18. ПРИЗМЫ
Нельзя
сказать, чтобы частые визиты Поллианны очень уж подняли дух мистера Пендлтона.
Правда, теперь он встречал ее с неизменным радушием, а иногда даже посылал за
ней. Когда она приходила, он развлекал ее, как мог. Он рассказывал ей
занимательнейшие истории, показывал чудесные книги, картины, или редкости,
которых в доме на Пендлтонском холме хранилось видимо-невидимо. Но он
по-прежнему то и дело принимался проклинать жалкое состояние, в котором
оказался, а заодно и «незваных домочадцев», которые «наводят свои порядки». И
все-таки Поллианна чувствовала, что мистеру Пендлтону нравится ее слушать, и с
каждым разом все больше и больше рассказывала ему о себе.
Правда,
она никогда не была уверена, что он дослушает до конца. Лицо его частенько принимало
отрешенное выражение, и он на какое-то время, вновь и вновь уносился мыслями в
одному ему ведомый мир. Поллианна никогда не знала, какой из ее рассказов или
многочисленных слов, повергнет его в это состояние. Она вообще порой думала,
что виной тому не слова. И, самое главное, она не знала, сможет ли когда-нибудь
рассказать ему о своей игре? Пока она испытывала весьма серьезные опасения, что
он даже слушать о ней не станет. Ведь она уже дважды пыталась. Но оба раза,
стоило ей дойти до слов «и тогда папа сказал…», как мистер Пендлтон перебивал
ее и переводил разговор на другую тему.
Все это
убеждало Поллианну в правоте Нэнси, и она теперь совершенно не сомневалась, что
мистер Пендлтон и впрямь был когда-то влюблен в тетю Полли. Девочка поставила
перед собой новую цель; она будет всеми силами стремиться вселить радость в эти
две исстрадавшиеся души. Правда, пока она совершенно не представляла себе,
каким образом это сделать. Она пробовала рассказывать мистеру Пендлтону о тете.
Тот реагировал по-разному. Иногда он слушал эти истории вежливо, иногда
проявлял явные признаки раздражения, а пару раз его хмурое лицо даже озарилось
улыбкой. Пробовала она рассказывать о мистере Пендлтоне и тете Полли, но та
чаще всего вообще не слушала ее. То есть слушала, но совсем недолго, а потом
находила что-то, по ее словам, более важное, и переводила разговор на другую
тему. Тетя почему-то часто так поступала, когда Поллианна начинала рассказывать
о ком-нибудь из своих друзей. Даже о докторе Чилтоне ей, к великому изумлению
племянницы, было совсем неинтересно слушать. Конечно, Поллианна понимала, что
тетя смутилась, когда мистер Чилтон увидел ее в кружевной шали и с розой в
волосах. Вскоре девочка убедилась, что, похоже, тетя вообще не очень-то жалует
доктора Чилтона, и вот это совершенно не укладывалось у нее в голове.
Она
поняла это, когда у нее разыгрался сильный насморк и пришлось целый день сидеть
дома.
– Если
ты к вечеру не почувствуешь себя лучше, я пошлю за доктором, – сказала
тетя Полли.
– Ой,
тогда я с удовольствием не буду чувствовать себя лучше! – воскликнула
Поллианна. – Мне так хочется, чтобы меня навестил доктор Чилтон!
Тетя
посмотрела на нее как-то странно, и это очень ее озадачило.
Я вызову
к тебе не доктора Чилтона, Поллианна, – с подчеркнутой сухостью
проговорила мисс Харрингтон. – Нашу семью лечит доктор Уоррен. Вот он и
придет к тебе, если потребуется.
К
счастью, Поллианне вечером полегчало, и доктора Уоррена вызывать не пришлось.
