5. ИГРА
– Домик
мой с палисадником! Как же ты меня напугала, мисс Поллианна! – задыхаясь
от бега, проговорила Нэнси, добравшись, наконец, до вершины большой скалы.
– Испугала? –
удивилась Поллианна, с явной неохотой спускаясь вниз. – Простите меня,
пожалуйста, но я и не думала вас пугать. Правда, папа и Женская помощь тоже
сначала пугались, когда я делала что-то такое, но потом они привыкли. Они
поняли, что со мной всегда все в порядке, и больше не волновались.
– Но
я даже не знала, что ты ушла, – сказала Нэнси; она покрепче взяла ее за
руку, боясь, что девочка опять куда-нибудь исчезнет. – Понимаешь, –
продолжала она, быстро спускаясь с горы, – я ведь не видела, как ты ушла.
И мне показалось, что ты улетела сквозь крышу. Вот так мне и показалось. Так и
показалось, – несколько раз пробубнила она.
Поллианна
запрыгала от радости.
– А
я так и сделала! – с гордостью воскликнула она. – Только я улетела не
вверх, а вниз. Я спустилась по дереву.
Нэнси
остолбенела.
– Что
ты сделала? – переспросила она.
– Спустилась
по дереву, которое растет возле моего окна.
– Ах,
чулочки вы мои, панталончики! – всплеснула руками Нэнси. – Ну и дела!
Она снова поспешила вперед.
– Хотела
бы я послушать, что сказала бы на это твоя тетя, мисс Поллианна.
– Вы
правда хотели бы? – с готовностью отозвалась Поллианна. – Ну, тогда
давайте я ей все расскажу, как только мы вернемся домой. Вот вы и услышите, что
она мне скажет.
– Да
ты что! – воскликнула Нэнси. – Нет, нет, умоляю тебя, не делай этого.
– Вы
думаете, тете Полли это не понравится? – спросила Поллианна, явно
расстроенная таким оборотом дела.
– Нет,
то есть, да, – замялась Нэнси, – дело в том, что я пошутила. Мне,
понимаешь, совсем не хочется знать, что скажет на это твоя тетя.
Нэнси
стало стыдно: ведь она же сама решила по мере сил не давать Поллианну в обиду.
– Нам
надо торопиться, – постаралась она перевести разговор. – Мне ведь еще
нужно помыть тарелки.
Я помогу
вам, – тут же предложила Поллианна.
– Ну,
что ты, мисс Поллианна! – смутилась Нэнси.
Какое-то
время они шли молча. Солнце зашло, и небо начало быстро темнеть. Поллианна покрепче
прижалась к Нэнси.
– Знаете,
мне кажется, я все-таки рада, что вы немного испугались. Потому что иначе вы бы
за мной не пришли.
И
Поллианна зябко передернула плечами – она очень боялась ходить одна в темноте.
– Ягненочек
мой! Бедненькая моя! – запричитала Нэнси. – Да ты, наверное, голодна!
Боюсь, я не смогу тебя сегодня ничем порадовать. На ужин для тебя ничего нет,
кроме хлеба с молоком, и есть тебе придется вместе со мной, на кухне. И все
потому, что твоя тетя рассердилась, когда ты не пришла ужинать вовремя.
– Но
я не могла прийти. Ведь я была здесь!
– Верно.
Но она-то об этом не знала, –справедливо заметила Нэнси, которой стоило
большого труда удержаться от смеха. – Конечно же, это не повод заставлять
тебя есть хлеб с молоком. Как жаль, что все так получилось!
– А
мне не жаль. Я рада.
– Рада?
Чему ты рада?
– Я
люблю хлеб с молоком, и мне будет очень приятно поесть вместе с вами. Видите,
мне совсем не трудно радоваться.
– Ну,
сдается мне, тебе ничему не трудно радоваться, – пробормотала совершенно ошеломленная
Нэнси, вспоминая, как Поллианна пыталась полюбить свою комнатку на чердаке.
Поллианна
тихонько засмеялась:
– В
этом-то вся и трудность нашей игры.
– Игры?
– Ну,
да. Игры в то, чтобы все время радоваться.
