ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
Клятва. Обзор войска со стены. Единоборство Париса с Менелаем
После того как вожди всех построили в
бранный порядок,
С криком и шумом, как птицы, вперед
устремились троянцы.
От журавлей в поднебесье подобные
крики бывают,
Если они от зимы и дождей проливных
улетая,
Над Океаном бурливым проносятся с
шумом великим,
3-5
Роду пигмеев погибель с собой принося
и убийство,
В ранние сумерки с ними вступая в
жестокую битву.
Но молчаливо, враждою дыша,
подвигались ахейцы,
В сердце желаньем горя заступаться
один за другого.
Как над вершиной горы южный ветер
туман разливает,
3-10
Что пастуху неприятен, а вору
желаннее ночи,
Ибо лишь видно пространство,
насколько мы камень бросаем, –
Так под ногами идущих вздымалося
облако пыли:
Через равнину войска с быстротой
проходили великой.
Так наступали одни на других и
сошлись они близко.
3-15
Вышел тогда Александр боговидный пред
строем троянцев,
Барсову шкуру неся на плечах и свой
лук изогнутый,
Вместе с мечом. И в руках два копья
медноострых колебля,
Всех вызывал он героев храбрейших из
войска ахейцев,
Не пожелает ли кто с ним сразиться в
сражении страшном.
3-20
Только завидел его Менелай, Арею
любезный,
Перед дружиной своей выходящим
большими шагами,
И как голодный бывает обрадован лев,
отыскавши
Дикой козы иль оленя рогатого тело
большое,
И пожирает его торопливо, хотя бы и
гнались
3-25
Быстрые псы вслед за ним и юноши,
полные силы, –
Так ликовал Менелай, Александра,
подобного богу,
Видя своими глазами: виновному мстить
захотелось.
Тотчас на землю с своей колесницы в
оружье он спрыгнул.
Но, увидав средь передних бойцов
появленье Атрида,
3-30
Сердцем любезным своим задрожал
Александр боговидный.
Быстро к толпе он друзей отступил,
убегая от Парки.
Как, повстречавши дракона в гористом
ущелии, каждый
Вспять отскочив, убегает и дрожь его
члены объемлет,
Бледностью щеки покрыты, а он все
бежит торопливо, –
3-35
Так чрез толпу горделивых троянцев
назад пробирался,
Сына Атрея в душе убоясь, Александр
боговидный.
Гектор, увидевши то, стал корить его
бранною речью:
"Горе – Парис, женолюбец,
прекрасный лицом обольститель!
Лучше бы ты не родился на свет и
погиб, не женившись!
3-40
Так бы хотел я и так несомненно
полезнее было б,
Чем оставаться позором, всему
ненавистным народу.
Верно ахейцы прекрасноволосые громко
смеются.
Храбрым бойцом показался ты им,
оттого что прекрасен
Вид у тебя, – но в душе твоей
крепости нет и отваги.
3-45
И неужели, родившись таким, переплыл
ты чрез море
На кораблях быстроходных с толпою
товарищей милых,
И, к чужестранцам приставши,
прекрасную женщину вывел
Из отдаленной земли, невестку мужей
копьеносцев,
На беспредельное горе отцу,
государству, народу,
3-50
Только на радость врагам и себе
самому на бесславье?
Ты бы остался и ждал Менелая, любимца
Арея,
Знал бы, какого ты мужа владеешь цветущей
супругой!
Не пригодилась бы цитра тогда, ни
дары Афродиты,
Кудри твои и лицо, а лежал бы ты с
прахом смешавшись.
3-55
Но боязливы троянцы весьма, а не то
уж давно бы
Каменным был ты хитоном покрыт за все
зло, что наделал".
И, отвечая ему, Александр боговидный
промолвил:
"Гектор, меня укорял ты по
праву, не больше, чем должно.
Сердце твое непреклонно всегда, как
топор, когда входит
3-60
В дерево он, под рукой человека, кто
рубит искусно
Брус корабельный, и взмахам руки
помогает железо.
Так и в груди у тебя бестрепетный дух
обитает.
Не укоряй меня в милых дарах золотой
Афродиты.
Славны бессмертных дары и от них
отрекаться не должно.
3-65
Боги их только дают, сам никто
получить их не может.
