3. ПРИЕЗД ПОЛЛИАННЫ
Некоторое
время спустя пришла телеграмма. В ней сообщалось, что Поллианна прибудет в
Белдингсвилль на следующий день – двадцать пятого июня, в четыре часа дня.
Прочитав телеграмму, мисс Полли с хмурым видом направилась в комнату на
чердаке. Она придирчиво осмотрела ее. В комнате стояли маленькая,, аккуратно
застланная кровать, два жестких стула, комод без зеркала и маленький столик.
Штор на окнах не было, и ни одна картина не украшала стены. Весь день солнце
нещадно палило крышу, и маленькая комната раскалилась словно духовка. Жара
усиливалась из-за того, что на окнах не было защитных сеток от насекомых и их
приходилось держать закрытыми. В стекла, сердито жужжа, билась большая муха.
Мисс
Полли прихлопнула муху, чуть приподняв окно, выбросила ее на улицу и снова
плотно закрыла раму. Затем она поправила стул и со столь же хмурым видом
покинула комнату.
Мгновение
спустя она остановилась у кухонной двери.
– Нэнси, –
сказала она. – Я была в комнате мисс Поллианны и нашла там муху. Видно,
кто-то открывал окно. Я заказала сетки от насекомых. Но пока они не готовы,
прошу тебя проследить, чтобы окна в комнате мисс Поллианны не открывались. Моя
племянница приедет завтра в четыре часа дня. Я хочу, чтобы ты встретила ее на
станции. Тимоти заложит открытую коляску, и ты поедешь вместе с ним. В
телеграмме сказано: «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и
соломенная шляпа». К этому я ничего не могу добавить. Но, думаю, ты и так
узнаешь ее.
– Хорошо,
мэм, но… вы…
Несмотря
на невнятное бормотание Нэнси, мисс Полли прекрасно поняла, что та хотела
сказать.
– Нет, –
резко возразила она, – я не поеду. В этом нет никакой необходимости.
Надеюсь, ты все поняла?
И,
повернувшись, мисс Полли вышла из кухни с сознанием выполненного долга. По ее
мнению, подготовка к приезду племянницы завершилась наилучшим образом.
Не
успела она покинуть кухню, как Нэнси, которая в это время гладила, с силой
вдавила утюг в полотенце.
– «Светлые
волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная шляпа». «К этому я
ничего не могу добавить. Но, думаю, ты и так узнаешь ее», – передразнила
она хозяйку. – На вашем месте мне было бы стыдно, мисс Полли. Если бы моя
единственная племянница ехала бы ко мне через весь континент, а я бы почти
ничего не знала о ней и даже встречать не захотела бы ехать! Какой позор! Вот
так и скажу: позор!
И вконец
разгневанная Нэнси еще долго высказывала свое возмущение ни в чем не повинным
полотенцам.
На
другой день, ровно без двадцати четыре Тимоти и Нэнси выехали из дома в
открытой коляске. Тимоти был сыном старого Тома, и в городе часто повторяли:
если старый Том – правая рука мисс Полли, то Тимоти – левая. Это был
добродушный молодой человек чрезвычайно привлекательной наружности. Хотя Нэнси
работала у мисс Полли совсем недавно, они уже успели подружиться с Тимоти, и с
удовольствием болтали при каждой встрече. Однако сейчас Нэнси была настолько
взволнована возложенной на нее миссией, что даже разговаривать не могла и, к
удивлению Тимоти, они почти весь путь до станции проделали молча. Когда же они,
наконец, добрались до места, Нэнси выпрыгнула из коляски и поспешила на
платформу. «Светлые волосы, платье из хлопка в красную клетку и соломенная
шляпа», – беспрестанно твердила она про себя, снова и снова пытаясь
представить, какой же окажется эта Поллианна?
Тимоти
догнал Нэнси уже на платформе.
– Знаешь, –
сказала ему Нэнси, – лучше всего, если Поллианна окажется тихой, разумной
и не станет ронять на пол ножи или хлопать дверьми.