– Я
очень рада, что вам не надо вызывать доктора, тетя Полли, – объявила
Поллианна за ужином. – Конечно, доктор Уоррен мне тоже очень нравится, и
другие доктора – тоже. Но мистер Чилтон мне нравится больше всех. Понимаете,
тетя Полли, я боюсь, он очень обиделся бы на меня, если бы я позвала не его. Он
ведь не виноват, что увидел, как я красиво вас причесала и…
– Ну,
хватит, Поллианна, – оборвала ее тетя. – Я не намерена обсуждать ни
доктора Чилтона, ни его поведение.
Поллианна
на мгновение оторопела. Она не понимала, чем вызвано недовольство тети, и ей
стало грустно. Но минуту спустя, она заметила, как красиво разрумянились у тети
Полли щеки.
– Ой,
тетя Полли! – забыв обо всем, закричала она. – Я обожаю, просто
обожаю, когда у вас такой румянец! Вы сейчас такая красивая! Тетя Полли! Ну,
пожалуйста, тетя Полли! Можно я вас сейчас причешу? Если… Тетя Полли! –
тщетно взывала она к почтенной родственнице.
Но на
этот раз мисс Полли Харрингтон одержала верх. Не дожидаясь, пока знакомое чувство
скует ее разум и волю, она быстро встала и удалилась.
Навещая
Джона Пендлтона на самом исходе августа, Поллианна заметила, что подушка его
озарена полоской яркого радужного света. Это была удивительная полоска.
Голубой, золотистый и зеленый цвета, а по краям – фиолетовый и красный. Поллианна
в изумлении застыла возле кровати.
– Мистер
Пендлтон! Мистер Пендлтон! Да это же настоящая маленькая радуга! Настоящая
радуга пришла навестить вас! – хлопая в ладоши, воскликнула она. –
Как красиво! Но как она прошла сюда? – удивилась Поллианна.
Джон Пендлтон
в то утро был очень мрачно настроен.
– Думаю,
она «прошла сюда» сквозь стеклянный термометр на окне, – сумрачно усмехнувшись,
объяснил он. – Вообще-то не дело, когда термометр висит на солнце, но по
утрам солнце светит именно в это окно.
– Но,
мистер Пендлтон! Ведь это очень красиво! Неужели такое может получиться только
от того, что солнце светит на термометр? Ну, тогда, если бы у меня был
термометр, я всегда держала бы его только на солнце!
– Не
много было бы тогда прока от твоего термометра, – развеселился мистер Пендлтон. –
Интересно, как бы ты определяла тепло сегодня или холодно, если термометр твой
все время висел бы на солнце?
– А
мне было бы все равно! – решительно ответила Поллианна, по-прежнему не
отрывая восхищенного взгляда от маленькой радуги на подушке мистера
Пендлтона. – Какая разница, тепло на улице или холодно, когда в твоей
комнате целый день живет маленькая радуга?
Мистер
Пендлтон засмеялся еще веселей. Потом он удивленно поглядел на восторженное
лицо Поллианны. Неожиданно он хлопнул себя по лбу, словно его осенила какая-то
идея, и легонько тронул кнопку звонка.
– Нора, –
сказал он, когда пожилая служанка показалась в дверях, – будьте добры,
принесите мне один из больших медных подсвечников, они стоят на каминной полке
в задней гостиной.
– Слушаюсь,
сэр, – удивленно взглянув на него, ответила служанка.
Минуту
спустя она вернулась. Шествие ее сопровождалось мелодичным звоном. Это многочисленные
хрусталики на подсвечнике позвякивали в такт ее шагам.
– Спасибо,
Нора. Поставьте его на тумбочку, – распорядился мистер Пендлтон. – А
теперь снимите занавеску и протяните веревку поперек окна. Ну, вот и все.
Теперь можете идти.
Дождавшись
ухода служанки Джон Пендлтон весело взглянул на девочку:
– Ну-ка
неси сюда подсвечник, Поллианна!
Схватив обеими
руками тяжелый подсвечник, она подала его мистеру Пендлтону. Не успела она и
глазом моргнуть, как он быстро сорвал с него дюжину хрустальных подвесок.