Ныне же, если ты хочешь, чтоб я
воевал и сражался,
Пусть аргивяне с троянцами сядут
кругом, а в средине
Вместе сведите меня с Менелаем,
любезным Арею,
Чтоб за Елену сражался я с ним и ее
достоянье.
3-70
Кто из двоих победит и окажется
сильным,
Тот и жену и богатства ее пусть
уводит с собою.
Прочие, мир заключив и священные
жертвы заклавши,
Вы в плодоносной останетесь Трое, они
возвратятся
В Аргос, конями обильный, в Ахею, где
жены прекрасны".
3-75
Так он промолвил и речь его с
радостью Гектор услышал.
Взявши копье посредине, он вышел
вперед и троянским
Стать повелел он фалангам, и все они
стали недвижно.
Только Ахейцы прекрасноволосые,
целясь искусно,
Начали в Гектора камни метать, также
стрелы из лука.
3-80
Громко тогда закричал им властитель
мужей Агамемнон:
"Стойте, данайцы, стрелять
перестаньте, о, дети ахейцев!
Кажется слово сказать шлемовеющий
Гектор желает".
Так он сказал – и они воздержались от
битвы и скоро
Стали, безмолвные. Гектор тогда
обратился к ним с речью:
3-85
"Мужи троянцы и вы, аргивяне в
прекрасных доспехах,
Слушайте речь Александра, виновника
нашего спора.
Просит он войско троянцев, равно как
и войско ахейцев, оружье
Пышное, снявши с себя, положить на
кормилицу землю.
По середине ж они с Менелаем,
любимцем Арея,
3-90
Будут сражаться одни за Елену с ее
достояньем.
Кто из двоих победит и окажется
сильным,
Пусть он богатства берет и жену и
домой их уводит.
Прочие все заключим договор
непреложный и дружбу".
Так он сказал. И, спокойные, все
соблюдали молчанье.
3-95
К ним обратился тогда Менелай, среди
боя отважный:
"Ныне внемлите и мне, –
больше всех тяготится печалью
Сердце мое, – Полагаю, настала
пора примириться
Войску ахейцев с троянцами, –
много несчастий терпели
Вы из-за распри моей с Александром,
виновником спора.
3-100
Тот из двоих пусть умрет, кому смерть
приготовлена роком.
Прочие все договор дружелюбный скорей
заключите.
Двух принесите ягнят белой шерсти и
черной – для Солнца
И для Земли, – мы другого еще
принесем для Зевеса –
И приведите Приама, пусть мирные
жертвы заколет
3-105
Сам – ибо дети его вероломны и
сердцем надменны –
Дабы преступно никто не нарушил
Зевесовой клятвы.
Разум людей молодых, будто ветер,
всегда переменчив;
Старец же, взявшись за дело, грядущее
с прошлым обсудит,
Как бы его для обеих сторон наилучше
устроить".
3-110
Так он сказал. И ахейцев, равно как
троянцев, объяла
Радость: надеялись все, что война
злополучная минет.
Спешились мужи, коней быстроногих
поставили рядом.
Сняли оружие с плеч и на землю его
положили
Близко одни от других, небольшим
разделенные полем.
3-115
Гектор меж тем двух глашатаев в город
послал, повелевши
Тотчас ягнят принести и Приама
позвать. В то же время
Царь Агамемнон направил Талфибия на
берег моря,
К быстрым судам, принести повелевши
оттуда ягненка,
И не ослушался он Агамемнона, равного
богу.
3-120
С вестью тогда к белорукой Елене
явилась Ирида, –
Видом похожею став на золовку ее
Лаодику,
Геликаона царя, Антенорова сына,
супругу,
Меж дочерями Приама всех больше
прекрасную видом, –
И отыскала в дворце: она ткала
большую двойную
3-125
Цвета пурпурного ткань, рассыпая
узоры сражений
Между троянскою ратью и греками в
панцирях медных, –
Из-за нее от Арея претерпенных ими
сражений.
Ставши вблизи, быстроногая так ей
сказала Ирида:
"Милая нимфа, идем. Ты увидишь:
свершилося чудо
3-130
С войском троянцев наездников и
меднобронных данайцев.