– Прямо
не знаю, что будет со всеми нами, если она окажется другой, – со смехом
ответил Тимоти, – ты только вообрази себе, Нэнси, мисс Полли и строптивый
ребенок под одной крышей! Ой! – вдруг крикнул он. – Уже поезд
подходит! Слышишь свисток?
– Знаешь,
Тимоти, по-моему, это ужасно с ее стороны, что она послала меня сюда! –
выпалила Нэнси и помчалась на другой конец платформы. Ей казалось, что оттуда
она сможет лучше разглядеть пассажиров, которые сойдут с поезда на их маленькой
станции.
Вскоре
Нэнси увидела ее. Две светлые косички, лицо, усеянное веснушками, глаза, напряженно
что-то высматривающие… И, вдобавок ко всему, платье в красную клетку и
соломенная шляпа. Ну, конечно же, это Поллианна!
Нэнси
еще какое-то время оставалась на месте; ей надо было унять дрожь в коленках.
Справившись немного с волнением, она подошла к девочке.
– Вы
мисс Поллианна? – спросила она. В следующий миг на ее шее сомкнулись две
руки в клетчатых рукавах, и Нэнси едва не задохнулась в объятиях.
– Ой!
Я так рада! Так рада увидеть вас! – крикнула Поллианна прямо в ухо
Нэнси. – Ну, конечно же, я Поллианна! Я так рада, что вы приехали
встретить меня! Я так мечтала об этом!
– Ты
мечтала? – переспросила Нэнси, которую совершенно ошеломило это заявление.
Она решительно не могла взять в толк, каким образом Поллианна не только узнала
о ее существовании, но даже мечтала, чтобы она ее встретила?
– Ты
мечтала? – во второй раз переспросила Нэнси, пытаясь вернуть на место
сбившуюся шляпу.
– Ну,
да. Я все время, пока ехала, пыталась представить себе, какая вы! – воскликнула
девочка. И, встав на цыпочки, принялась внимательно разглядывать Нэнси. –
А теперь я увидела вас! И я знаю, как вы выглядите! Я рада, что вы такая!
Нэнси не
знала, куда девать себя от смущения. Но тут к ним подошел Тимоти, и ей стало
чуть легче.
– А
это наш Тимоти, – едва слышно пролепетала она, – у тебя есть чемодан,
Поллианна?
– Ну
да, есть, – важно ответила девочка. – Мне его купила Женская помощь[1]. Совсем новенький
чемодан. Правда, это очень щедро с их стороны? Ведь они так хотели купить ковер
для церкви! Конечно, я не знаю, сколько красного ковра можно купить вместо
чемодана, но, думаю, этого хватило бы на пол-алтаря. Вы тоже так думаете? У
меня в сумке есть такая маленькая бумажка. Мистер Грей сказал, что это
квитанция, и я должна отдать ее вам, а вы получите мой чемодан. Мистер Грей –
это муж миссис Грей. Они родственники жены пастора Карра. Мы вместе ехали с
Дальнего Запада. Знаете, они просто очаровательные люди. А вот и
квитанция! – воскликнула она, извлекая из сумки бумажку.
Тут
Нэнси инстинктивно перевела дух. Она просто почувствовала, что кто-то должен
это сделать после такой длинной речи. Затем она украдкой посмотрела на Тимоти.
Но тот отвернулся и им так и не удалось встретиться взглядами.
Потом
они получили чемодан Поллианны и пошли туда, где оставили коляску. Чемодан
положили сзади, а Поллианна втиснулась на сиденье между Нэнси и Тимоти. Пока
все устраивались, Поллианна беспрестанно болтала или что-нибудь спрашивала.
Поначалу Нэнси успевала ответить, но вскоре отчаялась и умолкла в изнеможении.
