живущих.

5-890

Вечно любезны тебе только распри, убийства да войны.

Матери нрав у тебя, необузданный и непокорный,

Геры, которую сам я с трудом укрощаю словами.

Думаю, всем этим злом ты ее же внушеньям обязан.

Все ж допустить не могу, чтобы ты еще долго томился.

5-895

Ибо твой род от меня, и ты матерью мне принесен был.

Если бы дерзким таким от другого родился ты бога,

Был бы низвергнут давно ты ниже потомков Урана".

Так произнесши, его исцелить повелел он Пеону.

Тотчас Пеон, посыпая лекарством, смягчающим боли,

5-900

Вылечил бога Арея, который не смертным родился.

Как от смоковницы сок, с молоком перемешанный белым,

Жидкость мгновенно сгущает, коль быстро вращать их, мешая:

Так исцелил он немедленно бурного бога Арея.

Геба омыла его и в прекрасное платье одела.

5-905

Радуясь славе своей, он воссел подле Зевса Кронида.

Вскоре тогда возвратились в чертоги великого Зевса

Гера Аргивская вместе с Афиной, заступницей в битвах,

Мужеубийцу Арея прогнавши из гибельной сечи.

* * *