Те, кто недавно друг другу готовил
плачевную битву,
Вместе в долине собравшись и брани
жестокой желая, –
Ныне в молчаньи сидят, –
как-будто война прекратилась, –
И, на щиты опершись, рядом длинные
копья воткнули.
3-135
Только один Александр с Менелаем,
любезным Арею,
Будут на копьях больших за тебя
состязаться друг с другом.
Кто из двоих победит, назовет тебя
милой супругой".
Так говоря ей, богиня наполнила
сердце Елены
Сладкой тоскою о прежнем супруге,
родных и отчизне.
3-140
Тотчас, закутавшись в белое, как
серебро, покрывало,
Вышла из спальни она, проливаючи
нежные слезы.
Вышла она не одна: вслед за нею пошли
две служанки,
Эфра, Питфеева дочь с волоокой
Клименою рядом.
Вскоре пришли они к месту, где
Скейские были ворота.
3-145
Там, полукруг образуя, Приам и Пафой,
также Клитий,
Ламп и Фимет, а равно Гикетаон,
потомок Арея,
Укалегон с Антенором, исполнены
мудрости оба,
Близко от Скейских ворот
заседали, – троянские старцы.
Старость мешала им в битву идти, но
они красноречьем
3-150
Славились дивным, подобны цикадам,
когда среди леса.
Сидя на дереве, голос они издают
сладкозвучный.
Так и троянцев вожди заседали на
башне высокой.
И, увидавши Елену, к той башне
идущую, старцы
Между собой обменялись словами крылатыми
тихо:
3-155
"Нет, возмущаться нельзя, что
троянцы и войско ахейцев
Из-за подобной жены терпят бедствия
долгое время.
Вправду похожа она на бессмертных
богинь своим видом.
Но и с такой красотой пусть домой на
судах возвратится,
Лишь бы несчастья во след не оставила
нам и потомкам".
3-160
Так говорили они, и Приам громко
кликнул Елену:
"Ближе, дитя дорогое, ступай и
сядь рядом со мною.
Прежнего мужа, родных и друзей ты
отсюда увидишь.
Ты предо мною ни в чем не повинна;
виновны лишь боги,
Против меня возбудивши плачевную
распрю ахейцев.
3-165
Сядь и поведай мне имя того
многосильного мужа:
Кто сей ахейский герой столь высокий
и столь благородный?
Выше по росту его хотя и найдутся
другие,
Но никогда я глазами не видел
прекрасного столь же,
Как и почтенного мужа. Царю он по
виду подобен".
3-170
И, отвечая, сказала Елена, богиня
средь женщин:
"Свекор любезный! Ты страх мне
внушаешь и вместе почтенье.
Лучше бы смерть обняла я в тот день,
как отправилась в Трою
Следом за сыном твоим и покинула
брачное ложе,
Братьев родных и дитя дорогое, и
сверстниц любезных!
3-175
Так не случилось – и я оттого
обливаюсь слезами.
Но отвечаю, о чем ты спросил меня,
ведать желая.
Это – Атрид Агамемнон, владыка с
обширною властью.
Он в то же время и царь превосходный,
и воин могучий.
Мне же, бесстыдной, он деверем был,
если был когда-либо".
3-180
Так говорила она; восхищаясь им,
старец промолвил:
"О, блаженный Атрид! Ты рожден и
остался счастливым!
Много ахейских сынов под твоею
находятся властью.
В прежние дни я во Фригии был,
виноградом обильной;
Множество там повстречал я наездников
храбрых фригийцев,
3-185
Бывших под властью Атрея и равного
богу Мигдона.
Лагерь тогда их раскинулся вдоль
берегов Сангорийских.
К ним-то пришел я и был, как союзник,
меж ними зачислен,
В день, когда мужеподобные также
пришли амазонки.
Все ж они менее были числом чернооких
ахейцев".
3-190
После того Одиссея увидел старик и
промолвил:
"Ты назови мне, дитя дорогое, и
этого: кто он?
Ниже он ростом своим Агамемнона, сына
Атрея,
Кажется шире его зато он плечами и
грудью.
Снял он оружье с себя, положил на
кормилицу землю,
3-195
Сам же, как будто баран, меж рядами
мужей пробегает.
Да, он по истине кажется мне
густошерстым бараном,
Что через стадо большое овец
белорунных проходит".