Как
красиво! – тараторила Поллианна. – А это далеко? Я так люблю ездить в
коляске! Но если это не далеко, я не буду очень жалеть, потому что я так рада
буду увидеть, куда мы приедем. Ой, какая красивая улица! Я так и знала, что тут
очень красиво! Мне папа говорил…
На этой
фразе горло у нее перехватил спазм, и она остановилась. Нэнси посмотрела на нее
и заметила в ее глазах слезы. Но секунду спустя Поллианна уже совершенно
овладела собой и затараторила с новой силой:
– Папа
говорил мне о вашем городе, а миссис Грей сказала, что я должна объяснить вам,
почему я в красном клетчатом платье. Она сказала, что вам, наверное, это
покажется странным. Но среди последних пожертвований в Миссии не оказалось ни
одного черного платья. Там был только верх от черного бархатного платья. Но
жена пастора Карра сказала, что он мне совершенно не годится, и еще он протерся
на локтях и на сгибах. Когда они это увидели, часть Женской помощи хотела
купить мне черное платье и шляпу, а другая часть решила истратить эти деньги на
красный ковер для церкви, а миссис Уайт сказала, что, может, так будет и лучше.
Мне, говорит, не нравятся дети в черном платье. То есть, ей не дети не
нравятся, а когда их одевают в черную одежду.
Поллианна
перевела дух. Воспользовавшись паузой, Нэнси успела вставить: – Ну, по-моему,
цвет платья не имеет значения.
– Я
рада, что вы на это смотрите точь-в-точь как я, – сказала Поллианна, и
горло ее снова перехватил спазм. – Конечно, – грустно добавила
она, – в черной одежде мне было бы гораздо труднее радоваться…
– Радоваться?! –
воскликнула Нэнси. Слова Поллианны настолько поразили ее, что она даже не дала
ей договорить.
– Ну
да, радоваться, – невозмутимо продолжала Поллианна, – я ведь рада,
что мой папа сейчас в раю. Он ведь теперь с мамой и остальными детьми. Он сам
мне говорил, что я должна радоваться. Но мне все равно очень трудно радоваться.
Даже несмотря на красное платье. Ведь мне он так нужен! У мамы и у других детей
там есть Бог и ангелы, а у меня никого не осталось, кроме Женской помощи. Но теперь-то
я уверена, что мне будет легче. Ведь теперь у меня есть вы, тетя Полли! Я так
рада, что у меня есть вы!
Тут
сочувствие, с которым Нэнси внимала маленькому несчастному существу, сменилось
ужасом.
– Милая
Поллианна! Ты ошибаешься! Я не твоя тетя Полли. Я всего лишь Нэнси.
– Вы
– не тетя Полли? – растерянно прошептала девочка.
– Нет,
я Нэнси. Никогда не "думала, что меня можно спутать с твоей тетей. Между
нами ничего общего-то нет.
Тимоти
тихонько прыснул в кулак, но Нэнси эта история очень расстроила, и ей было не
до шуток.
– Но
тогда кто же вы? – спросила Поллианна. – Вы совсем не похожи ни на
кого из Женской помощи.
Тимоти
больше не мог сдерживаться и громко расхохотался.
– Я
Нэнси. Служанка мисс Полли. Я делаю всю работу по дому, кроме стирки и глажки
крупных вещей. Это по части миссис Дерджин.
– А
вообще-то тетя Полли есть? – с тревогой спросила девочка.
– О,
тут тебе не следует сомневаться, – заверил ее Тимоти. – Еще как есть!
Поллианна тут же успокоилась.
– Ну,
тогда все в порядке, – весело сказала она.
С минуту
они ехали в тишине. Затем Поллианна заговорила вновь:
– А
вообще-то я рада, что она не приехала меня встречать. Потому что так бы я ее
уже узнала, а сейчас я еще ее не знаю. И потом, теперь у меня есть вы.
Нэнси
покраснела. Тимоти тут же повернулся к ней.
– Ну
и тонкий же комплимент отпустила тебе юная леди! – воскликнул он и
улыбнулся. – Я бы на твоем месте сказал ей спасибо. Что же ты молчишь,
Нэнси?
– Просто
я думала о мисс Полли, – ответила вконец смущенная Нэнси.
– Я
тоже о ней думаю, – весело подхватила Поллианна. – Мне так интересно!
Знаете, ведь она моя единственная тетя, а я так долго вообще не знала, что она
у меня есть. А потом папа рассказал мне о ней. Он сказал, что она живет в
красивом доме на вершине холма.
– Правильно, –
ответила Нэнси. – Погляди. Видишь, вон там большой белый дом с зелеными
ставнями?