– А
теперь возьми их, моя дорогая, и повесь на веревку у окна. Если уж тебе
действительно захотелось поселить в комнате радугу, я просто не вижу иного
выхода.
Поначалу
Поллианна совершенно не понимала, зачем мистеру Пендлтону все это понадобилось.
Лишь повесив три хрусталика, она случайно глянула в глубь комнаты, и ей
открылось все величие замысла старшего друга. Она так разволновалась, что руки
едва ее слушались, и она с трудом удерживала дрожь в пальцах. Все же она
превосходно справилась, и скоро вся дюжина хрусталиков оказалась на веревке.
Она отвернулась от окна, и тут же восторженный вопль огласил огромную спальню.
Поллианне и впрямь было чему подивиться. Недавно еще унылая комната
превратилась в сказочный дворец. По стенам и потолку плясали красные и зеленые,
фиолетовые и оранжевые, золотые и синие блики. Стены, стол, шкафы и даже
постель – все сияло, словно праздничная иллюминация.
– Да
это просто чудо! – выдохнула Поллианна и радостно засмеялась. –
Мистер Пендлтон! Мистер Пендлтон! Мне кажется, даже солнце играет в игру. Вам
тоже так показалось? – осведомилась она, ибо совершенно забыла, что так и
не успела познакомить его с правилами игры в радость. – Ой, мне так
хотелось бы, чтобы у меня были такие вот штучки, – продолжала она. –
Тогда я бы дала их тете Полли, и миссис Сноу, и еще другим людям. Мне кажется,
тогда они все будут рады. Даже тетя Полли наверняка так обрадуется, что не
удержится и хоть разок хлопнет дверью. Вам тоже так кажется, мистер Пендлтон?
– Да
как тебе сказать, мисс Поллианна, – засмеялся мистер Пендлтон, –
насколько я помню твою тетю Полли, мне кажется, хрусталиков будет явно недостаточно,
чтобы заставить ее хлопать дверьми от радости. Боюсь, тут понадобится кое-что
побольше. Но я, откровенно говоря, не очень-то понял, во что там играет сейчас
солнце и почему все эти люди должны радоваться?
Поллианна
некоторое время удивленно смотрела на него, затем решительно тряхнула головой.
– Совсем
забыла, мистер Пендлтон! Вы же ничего не знаете об игре!
– Ну,
раз я ничего не знаю, тогда расскажи мне!
И
Поллианна стала ему рассказывать. Она начала с костылей, которые достались ей
вместо куклы и рассказала все до конца, и на этот раз мистер Пендлтон ни разу
не перебил ее. Она говорила и говорила и не могла оторвать восхищенного взора
от хрустальных подвесок, которые расцвечивали комнату сотнями маленьких радуг.
– Ну,
вот и все, – завершила она наконец свой рассказ. – Теперь вам
понятно, почему я сказала про солнце, что оно тоже играет в игру?
На
секунду в комнате воцарилась тишина, затем мистер Пендлтон глухим, сдавленным голосом
произнес:
– Теперь
понятно. Я думаю, Поллианна, что лучше тебя никого нет на свете.
– Ну
что вы, мистер Пендлтон. Ведь сколько на меня ни будет светить солнце, я все
равно не сумею отбрасывать таких радуг.
– Да
ну? – с улыбкой взглянул на нее мистер Пендлтон.
И только
тут Поллианна заметила, что в глазах его стоят слезы.
– Ну,
конечно же, не сумею, – ответила она. – И вообще, тетя Полли мне
объяснила, что нельзя долго стоять на ярком солнце. Она говорит, от этого у
меня будет еще больше веснушек. – И, вспомнив о веснушках, Поллианна
громко вздохнула.
Тут
мистер Пендлтон отвернулся, и до Поллианны донесся его тихий смех. Она внимательно
пригляделась к нему, и ей вдруг показалось, что он не смеется, а плачет.
|