И, отвечая, сказала Елена, рожденная
Зевсом:
"Это Лаерта дитя, Одиссей
многоумный, кто вырос
3-200
Между народом, живущим в Итаке весьма
каменистой.
Знает он хитрости все и разумные
знает советы".
Мудрости полный тогда Антенор,
отвечая, промолвил:
"Женщина, слово сие ты сказала
по истине верно.
В прежние дни приходил уж сюда
Одиссей богоравный,
3-205
Посланный ради тебя с Менелаем,
любезным Арею.
Их, как гостей, принимал я в чертоге
своем дружелюбно;
Близко тогда изучил я их образ и
мудрость советов.
Оба в собранье пришли и с толпою
троянцев смешались.
Стоя, из них Менелай был значительней
плеч шириною,
3-210
Сидя же рядом вдвоем, Одиссей
величавей казался.
А как настала пора обнаружить в речах
свои мысли,
Начал сперва Менелай говорить нам –
отрывисто, скоро,
В кратких и ясных словах, –
оттого ль, что он враг многословья,
Сбивчивых, длинных речей, –
оттого ль, что годами был младший.
3-215
Быстро поднялся затем Лаэртид Одиссей
многоумный.
Стоя он вниз все глядел, устремивши
глаза свои в землю.
Не наклонял он жезла ни вперед, ни
назад, но подобно
Мужу, к речам непривычному, вовсе
держал неподвижно.
Вы бы сказали, что это неистовый муж
иль безумный.
3-220
Но как потом из груди своей голос
издал он могучий,
И полетели слова, будто снежные
хлопья зимою,
С ним состязаться уже не дерзнул бы
никто из живущих.
И не дивились мы больше, наружность
его созерцая".
Третьим увидев Аякса, старик,
вопрошая промолвил:
3-225
"Кто еще этот герой,
благородный, высокий,
Ростом и плеч шириной между всеми
ахейцами первый?"
И отвечала Елена, одетая в длинную
ризу:
"Это – Аякс исполинский, защита
ахейского войска.
Далее Идоменей, словно бог среди
воинов критских
3-230
Стал – и его окружили толпой
предводители критян.
Часто его угощал Менелай, любезный
Арею,
В нашем чертоге, когда приходил он к
нам с острова Крита.
Ныне я вижу опять всех других
быстрооких данайцев.
Я их легко узнаю и могла бы исчислить
названья;
3-235
Двух не могу отыскать
полководцев, – отсутствуют двое –
Кастор, коней укротитель, с кулачным
бойцом Полидевком,
Братья родные, моею рожденные матерью
оба.
Или они не покинули свой Лакедемон
любезный.
Или сюда на своих кораблях мореходных
приплыли,
3-240
Только теперь не желают участвовать в
битве с мужами,
Ибо стыда моего и несчетных упреков
боятся".
Так говорила она, но земля, все живое
питая,
Их покрывала уже в Лакедемоне, в
милой отчизне.
Тою порою чрез город глашатаи шли и
держали
3-245
Жертвы богам, двух ягнят и вино –
плод земли веселящий –
В козьем меху; а глашатай Идей, впереди
выступая,
Ярко блистающий кубок и чаши держал
золотые.
К старцу приблизясь, его возбужал он
такими словами:
"Встань, Лаомедона сын! Зовут
тебя лучшие мужи
3-250
Из меднобронных ахейцев и резвых
наездников Трои
Вниз опуститься в долину, чтоб жертвы
заклать в знак союза.
После того Александр с Менелаем,
любезным Арею,
Будут на копьях больших за жену
состязаться друг с другом.
Кто победит, тот возьмет и жену, и ее
достоянье.
3-255
Прочие, мир заключив и священные
жертвы заклавши,
Мы в плодоносной останемся Трое, они
возвратятся
В Аргос, конями богатый, в Ахею, где
жены прекрасны".
Так он сказал. Содрогнулся старик и
велит он дружине
Быстрых запрячь лошадей; те немедля
исполнили слово;
3-260
Тотчас взобрался Приам и, к себе
натянувши, взял вожжи;
Подле него Антенор на прекрасную стал
колесницу;
Оба из Скейских ворот лошадей
устремили в долину.
