Рай
Песнь первая
Вознесение
сквозь сферу огня
1
Лучи того, кто движет мирозданье,
Все проницают славой и струят
Где – большее, где – меньшее сиянье.
4
Я в тверди был,[1070] где свет их восприят
Всего полней; но вел бы речь напрасно
О виденном вернувшийся назад;
7
Затем что, близясь к чаемому
страстно,
Наш ум к такой нисходит глубине,
Что память вслед за ним идти не
властна.
10
Однако то, что о святой стране
Я мог скопить, в душе оберегая,
Предметом песни воспослужит мне.
13
О Аполлон, последний труд свершая,
Да буду я твоих исполнен сил,
Как ты велишь, любимый лавр[1071]
вверяя.
16
Мне из зубцов Парнаса нужен был
Пока один;[1072] но есть обоим дело,
Раз я к концу ристанья приступил.
19
Войди мне в грудь и вей, чтоб песнь
звенела,
Как в день, когда ты Марсия[1073]
извлек
И выбросил из оболочки тела.
22
О вышний дух, когда б ты мне помог
Так, чтобы тень державы осиянной
Явить, в мозгу я впечатленной мог,
25
Я стал бы в сень листвы, тебе желанной,
Чтоб на меня возложен был венец,
Моим предметом и тобой мне данный.
28
Ее настолько редко рвут, отец,
Чтоб кесаря почтить или поэта,
К стыду и по вине людских сердец,
31
Что богу Дельф[1074] должно быть в радость
это,
Когда к пенейским листьям[1075] взор
воздет
И чье-то сердце жаждой их согрето.
34
За искрой пламя ширится вослед:
За мной, быть может, лучшими устами
Взнесут мольбу, чтоб с Кирры был
ответ.
37
Встает для смертных разными вратами
Лампада мира; но из тех, где слит
Бег четырех кругов с тремя крестами,
40
По лучшему пути она спешит
И с лучшею звездой, и чище сила
Мирскому воску оттиск свой дарит.[1076]
43
Почти из этих врат там утро всплыло,
Здесь вечер пал, и в полушарьи том
Все стало белым, здесь все черным
было,
46
Когда, налево обратясь лицом,
Вонзилась в солнце Беатриче взором;[1077]
Так не почиет орлий взгляд на нем.
49
Как луч выходит из луча, в котором
Берет начало, чтоб отпрянуть
ввысь, –
Скиталец в думах о возврате скором,[1078] –
52
Так из ее движений родились,
Глазами в дух войдя, мои; к светилу
Не по-людски глаза мои взнеслись.
55
Там можно многое, что не под силу
Нам здесь, затем что создан тот приют
Для человека по его мерилу.[1079]
58
Я выдержал недолго, но и тут
Успел заметить, что оно искрилось,
Как взятый из огня железный прут.
61
И вдруг сиянье дня усугубилось,
Как если бы второе солнце нам
Велением Могущего явилось.
64
А Беатриче к вечным высотам
Стремила взор; мой взгляд низведши
вскоре,
Я устремил глаза к ее глазам.
67
Я стал таким, в ее теряясь взоре,
Как Главк[1080], когда вкушенная трава
Его к бессмертным приобщила в море.
70
Пречеловеченье[1081] вместить в слова
Нельзя; пример мой[1082] близок по приметам,
Но самый опыт – милость божества.
73
Был ли я только тем, что в теле этом
Всего новей,[1083] Любовь, господь высот,
То знаешь ты, чьим я вознесся светом.
76
Когда круги, которых вечный ход
Стремишь, желанный, ты,[1084] мой
дух призвали
Гармонией, чей строй тобой живет,[1085]
79
Я видел – солнцем загорелись дали[1086]
Так мощно, что ни ливень, ни поток
Таких озер вовек не расстилали.
82
Звук был так нов, и свет был так
широк,
Что я горел постигнуть их начало;
Столь острый пыл вовек меня не жег.
85
Та, что во мне, как я в себе,
читала, –
Чтоб мне в моем смятении – помочь,
Скорей, чем я спросил, уста разъяла
88
И начала: «Ты должен превозмочь
Неверный домысл; то, что непонятно,
Ты понял бы, его отбросив прочь.
91
Не на земле ты, как считал превратно,
Но молния, покинув свой предел,
Не мчится так, как ты к нему
обратно».[1087]
94
Покров сомненья с дум моих слетел,
Снят сквозь улыбку речью небольшою,
Но тут другой на них отяготел,
97
И я сказал: «Я вновь пришел к покою
От удивленья; но дивлюсь опять,
Как я всхожу столь легкою средою».
100
Она, умея вздохом сострадать,
Ко мне склонила взор неизреченный,
Как на дитя в бреду – взирает мать,
103
И начала: «Все в мире неизменный
Связует строй; своим обличьем он
Подобье бога придает вселенной.
106
Для высших тварей в нем отображен
След вечной Силы, крайней той
вершины,
Которой служит сказанный закон.
109
И этот строй объемлет, всеединый,
Все естества, что по своим
судьбам! –
Вблизи или вдали от их причины.
112
Они плывут к различным берегам
Великим морем бытия, стремимы
Своим позывом, что ведет их сам.
115
Он пламя мчит к луне, неудержимый;
Он в смертном сердце[1088]
возбуждает кровь;
Он землю вяжет в ком неразделимый.
118
Лук этот[1089] вечно мечет, вновь и
вновь,
Не только неразумные творенья,
Но те, в ком есть и разум и любовь.
121
Свет устроительного провиденья
Покоит твердь, объемлющую ту,
Что всех поспешней быстротой
вращенья.
124
Туда, в завещанную высоту,
Нас эта сила тетивы помчала,
Лишь радостную ведая мету.
127
И все ж, как образ отвечает мало
Подчас тому, что мастер ждал найти,
Затем что вещество на отклик
вяло, –
130
Так точно тварь от этого пути
Порой отходит, властью обладая,
Хоть дан толчок, стремленье отвести;
133
И как огонь, из тучи упадая,
Стремится вниз,[1090] так может первый взлет
Пригнуть обратно суета земная.
136
Дивись не больше, – это взяв в
расчет, –
Тому, что всходишь, чем стремнине
водной,
Когда она с вершины вниз течет.
139
То было б диво, если бы, свободный
От всех помех, ты оставался там,
Как сникший к почве пламень
благородный».
142
И вновь лицо подъяла к небесам.
|