– С
тобой как, все в порядке? – сварливо осведомилась Нэнси.
– Конечно.
Просто это такая игра. Мой папа научил меня играть в нее, и это очень здорово, –
ответила Поллианна. – Мы начали играть в нее, когда я была еще совсем
маленькой. Потом я рассказала о нашей игре в Женской помощи, и они тоже стали
играть. Ну, не все, а некоторые.
– А
как это? Я, конечно, не мастак на всякие игры, но все-таки расскажи. Никогда
еще не слышала, чтобы играли в радость.
Поллианна
засмеялась, потом вздохнула, и ее худое личико погрустнело.
– Это
началось, когда нам среди пожертвований достались костыли, – торжественно
изрекла она.
– Костыли?
– Да.
Мне тогда ужасно хотелось куклу, вот папа и попросил женщину, которая собирала
пожертвования. А та леди ответила, что кукол никто не жертвовал, поэтому вместо
куклы посылает маленькие костыли. Она писала, что они могут тоже пригодиться.
– Ну,
пока я не вижу ничего забавного, – сказала Нэнси. – Что же это за
игра, просто глупость какая-то.
– Да
вы не поняли. Наша игра в том и заключалась, чтобы радоваться, несмотря на то,
что радоваться вроде бы нечему. Вот мы с этих костылей и начали.
– Домик
мой с палисадником! Да как же можно радоваться, когда ты ждешь куклу, а тебе
присылают костыли!
Поллианна
от радости даже в ладоши захлопала.
– Можно!
Можно радоваться! Можно! Можно! – восклицала она. – Я тоже сначала
подумала так же, как вы, – честно призналась она, – но потом папа мне
все объяснил.
– Может,
поделишься, окажешь милость? – обиженно спросила Нэнси, ибо ей показалось,
что девочка просто смеется над ней.
– А
вот слушайте дальше, – как ни в чем не бывало принялась объяснять
Поллианна, – именно потому и надо радоваться, что костыли мне не нужны!
Вот и вся хитрость! – с победоносным видом завершила она. – Надо
только знать, как к этому подступиться, и тогда играть не так уж трудно.
– Просто
бред какой-то! – буркнула Нэнси и с тревогой посмотрела на Поллианну.
– Никакой
не бред, а очень умная игра, – горячо запротестовала та. – Мы с тех
пор в нее все время с папой играли. Вот только… Только… Все-таки в нее иногда
очень трудно играть. Например, когда твой отец уходит в лучший мир и у тебя не
остается никого, кроме Женской помощи.
– Вот
именно! – с жаром поддержала ее Нэнси. – И когда тебя любимая
родственница запихивает в каморку на чердаке, в которой даже мебели-то
пристойной нет.
Поллианна
тяжело вздохнула.
– Вообще-то
я сначала расстроилась, – призналась она. – Особенно потому, что мне
было очень одиноко. А потом, мне так хотелось жить среди всех этих красивых
вещей… Знаете, Нэнси, я вдруг почувствовала, что просто не могу играть в свою
игру. Но потом я вспомнила, что ненавижу глядеть на свои веснушки, и тут же
порадовалась, что у меня нет зеркала. Ну, а когда я взглянула в окно, и мне из
него вид так понравился… И стало совсем хорошо. Понимаете, Нэнси, когда ищешь,
чему бы порадоваться, обо всем остальном как-то меньше думаешь. Это то же, что
с куклой.
У Нэнси
к горлу подступили слезы, и она смогла лишь хмыкнуть в ответ.
– Обычно
мне не приходится тратить на это слишком много времени. А иногда это вообще
происходит само собой. Ведь я уже столько лет играю в эту игру, и хорошо
натренировалась. Но все равно, чем больше я играю, тем больше увлекаюсь. Па… –
голос ее дрогнул, – папа тоже очень любил играть. А теперь мне, наверное,
будет труднее. Ведь папы-то нет, а одной играть не так легко. Я вот надеюсь… –
она замялась, потом решительно выпалила: – Может быть, тетя Полли согласится
играть со мной?