Вскоре они, подоспевши туда, где
стояли ахейцы
Против троянцев, с коней на кормилицу
землю ступили.
3-265
И в середину пошли меж ахейских мужей
и троянских.
Быстро поднялись тогда Агамемнон,
владыка народов,
И Одиссей многооумный, и славные
вестники тотчас
Вместе снесли непреложные жертвы
богам и смешали
В чаши напиток и на руки воду царям
поливали.
3-270
Сын же Атрея, извлекши рукою свой
нож, что обычно
Рядом с большими ножнами меча у него
был привешен,
Волосы срезал с овечьих голов, а
глашатаи тотчас
Роздали их полководцам ахейцев, равно
и троянцев.
Руки воздевши, Атрид между ними стал
громко молиться:
3-275
"Зевс, наш отец, ты на Идее
царящий, славнейший, великий,
Солнце, которое все с высоты своей
видишь и слышишь,
Вы, о, Земля и Потоки, а также
подземные боги,
Вы, что караете мертвых за их
вероломные клятвы,
Будьте свидетели все, наши верные
клятвы блюдите!
3-280
Если убьет Александр Менелая, любимца
Арея,
Пусть он Еленой тогда и ее достояньем
владеет,
Мы ж на своих кораблях мореходных
домой возвратимся.
Если ж в бою Менелай светлокудрый
убьет Александра,
Мужи троянцы должны и Елену вернуть,
и богатства,
3-285
Также и дань уплатить Аргивянам в
размере приличном,
Чтобы и память о ней в поколеньях
грядущих осталась.
Если ж падет Александр, но Приам и
Приамовы дети
Не пожелают потом уплатить нам
условленной дани,
Буду еще воевать, добиваясь военной
награды,
3-290
Здесь оставаясь, пока не наступит
войны окончанье".
Молвил и горло ягнят перерезал
безжалостной медью
И положил их на землю, трепещущих,
жизни лишенных,
Ибо жестокая медь лишила их жизненной
силы.
После из чаши глубокой вино они
черпали в кубки
3-295
И возливали с молитвой богам,
существующим вечно.
Каждый троянец и каждый ахеянин так
говорили:
"Зевс величайший, славнейший и
все вы бессмертные боги!
Кто из нас первый нарушит священные
клятвы союза,
Пусть, как вот это вино, его мозг по
земле разольется,
3-300
Дети его пусть умрут, а жена
покорится другому".
Так говорили они, но Кронид не
услышал моленья.
Слово тогда им промолвил Приам, от
Дардана рожденный:
"Слушайте, Трои сыны и ахейцы в
прекрасных доспехах!
Я возвращаюсь назад в Илион, быстрым
ветрам открытый,
3-305
Ибо мне тягостно будет увидеть своими
глазами,
Как с Менелаем, любезным Арею, сын
милый сразится.
Знает один лишь Зевес и другие
бессмертные боги
Имя того, кому смертный конец
приготовлен судьбою".
Молвив, ягнят положил в колесницу
божественный смертный,
3-310
После взобрался он сам и к себе
натянувши, взял вожжи;
Подле него Антенор на прекрасную стал
колесницу;
Оба, назад повернув, к Илиону
направились быстро.
Гектор, Приама дитя, и с ним Одиссей
богоравный
Смерили прежде всего для сражения
место, а после.
3-315
Жребии взяв сотрясали их в шлеме,
окованном медью,
Дабы решить, кто копье свое медное
ранее бросит.
Руки к богам воздевая, тем временем
войско молилось;
Каждый ахеец и каждый троянец тогда
говорили:
"Зевс, наш отец, ты, на Идее
царящий, славнейший, великий!
3-320
Тот, кто из них был виновником
бедствий обоих народов,
Дай, чтоб убитый сошел он в подземную
область Аида,
Мы же союз заключим и священные
клятвы исполним".
Так говорили. Тогда шлемовеющий
Гектор великий
Жребии, взор отвернувши, встряхнул:
выпал жребий Париса.
3-325
Тотчас рядами уселись войска, там где
каждый оружье
Пестрое наземь сложил и поставил
коней быстроногих.
Тою порой облекаться в оружие пышное
начал
Богоподобный Парис, муж
прекрасноволосой Елены.
Прежде всего наложил он на голени
латы ножные,
3-330
Дивные видом, – они на
серебряных пряжках держались.