– Ой,
какой хорошенький! И вокруг него столько деревьев и травы! Я никогда еще не видела
столько зелени сразу! Нэнси, а моя тетя Полли богатая? – спросила
Поллианна.
– Да,
мисс.
– Ой,
я так рада! Наверное, это так здорово, когда много денег! У нас ни разу не было
много денег! И ни у кого из знакомых – тоже. Вот только у Уайтов. Они довольно
богатые. У них в каждой комнате по ковру, а по воскресеньям они едят мороженое.
А у тети Полли бывает по воскресеньям мороженое?
Нэнси
отрицательно покачала головой. Она попробовала вообразить, как тетя Полли ест
по воскресеньям мороженое, и ее начал разбирать смех. Губы ее задрожали, и они
с Тимоти обменялись лукавыми взглядами.
– Нет,
мисс, твоя тетя, наверное, не любит мороженого. Я, во всяком случае, ни разу не
видела ничего подобного у нее на столе.
У
Поллианны лицо вытянулось от удивления.
– Ой,
она не любит? Жалко! Не представляю, как можно не любить мороженого? Но зато я
могу радоваться, что теперь у меня не будет болеть живот. Я у миссис Уайт
съедала столько мороженого, что у меня потом часто болел живот. А ковры у тети
Полли есть?
– Ковры
есть, – подтвердила Нэнси.
– В
каждой комнате?
– Ну,
почти в каждой, – ответила Нэнси и внезапно нахмурилась. Она вспомнила о
маленькой комнате на чердаке, где уж точно не было ковра.
– Ой,
я так рада! – воскликнула Поллианна. – Я так люблю ковры. У нас их не
было. Только два совсем маленьких. Они попали к нам из благотворительных
пожертвований. На одном было полно чернильных пятен. А у миссис Уайт на стенах
еще висели картины. Такие красивые картины! На них были маленькие девочки на
коленях, и котенок, и ягнята, и лев. Конечно, они были не все вместе, а по
отдельности. Это в Библии говорится, что лев и ягнята когда-нибудь будут
вместе, но на картинах миссис Уайт все пока по отдельности. По-моему, красивые
картины просто невозможно не любить, правда?
– Я…
я не знаю, – ответила Нэнси, и голос ее дрогнул.
– А
я очень люблю картины, – продолжала девочка. – У нас дома картин не
было, потому что среди пожертвований они попадаются очень редко. Только однажды
нам достались две. Но одна оказалась такой хорошей, что папа продал ее и купил
мне ботинки. А другая была такая дряхлая, что рама сразу развалилась на части,
не успели даже на стену повесить. Я так плакала… А теперь я даже рада, что у
нас не было красивых вещей. Потому что теперь мне будут больше нравиться те,
которые есть у тети Полли. Ведь я к ним не успела привыкнуть. Это, знаете, все
равно что новые разноцветные ленточки, которые находишь в пожертвованиях после
того, как жертвовали одни выцветшие. Ой, это просто потрясающе красивый
дом! – резко переменила она тему, ибо именно в этот момент Тимоти свернул
к Дому на холме.
Когда
они, наконец, остановились, и Тимоти принялся отвязывать чемодан, Нэнси подошла
к нему и тихо шепнула:
– Ты
теперь даже и заикаться не смей, что уволишься отсюда, Тимоти Дерджин. Я, во всяком
случае, не уволюсь отсюда, даже если мне кто-нибудь пообещает платить в два
раза больше.
– Увольняться?
Да ни за что на свете! – пылко шепнул молодой человек и весело засмеялся. –
Теперь меня отсюда и силой не вытянешь. С этой девочкой тут станет веселее, чем
в кино.
– Тебе
бы только веселиться! – возмутилась Нэнси. – А я вот думаю, бедняжке
нелегко придется, как только она заживет вместе с тетушкой. Боюсь, ей не
обойтись без надежного защитника. А раз так, уж я защищу ее, – твердо
сказала она.
Потом
она подошла к Поллианне и, взяв ее за руку, решительно зашагала вверх по широкой
лестнице.
|