– Ах,
чулочки вы мои, панталончики! – пробормотала Нэнси себе под нос. Затем,
повысив голос, обратилась к девочке:
– Сдается
мне, мисс Поллианна, что я не больно-то хорошо смогу играть. Но все-таки я постараюсь.
Вот так я тебе и скажу. Постараюсь. Постараюсь, так вот тебе и скажу.
– О!
Нэнси! – воскликнула Поллианна и изо всех сил обхватила ее шею
руками. – Я уверена, у нас отлично получится! И вы тоже так думаете,
правда?
– М-может
быть, – неуверенно ответила Нэнси, – но все-таки ты не очень-то на
меня надейся. Я не больно умелая до всех этих игр. Но постараться-то я
постараюсь. Вот так я тебе и скажу: постараюсь. А тебе будет все-таки с кем играть.
Будет, с кем играть, вот так я тебе и скажу, – завершила она, когда они
переступали порог кухни.
После
того, как •Поллианна с удовольствием поужинала хлебом и молоком, Нэнси велела
ей зайти к тете. Девочка послушно отправилась в гостиную. Тетя Полли сидела с
книгой в руках. Заметив племянницу, она отрешилась от чтения ч окинула ее
холодным взглядом.
– Ты
уже поужинала, Поллианна?
– Да,
тетя Полли.
– Мне
очень жаль, Поллианна, что все так вышло. Конечно, мне не хотелось в первый
день заставлять тебя есть хлеб с молоком.
– Что
вы, тетя, я очень рада. Я люблю хлеб с молоком, и Нэнси мне очень нравится. Мы
так хорошо поужинали вместе.
Тетя
Полли резко выпрямилась на стуле.
– Тебе
пора ложиться спать, Поллианна. Тебе выдался сегодня нелегкий день. Завтра мы
составим с тобой расписание, а заодно и выясним, что тебе надо купить из
одежды. А теперь пойди к Нэнси и попроси у нее свечу. Только смотри, будь со
свечой осторожна. Завтрак в половине восьмого. Надеюсь, ты постараешься и
успеешь к столу. Ну, спокойной ночи.
Поллианна
подошла к тете и обняла ее так нежно, словно была с ней знакома всю жизнь.
– До
чего же мне у вас хорошо! – тихо воскликнула она, и вид у нее был
совершенно счастливый. Я знаю, мне будет очень хорошо жить с вами. Я знала это
уже тогда, когда ехала к вам.
Она
повернулась и пошла к двери.
– Доброй
вам ночи, тетя, – сказала она, выходя из гостиной.
– Н-да, –
задумчиво протянула мисс Полли, когда дверь за племянницей закрылась. – Да
это просто необычайный ребенок.
Она
хмуро уставилась куда-то в угол.
– Она,
видите ли, рада, что я ее наказала и оставила без ужина, – продолжала мисс
Полли тихую беседу сама с собой, – и она просит меня не переживать по
этому поводу. И ей будет хорошо со мной жить. Чудеса, да и только! –
подивилась мисс Полли и снова взялась за чтение.
А
четверть часа спустя в маленькой каморке на чердаке одинокая девочка лежала,
уткнувшись лицом в подушку, и тело ее сотрясалось от беззвучных рыданий.
– О,
папочка, – сквозь слезы шептала она. – Я сейчас совсем не могу играть
в нашу игру. Совсем не могу. Но, боюсь, даже ты не смог бы мне сказать, чему
радоваться, когда спишь в темной страшной комнате, и еще совершенно одна. Ах,
если бы я была хоть чуть-чуть поближе к Нэнси, или к тете Полли, или хотя бы к
кому-нибудь из Женской помощи! Тогда, наверное, я смогла бы радоваться.
Нэнси в
это время внизу домывала посуду.
– Если
я буду играть в эту дурацкую игру, когда надо радоваться костылям вместо куклы, –
твердила она, свирепо скребя щеткой молочник, – если я буду играть в эту
игру, я уж в нее сыграю по-своему. Я постараюсь, чтобы бедная крошка нашла во
мне опору. Уж постараюсь. Постараюсь уж! Вот так и говорю: постараюсь.
|