Панцирь потом на груди укрепил; ему
панцирь достался
От Ликаона, от брата родного, и был
ему впору.
После того через плечи он бросил свой
меч среброгвоздый,
Медный; затем перекинул он щит и
огромный, и крепкий,
3-335
Шлем возложил на могучую голову,
сделанный пышно,
С конскою гривой и гребнем вверху,
колебавшимся грозно.
Крепкое взял он копье, –
приходилось к руке оно плотно.
Те же доспехи одел Менелай, любезный Арею.
Оба тогда из толпы, в боевые доспехи
облекшись,
3-340
Вышли они на средину, меж войском
троянцев и греков,
Грозно смотря друг на друга. И
зрителей смута объяла, –
Резвых наездников Трои, ахеян в
прекрасных доспехах.
Близко бойцы друг от друга на месте
измеренном стали,
Копья колебля в руках и один угрожая
другому.
3-345
Первый тогда Александр копье
длиннотенное бросил.
Сына Атрея ударил он в щит,
округленный искусно:
Медь не пробив, острие над щитом его
твердым погнулось.
Тотчас за ним Менелай устремился,
любимец Арея,
С медным копьем, воссылая молитву к
Зевесу Крониду:
3-350
"Царственный Зевс, о, дозволь
мне теперь отомстить Александру!
Первый он сделал мне зло. От руки
моей пусть он погибнет!
Чтобы и в дальнем потомстве никто не
осмелился злое
Сделать тому, кто его принимал
дружелюбно, как гостя".
Так говоря и с размаха копье
длиннотенное бросив.
3-355
Сына Приама ударил он в щит,
округленный искусно.
Мощно проникло копье через щит
ослепительно яркий,
Панцирь пробило под ним, разукрашенный
с дивным искусством,
И разорвало тунику Парисову прямо
вдоль паха.
Тот отклонился назад и погибели
черной избегнул.
3-360
Сын же Атрея извлек торопливо свой
меч среброгвозый
И, замахнувшись, удорил по конусу
шлема. Сломился
Натрое меч и начетверо, пав из руки
его наземь.
И застонал Менелай, на широкое небо
взирая:
"Зевс, наш отец! Никого нет
злотворней тебя средь бессмертных!
3-365
Я уже думал, что вот отомщу
Александру за горе.
Ныне же меч у меня разломился в руке
и напрасно
Брошено было копье, – не убит он
моею рукою".
Так он сказал и, напавши, за шлем
ухватил густогривый
И, повернувшись, повлек Александра к
ахейским дружинам.
3-370
Нежная шея Париса узорным ремнем
затянулась,
Вкруг подбородка его от шлема
подвязанным плотно.
Так бы увлек он его, несказанною
славой покрывшись,
Если бы Зевсова дочь не увидела их
Афродита
И не расторгла ремень, с быка
умерщвленного снятый.
3-375
Только пустой один шлем за рукою
последовал мощной.
И Менелай, повернувшись к ахейцам в
прекрасных доспехах,
Бросил его, завертев, а друзья унесли
его скоро.
Сам же он вновь устремился, желая
убить Александра
Медным копьем, но того удалила легко,
как богиня,
3-380
Зевсова дочь Афродита, туманом густым
осенила
И отнесла его в брачный покой
благовонный, душистый.
После ушла, чтоб Елену призвать, и,
на башне высокой
Встретив ее, окруженную тесной толпою
троянок,
Тронула тихо рукой, надушенной одежды
касаясь,
3-385
И обратилась к ней, уподобившись
дряхлой старухе,
Пряхе: она для Елены, еще в
Лакедемоне жившей,
Дивные делала пряжи, за что ее очень
любила.
Ей уподобившись, так Афродита богиня
сказала:
"Вместе идем. Александр
призывает домой возвратиться.
3-390
В брачном покое лежит он на
тонкообточенном ложе
И красотой и одеждой блистает. Едва
ли поверишь,
Что из сраженья с героем сейчас он
вернулся. Как будто
В пляску готов он идти иль, плясать
перестав, отдыхает".
Так ей сказала богиня и сердце в
груди взволновала.
3-395
Но разглядевши под платьем прекрасную
шею богини,
Ясные очи и грудь, что рождает желанья,
Ужас она ощутила и слово сказала,
подумав:
"Что, беспощадная, вновь
обольстить ты меня пожелала?
Хочешь, быть может, опять увести меня
в город обширный
3-400
Фригии иль Меонии отрадной, где
кто-нибудь также
Дорог тебе средь людей, говорящих
раздельною речью?
Не оттого ль, что теперь Менелай
победил Александра
И пожелает со мной, ненавистной,
домой возвратиться, –
Не оттого ли сюда ты пришла, замышляя
коварство?
3-405
Сядь близ него ты сама, от дороги
богов уклонившись,
Пусть твои ноги вперед не касаются
больше Олимпа,
Но постоянно пред ним изнывай,
стереги его вечно,
Выжди, покуда тебя он женой назовет,
иль рабыней.
Я же туда не пойду; непристойно, чтоб
я согласилась
3-410
Ложе готовить ему. Все троянки меня б
укоряли.
Сердце мое уж и так беспредельной
исполнено скорби".
Ей, рассердившись, в ответ Афродита
богиня сказала:
"Дерзкая! Ты не гневи меня! В
гневе тебя я покину,
Стану тебя ненавидеть, как сильно
доныне любила.
3-415
Бойся, чтоб страшной вражды не зажгла
я в обоих народах,
Трои сынах и ахейцах, – ты ж
смертью позорной погибнешь".
Молвила так. И Елена, Зевеса дитя,
испугалась,
Молча пошла, покрывалом
серебрянобелым покрывшись,
Женам троянским незрима: ее
предводила богиня.
3-420
Вскоре достигли они прекрасных покоев
Париса.
Быстро к работам своим обратились
рабыни. Елена
В брачный высокий покой заступила,
богиня средь женщин.
И Афродита богиня, с улыбкой седалище
взявши,
Через покой понесла и поставила пред
Александром.
3-425
Села Елена пред ним, дочь
Эгидодержавного Зевса;
Взоры назад обратив, она так укоряла
супруга:
"Ты из сраженья вернулся. О,
если б ты пал, укрощенный
Мужем, сильнее тебя, тем, кто был
моим первым супругом!
Ты ль не хвалился всегда, что копьем,
и рукою, и силой
3-430
Можешь легко победить Менелая, любимца
Арея?
Что же, ступай, вызывай Менелая,
любимца Арея,
Снова с тобою вдвоем в состязанье
вступить. Но совет мой:
Лучше останься ты здесь, безрассудно
не думай сражаться
И в поединок вступать с русокудрым
бойцом Менелаем,
3-435
Чтобы немедля тебя не смирил он
копьем своим сильным".
И, отвечая, Парис вот такое промолвил
ей слово:
"Не говори, о, жена, мне
упреков, обидных для сердца.
Ныне меня Менелай покорил при
посредстве Афины,
После его покорю, так как боги и нам
помогают.
3-440
Лучше ложись близ меня, чтобы мы
насладились любовью.
Не затмевала любовь никогда мои мысли
так сильно,
Даже тогда, как, с тобой Лакедемон
отрадный покинув,
На мореходных судах я тебя увлекал и
впервые
В неге любви мы слились, на остров
Кранаю прибывши.
3-445
Весь я исполнен любви и охвачен
желанием сладким".
Молвил и к ложу пошел, и супруга
пошла за ним следом;
Вместе на ложе резном улеглись они
друг подле друга.
Тою порою, как зверь, сын Атрея по
воинству рыскал,
Не заприметит ли где Александра,
подобного богу,
3-450
Но из троянцев никто и никто из
союзников славных
Выдать Париса не мог Менелаю, любимцу
Арея:
Не утаили б его из приязни, когда б
увидали,
Ибо, как черная смерть, он всему
ненавистен был войску.
К ним обратившись, тогда царь
Агамемнон промолвил:
3-455
"Слушайте, мужи троянцы,
дардане, союзное войско!
Явно для всех победил Менелай,
любимец Арея.
Выдайте ж нам Аргивянку Елену со всем
достояньем,
Также военную дань уплатите в размере
приличном,
Чтобы и память о ней в поколеньях
грядущих осталась".
3-460
Так говорил им Атрид, и ахейцы его
одобряли.
* * *
|
